6 Мая 1782 года вступил в брак с Евдокией Николаевной Лопухиной. В браке родились:

• Анна (1785—1848)

• Иван (1786—1787). При родах этого ребёнка Евдокия Орлова скончалась.

Известно о существовании у Алексея Орлова незаконнорождённого сына Александра (1763—1820).

Григо́рий Григо́рьевич Орло́в (6 октября (17 октября) 1734 — 13 апреля (24 апреля) 1783, Москва) — граф (1762), русский военный и государственный деятель, фаворит императрицы Екатерины II. Брат другого её фаворита Алексея Орлова.

Биография

Сын новгородского губернатора (или вице-губернатора) Григория Ивановича Орлова (1685—1746) и его жены Лукерьи Ивановны Зиновьевой. Детство его прошло в Москве. Начальное образование получил дома. В 1749 г. записан в лейб-гвардии Семеновский полк солдатом, участвовал в Семилетней войне, был ранен в сражении при Цорндорфе. Затем попал в Петербург, где познакомился с императрицей Екатериной Алексеевной, супругой Петра III, и стал её любовником. При её содействии 23 февраля 1762 году был назначен цалмейстером (казначеем) Артиллерийского ведомства, что оказало существенную помощь дворцовому перевороту в 1762 году.

От него императрица имела незаконного сына Алексея (1762—1813), родоначальника русского графского рода Бобринских.

После заговора Екатерина II возвела его в чин генерал-адъютанта и начальника Артиллерии. Влияние Орлова особенно усилилось после раскрытия Хитровского заговора, имевшего целью вырезать всю семью Орловых. Одно время императрица думала о бракосочетании со своим фаворитом, но план её вызвал большое сопротивление в обществе, в результате чего бракосочетание не состоялось.

Григорий Орлов не являлся выдающимся государственным деятелем. Скорее всего императрица смотрела на него как на податливый материал, который должен был поступать так, как ей нужно. На все государственные должности Орлов был назначен не по своей воле, но он обладал определенным темпераментом, авантюризмом и находчивостью, имел довольно точную оценку текущих событий, и был полезным и сочувствующим консультантом во время раннего периода правления Екатерины II. Как президент Вольного Экономического Общества, он был также его самым видным защитником в великой комиссии 1767 года, хотя и нацеливался прежде всего на то, чтобы угодить императрице.

Орлов был одним из самых ранних пропагандистов идеи славянофильской эмансипации христиан против османского ига. В 1771 году Орлов был послан на мирный конгресс Фокшаны как первый российский полномочный представитель, где он потерпел неудачу в своей миссии, отчасти из-за упрямства османов, а отчасти (согласно Панину) по вине собственного буйного нрава. При возвращении без разрешения в Санкт-Петербург, его заменили младшим братом — Алексеем Орловым.

В 1771 году Григорий Орлов был послан в Москву «с полною мочию» для прекращения эпидемии чумы, уносившей до тысячи человек в день^[1], и действительно принял вполне разумные по тем временам меры для прекращения эпидемии. В частности, он установил денежное вознаграждение выписываемым из больниц (женатым - по 10 рублей, холостым - по 5 рублей), что стало более действенной мерой против утаивания больных, чем самые строгие приказы.

Орлов женился на своей двоюродной сестре Екатерине Зиновьевой, но брак не был долгим. Супруга скончалась в Лозанне в 1782 году в возрасте 24 лет. На состояние здоровья Орлова повлияла давняя нервная болезнь. Он скончался весной 1783 года.

Останки всех Орловых, включая Григория, покоившиеся в семейной усыпальнице подмосковной Отрады, сожжены в 1924 году.

Григорий Орлов и Гатчина

Григорий Орлов является основателем гатчинского дворцово-паркового ансамбля, его главного детища. Мыза Гатчина была подарена ему Екатериной II в 1765 году, а 30 мая 1766 года началось строительство Большого Гатчинского дворца по проекту итальянского архитектора Антонио Ринальди.

Дворец строился в итальянском вкусе и воспроизводил роскошную итальянскую виллу (то, что Ринальди ездил в Англию и гатчинский дворец построен по образцу английский замков — это глубоко укоренившийся миф). Внутреннее убранство не было великолепным, к тому же финансовые трудности Орлова, скорее всего, не позволили ему закончить дворец в том виде, в каком он задумывался. Но его убранство было выполнено с большим вкусом, а планировка отвечала всем современным требованиям. Значительная часть отделки сохранилась до наших дней (Белый зал, Проходная Ринальди, помещения Малой анфилады — жилой половины хозяина, а так же Вестибюль и коридоры первого этажа). В современной коллекции музея можно найти отдельные предметы убранства орловского времени. Это древняя и современная скульптура, живопись, фарфор и т. п. Имелись во дворце и удобства — роскошная баня с локальным водопроводом: вода из водонагревательных баков по трубам поступала в ванны.

На рубеже 1760—1770-х гг. началось создание «английского сада» (то есть пейзажного парка). Работами руководили братья Сперроу (Спарроу), Джон и Чарльз. После смерти Джона был приглашен Джеймс Гекет (Гакет). Работы были завершены в конце 1790-х годов, уже при новом владельце, императоре Павле I.

В 1760—1780-х годах была построена новая дорога, соединившая Гатчину с Царским Селом и сделавшая Гатчину транзитным пунктом на пути из Петербурга в южные губернии России.

Григорий Орлов и Лигово

В 1765 году, когда Екатерина Вторая пожаловала своему фавориту графу Григорию Орлову мызу Лигово с деревнями Лигово, Ивановская, Новая, Старое Паново, Новое Паново, Новое Койрово и Сосновка. Земли поместья находились между дачами Александрино и Новознаменка и простирались от Финского залива до Лиговского канала. Имение пересекала Петергофская дорога с регулярным ансамблем "приморских дач".

Мыза размещалась в версте от Петергофской дороги, неподалёку от Лиговского пруда c каменной водяной мельницей. Каким было Лигово при графе Орлове, видно из подробного плана 1777 года: на западном берегу пруда, южнее плотины, находились мыза с пристанью и хозяйственные постройки. Господский дом, где Орлов принимал Екатерину, располагался на противоположном берегу. Это был симметричный комплекс из небольшого главного здания и двух протяженных флигелей по бокам.

Дети

• В законном браке детей не имел.

• Бобринский Алексей Григорьевич (1762—1813), внебрачный сын имп. Екатерины II и Г. Г. Орлова

• Предание наделило его и внебрачной дочерью Натальей Алексеевой (в замужестве Буксгевден). Если это правда, то мать Натальи не известна, и уж тем более, ею не могла быть Екатерина II, так как Алексеева родилась в 1758

Светлейший князь Григо́рий Алекса́ндрович Потёмкин-Таври́ческий (13 сентября 1739, село Чижово, близ Смоленска — 5 октября 1791, у села Пырлице (ныне Молдавия) по пути из Ясс в Николаев) — великий русский государственный деятель, граф, светлейший князь (Потёмкин-Таври́ческий), генерал-фельдмаршал (1784). Фаворит, а с 8 июня 1774, по некоторым данным, морганатический супруг Екатерины II^[1]. Член Российской академии (1783).

Ранние годы

Воспитал его слуга отца Антипыч, прошедший со своим хозяином тяжкий путь царской службы. Зимой семья Потёмкиных жила в Смоленске, а на весну и лето перебиралaсь в своё имение, село Чижово. Маленький Гриц (так называли Потёмкина в детстве) рос вместе с крестьянскими детьми. Летом купался в неширокой речушке, удил рыбу, с деревенскими дружками ходил в лес, ел одну с ними пищу. Наиболeе известные его друзья (которые стали служить у него, когда Гриц стал князем ) Водя, Вова, Митрошка, Ваня, Никитос, Сашка, Гурька и Петя. Уже в 6 лет мог ездить на коне, а в 12 дядя отвёз его в Москву учиться. В 6 лет его похитили цыгане и потребовали выкупа. Антипыч отдав своё сокровище-серебряную табaкерку- выкупил мальчика. В 7 Гриша потерял отца, Александра Васильевича Потёмкина (1673—1746), (среднепоместного белорусского смоленского дворянина), вышедшего в отставку майором, воспитан матерью (Дарья Васильевна, урождённая Скуратова), впоследствии статс-дамой, в Москве, где посещал учебное заведение Иоганна-Филиппа Литке (Luetke) в Немецкой слободе; с детства проявил любознательность и добросердие; вступив в Московский университет (в 1755 г.), в июле 1757 в числе лучших 12 студентов представлен был императрице Елизавете, но в начале 1760 г. был исключён из университета формально за то что написал эпиграмму на своего нелюбимого учителя. Ещё в 1755 году, записанный в рейтары конной гвардии, поступил на службу в 1761 г., а при Петре III был вахмистром.

При Екатерине II

При участии в государственном перевороте 29 июня 1762 года обратил на себя (Потёмкин) внимание императрицы Екатерины II. Был сделан камер-юнкером и получил в собственность 400 душ крестьян. Биографические факты последующих годов известны лишь в общих чертах. Относящиеся к этому времени анекдоты об отношениях Потёмкина к императрице и братьям Орловым, а также о желании его постричься в монахи недостоверны. В 1763 году Потёмкин стал помощником обер-прокурора синода, при этом не покидая военной службы. В 1768 году он пожалован в камергеры и отчислен от конной гвардии, как состоящий при дворе. В комиссии 1767 года он был опекуном депутатов от иноверцев, состоя в то же время и членом духовно-гражданской комиссии, но ничем себя здесь не заявил, и в 1769 году отправился добровольцем на турецкую войну. Он отличился под Хотином, успешно участвовал в битвах при Фокшанах, Ларге и Кагуле, разбил турок у Ольты, сжёг Цыбры, взяв в плен много турецких судов.

В 1770—1771 годах он был в Санкт-Петербурге, где испросил позволение писать к императрице, но большого успеха не добился. В 1774 году стал генерал-поручиком. Императрица в это время уже переписывалась с ним и в собственноручном письме настаивала на том, чтобы он напрасно не рисковал жизнью. Через месяц после получении этого письма Потёмкин уже был в Санкт-Петербурге, где вскоре сделан генерал-адъютантом, подполковником Преображенского полка, членом государственного совета^{[источник не указан 870 дней]} и, по отзывам иностранных послов, стал «самым влиятельным лицом в России». Екатерина родила от Потёмкина дочь — Елизавету Григорьевну Тёмкину. По некоторым данным, в 1775 году Потёмкин и Екатерина даже заключили тайный морганатический брак.

Участие его в делах выразилось в это время в посылке подкреплений графу Румянцеву, в меньшем стеснении действий последнего, в мерах против Пугачева и в уничтожении Запорожской сечи. Несколько позже Потёмкин был назначен «главным командиром», генерал-губернатором Новороссийского края, возведён в графское достоинство и получил ряд отличий из-за границы, где влияние его очень скоро стало известно. Датский министр, например, просил его содействовать сохранению дружбы России с Данией.

В 1776 году Иосиф II, по желанию императрицы, возвел Потёмкина в княжеское достоинство Священноримской империи. В декабре 1775 года императрице был представлен Завадовский самим же фаворитом, после чего отношения её к Потёмкину немного охладились, но продолжали быть дружественными. Мало влияния на положение Потёмкина оказало и возвышение Александра Ермолова в 1785 году.

За все это время имеется масса фактов, свидетельствующих о той силе, которая находилась в руках Потёмкина. Переписка его с императрицей не прекращается, наиболее важные государственные бумаги проходят через его руки, путешествия его обставлены «необычайными почестями», императрица часто делает ему ценные подарки. Как видно из докладов Потёмкина, его особенно занимал вопрос о южных границах России и, в связи с этим, судьба Турции. В особой записке, поданной императрице, он начертал целый план, как овладеть Крымом. Программа эта, начиная с 1776 года, была выполнена в действительности. Событиями в Оттоманской империи Потёмкин сильно интересовался и имел во многих местах Балканского п-ова своих агентов. Ещё в 1770-х годах им, по сообщению Герриса, был выработан «греческий проект», предполагавший уничтожить Турцию и возложить корону нового византийского царства на одного из внуков императрицы Екатерины II.

В военном деле Потёмкин провел некоторые рациональные реформы, особенно когда стал фельдмаршалом, в 1784 году. Также в 1784 году был именованн с разрешением, его княжеской власти, город, во Владикавказ, что — обосновывает значение слова, такими как "Владей Кавказом!!!",крепость была сконструирована близ ингушского поселения Заурово, или как принято говорить бывшее название Ангушт откуда и пошло этническое название , такого народа как Ингуши, на данный момент это селение Тарское.

Он уничтожил пудру, косички и букли, ввёл легкие сапоги. Есть, однако, отзывы, что небрежность Потёмкина привела дела военного ведомства в хаотическое состояние. Чрезвычайно важным делом Потёмкина было сооружение флота на Чёрном море. Флот был построен очень спешно, частью из негодного материала, но в последовавшей войне с Турцией оказал значительные услуги. Что, впрочем, неудивительно, ведь в войне играет значительную роль не только состояние материальной части, но и наличие талантливых полководцев, таких как, например, Ф. Ф. Ушаков …

Новороссия

Колонизаторская деятельность Потёмкина подвергалась многим нареканиям. Несмотря на громадные затраты, она не достигла и отдалённого подобия того, что Потёмкин рисовал в своих письмах императрице. Тем не менее, беспристрастные свидетели вроде Кирилла Разумовского, в 1782 посетившего Новороссию, не могли не удивляться достигнутому. Херсон, заложенный в 1778, являлся в это время уже значительным городом, Екатеринослав был описан как «лепоустроенный». На месте прежней пустыни, служившей путём для набегов крымцев, через каждые 20 — 30 вёрст находились деревни. Мысль об университете, консерватории и десятках фабрик в Екатеринославе так и осталась неосуществлённой. Не удалось Потёмкину и сразу создать нечто значительное из Николаева. Из огромного числа деловых бумаг и писем канцелярии Потёмкину видно, как многогранна и неусыпна была его деятельность по управлению южной Россией. Но, вместе с тем, во всем чувствуется лихорадочная поспешность, самообольщение, хвастовство и стремление к чрезмерно трудным целям. Приглашение колонистов, закладка городов, разведение лесов и виноградников, поощрение шелководства, учреждение школ, фабрик, типографий, корабельных верфей — всё это предпринималось чрезвычайно размашисто, в больших размерах, причем Потёмкин не щадил ни денег, ни труда, ни людей, ни себя. Многое было начато и брошено, другое с самого начала оставалось на бумаге, осуществилась лишь самая ничтожная часть смелых проектов (однако же, мысли и чаяния светлейшего имели правильное направление — Севастополь на долгие века остался главной базой Черноморского флота, имея идеальные условия для стоянки военных судов, а в Николаеве до 1990-х годов находились основные верфи, где ковалась и строилась мощь Русского, а впоследствии и Советского Черноморского флота).

