Глава седьмая. Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась…

1. Россия перед бездной

О прочих европейских державах, о том, как они разжигали пожар, написано много. Поэтому я буду главным образом рассказывать о клекоте российских «ястребов» - тех самых, которые считались фигурами чуть ли не мифологическими. В то время как они были реальными личностями из плоти и крови.

Второстепенных немало, но троица главных поджигателей с нашей стороны известна прекрасно. Это - верный друг Британии Сазонов, начальник Генерального штаба Янушкевич и великий князь Николай Николаевич, человек гигантского роста (отсюда и прозвище «Длинный») и вовсе уж великанских амбиций. Войны ему хотелось по одной-единственной причине: Николай Николаевич до дрожи в коленках мечтал возглавить некое масштабное и эпохальное военное предприятие. Все равно какое от рейда на Босфор до парадного марша на Берлин. Ну ужасно хотелось человеку стать великим полководцем! Он этого и не скрывал ничуть…

Эту троицу подпирала сплоченная и решительная группа генералов, игравших роль хора в древнегреческой трагедии. Самое печальное, что генералы искренне были уверены: Германию он разобьют в течение четырех-шести месяцев. Австро-Венгрию и того быстрее. Впрочем, попадались и оптимисты, которые кричали, что закончат дело еще до сентябрьских листопадов.

И никто не вспоминал о совсем недавних событиях русско-японской войне, когда «макак» так же собирались закидать шапками. Хотя еще до первых залпов, в 1900 г., в Николаевской военной академии состоялась военно-морская игра - выяснение всех «за» и «против» боевой операции на Дальнем Востоке. В ней участвовали и «сухопутчики», и моряки, в том числе адмирал Рожественский. Так вот, по результатам участники пришли к единодушному выводу: ни сухопутные войска, ни морские силы не готовы к серьезным боям с японцами. Однако наверху на их выводы наплевали и началась война, и были разбиты сухопутные армии. II погибла эскадра Рожественского…

Кто-то (не помню сейчас кто) сказал, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. Это справедливо и в отношении четырнадцатого года. Господа генералы искренне полагали, что предстоящая воина будет напоминать нечто вроде франко-прусской кампании: будет она непременно маневренной, без линии фронта, без окопов и проволочных заграждении. Конница и пехота будут, как при Бонапарте, перемещаться колоннами и эскадронами, не пачкая рук рытьем окопов, в чистом поле состоятся несколько крупных баталий, и наши, конечно же, одолеют супостата…

Такие мысли не есть признак исключительно российской тупости: все высшие военачальники всех стран именно так и представляли себе грядущую войну: всё по старинке, как при дедах-прадедах. Хотя уже существовали пулеметы, проволочные заграждения, авиация уже давным-давно провела первые бомбометания, а танки были уже не только на бумаге, но и в виде опытных образцов, не говоря уж о подводных лодках, которым английские адмиралы упорно отказывали в праве на серьезную роль.

Я не раз задумывался: а если бы генералы могли предвидеть' ? Если бы совершенно точно знали, что война будет совершенно другой - войска зароются в землю, прикроются рядами «колючки», война станет позиционной, о конных атаках из-за пулеметов придется забыть, подводные лодки будут в минуту топить величавые броненосцы, придется тратить десятки тысяч снарядов и класть мертвыми десятки тысяч солдат, чтобы продвинуться всего-то на пару сотен метров…

У меня есть смутные подозрения, что и в этом случае они поступили бы точно так же. Когда люди мечтают стать великими полководцами, а штатские политики - совершить нечто эпохальное, никакие трезвые соображения в расчет не берутся…

Войну - точнее, участие в ней России - еще можно было предотвратить. В конце концов, для Германии главным супостатом была Франция, и, хотя в Берлине хватало сторонников войны с Россией, это еще не означало стопроцентной решимости Германии с Россией схватиться. Окажись на ключевых постах в России люди, стремившиеся войны избежать…

Но их-то как раз и не было!

Витте, противник большой воины (и войн вообще) - давно в отставке. Столыпин в земле сырой. Чудом выживший Распутин - далеко от Петербурга, на больничной койке.

Вокруг царя сомкнулись «ястребы» .

