11. Источники международного права

Нормы международного права

Под нормой международного права понимается правило поведе­ния, которое признается государствами, другими субъектами меж­дународного права в качестве юридически обязательного.

Нормы международного права следует отличать, например, от так называемых обыкновений, которые тоже соблюдаются субъек­тами международного права во взаимных отношениях. Однако если международно-правовые нормы — это юридически обязательные правила поведения, то обыкновения лишены качества юридиче­ской обязательности. Нарушение норм международного права вле­чет международно-правовую ответственность, а нарушение обык­новения — такой ответственности не влечет.

Содержание норм международного права составляют права и обязанности государств и других субъектов международного права. Вступая в отношения между собой, субъекты международ­ного права реализуют свои права и несут обязанности, устанавли­ваемые международно-правовыми нормами.

Урегулированные международно-правовыми нормами между­народные отношения приобретают характер международно-пра­вовых. Вступая в те или иные международно-правовые отноше­ния, субъекты международного права тем самым реализуют свои права и обязанности.

Нормы международного права создаются, главным образом, с согласия субъектов межвластных международных отношений. Форма изъявления согласия может быть различной, как и сам про­цесс нормообразования. Согласие может быть, например, молча­ливым. Различия обусловлены прежде всего источником права, в отношении которого государство выражает согласие.

Понятие источников международного права

Действие норм осуществляется не непосредственно, а только тогда, когда они закреплены в источниках.

В МП нет определенно установленного пере­чня его источников. Но главное в содержании международного права — его нормы, обычные и договорные. Поэтому преобла­дает мнение о том, что основными источниками МП являются международные договоры и международные обы­чаи. Кроме этих источников, Международному Суду предписано при решении споров на основании МП при­менять еще:

• «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями»;

• «судебные решения и доктрины наиболее квалифицирован­ных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения право­вых норм» (ст. 38 Статута Международного Суда).

Международные обычаи

Это — такие правила поведения, которые, как отметил Международный Суд ООН в деле «Никарагуа против США» (1986 г.), состоят из двух элементов:

1) объективного («общая практика») и

2) субъективного («признания ее в качестве права»).

То есть к меж­дународным обычаям относятся правила поведения, которые:

• складываются постепенно вследствие повторяющихся действий значительного числа государств (практики государств);

• признаются юридически обязательными субъектами меж­дународного права, т.е. наличествует, «opinio juris» - мнение, убеждение государств в юридической обя­зательности таких правил.

Что касается практики государств, то, по мнению пяти судей Меж­дународного Суда, выраженному в 1973 г., такая практика должна быть «общей, последовательной и внутренне согласованной».

Некоторые правила удовлетворяют первому требованию, но не второму. Таковы правила дипломатического протокола: например, назначение дуайеном дипломатического корпуса того посла, кото­рый пробыл в государстве пребывания на данном посту наиболь­ший срок; и правила международной вежливости: например, при­ветствие кораблями в море друг друга — они кратковременно приспускают флаг; эти правила повторяются давно чуть не всеми государствами мира, имеющими флот. Но нет признания таких правил юридически обязательными; соответственно такие пра­вила — это не нормы международного права.

В ст. 38 Статута Международного Суда международный обы­чай определен «как доказательство всеобщей практики, признан­ной в качестве правовой нормы». В упомянутом решении Между­народного Суда по спору Никарагуа с США (1986 г.) Суд в порядке толкования этого положения Статута отметил: «Когда два государ­ства соглашаются включить какое-то правило в договор, их согла­сия достаточно, чтобы такое правило стало юридическим, обяза­тельным для них; но в области обычного международного права не достаточно разделяемых сторонами взглядов относительно содержания того, что они считают таким правилом. Суд должен убе­диться, что наличие такого правила в opinio juris государств подтверждено практикой».

Для отнесения правила поведения к международному обычаю, установления его содержания используются вспомогательные сред­ства определения международно-правовых норм.

Международные договоры

Хотя обычай остается основным источником, современное меж­дународное право в силу его кодификации и прогрессивного раз­вития становится все более договорным. В упоминавшейся ст. 38 Статута Международного Суда при перечислении источников меж­дународного права на первое место поставлены «международные конвенции, как общие, так и специальные, устанавливающие пра­вила, определенно признанные спорящими государствами».

Согласно Венской конвенции о праве международных догово­ров 1969 г. «"договор" означает международное соглашение, заклю­ченное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования» (ст. 2).

Общие принципы права, признанные цивилизованными нациями

Нет каких-либо международно-правовых актов, которые опре­деляли бы, что следует понимать под общими принципами права. В связи с этим в международно-правовой литературе сложились несколько точек зрения на природу общих принципов права.

• Одни авторы полагают, что общие принципы права — это обще­признанные, основные принципы МП.

• Другие с этим не согласны, считая, что последние — это те принципы, которые отражены в основных источниках МП, договорах и обычаях. А под «общими принци­пами» следует понимать юридические начала, которые признаются многими государствами в их национальных правовых системах.