В 1787 предпринято было знаменитое Путешествие Екатерины II в Крым, которое обратилось в торжество Потёмкина. Созданная по приказу князя Амазонская рота доставила немалое удовольствие императрице, Херсон, со своей крепостью, удивил даже иностранцев, а вид Севастопольского рейда с эскадрой в 15 больших и 20 мелких судов был самым эффектным зрелищем всего путешествия. При прощании с императрицей в Харькове Потёмкин получил название Таврического.

Многие считают, что во время этого путешествия Потёмкин, не добившийся особых успехов на административном поприще, решил представить себя в лучшем свете и инсценировал результаты деятельности — т. н. «потёмкинские деревни». Ленинградский учёный А. М. Панченко доказал, что это — миф. Но миф особого рода. Дело в том, что тогда было принято пышно декорировать все придворные мероприятия. Но украшения были настолько роскошными, что породили сомнение даже реальности существующего. И это могло быть не только прихотью Потёмкина — ведь Екатерину сопровождал австрийский император Иосиф II.

Война с Турцией

Подробнее о войне см. Русско-турецкая война 1787—1792

В 1787 началась война с Турцией, вызванная отчасти деятельностью Потёмкина. Устроителю Новороссии пришлось взять на себя роль полководца. Недостаточная готовность войск сказалась с самого начала. Потёмкин, на которого возлагались надежды, что он уничтожит Турцию, сильно пал духом и думал даже об уступках, в частности, предлагал вывести все русские войска из недавно завоеванного Крыма, что неизбежно привело бы к захвату Крыма турецкими войсками. Императрице, в письмах, приходилось неоднократно поддерживать его бодрость. Лишь после взятия Хотина графом Румянцевым-Задунайским, бывшим на то время в соперничестве с ним, Потёмкин стал действовать решительнее и осадил Очаков, который, однако, взят был лишь через год. Осада велась не энергично, много солдат погибло от болезней, стужи и нужды в необходимом.

После взятия Очакова Потёмкин вернулся в Санкт-Петербург, всячески чествуемый по пути. В Санкт-Петербурге он получил щедрые награды и часто вёл с императрицей беседы о внешней политике. Он стоял в это время за уступчивость по отношению к Швеции и Пруссии. Вернувшись на театр войны, он позаботился о пополнении числа войск и медленно подвигался с главной массой войск к Днестру, не участвуя в операциях Репнина и Суворова. Осаждённые им Бендеры сдались ему без кровопролития. В 1790 Потёмкин получил титул гетмана казацких екатеринославских и черноморских войск. Он жил в Яссах, окружённый азиатской роскошью и толпой раболепных прислужников, но не переставал переписываться с Санкт-Петербургом и с многочисленными своими агентами за границей. О продовольствии и укомплектовании армии он заботился как нельзя лучше. После новых успехов Суворова, в январе 1791, Потёмкин снова испросил позволение явиться в Санкт-Петербург и в последний раз прибыл в столицу, где считал свое присутствие необходимым ввиду быстрого возвышения Зубова. Цели своей — удаления Зубова — ему не удалось достигнуть. Хотя императрица и уделяла ему всё ту же долю участия в государственных делах, но личные отношения её с Потёмкиным изменились к худшему. По её желанию Потёмкин должен был уехать из столицы, где он за четыре месяца истратил на пиршества 850 тысяч рублей, выплаченных потом из кабинета.

По возвращении в Яссы Потёмкин деятельно вёл мирные переговоры, но болезнь помешала ему окончить их. 5 октября 1791 в степи в 40 вёрстах от Ясс, Потёмкин, собиравшийся ехать в Николаев, умер от перемежающейся лихорадки. «Вот и всё, — сказал он, — некуда ехать, я умираю! Выньте меня из коляски: я хочу умереть на поле!»

Горе Екатерины было очень велико: по свидетельству французского уполномоченного Женэ, «при этом известии она лишилась чувств, кровь бросилась ей в голову, и ей принуждены были открыть жилу». «Кем заменить такого человека? — повторяла она своему секретарю Храповицкому. — Я и все мы теперь как улитки, которые боятся высунуть голову из скорлупы». Она писала Гримму: «Вчера меня ударило, как обухом по голове… Мой ученик, мой друг, можно сказать, идол, князь Потемкин Таврический скончался… О, Боже мой! Вот теперь я истинно сама себе помощница. Снова мне надо дрессировать себе людей!..»

Похоронен он был в Херсоне. Его тело покоилось там, в красивом склепе, недолго: в 1798 г., при новом императоре Павле I, ненавидевшем фаворита матери, склеп был разрушен, и останки покойного исчезли. В 1836 г. в Херсоне был открыт памятник Потемкину (после 1917 г. не сохранился, но был восстановлен в 2003 году к 225-й годовщине основания Херсона по дореволюционным фотографиям). В 2007 году в Николаеве также установлен небольшой бюст Г. Потемкину.

Оценки

Императрица была сильно поражена смертью Потёмкина. Отзывы о нём, после смерти, как и при жизни, были весьма различны. Одни называли его злым гением императрицы Екатерины, «князем тьмы» (немецкий роман-памфлет 1794 «Pansalvin, Fürst der Finsternis und seine Geliebte»), другие — в том числе сама императрица Екатерина — великим и гениальным человеком. Во всяком случае, это был самый недюжинный из екатерининских современников, несомненно способный администратор, деятельный и энергичный человек, избалованный, однако, побочными обстоятельствами, доставившими ему высокое положение, и поэтому лишённый равновесия и способности соразмерять свои желания с действительностью. Начинания его на юге России составляют несомненную его заслугу перед потомством. Созданные им города, и теперь принадлежат к наиболее важным населенным пунктам юга Украины.

Потёмкин проявлял редкую для того времени прогрессивность взглядов на национальные вопросы. «Почти уникум среди русских военных и государственных деятелей, Потёмкин был больше, чем просто толерантным к евреям: он изучал их культуру, наслаждался обществом их раввинов и стал их покровителем». К такому выводу пришел современный кембриджский историк С. Монтефиоре (Sebag Montefiore. Prince of Princes. The Life of Potemkin), а также ряд других историков (Дм. Фельдман, Ф. Кандель, С. Дудаков).

Алекса́ндр Васи́льевич Суво́ров (1730^[1]—1800) — национальный герой России^[2], русский полководец, не потерпевший ни одного поражения в своей военной карьере (более 60 сражений), один из основоположников русского военного искусства.

Князь Италийский (1799), граф Рымникский (1789), граф Священной Римской империи, генералиссимус российских сухопутных и морских сил, генерал-фельдмаршал австрийских и сардинских войск, гранд Сардинского королевства и принц королевской крови (с титулом «кузен короля»), кавалер всех российских (вручавшихся мужчинам) и многих иностранных военных орденов, вручавшихся в то время^[3].

Происхождение. Юность Суворова

Родился 13 (24) ноября 1729 или 1730 года в семье военного, генерал-аншефа Василия Ивановича Суворова (крестника Петра I Великого), в Москве.

Особенностью является то, что в своей единственной, собственноручно написанной, записке Суворов пишет о рождении в 1730 году, а в автобиографии пишет, что поступил на службу в 15 лет и было это в 1742 году (то есть дата рождения — 1727 год). Кроме этого, в записи полка от 25 октября 1742 года, в который поступал Суворов, описано, что отроду ему 12 лет и было это записано по словам самого Суворова (то есть дата рождения — 1729 год). Дополнительная информация, однозначно указывающая дату рождения, до настоящего времени не выявлена^[4]. Большинство исследователей склоняются к тому, что местом рождения Суворова следует считать Москву, однако это тоже доподлинно не установлено.

Его отец, Василий Иванович Суворов — генерал-аншеф и сенатор — отличался высокой образованностью, был автором первого русского военного словаря, крестником Петра I. Мать Суворова — Авдотья (Евдокия) Феодосьевна Суворова, в девичестве Манукова. О ней сохранилось крайне мало сведений. По одной из версий, её отец, Феодосий Семёнович, принадлежал к старинному роду московского служилого дворянства, с 1725 года был вице-президентом Вотчинной коллегии. Иногда можно встретить утверждение об армянском происхождении матери Суворова.Эта версия не получила распространения в специальной литературе и считается легендой^[5]. По родословной легенде Суворовы происходят от древней шведской благородной фамилии. Предок их, Сувор, как утверждал сам Суворов в автобиографии, выехал в Россию в 1622 году при царе Михаиле Фёдоровиче и принял российское подданство^[6].

Назван Александром в честь Александра Невского. Детство провёл в отцовском имении в деревне. Суворов рос слабым, часто болел. Отец готовил его на гражданскую службу. Однако с детских лет Суворов проявил тягу к военному делу, пользуясь богатейшей отцовской библиотекой, изучал артиллерию, фортификацию, военную историю. Решив стать военным, Суворов стал закаляться и заниматься физическими упражнениями. Большое влияние на судьбу Суворова оказал генерал Ганнибал — друг семьи Суворовых, который, заметив то, что во время игры в солдатики, Александр не плохо разбирался в тактических сложностях манёвра, повлиял на его отца, чтобы тот избрал для сына военную карьеру.

В 1742 году был зачислен мушкетёром в лейб-гвардии Семёновский полк (чтобы начать положенную законом выслугу лет для офицерского чина), в котором в 1748 году начал действительную военную службу, постепенно повышаясь в звании. В Семёновском полку Суворов прослужил шесть с половиной лет. В это время он продолжал своё обучение, как самостоятельно, так и посещая занятия в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, изучил несколько иностранных языков.

Петрушевский А. описывает один примечательный случай из жизни Суворова А. В., относящийся к этому периоду: «Будучи в Петергофе в карауле, он стоял на часах у Монплезира. Императрица Елизавета Петровна проходила мимо; Суворов отдал ей честь. Государыня почему-то обратила на него внимание и спросила, как его зовут. Узнав, что он сын Василия Ивановича, который был ей известен, она вынула серебряный рубль и хотела дать молодому Суворову. Он отказался взять, объяснив, что караульный устав запрещает брать часовому деньги. „Молодец“, — сказала государыня: „знаешь службу“; потрепала его по щеке и пожаловала поцеловать свою руку. „Я положу рубль здесь, на земле“, — прибавила она: „как сменишься, так возьми“. Крестовик этот Суворов хранил всю свою жизнь»^[7].

Начало военной карьеры. 1754—1762

В 1754 году получил первый чин поручика и был назначен в Ингерманландский пехотный полк. С 1756 по 1758 год служил в Военной коллегии.

Начало боевой деятельности Суворова относится к Семилетней войне 1756—1763 гг. В первые годы войны он находился на тыловой службе в чине обер-провиантмейстера, затем майора и премьер-майора, где познакомился с принципами организации тыловых подразделений и снабжения действующей армии.

В 1758 году переведён в действующую армию и назначен комендантом Мемеля, с 1759 — офицер главной квартиры русской действующей армии. В своей первой боевой стычке Суворов участвовал 14 (25) июля 1759 года, когда с эскадроном драгун атаковал и обратил в бегство немецких драгун. Вскоре Суворова назначают дежурным офицером при командире дивизии В. В. Ферморе. На этой должности он участвовал в сражении под Кунерсдорфом (1 (13) августа 1759). В 1760 году Суворов назначен дежурным при главнокомандующем русской армией генерал-аншефе Ферморе и в этом качестве участвует во взятии Берлина русскими войсками.

В 1761 году командовал отдельными отрядами (драгунскими, гусарскими, казачьими), целью которых было сначала прикрыть отход русских войск к Бреславлю и безостановочно нападать на прусские войска. Нанёс ряд поражений прусской армии в Польше. Во время многочисленных стычек проявил себя как талантливый и смелый партизан и кавалерист. Среди его достижений в то время были захват в результате неожиданного набега и уничтожение значительных запасов сена на виду у неприятеля; при Бунцельвице с небольшим числом казаков Суворов захватил прусский пикет, отбил посланный против него отряд гусар и в пылу их преследования достигнул неприятельских окопов, так что мог рассмотреть палатки королевской квартиры в лагере. Участвовал в боях у Ландсберга, Бирштайна, дер. Вейсентин, Наугарта, дер. Келец, во взятии Гольнау, содействовал осадному корпусу П. А. Румянцева в овладении Кольбергом (Колобжег), принудив отступить генерала Платена.

Военная карьера при Екатерине II. 1762—1796

26 августа (7 сентября) 1762 Суворов произведён в чин полковника и назначен командиром Астраханского пехотного полка, на который возлагалась задача содержания городских караулов в Петербурге во время коронации в Москве Екатерины II. По прибытии в Москву Суворов был принят императрицей, подарившей ему свой портрет. Позже Суворов напишет на портрете: «Это первое свидание проложило мне путь к славе…».

В 1763—1769 командовал Суздальским пехотным полком в Новой Ладоге, где составил «Полковое учреждение» (1764—1765) — инструкцию, содержавшую основные положения и правила по воспитанию солдат, внутренней службе и боевой подготовке войск.

С сентября 1768 — бригадир (промежуточное звание между полковником и генералом).

Война с Барской конфедерацией. 1769—1772

Основная статья: Барская конфедерация

15 (26) мая 1769 года Суворов назначается командиром бригады из Смоленского, Суздальского и Нижегородского мушкетёрских полков и направляется в Польшу для участия в военных действиях против войск шляхетской Барской конфедерации (направленной против короля Станислава Понятовского и России). Поход в Польшу продемонстрировал результаты обучения солдат по-суворовски: за 30 дней бригада прошла 850 вёрст, причём в дороге было только шесть заболевших.

Первая польская кампания также стала первым боевым применением опыта, полученного в Семилетней войне, и разработанной Суворовым тактики и системы подготовки войск, полностью себя оправдавшей.

Суворов применил тактику, зарекомендовавшую себя ещё в Семилетней войне. Командуя бригадой, полком, отдельными отрядами, он постоянно перемещался по Польше и нападал на войска конфедератов, постоянно обращая их в бегство. В частности, 2 (13) сентября 1769 года он одерживает победу над конфедератами у деревни Орехово.

1 (12) января 1770 года возведён в чин генерал-майора.