Сазонов по какой-то непонятной случайности (!) разрешил уйти в отпуск… русским послам в Берлине и Вене. Уже после убийства в Сараево. В сложнейший момент европейской истории, когда решалось, быть войне или удастся ее избежать, русские послы в ключевых точках прохлаждались на отдыхе у себя дома…

28 июля Австрия объявляет Сербии войну и обстреливает Белград. Это еще не большая война , а всего лишь австро-сербская. Еще можно опомниться…

Вильгельм телеграммами убеждает Николая не объявлять мобилизацию, не лезть в драку. Он вовсе не пытался этим «замаскировать» план удара по России по плану Шлиффена, напомню, наступать Германия намерена исключительно на Францию, а от России собирается лишь обороняться…

Французы, кстати, тоже ведут себя довольно осторожно: они мобилизовали не всю армию, а только пять пограничных корпусов, но и их держат подальше от границы, «не поддаваясь на провокации».

29 июля Сазонов добивается от царя приказа на частичную мобилизацию. Николай соглашается, но тут же отменяет свое решение, получив от Вильгельма очередную убедительную депешу.

Тогда утром 30 июля Янушкевич является к царю и сообщает: по его данным, немцы начали общую мобилизацию…

Это было вранье! «Информацию» о начале всеобщей мобилизации в Германии Сазонов и Янушкевич получили не от разведки или дипломатов, а… из сообщения журналиста . Из телеграммы, которую отправил корреспондент Петербургского телеграфного агентства в Берлине Марков. Посол России в Берлине Свербеев сначала подтвердил известия Маркова, но уже через пять минут отправил вторую шифрограмму — о том, что первая ошибочна, и никакой мобилизации немцы не ведут.

Но царю наши герои доложили с дрожью в голосе совершенно иное: немцы начали . Пора, мол, отвечать…

Самое интересное: все эти комбинации Янушкевич крутит за спиной военного министра Сухомлинова! Военного министра вообще отстранили на несколько дней от решения всех этих вопросов, и сносятся с царем через его голову, причем Янушкевич откровенно врет .

Причина проста: у него за спиной стоит Николай Николаевич, и с такой «крышей» Янушкевич ничего не боится.

Янушкевич, кстати, в военных вопросах совершеннейшее ничтожество. Он имеет чин полного генерала (генерал от инфантерии), но в жизни не командовал даже ротой! Это - не более чем канцелярская крыса. Вот список должностей после окончания военной учебы: помощник старшего адъютанта штаба военного округа, столоначальник (нечто вроде завотделом) Главного штаба, младший редактор кодификационного отдела при Военном совете, делопроизводитель канцелярии Военного министерства, потом помощник начальника канцелярии, профессор военной администрации в Николаевской военной академии. В 1913-м неожиданно назначен начальником данной академии. Будучи у царя в Ливадии, показал ему кинофильм о Суворове и очень царю приглянулся. Пятого марта 1914 г. Николай назначает Янушкевича начальником Генштаба. Хорош начальничек… Но - фаворит и доверенное лицо Николая Николаевича!

Военный министр Сухомлинов вообще не может попасть к царю он, понятное дело, рвется, но царь его не принимает. В Петербург срочно приезжает президент Франции Пуанкаре (подбросить жару), но все военные дела решаются опять-таки без военного министра. Всем заправляет троица «ястребов».

Между прочим, практически то же самое творится и в Австро-Венгрии. Тамошний министр иностранных дел, в отличие от Сазонова, к «ястребам» не относится, а потому венские «ястребы» его держат в совершеннейшем неведении о военных планах. (А год спустя в Италии, чуть ли не в самый последний день, многие сановники, в том числе командующий военным флотом (!), узнают, что через несколько часов страна, оказывается, вступила в войну, причем не на стороне Германии, с которой заключила договор, а против нее…)

Янушкевич резвится . Начальник Генштаба, совершенно не соответствующий занимаемой должности, сам о себе цинично говоривший: «Я — завсегдатай салонов, а администратор по случаю». В армии его называют «стратегической невинностью» поскольку войсками никогда не командовал и совершенно не разбирается в оперативных планах, даже карту читать не умеет. Сазонов, волей обстоятельств действующий с Янушкевичем в одной упряжке, его откровенно презирает. И впоследствии будет рассказывать и такое: «Его главным занятием, от которого он получал наслаждение, было копаться в перлюстрации самого сомнительного свойства. Когда я побывал у него, он мне показал дело о шпионаже графини Ностиц, в дело была вложена ее фотография в обнаженном виде. Документы, вшитые в дело, указывали, сколько раз ее любовник был у нее. С самодовольным видом он меня спросил, как это мне нравится. Я ответил, что все это вызывает во мне чувство омерзения и гадливости».