В этом же году одерживает ещё целый ряд побед над поляками, за что в сентябре 1770 года получил свою первую награду — орден Св. Анны, в то время ещё частная награда наследника престола Павла Петровича. В октябре назначен командующим русскими войсками в Люблинском округе. При переправе через Вислу упал и разбил себе грудь о понтон, вследствие чего несколько месяцев находился на лечении. После выздоровления, в мае 1771 года, Суворов одерживает победы при Ланцкороне (польск.), разгромив знаменитого французского генерала Ш.-Ф. Дюмурье, и при Замостье. В августе награждён сразу третьей степенью (минуя четвёртую) самого почётного русского боевого ордена — Св. Георгия.

Наиболее выдающейся в этой кампании стала победа Суворова с отрядом из 900 человек над корпусом гетмана М. Огинского (5 тысяч человек) в деле при Столовичах 13 (24) сентября 1771 года. Корпус был полностью разгромлен. Русские потеряли 80 человек убитыми, поляки — до 1000 убитыми, около 700 пленными, в том числе 30 штаб- и обер-офицеров.

Последним достижением Суворова в первой польской кампании стало взятие Краковского замка, захваченного отрядом французского подполковника Клода Габриэля де Шуази^[8] в результате халатности преемника Суворова на посту командира Суздальского полка Штальберга. По получении сообщения о захвате замка, Суворов двинулся с небольшим отрядом к Кракову, где соединился с другими русскими войсками и начал осаду, длившуюся почти три месяца, в ходе которой постоянно пресекались попытки поляков прийти на помощь краковскому гарнизону. Осада закончилась капитуляцией гарнизона 15 (26) апреля 1772 года. За эту победу Екатерина II наградила Суворова 1000 червонцами и ещё 10 тысяч рублей прислала ему для раздачи участникам.

Действия Суворова в значительной степени повлияли на исход кампании и привели к скорой победе и первому разделу Польши.

Русско-турецкая война 1768—1774

Основная статья: Русско-турецкая война 1768—1774

После польской кампании Суворов был отправлен в Финляндию для инспекции и укрепления границы со Швецией. Укреплял не только крепость Вильманстранд^[9], в городе Лаппеенранта, но и все приграничные укрепления. Но уже в апреле 1773 года он добился назначения на Балканский театр русско-турецкой войны 1768—1774 в 1-ю армию фельдмаршала П. А. Румянцева, в корпус генерал-аншефа Салтыкова. Вскоре после назначения он прибыл в Негоешти 6 (17) мая и получил приказ произвести разведку боем крепости Туртукай. 10 (21) мая после успешного отражения турецкой атаки Суворов решает немедленно провести разведку и без согласования захватить укреплённый туртукайский гарнизон (т. н. первый поиск на Туртукай). Турецкие войска не ожидали скорого реванша, поэтому Туртукай был взят значительно меньшими, чем у турок, силами и с минимальными потерями (около 800—900 русских против порядка 4000 турок, в ходе боя русских погибло и ранено порядка 200 человек, турок, по разным оценкам от 1000 до 1500 убитых). Город был разрушен и все христиане были выведены из Туртукая для переселения на наш берег Дуная. Суворов в бою был сильно ранен в ногу разорвавшейся турецкой пушкой. По одной из версий, он получил строгий выговор за данный захват, который изначально планировался как разведка. По другой, менее правдоподобной версии, за самовольные действия Суворов был предан суду и военная Коллегия приговорила его к смертной казни. Екатерина II не утвердила направленные против Суворова взыскания, написав: «Победителей не судят».

Командование, однако, не воспользовалось победой Суворова, и турецкие войска вновь вошли в крепость и принялись укреплять Туртукай. Поэтому 17 (28) июня Суворов осуществил второй поиск на Туртукай и опять захватил его, несмотря на численное превосходство турецких войск и их готовность к штурму (по данным Петрушевского, турок снова было порядка 4000, русских около 2000). За победы в Туртукае Суворов был награждён орденом Св. Георгия II степени.

Русско-турецкая война 1787—1792

Основная статья: Русско-турецкая война (1787—1792)

Первым объектом нападения турецких войск в войне стала Кинбурнская крепость. Защищая её, 4-тысячный гарнизон под командованием генерал-аншефа Суворова одержал первую крупную победу русских войск в этой войне, фактически завершив кампанию 1787 года.

Одним из главных сражений войны стало Сражение при Рымнике. Сковав главные силы русской армии под Измаилом, турецкие отряды численностью в 100 тысяч человек под предводительством Юсуфа-паши начали переправляться через реку Бузэу у Браилова. Австрийский командующий послал сообщение Суворову с просьбой о помощи. Русские войска, пройдя около 100 км за два дня, утром 10 (21) сентября соединились с австрийцами. Принц Кобургский предлагал Суворову, учитывая четырёхкратное превосходство турецких войск, сосредоточиться на обороне, однако Суворов требовал немедленно наступать, угрожая, что если принц откажется, то русские пойдут в наступление только силами своего отряда. Принц Кобургский уступил. Используя внезапность нападения, недостроенность укреплений и особенности местности, Суворов провёл успешные атаки на укрепления и лагерь турецких войск. При отступлении турецкие войска понесли бо́льшие потери, чем во время боя. Значительная часть войск рассеялась, преследуемая русскими отрядами. После боя Юсуф-паша смог собрать только 15 тысяч человек.

Победа при Рымнике стала одной из наиболее блистательных побед Александра Суворова. За победу в ней он был возведён Екатериной II в графское достоинство с наименованием «Рымникский».

В ходе кампаний 1789—1790 годов русскими войсками предпринималось несколько попыток штурма Измаила под руководством Н. В. Репнина, И. В. Гудовича, П. С. Потёмкина. 26 ноября ввиду приближения зимы военный совет решил снять осаду крепости. Главнокомандующий не утвердил этого решения и предписал генерал-аншефу А. В. Суворову принять командование частями, осаждавшими Измаил. Приняв командование 2 (13) декабря 1790 года, Суворов вернул к Измаилу войска, отходившие от крепости. 11 (22) декабря 1790 года после тщательной подготовки войска приступили к штурму. Через 2,5 часа все укрепления были заняты. К вечеру прекратилось сопротивление на улицах города. Взятие Измаила явилось одним из решающих факторов победы в войне.

Кинбурнская баталия

Основная статья: Кинбурнская баталия

С началом русско-турецкой войны 1787—1792 годов генерал-аншеф Суворов был назначен командиром кинбурнского корпуса, на который возложена была оборона Черноморского побережья, от устья Буга до Перекопа. Главный удар в начале войны турки направили на крепость Кинбурн, которую защищал гарнизон из 4 тысяч человек во главе с Суворовым. Сражение у Кинбурна произошло 1 (12) октября 1787 года. Высадив десант в количестве 5-6 тыс. человек, турецкие корабли отошли, а десантировавшиеся начали продвигаться к крепости. Суворов запрещал контратаковать, пока турки не подошли на 200 шагов к крепости, а затем сам возглавил контратаку. В результате нескольких волн атаки, турецкие войска были прижаты к берегу, и их остатки ночью возвратились на корабли, потеряв около 4 тысяч убитыми. Потери русских войск составили около 500 человек. За оборону Кинбурна Суворов получил орден Андрея Первозванного, в бою был дважды ранен.

В следующем году Суворов в составе армии Потёмкина принимает участие в осаде Очакова. Он неоднократно предлагал начать штурм, однако Потёмкин медлил. Во время осады Суворов успешно отбивал вылазки неприятеля, мешавшие осадным работам. Особенно крупная вылазка, в которой численность турок достигла 3 тысяч человек, случилась 27 июля (7 августа). Суворов лично повёл в бой два гренадерских батальона и отбросил турок, при этом был ранен. Сразу же он предложил на плечах отступающих ворваться в крепость, это же предлагал и австрийский принц де Линь (Австрия вступила в войну на стороне России в январе 1788 года). Однако Потёмкин и здесь скомандовал отступать. Раненому Суворову пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову^[13]. В результате, Очаков был взят только в конце 1788 года.

Фокшанское сражение

Основная статья: Сражение под Фокшанами

В 1789 году Суворову был дан 7-тысячный отряд для прикрытия левого берега реки Прут и поддержки в случае необходимости союзных войск. Вследствие медленного продвижения русской армии, турецкие войска под командованием Османа-паши (30 тысяч человек) двинулись к Аджуду, чтобы разбить австрийские войска. Командующий австрийской дивизией (18 тысяч человек) принц Фридрих Иосия Кобургский обратился за помощью к Суворову, который, 17 (28) июля соединил свой отряд с австрийцами (пройдя за 26 часов 40 вёрст). В 3 часа утра 18 (29) июля объединённые войска под командованием Суворова выдвинулись к селению Фокшаны, где в результате 10-часового боя наголову разгромили турок, потери которых составили 1600 человек и 12 орудий, потери русско-австрийских войск 400 человек.

Сражение при Рымнике

Основная статья: Сражение при Рымнике

После победы при Фокшанах Потёмкин стянул основную часть русских войск к Бендерам. Между тем, 220-тысячная турецкая армия под командованием Юсуф-паши снова начала приближаться к Фокшанам, где стоял австрийский корпус, предварительно послав один отряд на восток от Прута для дезорганизации русских. Этот отряд стал преследоваться армией генерала Репина. На помощь австрийцам вновь выступил Суворов и, пройдя 100 км за 2,5 суток, соединился с ними на виду у неприятеля. 11(22) сентября 1789 года войска под командованием Суворова (25 тысяч человек), несмотря на четырёхкратное преимущество турок, незаметно форсировали реку Рымник и атаковали турецкие войска. Сражение при Рымнике продолжалось 12 часов и завершилось полным разгромом турецкой армии, которая потеряла до 20 тысяч человек убитыми. Потери союзных войск составили 600 человек (400 австрийцев и 200 русских). За победу в сражении при Рымнике Суворов получил титул графа Рымникского и орден Св. Георгия I степени (седьмой награждённый за всю историю ордена), а также титул графа Австрийской империи.

Командующий австрийской армией отправил записку Суворову всего с двумя словами: «Спасите нас». На что Суворов ответил: «Иду».

Взятие Измаила

Основная статья: Взятие Измаила

В 1790 году Южная армия Г. А. Потёмкина, одержав ряд побед, приблизилась к Измаилу — наиболее мощной крепости на левом берегу Дуная, укреплённой по последним требованиям крепостного искусства и считавшуюся неприступной. Осада Измаила затянулась. Потёмкин так и не смог взять крепость и поручил дальнейшую осаду Суворову, прибывшему в русский лагерь 2 (13) декабря 1790 года.

В течение восьми дней Суворов готовил войска к штурму, создав тренировочный лагерь — ров и вал по типу измаильского. Наконец, он послал ультиматум коменданту крепости Мехмет-паше с требованием сдачи. После отказа последнего 11 (22) декабря 1790 года русские войска, которыми командовал Суворов, штурмом взяли Измаил.

Потери русских составили около 4 тысяч убитыми и 6 тысяч ранеными. Турки потеряли 26 тысяч убитыми и 9 тысяч пленными. Взятие Измаила явилось одним из решающих факторов победы в войне. Суворов получил почётное звание подполковника лейб-гвардии Преображенского полка.

Сам Суворов посчитал недостаточной такую оценку его военных талантов, особенно по сравнению с наградами и почестями, полученными Потёмкиным. Объясняется это плохими отношениями Суворова с Потёмкиным, имевшим в то время большое влияние на Екатерину II.

С 1791 года, командуя русскими войсками в Финляндии, Суворов руководил строительством укреплений на границе со Швецией. Ему также было вверено командование над Роченсальмским портом и Саймской флотилией. После смерти Потёмкина в 1792 году назначен командующим войсками на юге России — в Екатеринославской губернии и Таврической области (1792—1794).

После победы в русско-турецкой войне возникла необходимость укрепления новой русско-турецкой границы, пролегающей по реке Днестр.

Работа по составлению плана инженерной подготовки границ была поручена Суворову. Главное внимание Суворов уделил укреплению левого берега в нижнем течении Днестра. По его приказу на левом берегу Днестра на месте сожжённого турками села была построена крепость Средняя и в 1792 году заложен город Тирасполь. Под руководством Суворова осуществляется строительство крепостных сооружений в Хаджибее (Одессе).

Подавление польского восстания 1794 года. Штурм Праги

Основная статья: Восстание Костюшко

В мае 1794 года Суворов направлен в Подолию для подготовки ко второй польской кампании. В первой половине августа зачислен в состав армии генерал-аншефа Н. В. Репнина с 4,5-тысячным отрядом вступил на охваченную восстанием территорию. Численность суворовских войск после присоединения других отрядов возросла до 11 тысяч солдат. За 6 дней корпус Суворова одержал 4 победы: 3(14) сентября у местечка Дивин; на следующий день при Кобрине казацкий авангард Суворова разбил до 400 конницы майора Рущича^[14]. 6(17) сентября при монастыре Крупчицы близ Кобрина Суворов атаковал дивизию Ка́роля Сераковского (численность 5 тыс. при 26 орудиях) и отбросил его к Бресту^[15]. 8(19) сентября вновь сразился с войсками Сераковского (8 тыс. при 14 орудиях) при Бресте и полностью их разгромил.

10 октября руководитель восставших Костюшко был пленён отрядом Ферзена, который затем присоединился к Суворову, вследствие чего численность войск последнего возросла до 17 тыс. солдат.

Эти войска двинулись на Варшаву. Навстречу войскам Суворова был направлен отряд генерала Майена, состоящий из 5 560 солдат (в том числе 1 103 кавалерии) и 9 орудий. В 5 часов утра 15(26) октября при Кобылке начался бой, продолжавшийся более 5 часов и закончившийся разгромом польских войск, часть из которых отступила к Праге, пригороду Варшавы на правой стороне Вислы.

До 21 октября (1 ноября) войска Суворова занимались на подступе к Варшаве подготовкой солдат, заготовкой фашин, лестниц и плетней для преодоления укреплений.

Штурм Праги войсками Суворова

23 октября (3 ноября) войска Суворова (до 25 тысяч солдат при 86 орудиях) подошли к Праге, предместью Варшавы, и начали артиллерийский обстрел самого города и его стен. На следующий день, приблизительно в 5 часов утра, семь колонн пошли на приступ полуразрушенных артиллерийским огнём укреплений, обороняемых гарнизоном и вооружёнными городскими ополченцами (20—30 тысяч) при 106 орудиях. Русские колонны под огнём ворвались в Прагу с разных сторон. Среди защитников Праги началась паника, и к 9 часам утра 24 октября (4 ноября) польские войска капитулировали.

В бою погибло по разным данным от 10 до 13 тысяч^[16][17] до 20 тыс.^[18] поляков и немного больше взято в плен, с русской стороны согласно официальной реляции убито 580 солдат и ранено 960.

Российский генерал фон Клуген так вспоминал о прошедшем бою в Праге^[19]:

В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался <…> Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени <…> офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие <…> У моста настала снова резня. Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточённые наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. „Нет никому пардона!“ — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет ни пола…

Суворов принял депутатов из Варшавы прямо на поле боя, среди множества трупов, демонстративно предупреждая поляков о последствиях дальнейшего сопротивления.

Именно события в Праге и последующая польская и французская пропаганда формировали образ Суворова в глазах западноевропейцев как жестокого военачальника. Тем не менее демонстративные действия Суворова имели эффект и 29 октября (9 ноября) на берегу Вислы магистрат поднёс Суворову хлеб-соль и городские ключи, которые символизировали капитуляцию Варшавы. На просьбу короля Станислава освободить одного польского офицера, Суворов освободил 500 пленных офицеров, ещё до того по домам были отпущены 6 тысяч польских ополченцев. Магистрат от имени жителей Варшавы подарил Суворову золотую табакерку с бриллиантами и надписью «Варшава — своему избавителю».

После окончания сражения генерал-аншеф Суворов направил императрице Екатерине II письмо, состоявшее из трёх слов: «Ура! Варшава наша!» и получил ответ «Ура! Фельдмаршал Суворов!»^[20]. Таким образом, за взятие Праги Суворов был удостоен высшего воинского чина фельдмаршала, а также пожалован имением в 7 тысяч душ в Кобринском повете, получил прусские ордена Чёрного орла, Красного орла и другие награды.

После капитуляции Варшавы и объявленной Суворовым амнистии войска повстанцев по всей Польше в течение недели сложили оружие.

В начале 1795 года Суворов был назначен командующим всеми русскими войсками в Польше, затем главнокомандующим 80-тысячной армией, расположенной в Брацлавской, Вознесенской, Харьковской и Екатеринославской губерниях со штаб-квартирой в Тульчине. В этот период он написал «Науку побеждать» — выдающийся памятник русской военной мысли.

Взаимоотношения с Павлом I. Опала

После смерти 6 (17) ноября 1796 года Екатерины II на престол вступил Павел I, фанатичный сторонник прусской военной системы Фридриха Великого, в соответствии с которой он стал реформировать русскую армию. Были введены новая форма одежды, новый воинский устав. Главное внимание уделялось муштре войск, смотрам и парадам. Сторонник «просвещённой» монархии, создавший свою систему организации и снабжения войск и с успехом её применявший, Суворов выступал против насаждения императором Павлом I прусских палочных порядков в армии, что вызвало враждебное отношение к нему придворных кругов. Вопреки указаниям Павла I, Суворов продолжал воспитывать солдат по-своему. Он говорил: «Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять?», «Пудра не порох, букля не пушка, коса не тесак, и я не немец, а природный русак». Эти обстоятельства вызвали раздражение и гнев императора, и 6(17) февраля 1797 Суворов был уволен в отставку без права ношения мундира и в апреле прибыл в своё имение Губерния у белорусского городка Кобрин, а уже в мае года был выслан в другое имение — село Кончанское (Боровичский уезд, Новгородская губерния), куда за ним последовал и его адъютант Фридрих Антинг (впоследствии он напишет трёхтомную биографию полководца). Присмотр за отставным фельдмаршалом был возложен на боровицкого городничего А. Л. Вындомского, который, однако, тяготясь своей ролью, сумел сослаться на болезнь и занятость, и эта обязанность была возложена на А. Н. Николаева, который привёз в Кобрин приказ о ссылке Суворова и арестовал приехавших с Суворовым в Кобрин офицеров.

Корреспонденция Суворова перлюстрировалась, ему не разрешено было выезжать дальше 10 км от села, обо всех его посетителях докладывалось. Как пишет Петрушевский:

Из донесения видна домашняя жизнь Суворова. Он вставал за 2 часа до света, пил чай, обливался водою, на рассвете шёл в церковь, где стоял заутреню и обедню, причём сам читал и пел. Обед подавался в 7 часов, после обеда Суворов спал, потом обмывался, в своё время шёл к вечерне, после того обмывался раза три и ложился спать. Скоромного он не ел, был весь день один и разговаривал лишь со своими людьми, несколькими отставными солдатами. Носил он обыкновенно канифасный камзольчик, одна нога в сапоге, другая (раненая) в туфле; по воскресеньям и другим праздникам надевал егерскую куртку и каску; в высокоторжественные дни куртку заменял фельдмаршальским мундиром без шитья, но с орденами. Свой простой ежедневный костюм Суворов впрочем ещё упрощал до минимума: ходил без рубашки, в одном нижнем белье, как делывал обыкновенно в лагерное время

1 (12) февраля 1798 года князь Горчаков получил приказание ехать к Суворову и сообщить от имени Павла, что фельдмаршал может вернуться в Петербург. Однако Суворов продолжал вызывать недовольство Павла, по-прежнему постоянно подшучивая над новыми армейскими порядками. Вскоре Суворов изъявил желание вернуться обратно в Кончанское; прежний надзор был с него снят, переписка не контролировалась. В селе здоровье Суворова ухудшилось, усилилась скука и раздражительность, и Суворов принял решение удалиться в монастырь и написал прошение Павлу I. Ответа не последовало, а 6 (17) февраля в Кончанское приехал флигель-адъютант Толбухин и привёз Суворову письмо императора: «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии…».

В начале сентября 1798 года к Суворову приехал старый сослуживец генерал-майор Прево де Люмина, отправленный Павлом I узнать мнение Суворова о том, как вести войну с французами в современных условиях (победы Наполеона вызвали обеспокоенность русского двора). Суворов продиктовал девять правил ведения войны, отражавшие наступательную стратегию полководца.

Итальянский поход 1799 года

В 1798 году Россия вступила во 2-ю антифранцузскую коалицию (Великобритания, Австрия, Турция, Неаполитанское королевство). Была создана объединённая русско-австрийская армия для похода в северную Италию, захваченную войсками Французской Директории. Первоначально во главе армии планировалось поставить эрцгерцога Иосифа. Но по настоянию Англии Австрия обратилась с просьбой к Павлу I назначить командующим Суворова. Вызванный из ссылки полководец прибыл в Вену 14 (25) марта, где император Франц I присвоил Суворову звание австрийского фельдмаршала. 4 (15) апреля полководец прибывает к русским войскам в Верону, а на следующий день перешёл с войсками в Валеджио.

Уже 8 (19) апреля началось выдвижение из Валеджо к реке Адда союзных русско-австрийских войск численностью около 80 тысяч человек под командованием Суворова. Перед походом он выступил с обращением к итальянскому народу. Первым столкновением суворовских войск с французами на захваченной ими итальянской территории явилось взятие 10 (21) апреля города-крепости Брешиа (в этом бою отличился генерал-майор князь Багратион). Взятие Брешии дало возможность начать блокаду вражеских крепостей Мантуя и Пескера (на что было выделено 20 тысяч человек) и начать движение основной части войска к Милану, куда для его защиты отступали части французской армии, которые закрепились на противоположном берегу реки Адда. 15 (26) апреля был взят город Лекко, 16 (27) апреля началась основная часть сражения на реке Адда: русские войска переправились через реку и нанесли поражение французской армии под руководством известного полководца — генерала Жана Виктора Моро. Французы потеряли около 3 тысяч убитыми и около 5 тысяч пленными. Заключительным этапом сражения на реке Адда стало сражение при Вердерио, результатом которой стала сдача французской дивизии генерала Серрюрье.

В результате сражения французская армия отступила, и 17 (28) апреля союзные войска вступили в Милан. 20 апреля (1 мая) они выступили к реке По. В этом походе были взяты крепости Пескьера, Тортона, Пицигетоне, в каждой из которых Суворов оставлял гарнизон из числа австрийцев, поэтому его армия постепенно сокращалась. В начале мая Суворов начал движение на Турин. 5 (16) мая французский отряд генерала Моро около Маренго напал на австрийский дивизион, но с помощью отряда Багратиона был отброшен. Французские войска вынуждены были отступить, оставив без боя крепости Казале и Валенцу и открыв дорогу на Турин, который был взят без боя (благодаря поддержке местных жителей и Пьемонтской национальной гвардии) 15 (26) мая. В результате практически вся северная Италия была очищена от французских войск.

Между тем в середине мая во Флоренцию прибыла армия генерала Макдональда и двинулась к Генуе на соединения с Моро. 6 (17) июня на реке Треббия началось сражение между русско-австрийскими войсками Суворова и французской армией Макдональда. Оно длилось трое суток и закончилось поражением французов, потерявших убитыми и взятыми в плен половину своей армии.

В июле 1799 года пали крепости Алессандрия и Мантуя. После падения последней Суворов был возведён в княжеское достоинство и стал князем Италийским, а сардинский король Карл-Эммануил пожаловал Суворову высшие награды: сделал его великим маршалом Пьемонтским, «грандом королевства» и «кузеном короля». Между тем, новый главнокомандующий французских войск в Италии генерал Б.Жубер объединил все французские отряды и выступил к Пьемонту. 3 (14) августа французы заняли Нови. К Нови подошла и армия союзников, и 4 (15) августа началось сражение при Нови. В ходе 18-часового сражения французская армия была полностью разгромлена, потеряв убитыми 7 тыс. человек (включая и её командующего Жубера), 4,5 тысяч пленных, 5 тысяч ранены и 4 тыс. дезертировавших. Сражение при Нови стало последним крупным сражением в ходе Итальянского похода. После него император Павел I повелел, чтобы Суворову оказывались такие же почести, какие до этого оказывались только императору.

Результатом итальянского похода стало освобождение в короткие сроки Северной Италии от французского господства. Победы союзников были обусловлены, главным образом, высокими морально-боевыми качествами русских войск и выдающимся полководческим искусством Суворова.

Швейцарский поход

После освобождения Северной Италии Суворов предполагал развернуть наступление на Францию, нанося главный удар в направлении Гренобль, Лион, Париж. Но этот план был сорван союзниками, опасавшимися усиления влияния России в районе Средиземного моря и Италии. Великобритания и Австрия решили удалить русскую армию из Северной Италии. Суворову было предписано, оставив в Италии австрийские войска, во главе русских войск направиться в Швейцарию, соединиться с действовавшим там корпусом А. М. Римского-Корсакова и оттуда наступать против Франции.

Русские войска за шесть суток прошли 150 км от Алессандрии до Таверно. По прибытии в Таверно обнаружилось, что австрийцы, в нарушение достигнутых договорённостей не доставили туда 1429 мулов, необходимых для перевозки провианта и артиллерии. Между тем, свою артиллерию и обозы русская армия отправила другим путём. Мулы были доставлены только 4 дня спустя и всего 650 штук. Австрийские офицеры дали также неправильные сведения о численности французской армии (почти на треть её преуменьшив) и о топографии маршрута (утверждая, что вдоль Люцернского озера идёт пешеходная тропинка, которой на самом деле не было)

31 августа (11 сентября) двумя колоннами русские войска, наконец, выступили. Начался героический Швейцарский поход Суворова 1799 года, ставший великой страницей русской истории. Первым крупным столкновением с французами стал штурм перевала Сен-Готард, открывавшего путь в Швейцарию. Оборонявшая его французская дивизия Лекурба насчитывала до половины всей русской армии. Взяв деревни Урзерн и Хоспенталь (de:Hospental), русские войска начали штурм на рассвете 13 (24) сентября. С третьего приступа перевал был взят. 14 (25) сентября русские войска, соединившись в один отряд двинулись к Швицу, где на пути вновь предстояло штурмовать французские укрепления в исключительно трудных условиях: в районе Чёртова моста, который был перекинут через ущелье, по которому текла река Рейс. К мосту выходил узкий тоннель (Урнзернская дыра), пробитый в огромных практически отвесных утёсах.

В Швейцарском походе проявились как полководческий гений Суворова, так и тактическое мастерство русских командиров. Обойдя по дну ущелья французов, русские войска сумели отбросить их от выхода из тоннеля, и бой завязался уже за сам Чёртов мост. Его удалось взять, не допустив разрушения. С боями и тяжёлой борьбой с неблагоприятными природными условиями войско продвигалось дальше. Наиболее тяжёлым испытанием на Сен-Готардской дороге был переход через наиболее высокую и крутую заснеженную гору Бинтнерберг, против и посередине водопада. При переходе погибло множество русских солдат. Наконец, перейдя через гору и вступив в Альтдорф, Суворов обнаружил отсутствие дороги вдоль Люцернского озера, о которой ему говорили австрийцы, что делало невозможным идти на Швиц. Все лодки, имевшиеся на озере, использовали для отступления прижатые к озеру остатки дивизии Лекурба.

Между тем начал заканчиваться провиант, у Фирвальштедского озера сосредотачивались французские войска, и Суворов принял решение направить войска через мощный горный хребет Росшток и, перейдя через него, выйти в Муттенскую долину, а оттуда идти на Швиц. Во время этого тяжелейшего перехода Суворов (которому уже исполнилось 68 лет) тяжело заболел. Переход через Росшток занял 12 часов. Спустившись к деревне Муттен, занятой французами, русские начали её штурм, что стало полной неожиданностью для французов. К вечеру 19 (30) сентября все суворовские войска сосредоточились в Муттенской долине и здесь узнали о поражении корпуса Римского-Корсакова, на помощь которому они спешили. Суворовские войска оказались блокированными французами.

Русская армия сумела прорваться через французские позиции и с боями продвигалась вперёд через заснеженные горы и перевалы. Уже практически не осталось провианта и патронов, одежда и обувь износилась, многие солдаты и офицеры были босы. 20 сентября в Муттенской долине 7-тысячный арьергард русской армии под командованием Розенберга, прикрывавший Суворова с тыла, разгромил 15-тысячную группировку французских войск под командованием Массены, едва не попавшего в плен^[21]:

«В этих боях в плен чуть не попал и сам Массена, которого гренадер Махотин пытался стащить с лошади. У русского воина остался в руках оторванный генеральский эполет. "Неприятель, - доносил Розенберг, - более 8 верст до самого Швица гнан был".»

Только в этом бою погибло от 4 до 5 тыс. французов и 1,2 тыс., в том числе генерал Лекурб, была взята в плен (русские потеряли 650 убитыми). После того, как последняя австрийская бригада покинула русских (в Гларисе), генералитет русской армии принял решение пробиваться через хребет Панкис (Рингенкопф) в долину реки Рейсы на соединение с остатками корпуса Римского-Корсакова. Это был последний и один из наиболее тяжёлых переходов. Были сброшены в пропасть все пушки, свои и отбитые у французов, потеряно около 300 мулов. Французы нападали на арьергард русской армии, но, даже имея запас пуль и артиллерию, обращались в бегство русскими в штыковых атаках. Последним испытанием был спуск с горы Панкис (изображённый на картине Сурикова «Переход Суворова через Альпы»). В начале октября 1799 года прибытием к австрийскому городу Фельдкирху Швейцарский поход Суворова завершился.