Для надежности Сазонов сколотил этакий кружок из гораздо более толковых военных: генералы Алексеев, Данилов и Добровольский, адмиралы Григорович и Русин. Все - «ястребы», все ненавидят германского супостата и Сазонова поддерживают единым фронтом. Люди не мелкие: Алексеев вскоре станет начальником штаба Ставки верховного главнокомандующего, Данилов - генерал-квартирмейстер русской армии. К размещению войск по квартирам это звание не имеет никакого отношения. Геиерал-квартирмейстер занимался разведкой, составлением оперативных планов, размещением войск по регионам и тому подобными серьезными делами. Поскольку начальники Генштаба менялись часто (а то и приходило такое ничтожество, как Янушкевич), то Данилов, по сути, как раз и был теневым главой Генштаба. Именно он составлял планы войны с Германией и Австро-Венгрией (следуя которым, наши войска потом перенесли череду крупных поражений и провалов). В армии у него было примечательное прозвище: Черный…

Добровольский – начальник мобилизационного отдела сухопутных сил. Григорович морской министр. Русин - начальник Морского генерального штаба. Ну, и великий князь Николай Николаевич всегда маячит в темном уголке…

По сути, это была та же самая «Черная рука», только в русском варианте - гораздо более серьезном. Это сербы, любившие, как все маленькие отсталые народы, дурную театральность, придумывали своим потаенным хунтам пышные названия, изготовляли печати наподобие пиратского флага, страшные клятвы брали с новичков — чуть ли не в полночь, на свежей могиле…

Русские «ястребы» в этакую оперетку не играли. Они обходились без пышных названий, росписей собственной кровью и жутких эмблем. Они просто-напросто создали теневой штаб…

Как уже говорилось, военного министра Сухомлинова не посвящали в серьезные решения. Николаи Николаевич его терпеть не мог, Сазонов тоже поглядывал косо: потому что министр иностранных языков не знает, культуркой не блещет, в гольф не играет… (это не я иронизирую, это современные апологеты Сазонова с детским простодушием объясняют, почему их кумир превосходил «бурбона» Сухомлинова)…

Еще в 1905 году Николай Николаевич весьма предусмотрительно добился, чтобы Генштаб вывели из подчинения военному министерству - и с тех пор зорко следил, чтобы во главе Генштаба непременно оказывались преданные ему люди, пусть даже совершеннейшие бездари вроде Янушкевича. Понемногу военное министерство отодвинулось куда-то далеко в закулисье, а Генштаб, наоборот, подгреб под себя все ключевые вопросы военной сферы. Как вспоминал военный историк Лемке, Генштаб гордо мнил себя «аристократией армии». Даже сами генштабисты не скрывали, что их контора превратилась в тот самый «теневой кабинет». Вспоминает свидетель, заслуживающий доверия: Б. М. Шапошников, полковник императорского Генштаба и сталинский маршал: «Перед мировой войной мы уже считаемся с фактом, когда „мозг армии“ выявил стремление вылезти из черепной коробки армии и переместиться в голову всего государственного организма». Интересно, что у нас хорошим тоном считалось ругательски ругать за излишнюю милитаризованность государства как раз кайзера Вильгельма…

Короче говоря, шанс избежать войны был. Вот отрывки из одной депеши кайзера, пытавшегося вразумить Николая: «По моему мнению, действия Австрии должны рассматриваться как преследующие цель добиться полной гарантии, что сербские обещания претворятся в реальные факты. Это мое заявление основывается на заявлении австрийского кабинета, что Австрия не стремится к каким-либо территориальным завоеваниям за счет Сербии. Поэтому я считаю вполне возможным для России остаться зрителем австро-сербского конфликта, не вовлекая Европу в самую ужасную войну, какую ей когда-либо приходилось видеть. Полагаю, что непосредственное соглашение твоего правительства с Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал тебе, мое правительство продолжает прилагать усилия, чтобы достигнуть этого… Конечно, военные приготовления со стороны России, которые могли бы рассматриваться Австрией как угроза, ускорили бы катастрофу, избежать которой мы оба желаем…»

Можно, конечно, объявлять эту и другие телеграммы кайзера коварным ходом, прикрывающим агрессивные замыслы, - но ведь, напоминаю в который раз, Германия собиралась обороняться от России и вовсе не начинала против нее мобилизации. А в России уже началась частичная - которую Николай и отменил, получив вышеприведенную депешу. Но потом к нему пришел Янушкевич и преподнес чистейшей воды ложь - якобы у немцев мобилизация уже идет вовсю…

Меж тем мобилизация в Германии началась только на границах с Францией… Янушкевич рассчитал все правильно: потом никто уже не будет интересоваться, врал он или нет. Война все спишет…

И Николай, поверив, отдает приказ об общей мобилизации.

Но и это еще не война! Вильгельм предъявляет уже ультиматум: России дастся двенадцать часов на то, чтобы мобилизацию прекратить. Иначе Германия тоже начнет свою, а это означает…

Еще можно было все остановить!

Но Николай никак не отреагировал на германскую ноту, а Янушкевич, отдав все приказы, отключил телефон, вообще исчез куда-то, чтобы его не нашли и не заставили все отменить…

И проходят последние двенадцать часов, в течение которых еще можно переиграть, исправить. Последние мирные часы.

Потом к Сазонову приезжает германский посол граф Пурталес и трижды спрашивает, готова ли Россия мобилизацию отменить.

И Сазонов трижды отвечает - ничего подобного.

Тогда Пурталес трясущимися руками протягивает очередную германскую ноту — объявление войны. Сазонов даже не читает ее вдумчиво — и так все ясно…

И это уже - война. Восьмой час вечера 1 августа 1914 года. Вот теперь и в самом деле ничего нельзя остановить…

И только тогда общую мобилизацию начинает Германия. Австро-Венгрия, кстати, объявила России войну лишь 6 августа.

Вот тут-то воспрянувшая Франция возопила: «Свистать всех наверх!» И к германской границе двинулись чрезвычайно живописные колонны: кирасиры - в латах прадедовского образца, в касках наполеоновского фасона, с высоченными белыми плюмажами из перьев. Пехота — в ярко-красных штанах и ярко-синих шинелях. Во всем мире уже давно перешли на защитное обмундирование цвета хаки, но у французов — особенная гордость. Бывший военный министр Этьен, когда в парламенте зашла речь о переходе на новую, более неприметную обмундировку, орет: «Никогда! Красные штаны это Франция!» Депутаты ему рукоплещут. Во всеуслышание объявлено: попытки переодеть армию в «грязный, позорный цвет» происки недобитых жидомасонов. Это было .

И очень быстро по этим видимым за версту алым штанам, голубым шинелям и высоченным плюмажам метко резанут длинными очередями германские пулеметчики. У самих французов ручных пулеметов почти нет, поскольку они возлагают главные надежды на могучий штыковой удар…

К слову, как война России с Германией вовсе не была какой-то роковой неизбежностью, так и вступление Турции в войну на стороне Германии вполне можно было предотвратить. В объятия Германии турок пихнули англичане и русские. Увы, но это факт.

Сами турки не собирались ни на кого нападать. Прекрасно понимали, что силенки не тс, и помнили, как им совсем недавно чувствительно накостыляли балканские страны. Поэтому в Стамбуле просто-напросто, не мудрствуя, решили примкнуть к которой-нибудь из сторон.

К какой - еще не было решено!

Военный министр Турции Энвер-паша с мая по август 1914-го несколько раз предлагал Петербургу военный союз. И всякий рад даже ответа не было - русские дипломаты попросту спускали дело на тормоза.