В Швейцарском походе потери русской армии, вышедшей из окружения без продовольствия и боеприпасов и разбивших все войска на своём пути, составили ок. 5 тыс. человек (до 1/4 армии), многие из которых разбились при переходах. Однако потери французских войск, обладавших подавляющим превосходством в численности, превосходили потери русских войск в 3-4 раза. Было захвачено в плен 2778 французских солдат и офицеров, половину которых Суворов сумел прокормить и вывести из Альп как свидетельство великого подвига.

За этот беспримерный по трудностям и героизму поход Суворов был удостоен высшего воинского звания генералиссимуса, став четвёртым генералиссимусом в России.

Возвращение в Россию. Смерть

29 октября (9 ноября) 1799 года Суворов получает от Павла I два рескрипта, в которых сообщается о разрыве союза с Австрией и приказывается готовить русскую армию к возвращению в Россию. Во второй половине ноября русское войско начало возвращаться. В Богемии и Северной Австрии оно расположилось на отдых в замке Шкворец (сам Суворов остановился в Праге) в ожидании возможного возобновления войны с Французской республикой. Однако его не последовало и 14 (25) января 1800 года русское войско окончательно двинулось в Россию.

В Кракове Суворов сдал командование Розенбергу и направился в Санкт-Петербург. По пути он заболел и остановился в своём поместье в Кобрине. Направленный императором к Суворову лейб-медик И. И. Вейкарт смог добиться улучшения состояния Суворова так, что тот смог продолжить путь. В Петербурге ему готовилась торжественная встреча. Однако в это время Суворов неожиданно вновь попадает в опалу. Поводом к ней было то, что в Итальянском и Швейцарском походах Суворов держал при себе дежурного генерала, что полагалось иметь только монарху. Относительно подлинных причин опалы выдвигаются самые различные версии.

Болезнь Суворова обострилась. Торжественная встреча была отменена. Приехав в Петербург, Суворов остановился дома у мужа своей племянницы Д. Хвостова. Павел I отказался принять полководца. По одной версии, на смертном одре Суворов сказал любимцу императора графу Кутайсову, приехавшему потребовать отчёта в его действиях: «Я готовлюсь отдать отчёт Богу, а о государе я теперь и думать не хочу…».

Также согласно одной из версий, к умирающему Суворову приехал граф Хвостов, бывший бездарным поэтом. Суворов сказал ему, прощаясь: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради Бога, не печатай».

6 (18) мая во втором часу дня Александр Васильевич Суворов скончался по адресу Крюков канал, дом 23, город Санкт-Петербург.

Вынос тела Суворова состоялся 12 мая в 9 часов утра. Гроб не мог пройти в узкие двери и поэтому его пришлось спустить с балкона на руки суворовским гренадерам-ветеранам, пришедшим на похороны. По одной из ранних версий — из-за этой заминки император Павел, встречавший в Александро-Невской лавре гроб, не дождавшись уехал и уже по дороге встретил траурную процессию на углу Малой Садовой и Невского. По другой, широко распространенной в литературе конца XIX — начала XX веков — Павел случайно встретил процессию. По третьей — в советской историографии утверждалось, что император на похоронах не присутствовал^[22].

Полководец был погребен в Нижней Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. И хотя официальных объявлений о смерти и похоронах Суворова не было, они прошли при огромном скоплении народа. На плите и на настенной доске были сделаны одинаковые надписи. Настенная доска в форме фигурного щита золоченой бронзы, в центре которого овальный медальон, обрамленный знаменами. Над ним аллегорический рельеф: шлем, палица Геркулеса, букрании, гирлянды; внизу — щиток с головой Медузы и алебардами. На медальоне выгравирована надпись: Здѣсь лежитъ / Суворовъ. / Генералиссимусъ / Князь Италiйскiй / Гр. Александръ Васильевичъ / СуворовъРымникскiий, / родился 1729го г. Ноября 13го дня, / скончался 1800го года Маѩ 6го, / Тезоименитство его Нояб.24го.

Приближался 1850 год. Со дня смерти Суворова прошло пятьдесят лет. Внука умершего полководца, Александра Аркадьевича офицеры и солдаты полков, которыми командовал его дед, просили выполнить последнюю волю Суворова. Они рассказывали, как, возвращаясь из швейцарского похода, полководец ехал через Баварию, Богемию, Австрийскую Польшу и Литву. Всюду его встречали с триумфом и оказывали королевские почести. В городе Нейтингене Суворов осмотрел гробницу австрийского фельдмаршала Лаудона. Читая многословные, пышные надписи, прославлявшие Лаудона, Суворов задумался и тихо, едва слышно сказал правителю своей канцелярии: — К чему такая длинная надпись? Завещаю тебе волю мою. На гробнице моей написать только три слова: «Здесь лежит Суворов». Волю его нарушили. На месте погребения положили плиту с длинной, витиеватой надписью: «Генералиссимус, князь Италийский, граф А. В. Суворов-Рымникский, родился в 1729, ноября 13-го, скончался 1800, мая 6 дня». Александр Аркадьевич прислушался к голосу соратников полководца, долго хлопотал и, наконец, выполнил волю деда, заменив эту надпись короткой, в три слова: «Здѣсь лежитъ Суворовъ»^[23].

Семейная жизнь. Потомки

Семейная жизнь Суворова была неудачной. 16 (27) января 1774 года в Москве женился на княжне Варваре Ивановне Прозоровской (1750—1806), дочери князя Ивана Андреевича Прозоровского и Марии Михайловны, урождённой княжны Голицыной. Отношения с женой были плохими. В 1779 году, уличив жену в измене^{[источник не указан 693 дня]}, начал бракоразводный процесс, однако вскоре приостановил его под давлением родственников жены и других влиятельных лиц. В 1784 году полностью разорвал отношения с женой. При этом его дочь Наталья была помещена на воспитание в Смольный институт, а сын Аркадий, родившийся 4 августа этого же года, остался с матерью.

1. Дочь — Наталья Александровна (1775—1844), в замужестве за графом Николаем Зубовым (шестеро детей)

2. Сын — Аркадий Александрович (1784—1811) — генерал, утонул в реке Рымник. От брака с Еленой Александровной Нарышкиной (1785—1855) — четверо детей:

   1. Мария (1802—1870), в замужестве — за генерал-майором князем Мих. Мих. Голицыным (1793—1856) (трое детей)

   2. Варвара (1803—1885), в 1-м браке — за полковником Дм. Евл. Башмаковым (1792—1835), во 2-м — за своим двоюродным дядей князем Андреем Горчаковым (от 1-го брака — шестеро детей)

   3. Александр (1804—1882). От брака с Любовью Васильевной Ярцовой (1811—1867) оставил троих детей:

      1. Любовь (1831—1883), в 1-м браке — за статским советником князем Ал. Вас. Голицыным (разведены), во 2-м — за полковником Вл-ром Вл-р. Молоствовым (1835—1877) (от 2-го брака — семеро детей)

      2. Николай (1834—1893), флигель-адъютант, умер бездетным. С его смертью окончился род князей Италийских, графов Суворовых-Рымникских^[24]

      3. Александра (1844—1927) в замужестве за генерал-майором Серг. Вл-р. Козловым (1853—1906) (двое детей)

   4. Константин (1809—1877), полковник, гофмейстер. Жена — Елизавета Алексеевна Хитрово (1822—1859). Бездетны.

В 5 (17) февраля 1848 года князьям Александру и Константину Аркадьевичам Италийским, графам Суворовым-Рымникским, был предоставлен, с их нисходящим потомством, титул светлости.

Пётр Алекса́ндрович Румя́нцев-Задуна́йский (4 (15) января 1725, село Строенцы ныне в Приднестровье^[2] — 8 (19) декабря 1796, село Ташань, Зеньковский уезд Полтавская губерния) — русский военный и государственный деятель, граф (1744 год), генерал-фельдмаршал (1770 год).

Кавалер орденов российских Святого Апостола Андрея, Святого Александра Невского, Святого Георгия 1-го класса и Святого Владимира I степени, прусского Чёрного орла и Святой Анны I степени. Почётный член Императорской Академии наук и художеств (1776 год).

Семья, ранние годы

П. А. Румянцев родился в селе Строенцы Рыбницкого района, где его мать, графиня Мария Андреевна Румянцева (в девичестве — Матвеева), временно проживала, ожидая возвращения мужа генерал-аншефа А. И. Румянцева, ездившего в Турцию по поручению царя Петра I (в честь которого и был назван). Его дедом по материнской линии был известный государственный деятель А. С. Матвеев. Существует версия (поддерживавшаяся рядом историков, в том числе великим князем Николаем Михайловичем), что Мария Андреевна Матвеева была любовницей Петра I, а сын Марии Андреевны Петр Александрович был внебрачным сыном великого императора. Крестной матерью будущего полководца стала императрица Екатерина I.

В десятилетнем возрасте был записан рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк. До 14 лет жил в Малороссии и получал домашнее образование под руководством своего отца, а также местного педагога Тимофея Михайловича Сенютовича. В 1739 году назначен на дипломатическую службу и зачислен в состав русского посольства в Берлине. Оказавшись за границей стал вести разгульный образ жизни, поэтому уже в 1740 году за «мотовство, леность и забиячество» был отозван и зачислен в Сухопутный шляхетский корпус.

В корпусе Румянцев проучился лишь 2 месяца, приобретая себе известность неусидчивого и склонного к шалостям кадета, а затем покинул его, пользуясь отсутствием отца. Приказом генерал-фельдмаршала Миниха Румянцев был отправлен в действующую армию в чине подпоручика.

Начало военной карьеры

Первым местом службы Петра Александровича стала Англия, где он участвовал в русско-шведской войне 1741—1743 годов. Отличился во взятии Гельсингфорса. В 1743 году в чине капитана своим отцом был послан в Петербург с известием о заключении Абоского мирного договора. Императрица Елизавета Петровна при получении этого донесения произвела юношу сразу в полковники и назначила командиром Воронежского пехотного полка. Также в 1744 году она возвела его отца — генерал-аншефа и дипломата Александра Ивановича Румянцева, — принимавшего участие в составлении договора, в графское достоинство вместе с потомством. Таким образом, Пётр Александрович стал графом.

Однако, несмотря на это он продолжал весёлую жизнь так, что его отец писал: «мне пришло до того: или уши свои зашить и худых дел ваших не слышать, или отречься от вас…»^[3]. В этот период Румянцев женился на княжне Е. М. Голицыной.

В 1748 году принимает участие в походе корпуса Репнина на Рейн (в ходе войны за Австрийское наследство 1740—1748 годов). После смерти отца в 1749 году вступил во владение всей собственностью и избавился от легкомысленного поведения.

Семилетняя война

Сражение при Гросс-Егерсдорфе

К началу Семилетней войны Румянцев имел уже чин генерал-майора. В составе русских войск под командованием С. Ф. Апраксина он в 1757 году прибыл в Курляндию. 19 (30) августа отличился в [[Сражение прvfgbvfhgbfjhykjbначал отступать, Румянцев без приказа по собственной инициативе бросил свой свежий резерв против левого фланга прусской пехоты.

Участвовавший в этом сражении А. Т. Болотов позже писал об этом: «Сии свежие полки не стали долго медлить, но давши залп, с криком „ура“ бросились прямо на штыки против неприятелей, и сие решило нашу судьбу и произвело желаемую перемену»Ошибка цитирования Отсутствует закрывающий тег </ref>. Граф руководил подготовкой открытия Курского и Харьковского наместничеств в 1779 — начале 1780 года, после вернулся в Малороссию и подготовлял постепенно введение в ней общерусских порядков, что и совершилось в 1782, с распространением на Малороссию российского административно-территориального деления и местного устройства. Пребывание Румянцева в Малороссии способствовало соединению в его руках громадных земельных богатств, которые отчасти были приобретены путём покупки, отчасти путём пожалования. Умер в деревне и в одиночестве. Похоронен в Киево-Печерской Лавре у левого клироса Соборной церкви Успения Св. Богородицы.

Брак и дети

В 1748 году женился на княжне [Румянцева-Задунайская, Екатерина Михайловна|Екатерине Михайловне-ст.] (1724—1779), дочери генерал-фельдмаршала [Голицын, Михаил Михайлович|Михаила Михайловича Голицына] и Татьяны Борисовны, урождённой Куракиной.

В браке родились:

• Михаил (1751—1811),

• [Румянцев, Николай Петрович|Николай] (1751—1826),

• Сергей (1755—1838).

Адреса в Санкт-Петербурге

24.09.1776 — 02.09.1777 года — Большая Садовая улица, 26.

Оценка личности Румянцева

Г.Р.Державин Водопад

Блажен, когда стремясь за славой Он пользу общую хранил Был милосерд в войне кровавой И самых жизнь врагов щадил; Благословен средь поздних веков Да будет друг сей человеков.

Император Павел I, вступивший на престол за месяц до кончины Румянцева, назвал его «русским Тюренном» и повелел своему двору носить по нему траур три дня^[4]. А. С. Пушкин назвал Румянцева «перуном кагульских берегов», Г. Р. Державин сравнил его с римским полководцем IV века Камиллом^[5]

В 1799 году в Петербурге на Марсовом поле был установлен памятник П. А. Румянцеву, представляющий собой чёрный обелиск с надписью «Румянцева победам» (сейчас находится в Румянцевском сквере на Университетской набережной).

В 1811 году издан анонимный сборник «анекдотов, объясняющих дух фельдмаршала Румянцева». В нём приводятся факты, свидетельствующие, что знаменитый полководец живо чувствовал все ужасы войны. Те же черты его засвидетельствовал и Державин в относящейся к Румянцеву строфе оды «Водопад».

Именем Румянцева была названа одна из операций Великой Отечественной войны — по освобождению Белгорода и Харькова в 1943 году.

Память

Портрет Румянцева изображён на купюре 200 рублей, а также на памятной серебряной монете 100 рублей Приднестровской Молдавской Республики.

27 мая 2010 года был открыт бронзовый памятник на территории Бендерской крепости в городе Бендеры, Приднестровье

Григо́рий Андре́евич Спири́дов (18 (31) января 1713, Выборг — 8 (19) апреля 1790, Москва) — русский адмирал.