Потом англичане крупно кинули турок. Турки в свое время разместили в Англии заказ на два броненосца. Деньги на них, без преувеличения, собирали всей Турцией, и в городах, и в самых глухих деревушках, на стамбульских мостах висели ящики для пожертвований.

К августу 1914-го оба корабля были построены, им уже дали турецкие названия, и в Англию за ними прибыли турецкие команды. И тут первый лорд Адмиралтейства (военно-морской министр) Уинстон Черчилль объявил туркам: «В интересах национальной безопасности оба броненосца реквизированы британским флотом». Было ваше - стало наше. Мало ли что вы уже расплатились до копеечки. Вам же английским языком объясняют, варвары басурманские: в интересах национальной безопасности…

Кто на месте Германии упустил бы такой случай? Естественно - а как же иначе? - в Стамбуле появились германские посланцы и стали совращать на союз с кайзером: мол, и два броненосца дадим (и ведь дали), и денег подкинем, и оружия, вообще с нами, ребята, не пропадешь…

Но даже тогда турки продолжали колебаться! Еще девятого августа 14-го года тот же Энвер-паша (не только военный министр, но и фактический глава правительства), посетил русского военного агента в Стамбуле генерала Леонтьева и вновь предложил не просто союз с Россией, а четко проработанный план действий: турки немедленно удаляют все свои войска с кавказской границы с Россией, собирают сильную армию в европейской части Турции и передают ее в полное распоряжение России, против любого из балканских государств, либо против Австрии. В чем тут турецкий интерес? Пусть Россия гарантирует возвращение Турции некоторых спорных с Болгарией территорий и островов в Эгейском море, а также заключит с Турцией оборонительный союз.

Выгодно ли это было России? Еще как. Тем более что от нас не требовали ни оружия, ни денег - лишь гарантии, что помянутые территории отойдут к Турции (а территории те - за тридевять земель от России и Россию никак не интересуют!)

Генерал Леонтьев и русский посол Гире прекрасно эти выгоды понимали - и принялись бомбардировать Петербург шифровками: турки не хитрят, это соглашение им жизненно важно, соглашайтесь скорее!

Петербург эти предложения отклонил. Точнее, не абстрактный какой-то «Петербург», а вполне конкретный господин по фамилии (вы не особенно и удивитесь) Сазонов…

Понять его нетрудно: если Турция нежданно-негаданно станет союзником, у нее уже ни за что не отберешь потом проливы и Константинополь с вожделенной Святой Софией. Мировое сообщество ни за что не поймет и не одобрит такое обращение с союзником. Поэтому, с точки зрения Сазонова (ничего общего не имевшей с российскими национальными интересами). Турцию гораздо выгоднее иметь как раз супостатом…

И не надо мне тут про затаившихся евреев, я вас душевно умоляю! Вся эта публика - Николаи Николаевич, Данилов-Черный, Сазонов и прочие - были чистокровными русскими.

Англичане, кстати, действовали со своей обычной подлостью… пардон, дипломатическим изяществом. Министр иностранных дел Эдуард Грей, но прозвищу «Хитрая лиса» был мастером изъясняться витиевато, ничего не говоря прямо. Именно так, плетя замысловатые словесные кружева, он старательно поддерживал у немцев и австрийцев убеждение, что Англия в европейскую резню ввязываться не будет, отсидится у себя на острове. А когда все поверили и увязли , из Лондона вдруг раздалось уже четко и недвусмысленно: Англия, осознавая свою цивилизаторскую миссию, спасет Европу от гуннов - и воевать будет, будет, будет! За свет цивилизации, свободу и демократию и все такое прочее…

Правда, с началом войны у англичан сдали нервы. Они всерьез стали опасаться, что немцы высадят в Англии с дирижаблей несколько дивизий пехоты и оккупируют добрую старую Англию в два счета. Должно быть, кто-то вспомнил фантастический роман Герберта Уэллса «Война в воздухе», изданный еще в 1908 году. Там как раз очень убедительно описывалось, как тевтоны на громадных дирижаблях налетели на США и моментально разнесли там все вдребезги и пополам…

А потому британцы, опять-таки всерьез, потребовали от России отправить в Англию русскую бригаду для охраны Лондона от десанта на дирижаблях…

Даже для верховного главнокомандующего Николая Николаевича это было чересчур. В его Ставке вслух говорили, что английский посол, явившийся с этаким предложением, точно, с ума съехал.

Послу предложили полк казаков-стариков. Мол, те, кто помоложе и посильнее, самим нужны до зарезу. Он отказался, а там об этой идее как-то и в Лондоне забыли…

Точно так же и Франция, виляя лисьим хвостом, предложила отправить к ним русских солдат, и побольше, желательно с полмиллиона. Но, что характерно, без единого офицера. В России моментально смекнули, что к чему - любимые союзнички этих солдат, ясное дело, будут расходовать, как пушечное мясо, и никто не сможет помешать. Отказали.

Вообще, даже не особенно утруждаясь поисками, можно в два счета собрать немало интереснейших свидетельств из русских источников, напрочь опровергающих штамп об «агрессивных тевтонах».

Не кто иной, как адмирал Колчак на допросе в Иркутской ЧК, когда речь зашла о Первой мировой, выразился так: «Я хочу только подчеркнуть, что вся эта война была совершенно предвидена, была совершенно предусмотрена. Она не была неожиданной, и даже при определении начала ее ошибались только на полгода».

Романтики могут заявить, что и здесь речь идет всего-навсего о «предвидении германской агрессии». Что ж, извольте…

В январе 1914 года журнал «Разведчик» (официоз военного министерства) опубликовал статью военного министра Сухомлинова, где, в частности, были такие фразы: «Мы все знаем, что готовимся к войне на западной границе, преимущественно против Германии. Не только армия, но и весь русский народ должен быть готов к мысли, что мы должны вооружиться для истребительной войны против немцев и что германские империи должны быть разрушены, хотя бы пришлось пожертвовать сотнями тысяч человеческих жизней».

Интересная оборона получается… Это не доказательство наличия «ястребов» в русском генералитете? Если этого мало, в таком случае получите цитату из публичного выступления начальника Николаевской военной академии перед слушателями оной. В марте 1914-го генерал заявил, что воина неизбежна, что она, «по-видимому, разразится этим летом», а в заключение, приосанившись, сказал: «Россия будет иметь честь начать!»

Тот же маршал Шапошников на склоне лет признавался: «Мобилизация на пороге мировой воины являлась фактически ее объявлением и только в таком смысле должна быть понимаема… Если рассматривать ответственность за войну с этой точки зрения, то безусловно являются правыми те, кто возлагает вину за мировой пожар на Россию». Правда положение обязывало - добавил положенную долю обвинений и в адрес тевтонов…

Крайне интересны в этом плане мемуары генерала Брусилова, к 14-му году командовавшего армейским корпусом на границе с Австро-Венгрией. Войну он вообще-то ожидал в 1915-м - и в конце июня вместе с женой отдыхал в немецком курортном городке Киссингене.

Так вот, едва пришло известие об убийстве эрцгерцога Франца-Фердинанда, «мы с женой решили немедленно собраться и ехать домой».

Ключевое слово здесь — «немедленно». Так вот, с 28 июня по 21 июля ни одна европейская серьезная газета даже не заикалась о грядущей большой войне. Никто не верил в большую войну на протяжении примерно месяца после сараевского покушения.

А генерал Брусилов, едва узнав о случившемся в Сараево, немедленно засобирался домой…

Конечно, никакой он не пророк и не провидец (всего-навсего повернутый на учении Блаватской и прочей мистике, что еще не делает автоматически человека предсказателем). Просто-напросто Брусилов как раз и был одним из тех немногих посвященных, кто совершенно точно знал, что готовится. Он сам это готовил. Отсюда и «проницательность».

Двумя страницами ранее он пишет про 1913 год: «Была также очень интересная военная игра в Киеве, в штабе округа». Чуть позже мы к этой игре - и се роли в войне - еще вернемся. Она, игра эта, и в самом деле «очень интересная»…

Итак, мировая война началась. На Западном фронте - наступлением Германии на Францию. На Восточном — наступлением России на Германию и Австро-Венгрию. Именно так и обстояло…