Начал карьеру в русском флоте в 1723 году, стал морским офицером в 1733 году. Участник Русско-турецкой войны (1735—1739), Семилетней войны (1756—1763), Русско-турецкой войны (1768—1774). Прославился разгромом турецкого флота в ходе Чесменского сражения.

Происхождение

Григорий Спиридов родился в семье дворянина Андрея Алексеевича Спиридова (1680—1745), служившего во времена Петра I комендантом в Выборге, и жены его Анны Васильевны Коротневой.

Начало службы

В 1723 году Спиридов начал службу на флоте волонтёром, в 15 лет после сдачи экзаменов по навигационным наукам был произведён в гардемарины и направлен на Каспийское море; командовал гекботами «Святая Екатерина», «Шах-Дагай», плавал от Астрахани до берегов Персии, обучаясь у А. И. Нагаева, впоследствии известного адмирала, гидрографа и составителя морских карт. Нагаев был весьма доволен усердием способного моряка. С 1732 года Григорий Андреевич служил в Кронштадте, где досрочно получил чин мичмана, ежегодно находился в плаваниях по Балтийскому морю.

В 1738 году, став адъютантом вице-адмирала П. П. Бредаля, участвовал с ним в Азовской экспедиции Донской военной флотилии, которая совместно с сухопутной армией вела войну с Турцией; в этой войне Спиридов отважно действовал во всех морских боях, получил боевую закалку.

В 1741 году он был командирован в Архангельский порт, откуда на одном из новопостроенных кораблей сделал переход в Кронштадт. В течение десяти лет командовал придворными яхтами и линейными кораблями, стал известен на Балтийском флоте и в Петербурге. В 1754 году Спиридов был произведён в капитаны 3-го ранга и послан в Казань для организации доставки лесов в петербургское Адмиралтейство. В 1755 году он стал членом комиссии по рассмотрению регламента для флота, а в следующем году назначен ротным командиром в Морской шляхетный кадетский корпус.

Семилетняя война

Размеренный ход службы был прерван Семилетней войной 1756—1763 годов. Господство русского флота на Балтике способствовало успешной борьбе России с Пруссией на сухопутном театре войны. Участвуя в кампаниях Балтийского флота, Григорий Спиридов командовал кораблями «Астрахань» и «Святой Николай», ходил в Данциг (Гданьск) и Швецию, к Стральзунду и Копенгагену. В 1761 году он с двухтысячным десантным отрядом пришёл на помощь генералу П. Румянцеву, осаждавшему приморскую крепость Кольберг (Колобжег), и заслужил от него высокую оценку своими действиями. Румянцев характеризовал его как «честного и храброго офицера». В 1762 году Григорий Андреевич был произведён в чин контр-адмирала. Командуя Ревельской эскадрой, он прикрывал русские коммуникации на Балтике. После войны авторитетный военный моряк являлся главным командиром Кронштадтского и Ревельского портов, затем командовал всем флотом на Балтийском море.

Русско-турецкая война 1768—1774 годов

Почтовая марка СССР, 1987 год.

Основная статья: Первая Архипелагская Экспедиция

Поход через Средиземное море

Самый трудный и ответственный период военной биографии Спиридова пришёлся на русско-турецкую войну 1768—1774 годов. Екатерина II решила подкрепить сухопутную кампанию против Турции действиями в Средиземном и Эгейском морях и направить в район Греческого архипелага экспедицию русского флота. Во главе первой эскадры был поставлен Спиридов, только что произведённый в адмиралы. 17 июля 1769 года Екатерина II посетила корабли, готовившиеся к отплытию, наградила адмирала орденом святого Александра Невского и, благословляя к походу, надела ему на шею образ Иоанна Воина. Она приказала выдать офицерам и матросам четырёхмесячное жалованье «не в зачёт» и потребовала немедленного выхода эскадры в плавание. Перед адмиралом стояла трудная задача — проложить путь в восточную часть Средиземноморья, совершив туда первый в истории русского флота переход из Балтийского моря.

Переход был осложнён отсутствием собственных баз на пути следования, тяжёлыми погодными условиями, болезнью Григория Андреевича в начале пути. Вследствие повреждения кораблей и их вынужденных остановок для ремонта эскадра двигалась медленно. Это вызывало недовольство императрицы, требовавшей от Спиридова: «…не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа на вас и вашу эскадру смотрит». Нервничал и генерал-аншеф Алексей Орлов, назначенный главнокомандующим в экспедиции и поджидавший русский флот в Ливорно.

В феврале 1770 года Спиридов прибыл к полуострову Морея (Пелопоннес), вскоре туда подошла вторая эскадра под командованием Д. Эльфинстона. Под общим руководством графа Орлова эскадры начали боевые действия, осложнявшиеся привходящими обстоятельствами — трениями между графом и адмиралом, а также недисциплинированностью Эльфинстона. В феврале — мае эскадры высадили несколько десантов на Морее, овладели базами Наварин и Итилон. Турция была вынуждена перенацелить свой флот с поддержки сухопутной армии на борьбу в море, а заодно отвлечь часть сухопутных войск с Дунайского театра войны.

Хиосский бой

Основная статья: Хиосское сражение

24 июня 1770 года в Хиосском проливе глазам русских моряков открылась такая картина: турецкие корабли стоят на якорях, образуя двойную дугообразную линию. Турецкий флот по количеству кораблей почти вдвое превосходил русский, турки имели 1430 орудий, на русских кораблях их было 820. Оробевший Орлов предпочёл уступить выработку плана действий Спиридову. В кильватерной колонне русские корабли авангарда под командованием адмирала пошли на противника перпендикулярно к его боевой линии и атаковали с короткой дистанции авангард и часть центра турок. По сути, русский флотоводец впервые применил способ ведения морского боя, который лишь 35 лет спустя использует в Трафальгарском сражении английский адмирал Нельсон, ставший знаменитостью. Быстрота сближения, сосредоточенный удар, огонь, натиск — и турецкий флот начал терять управление. Его вторая линия при встречном ветре не смогла помочь атакованной первой линии. Спиридов командовал боем в полной парадной форме, с обнажённой шпагой, на его корабле «Евстафий» звучала музыка.

В разгар боя «Евстафий» и турецкий флагман «Реал-Мустафа» сцепились в абордаже, подожжённый турецкий флагман взорвался, вместе с ним погиб и русский корабль, после чего Григорий Андреевич перебрался на «Три иерарха». Вскоре турки бежали из Хиосского пролива и спрятались в тесной акватории Чесменской бухты под прикрытием береговых батарей. «Легко мне было предвидеть, — вспоминал Спиридов, — что сие их убежище будет и гроб их».

Чесменский бой

Основная статья: Чесменский бой

В ночь на 26 июня генерал-аншеф Орлов и адмирал Спиридов приняли решение атаковать и уничтожить турецкий флот. По плану адмирала был предпринят комбинированный удар брандерами (зажигательными судами, начинёнными горючим и порохом) и мощным артиллерийским обстрелом с близких расстояний. Первым такой удар нанёс авангардный отряд С. Грейга, стремительно вошедший в бухту и ставший на якорь вблизи турецких кораблей. Героический подвиг совершил лейтенант Д. Ильин, брандер которого взорвал турецкий корабль. К трём часам ночи пожар охватил почти весь турецкий флот, а к десяти часам утра сгорели 15 линейных кораблей, 6 фрегатов и более 40 мелких судов противника. Турки потеряли убитыми и ранеными около 11 тысяч человек, потери русских — 11 убитых.

Спиридов докладывал в Петербург: «Слава богу и честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26-е неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили». В честь Чесменской победы Екатерина II велела возвести специальную колонну и церковь, а также выбить памятную медаль с изображением горящего турецкого флота и красноречивой надписью над ним: «был». Спиридову императрица пожаловала высокую награду — орден святого Андрея Первозванного.

Контроль над Эгейским морем

После победы под Чесмой Спиридов в течение трёх лет господствовал в Греческом архипелаге. Он не только осуществлял блокаду Дарданелл, но и приступил к систематическому контролированию коммуникаций противника в Эгейском море с целью пресечения подвоза продовольствия и сырья в Стамбул из Греции. В качестве базы русского флота использовался остров Парос, где были сооружены адмиралтейство и верфь, а также магазины, больницы, церковь. Между блокадным отрядом кораблей и главными силами флота постоянно действовало несколько крейсерских отрядов, полностью перекрывавших Эгейское море в наиболее узкой его части. В 1772 году русский адмирал распространил свои действия на всю восточную часть Средиземноморья, начиная с Ионических островов и до побережья Египта и Сирии. Совместно с экспедиционными сухопутными силами флот Спиридова вёл активные действия против турецких приморских крепостей и портов на Эгейском море.

Отставка

В июне 1773 года 60-летний адмирал попросился в отставку по состоянию здоровья. Устал он и от стычек с графом Орловым. В феврале следующего года Спиридов получил разрешение оставить свою должность, а также право на пенсию в размере полного адмиральского жалованья. Вернувшись в Россию, Григорий Андреевич прожил ещё 16 лет. Лишь один раз за эти годы он надел свой парадный мундир — когда получил известие о победе флота Фёдора Ушакова при Фидониси.

Умер Спиридов в Москве, был похоронен в своём имении — селе Нагорье Переславского уезда, в склепе церкви, ранее построенной на его средства. Провожали его в последний путь местные крестьяне и верный друг — Степан Хметевский, командир «Трёх иерархов» в Чесменском сражении. В Нагорье ему поставлен памятник и названа в его честь главная улица. В ныне реставрируемой Преображенской церкви в Нагорье открыт доступ к могиле адмирала.

Фёдор Фёдорович Ушако́в (13 (24) февраля 1745 — 2 (14) октября 1817) — выдающийся русский флотоводец, адмирал (1799), командующий Черноморским флотом. Русской православной церковью причислен к лику святых как праведный воин Феодор Ушаков

Ранние годы

Фёдор Ушаков родился 13 (24) февраля 1745 в сельце Бурнаково (ныне Рыбинский район Ярославской области), в небогатой дворянской семье, крещён в церкви «Богоявления на острову» в селе Хопылево. Отец — Фёдор Игнатьевич Ушаков (1710—1781), сержант лейб-гвардии Преображенского полка в отставке, дядя — старец Феодор Санаксарский. Окончил Морской кадетский корпус (1766), служил на Балтийском флоте.

На юге

С 1769 года в Донской (Азовской) флотилии, участвовал в русско-турецкой войне 1768—1774 годов. 30 июня 1769 года получил звание лейтенанта. В конце 1772 года получил в командование бот «Курьер», находился в крейсерстве в Чёрном море вдоль южного берега Крыма. В 1773 году, командуя 16-пушечным кораблём «Модон», участвовал в отражении высадившихся в Балаклаве турок.

С 1775 года командовал фрегатом. Участвовал в походе на Средиземное море с целью проводки фрегатов в Чёрное море. В 1780 году назначен командиром императорской яхты, но вскоре добился перевода на линейный корабль. В 1780-1782 командир линейного корабля «Виктор», который участвовал в реализации политики «Вооружённого нейтралитета» в составе эскадры на Средиземном море. С 1783 года на Черноморском флоте, участвовал в постройке кораблей в Херсоне и строительстве пункта базирования флота в Севастополе. Свою первую награду — орден Святого Владимира IV степени (1783) получил за успешную борьбу с эпидемией чумы в Херсоне. В начале русско-турецкой войны 1787—1792 годов — командир линейного корабля «Святой Павел» и авангарда Черноморского флота. На данный момент ему стоит памятник,в городе Санкт-Петербурге, бюст в городе Рыбинске и на набережной Ростова-на-Дону ^[1].

Русско-турецкая война 1787—1792 гг.

Этот раздел статьи следует викифицировать. Пожалуйста, оформите его согласно правилам оформления статей.

В ходе русско-турецкой войны 1787—1792 гг. Ф. Ф. Ушаков делает серьёзный вклад в развитие тактики парусного флота. Опираясь на всю совокупность принципов подготовки сил флота и военного искусства, вобрав в себя весь накопленный тактический опыт, Ф. Ф. Ушаков действовал творчески, исходя из конкретной обстановки и здравого смысла. Его действия отличались решительностью и необычайной смелостью. Он без колебаний перестраивал флот в боевой порядок уже при непосредственном сближении с противником, минимизируя время тактического развертывания. Несмотря на сложившееся тактическое правило нахождения командующего в средине боевого порядка, Ушаков, реализуя принцип сосредоточения сил, смело ставил свой корабль передовым и занимал при этом самые опасные положения, поощряя собственным мужеством своих командиров. Его отличали быстрая оценка обстановки, точный расчет всех факторов успеха и решительная атака, нацеленная на достижение полной победы над врагом. В связи с этим, адмирала Ф. Ф. Ушакова по праву можно считать основателем русской тактической школы в военно-морском искусстве.

Бой у острова Фидониси

Основная статья: Сражение у Фидониси

Обнаруженный Севастопольской эскадрой турецкий флот состоял из 15 линейных кораблей (из них пять 80-пушечных), восьми фрегатов, трех бомбардирских кораблей и 21 мелких судов [1].

Встретились флоты утром 14 июля 1788 года недалеко от дельты Дуная у острова Фидониси (Змеиный). Соотношение сил сторон было неблагоприятно для российского флота. Турецкая эскадра имела 1120 орудий против 550 у русской. Артиллерия на турецком флоте в целом была более разнокалиберная и относительно меньшей мощности, чем на Черноморском флоте. На вооружении турецких кораблей состояли чугунные или медные пушки (в основном 22-фунтового (156 мм) калибра. При этом значительную часть составляли более прочные медные пушки. Кроме того, на многих линейных кораблях стояло по четыре особо мощных орудия, стрелявших 40-кг мраморными ядрами. Занимая наветренное положение, турецкий флот выстроился в две кильватерные колонны и начал спускаться на русскую линию. Первая колонна турок, возглавляемая самим Эски-Гассаном, атаковала авангард русских под командой бригадира Ф. Ф. Ушакова. После недолгой перестрелки с двумя нашими кораблями и 50-пушечными фрегатами два турецких линейных корабля были вынуждены выйти из боя. На помощь фрегатам устремился корабль «Св. Павел» под командованием Ушакова. Корабль капудан-паши оказался с одного борта под огнем фрегатов, а с другого — корабля Ушакова. Сосредоточенная стрельба русских судов нанесла турецкому флагману серьезные повреждения, и Эски-Гассан стал стремительно уходить с поля боя. За ним последовал и весь турецкий флот.

В 1789 году произведён в контр-адмиралы.

Керченское морское сражение

Основная статья: Керченское сражение

Турецкая эскадра насчитывала 10 линейных кораблей, 8 фрегатов, 36 вспомогательных судов. Она шла из Турции для высадки десанта в Крыму. Днём 8 июля её встретила русская эскадра (10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 16 вспомогательных судов) под командованием Ушакова.

Используя наветренное положение турецкого флота и превосходство в артиллерии (1100 орудий против 836), турецкий флот с ходу атаковал русский, , направив свой главный удар на авангард бригадира флота Г. К. Голенкина. Однако тот выдержал атаку неприятеля и точным ответным огнём сбил его наступательный порыв. Капудан-паша всё же продолжил свой натиск, подкрепляя силы на направлении главного удара кораблями с большими орудиями. В разгоревшемся сражении оказалось, что ядра с русских фрегатов, поставленных в линию из-за недостатка линейных кораблей, не долетают до неприятеля. Тогда Ушаков подал им сигнал выйти из линии для возможного оказания помощи авангарду, а остальным кораблям сомкнуть образовавшуюся между ними дистанцию. Не подозревая об истинных намерениях русского флагмана, турки очень обрадовались этому обстоятельству. Их вице-адмиральский корабль, выйдя из линии и став передовым, начал спускаться на русский авангард с целью его обхода. Но Ушаков предвидел возможное развитие событий, а потому, мгновенно оценив обстановку, подал сигнал фрегатам резерва защитить свои передовые корабли. Фрегаты подоспели вовремя и заставили турецкого вице-адмирала пройти между линиями под сокрушительным огнём русских кораблей. Используя благоприятную перемену ветра на 4 румба (45 градусов), Ушаков стал сближаться с противником на дистанцию картечного выстрела, чтобы ввести в действие всю артиллерию, включая малую. От перемены ветра и решительной атаки русских турки пришли в замешательство. Они стали поворачивать через оверштаг всей колонной, подставив себя под мощный залп флагманского 80-пушечного корабля Ушакова «Рождество Христово» и 66-пушечного «Преображения Господня», получив при этом большие разрушения и потери в живой силе (на борту турецких кораблей находился десант, предназначенный для высадки в Крыму). Вскоре, будучи уже на ветре, Ушаков подал очередной сигнал авангарду исполнить поворот «всем вдруг» (всем вместе) через оверштаг и, «не наблюдая свои места, каждому по способности случая, с крайней поспешностью войтить в кильватер» своего флагманского корабля, ставшего передовым. После исполненного манёвра уже вся русская линия во главе с адмиралом «весьма скоро» оказалась на ветре у неприятеля, что значительно усугубило положение турок. Не надеясь выдержать очередную атаку, турки дрогнули и пустились в бегство к своим берегам. Попытка преследовать противника в боевом ордере оказалась безуспешной. Легкость в ходу турецких кораблей спасла их от разгрома. Уходя от преследования, они растворились в ночной темноте.

Контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков проявил себя умелым флагманом, способным творчески мыслить и принимать неординарные тактические решения. «Не удаляясь главных правил», он смог нешаблонно распорядиться силами флота. Осуществляя устойчивое управление флотом, он стремился поставить флагманский корабль в голову колонны и вместе с тем дать определенную инициативу в маневре своим командирам («каждому по способности случая»). В сражении ярко проявилось преимущество русских моряков в морской выучке и огневой подготовке. Сосредоточив главный удар на флагманских кораблях противника, Ушаков в максимальной степени использовал мощь артиллерии.

Победа русского флота в Керченском сражении сорвала планы турецкого командования по захвату Крыма. Кроме того, поражение турецкого флота привело к снижению уверенности руководства в безопасности своей столицы и заставило Порту «взять осторожности для столицы, дабы в случае со стороны российской на оную покушения, защитить бы можно было».

Сражение у мыса Тендра

Основная статья: Сражение у мыса Тендра

Утром 28 августа 1790 г. турецкий флот под командованием молодого капудан-паши Гуссейна, состоящий из 14 линейных кораблей, 8 фрегатов и 23 других судов стоял на якоре между Гаджибеем и Тендровской косой. Неожиданно для противника со стороны Севастополя был обнаружен Российский флот, идущий под всеми парусами в походном ордере трех колонн, состоящий из 10 линейных кораблей, 6 фрегатов и 26 более мелких судов под командованием Ф. Ф. Ушакова. Соотношение орудий было 1360 против 836 в пользу турецкого флота. Появление Севастопольского флота привело турок в растерянность. Несмотря на превосходство в силах, они спешно стали рубить канаты и в беспорядке отходить к Дунаю. Передовые турецкие корабли, наполнив паруса, удалились на значительное расстояние. Но капудан-паша, заметив опасность, нависшую над арьергардом, стал соединяться с ним и строить линию баталии правого галса. Ушаков, продолжая сближение с неприятелем, также отдал приказ перестраиваться в боевую линию левого галса. Но затем сделал сигнал «поворотить через контрмарш и построить линию баталии на правый галс параллельно не-приятельскому флоту». В результате русские корабли «весьма споро» выстроились в боевой порядок на ветре у турок. Используя оправдавшее себя в Керченском сражении изменение в боевом порядке, Фёдор Фёдорович вывел из линии три фрегата — «Иоанн Воинственник», «Иероним» и «Покров Богородицы» для обеспечения маневренного резерва на случай перемены ветра и возможной при этом атаки неприятеля с двух сторон. В 15 часов, подойдя к противнику на дистанцию картечного выстрела, Ф. Ф. Ушаков принудил его к бою. И уже вскоре под мощным огнём русской линии турецкий флот начал уклоняться под ветер и приходить в расстройство. Подойдя ближе, русские корабли со всей силой обрушились на передовую часть турецкого флота. Флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» вёл бой с тремя кораблями противника, заставив их выйти из линии. К 17 часам вся турецкая линия была окончательно разбита. Теснимые русскими передовые неприятельские корабли вынуждены были повернуть через фордевинд и пуститься в бегство. Их примеру последовали и остальные суда, ставшие в результате этого манёвра передовыми. Но во время поворота по ним был сделан ряд мощных залпов, причинивших им большие разрушения. Наконец, неприятель обратился в бегство в сторону Дуная. Ушаков преследовал его до тех пор, пока темнота и усилившийся ветер не вынудили прекратить погоню и встать на якорь. На рассвете следующего дня оказалось, что турецкие корабли находятся в непосредственной близости от русских. А фрегат «Амвросий Медиоланский» и вовсе оказался среди турецкого флота. Но так как флаги ещё не были подняты, то турки приняли его за своего. Находчивость капитана М. Н. Нелединского помогла ему выйти из столь сложного положения. Снявшись с якоря с прочими турецкими судами, он продолжал следовать за ними, не поднимая флага. Понемногу отставая, Нелединский дождался момента, когда опасность миновала, поднял Андреевский флаг и ушёл к своему флоту. Ушаков отдал команду поднять якоря и вступить под паруса для преследования противника, который, имея наветренное положение, стал рассеиваться в разные стороны. Однако от турецкого флота отстали два сильно повреждён-ных корабля, один из которых, 74-пушечный «Капудания», был флагманским Саид-бея. Другой был 66-пушечный «Мелеки Бахри» (Царь морей). Потеряв своего командира Кара-Али, убитого ядром, он сдался без боя. А «Капудания», упорно сопротивлялся до тех пор, пока был полностью охвачен огнём. Перед взрывом русская команда сняла с него турецкого адмирала Саид-бея, после чего корабль взлетел на воздух вместе с оставшимся экипажем и казной турецкого флота… Победа Черноморского флота при Тендре оставила яркий след в бое-вой летописи отечественного флота. Федеральным законом "О днях воинской славы (победных днях) России от 13 марта 1995 г. «День победы русской эскадры под командованием Ф. Ф. Ушакова над турецкой эскадрой у мыса Тендра» объявлен Днём воинской славы России. Красной строкой она вписана в историю военно-морского искусства. Тактика действий Ушакова имела активный наступательный характер. Если в дух предыдущих сражениях Черноморский флот осуществлял первоначально оборонительные действия с переходом в контратаку, то в данном случае изначально имела место решительная атака с чётким тактическим замыслом. Умело и эффективно был использован фактор внезапности, а также умело реализованы принципы сосредоточения сил на направлении главного удара и взаимной поддержки. В ходе боя контр-адмирал Ушаков, применил так называемый «корпус резерва», оправдавший себя в Керченском сражении, который впоследствии получит дальнейшее развитие. В максимальной степени использовалась огневая мощь кораблей и фрегатов за счёт сокращения дистанции залпа. Учитывая тот факт, что боевая устойчивость турецкого флота определялась поведением командующего и его флагманов, главный удар наносился именно по флагманским кораблям противника. Ф. Ф. Ушаков активно участвовал во всех эпизодах сражения, находясь в самых ответственных и опасных местах, являя подчиненным образец храбрости, личным примером побуждая их к решительным действиям. При этом он предоставлял младшим флагманам и командирам кораблей возможность поступить «каждому по способности случая», не сковывая их инициативы. В ходе сражения со всей очевидностью сказалось преимущество в морской выучке и артиллерийской подготовке русских моряков. Кроме того, их стойкость и мужество значительно способствовали достижению победы.

Сражение у мыса Калиакрия

Основная статья: Сражение при Калиакрии

Сражение у мыса Калиакрия произошло 31 июля 1791 г. Турецкий флот состоял из 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и 43 более мелких судов, стоящих на якоре у берега под прикрытием береговых батарей. Черноморский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова состоял из 16 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей, 17 крейсерских судов, брандера и репетичного судна. Соотношение орудий было 1800 против 980 в пользу турок. Состав сил турецкого флота претерпел изменения. Он был усилен за счёт алжирско-тунисских корсаров под командованием Сеит-Али, успешно действовавших в Средиземном море в кампании 1790 г. против отряда российского арматора майора Ламбро Качиони. Для этих целей повелением султана им были выделены 7 линейных кораблей из состава турецкого флота, из которых была сформирована эскадра, независимая от капудан-паши.

Для сокращения времени подхода к противнику Ушаков стал сближаться с ним, оставаясь в походном ордере трёх колонн. В результате исходное невыгодное тактическое положение Черноморского флота становилось выгодным для атаки. Обстановка начала складываться в пользу Черноморского флота. Неожиданное появление русского флота привело противника «в замешательство». На турецких кораблях в спешке стали рубить канаты и ставить паруса. Не справившись с управлением на крутой волне, при порывистом ветре, несколько кораблей столкнулись друг с другом и получили повреждения.

Алжирский флагман Сеит-Али, увлекая за собой весь турецкий флот, с двумя кораблями и несколькими фрегатами попытался выиграть ветер и, как в предыдущих сражениях, обогнуть головные корабли Черноморского флота. Однако, разгадав манёвр алжирского паши, контр-адмирал Ушаков, заканчивая перестроение флота в боевой ордер, на самом быстроходном флагманском корабле «Рождество Христово», вопреки устоявшемуся в морской тактике правилу, согласно которому командующий находился в центре боевого порядка, вышел из кильватерной колонны и пошёл вперёд, обгоняя свои передовые корабли. Это позволило ему сорвать замысел алжирского паши, и метким огнём с дистанции 0,5 кбт нанести ему значительный урон. В результате алжирский флагман был ранен и вынужден отойти в внутрь своего боевого построения .

В районе 17 часов уже весь Черноморский флот, сблизившись с противником на предельно короткую дистанцию, «дружно» атаковал турецкий флот. Следует отметить, что экипажи русских кораблей, следуя примеру своего флагмана, сражались с большим мужеством. Флагманский корабль Ушакова, став передовым, вступил в бой с четырьмя кораблями, не давая им развить атаку. Одновременно Ушаков приказал сигналом «Иоанну Предтече», «Александру Невскому» и «Федору Стратилату» подойти к нему. Но, когда они приблизились к «Рождеству Христову», все четыре алжирских корабля были уже настолько повреждены, что отошли от линии сражения и открыли своего пашу. «Рождество Христово» вошёл в середину турецкого флота, ведя огонь с обоих бортов, и продолжил поражать корабль Сеит-Али и ближайшие к нему суда. Этим манёвром Ушаков окончательно нарушил боевой порядок передовой части турок. К этому времени все силы обоих флотов были задействованы в сражении. Осуществляя устойчивое огневое поражение противника, Черноморский флот с успехом развивал атаку. При этом турецкие корабли были настолько стеснены, что стреляли друг в друга. Вскоре сопротивление турок было сломлено и они, обратившись к русскому флоту кормой, пустились в бегство.

Густой пороховой дым, окутавший поле боя и наступившая темнота воспрепятствовали продолжению преследования противника. Поэтому в половине девятого вечера, Ушаков был вынужден прекратить погоню и стать на якорь. На рассвете 1 августа на горизонте уже не было ни одного неприятельского корабля. В этот же день Ушаков получил известие от генерал-фельдмаршала Н. В. Репнина о заключении 31 июля перемирия и повеление о возвращении в Севастополь.

Как и в предыдущем сражении тактика Ушакова носила активный наступательный характер, а использование тактических приёмов определялось конкретно складывающейся обстановкой. Проход между берегом и флотом противника, сближение в походном ордере, постановка кордебаталии (центральной эскадры флота) и флагманского корабля в голову кильватерной колонны позволили русскому командующему в максимальной степени использовать фактор внезапности, атаковать противника из тактически выгодного положения и сорвать его замысел. Главный удар был нанесён по передовой, наиболее активной части противника, в кильватере которой шёл весь остальной турецкий флот вместе с капудан-пашой. Это позволило нарушить строй турецких кораблей и, несмотря на существенное преимущество противника в артиллерии, осуществлять его эффективное огневое поражение с коротких дистанций, в результате которого неприятель понёс большие потери в живой силе и материальной части.

В 1793 году произведён в вице-адмиралы.

Действия в Средиземном море

Основная статья: Средиземноморский поход Ушакова

Реконструкция облика по черепу, академик М. М. Герасимов

В 1798—1800 годах — императором Павлом I назначен командующим российскими военно-морскими силами в Средиземном море. Задачей Ф. Ф. Ушакова была поддержка на море действий войск антифранцузской коалиции.

Во время Средиземноморского похода 1798—1800 годов, Ушаков проявил себя как крупный флотоводец, искусный политик и дипломат при создании греческой Республики Семи Островов под протекторатом России и Турции. Показал образцы организации взаимодействия армии и флота при овладении Ионическими островами и особенно островом Корфу (Керкира), при освобождении от французов Италии, во время блокады Анконы и Генуи, при овладении Неаполем и Римом. В ходе похода имел разногласия с британским адмиралом Нельсоном относительно блокады (предложение Нельсона) или штурма (предложение Ушакова) о. Мальты.

В 1799 году произведён в адмиралы. В 1800 году эскадра Ушакова вернулась в Севастополь.

Последние годы

18 мая 1805 года прибыл по приглашению М. И. Платова на закладку и освящение новой столицы Донского войска — Новочеркасска. Имел общение также со своими родственниками, проживавшими в бывшем Донецком округе и станице Каменской.

Заслуги Ушакова не были оценены императором Александром I, который назначил его на второстепенную должность главного командира Балтийского гребного флота и начальником флотских команд в Санкт-Петербурге, а в 1807 году уволил в отставку. Во время Отечественной войны 1812 года Ушаков был избран начальником ополчения Тамбовской губернии, но из-за болезни отказался от должности.

В последние годы жизни в имении Ф. Ф. Ушаков посвятил себя молитве и широкой благотворительной деятельности. Согласно сообщению иеромонаха Нафанаила архиепископу Тамбовскому Афанасию:

«Оный адмирал Ушаков… и знаменитый благотворитель Санаксарской обители по прибытии своём из Санкт-Петербурга около восьми лет вёл жизнь уединённую в собственном своём доме, в своей деревне Алексеевке, расстояние от монастыря через лес версты три, который по воскресным и праздничным дням приезжал для богомоления в монастырь к служителям божьим во всякое время, а в великий пост живал в монастыре в келье для своего посещения… по целой седьмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неукоснительно, слушая благоговейно. В послушаниях же в монастырских ни в каких не обращался, но по временам жертвовал от усердия своего значительным благотворением, тем же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния в всепомощи. В честь и память благодетельного имени своего сделал в обитель в Соборную церковь дорогие сосуды, важное Евангелие и дорогой парчи одежды на престол и на жертвенник. Препровождал остатки дней своих крайне воздержанно и окончил жизнь свою, как следует истинному христианину и верному сыну святой церкви».

Флотоводец умер 2 (14) октября 1817 в своём имении в деревне Алексеевка (ныне Республика Мордовия). Похоронен в Санаксарском монастыре близ города Темникова.

Граф, затем светлейший князь Алекса́ндр Андре́евич Безборо́дко (1746 или 1747^[1] — 6 (17) апреля 1799) — русский государственный деятель фактически руководивший внешней политикой Российской империи после ухода в отставку в 1781 году Никиты Панина. Один из инициаторов разделов Польши. За два года до смерти удостоен Павлом I высшего по тем временам ранга канцлера Российской империи, старший брат русского генерала, сенатора, участника русско-турецких войн графа Ильи Безбородко.

Родился в Глухове в 1747 году и обучался сначала в доме своих родителей, а потом в Киевской академии, где и проявились его блестящие способности. С 1765 г. началась служба Безбородко: в этом году он был записан в бунчуковые товарищи и назначен правителем канцелярии малороссийского генерал-губернатора графа Румянцева-Задунайского.

В 1767 году князь Александр Андреевич определён членом малороссийского генерального суда, а через два года, когда началась война с Турцией, он оставил гражданскую службу, поступил в военную и выступил в поход к Бугу с Нежинским полком и после начальствовал над полками: Лубенским, Миргородским и компанейским. Когда Румянцев был назначен главнокомандующим над русскими войсками против турок, Безбородко перешёл в его армию и находился при нём неотлучно в сражениях: 4 июля 1770 г., не доходя речки Ларги; 5-го — при нападении турок на авангард правого крыла; 7-го в Ларгской битве, где по собственному желанию сражался в передовом отряде; 21-го участвовал в знаменитом сражении при Кагуле; 18 июня 1778 года был при штурме наружного силистрийского ретраншамента и в течение всей войны, управляя делами генерал-фельдмаршал, успехом исполнял разные тайные поручения.

За свою службу князь Александр Андреевич 22 марта 1774 года был пожалован в полковники, а в следующем 1775 году по прибытии в Москву с графом Румянцевым он поступил к государыне для принятия прошений, поступающих на высочайшее имя.

1 января 1779 г. Безбородко был произведен в бригадиры, а 5 мая награждён деревнями в Белоруссии за участие в окончании крымских дел с Портой. В 1782 году Безбородко получил орд. св. Владимира 1-й ст.; в 1783 — в потомственные владения 2700 душ в Малороссии; в 1784 году — чин тайного советника, орден Святого Александра Невского, звание второго члена Министерства иностранных дел с окладом вице-канцлерским и более 3000 душ в Малороссии. Кроме того, получил дозволение принять пожалованное ему римским императором графское достоинство. В 1786 году переименован в гофмейстеры и награждён деревнями в Малороссии. 14 февраля 1787 года принимал в Киеве в Мариинском дворце, когда там пребывала императрица венесуэльского политического деятеля Франсиско Миранду.^[2]

В 1790 году пожалован действительным тайным советником, а в следующем году, по случаю примирения с Портой, получил орден Святого апостола Андрея Первозванного; далее — 50 тысяч рублей серебром, похвальную грамоту, масличную ветвь для ношения на шляпе и 5000 душ в Подольской губ. За увеличение государственных доходов гр. Александру Андреевичу был пожалован пенсион в 10000 руб. и единовременно 50000 руб. Пользуясь неограниченной доверенностью императрицы, Безбородко имел больше силы и влияния, нежели вице-канцлер граф Остерман, несмотря на то, что он был вторым членом. Со вступлением имп. Павла на престол для гр. Безбородко наступила новая эра.

В 1797 г. он был пожалован канцлером и возведен в княжеское Российской империи достоинство. Кроме этого, имп. Павел I пожаловал ему портрет свой и большой крест св. Иоанна Иерусалимского, осыпанные бриллиантами, орловскую вотчину, поступившую в казну после кн. Кантемира, несколько тысяч десятин земли и душ крестьян.

Член Российской академии с 1783 года. Принимал участие в важнейших политических делах второй половины царствования Екатерины II и царствования императора Павла, как например в заключении морской декларации 28 февраля 1780 г. и в ряде других трактатов (1780-83) о морском нейтралитете, также в заключении оборонительных союзных договоров России с Австрией и Пруссией (1792) и с Великобританией (1794), в третьем разделе Польши (1795).

Последние годы

Тревоги и нездоровье побудили Безбородко в конце 1798 года ходатайствовать об увольнении от службы, но, взамен того, он получил лишь отпуск за границу. Отпуском этим, однако, ему воспользоваться не пришлось: разбитый параличом, Безбородко умер 6 (17) апреля 1799 года и погребён в палатке Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.^[3]

Князь Безбородко женат не был, но всегда был страстным поклонником женщин, вел разгульную и легкомысленную жизнь. От актрисы, балетной танцовщицы, Ольги Дмитриевны Каратыгиной («Ленушка»), с 1790 года жившей в его доме, а потом вышедшей замуж за правителя канцелярии Безбородко Н.Е.Ефремова^[4], имел дочь Наталию Александровну Верецкую (1790—1826; похоронена в Толшевском монастыре, Воронежской губ.), бывшую замужем с 21 мая 1806 года за гвардии полковником Я.И.Савельевым. Ей Безбородко дал прекрасное воспитание, большое приданое, и она всегда с теплым чувством вспоминала „священное имя своего благодетеля“

Князь Никола́й Васи́льевич Репни́н (11 марта 1734 — 12 мая 1801) — генерал-фельдмаршал. Один из виднейших деятелей Екатерининской эпохи, боевой генерал и удачливый дипломат.

Начало службы. Семилетняя война

Родился в семье Василия Аникитича Репнина (1696-1748) и Дарьи Федоровны фон Полл ^[1], 3 жены отца. В 11 лет был зачислен солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк, в 14 лет сержантом участвовал в походе своего отца на Рейн. В 1749 году произведён в прапорщики, через 2 года стал подпоручиком гвардии. Затем долго жил в Германии, где получил «дельное немецкое воспитание и образование», и в Париже, откуда его вернула в Россию императрица Елизавета, опасавшаяся, чтобы «Николаша» не погиб «от разврата и распутства в этом Содоме».

Когда началась Семилетняя война против Пруссии, молодой офицер отправился волонтером в армию генерал-фельдмаршала С. Ф. Апраксина. Проявил храбрость в сражении при Грос-Егерсдорфе, при занятии Кенигсберга, во время осады Кюстрина, с 1758 года — капитан. В следующем году Репнин командирован к союзникам во Францию, где он служил в войсках маршала Контада. В 1760 году полковник Репнин в составе корпуса графа З. Г. Чернышёва участвовал в занятии Берлина. В 1762 году был произведён в генерал-майоры. 22 сентября 1762 года награжден орденом Св. Анны.

Дипломатическая работа. Польша

Николай Васильевич удачно совмещал военную и дипломатическую деятельность. В 1762 году он был направлен Петром III в качестве полномочного министра в Пруссию, где познакомился с первым полководцем своего времени Фридрихом II и его армией. С 1763 года Репнин по поручению Екатерины II являлся полномочным министром в Польше, фактически управлял там всеми делами при безвольном короле С. А. Понятовском. Его слова в сейме: «Такова воля императрицы» — имели решающее значение. Каким почётом он пользовался в Варшаве, видно из того, что в театре ожидали его приезда в то время, когда король уже сидел в ложе. Под давлением русского посла польский сейм в 1768 уравнял права «диссидентов» (православных и протестантов) с католиками, однако это вскоре вызвало вооруженный мятеж «конфедератов», подавленный Россией. За свою деятельность в Польше Николай Васильевич был награждён 17 января 1768 года орденом Св. Александра Невского, чином генерал-поручика и денежным подарком в 50 тысяч рублей.

Русско-турецкая война 1768-1774

С началом русско-турецкой войны 1768-74 Репнин вернулся в Россию и добился направления его в 1-ю армию князя А. М. Голицына. Командуя отдельным корпусом, он воспрепятствовал переправе через Прут 36-тысячного турецкого войска, затем под знаменами П. А. Румянцева отличился в сражении при Рябой Могиле (1770). В этом сражении действовавшие под его командованием Киевский, Архангелогородский, Ширванский мушкетерские полки и гренадерские батальоны, составив два каре, при поддержке конницы разгромили левый фланг турок. В сражении при Ларге Репнин вновь отличился, разделил он и славу победителей битвы при Кагуле, внесшей окончательный перелом в ход войны. По представлению Румянцева был 27 июля 1770 года награждён орденом святого Георгия 2-й степени № 2

За оказанный пример мужества, служивший подчиненным его по преодолению трудов неустрашимости и к одержанию над неприятелем победы 21-го июля 1770 года под Кагулом

Впоследствии авангард Репнина без боя занял Измаил и заставил капитулировать Килию. Действуя решительно и жестко в сражениях, князь проявлял великодушие к побежденным, и особенно к населению.

В 1771 году, получив под свое командование все войска, находившиеся в Валахии, Репнин разбил под Бухарестом 10-тысячное войско противника. После оставления русскими войсками Журжи, он вызвал резкое неудовольствие главнокомандующего Румянцева, их отношения обострились, и, сославшись на «расстроенное здоровье», Репнин отпросился из армии. Почти три года он провел в отпуске за границей, но в 1774 году вновь вернулся в армию. Участвовал во взятии Силистрии и в заключении Кючук-Кайнарджийского мира, текст которого, по поручению Румянцева, отвез в Петербург Екатерине II. Во время «торжества мира» Николай Васильевич был произведен в генерал-аншефы, подполковники лейб-гвардии Измайловского полка, награждён крупной суммой денег.

Административная деятельность

В 1775—1776 годах Репнин возглавлял русское посольство в Турции, где ему пришлось решать нелегкую задачу укрепления хрупкого мира между недавними врагами. По возвращении в Россию он недолго пожил в столице. Императрица настороженно отнеслась к слухам о его участии в планах возведения на престол её сына — Павла, а также о его связи с масонами (Н.В. Репнин был основателем Военной ложи в Кинбурне, членом Ложи Теоретического градуса, Ложи Трех муз и проч.). Репнин получил назначение генерал-губернатором в Смоленск. Одновременно (1778-1781) являлся первым генерал-губернатором Орловского наместничества.

Участие России в разрешении конфликта европейских стран вокруг «Баварского наследства» потребовало использования дипломатических и военных способностей Николая Васильевича. Во главе 30-тысячного корпуса он вступил в Бреславль и стал посредником при заключении Тешенского мира. Екатерина II пожаловала князю орден святого Андрея Первозванного, австрийский и прусский монархи также не оставили его без наград.

В 1780 года Репнин командовал наблюдательным корпусом в Умани, в следующем году стал генерал-губернатором Псковским, оставаясь и Смоленским. Получил очередные награды: орден святого Владимира 1-й степени в день его учреждения (1782), бриллиантовые знаки к ордену святого Андрея Первозванного (1784). Не испытывая особого удовлетворения от административной деятельности, Николай Васильевич попросил разрешения поехать «для отдыха» за границу.

Русско-турецкая война 1787-1791

Новая война с Турцией вернула Репнина на боевое поприще. Он участвовал в осаде и взятии Очакова, командуя русскими войсками в Молдавии, одержал победу на Салче, запер противника в Измаиле, но по указанию главнокомандующего Г. А. Потемкина отошёл от крепости (её взятие Потемкин вскоре поручил Суворову). Летом 1791 года, во время отъезда Потемкина в Петербург, Репнин принял на себя обязанности главнокомандующего и решил действовать активно, вопреки инструкциям светлейшего князя. Узнав, что турецкий визирь концентрирует свои войска вблизи Мачина, Репнин двинул вперёд свою армию и разбил противника в шестичасовом сражении. На левом фланге наибольший вклад в победу внес М. И. Кутузов. Русские потери в Мачинском сражении составили 141 человек убитыми и 300 ранеными, несмотря на то что Репнину противостояло более чем 80-тысячное неприятельское войско. Ошеломленный поражением, визирь уже на следующий день прислал к Репнину в Галац парламентеров, подписавших предварительные условия мира.

Николай Васильевич 15 июля 1791 года получил орден святого Георгия 1-й степени № 9

Во уважение особливаго усердия, которым долговременная его служба была сопровождаема, радения и точности в исполнении предложений главнаго начальства, искусства и отличнаго мужества в разных случаях оказаннаго и особливо при атаке с войсками под его командою находящимися армии турецкой под предводительством верховнаг визиря Юсуф-паши за Дунаем при Мачине в 28-й день июня, одержав над нею совершенную победу.

Фельдмаршальского жезла он не получил, и виной этому, как полагали многие, была его связь с масонами, которых Екатерина II не жаловала.