В отечественной доктрине международного права к общим принципам права чаще всего относят общие юридические пра­вила, общие принципы юридического производства, правила «юридической техники», многие из которых известны еще рим­скому праву: Lex specialis derogat generalis (специальное правило отменяет общее), res judicata (решенное дело, не подлежащее новому рассмотрению тем же судом или судом параллельной юрисдикции), lex posteriori derogat priori (последующее правило отменяет предыдущее) и т.д.

В западной доктрине преобладающее мнение состоит в широ­ком понимании понятия «общие принципы права». То есть смысл включения их в число международно-правовых источников и состоял в том, чтобы Постоянная палата международного пра­восудия могла при решении любого международного спора вос­полнить возможный пробел в наличествующих международных договорах и международных обычаях.

Это означает, что поня­тие «общие принципы права» рассматривается прежде всего как возможность для суда избежать признания поп liquet («дело не ясно») — из-за того, что в международном праве не достает при­менимых к какому-то делу норм. Чтобы избежать их, еще до 1920 г. (до создания Постоянной палаты международного правосудия) международные арбитры, например, уже прибегали к концепции «общих принципов права» — для широкого толко­вания существующего правила.

Вряд ли приемлемо в настоящее время для большинства госу­дарств столь широкое понимание функций международных судей и арбитров. Концепция «судьи создают право», допустимая в стра­нах англо-саксонской системы права, не отражена в современном международном праве.

Вместе с тем сводить рассматриваемое понятие «общие при­нципы права», используемое в Статуте Международного Суда, только к правилам юридической техники тоже вряд ли коррек­тно, особенно с учетом современной международной судебной и арбитражной практики. Как она показывает, это понятие — еще и важное средство предотвращения упомянутых случаев поп liquet.

Судебные решения

В отечественной науке (И. И. Лукашук) таким решениям при­дана особая роль: «первостепенное значение в толковании меж­дународно-правовых норм».

Надо принять во внимание, однако, и то, что согласно ст. 38 Ста­тута Международного Суда судебные решения отнесены к вспомо­гательным средствам для определения правовых норм лишь при условии соблюдения положений ст. 59 Статута. А в ней предусмот­рено: «Решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу».

В этом — важный баланс: Международный Суд в силу ст. 59 Ста­тута не обязан следовать в последующем деле правовым доводам и логике предыдущих решений, даже при схожести обстоятельств дела; вместе с тем с учетом ст. 38 Статута на практике Суд почти всегда опирается на предыдущие свои решения.

Не удивительно поэтому, что на решения Международного Суда часто ссылаются как на доказательство наличия выявленной обыч­ной нормы международного права. Растущая роль решений Суда объясняется его инновационным влиянием на развитие между­народного права.

Так, в решении по спору между Великобританией и Норве­гией (1951 г.) Суд сформулировал некоторые важнейшие юри­дические правила о прямых исходных линиях. Эти правила вос­приняла впоследствии Комиссия международного права ООН, что отражено в Докладе Комиссии о работе ее восьмой сессии (1956 г.). Затем эти правила получили отражение в международ­ном договоре, а именно в принятой в Женеве Конвенции о тер­риториальном море и прилежащей зоне 1958 г. Здесь мы просле­живаем движение сформулированного Судом правила от уровня к уровню — от вспомогательного источника к основному.

Международно-правовая доктрина

Согласно Статуту Международного Суда Суд применяет «в качестве вспомогательного средства для определения пра­вовых норм доктрины наиболее квалифицированных специа­листов по публичному праву различных наций».

В прошлом доктрины — например, Г. Гроция или Ф. Мартенса — действительно оказали колоссальное влияние на разви­тие международного права. И в настоящее время ссылки на круп­ные труды по международному праву можно увидеть в матери­алах Комиссии международного права ООН, в арбитражных и некоторых судебных решениях, в особых мнениях членов Меж­дународного Суда.

Юридически безупречные, обоснован­ные выводы по результатам глубокого исследования вопросов международного права не могут не влиять на формирование соответствующего мнения международного судьи и т.д. Вместе с тем реальность состоит и в том, что определяющее влияние на такое мнение окажут все же официальные позиции соответствующих госу­дарств.

Решения международных организаций. Термин «мягкое право»

Решения международных организаций не упомянуты в рас­сматриваемом перечне ст. 38 Статута. Тем не менее, в науке такие решения (особенно принятые в рамках системы ООН) часто отно­сят к вспомогательным источникам международного права.

При этом ссылаются на то, что, например, в соответствии со ст. 25 Устава ООН СБ принимает решения, которые обязательны для всех государств — членов ООН; что решения большинства межправительственных организаций по вопросам бюджета обязательны для государств-членов и т.д.

Другие с этим не согласны, полагая, что подобные и иные решения международных организаций — это не новый источник международного права: ведь право принимать такие решения заложено в договорной основе функционирования данной организации, т.е. в Уставе ООН, в соглашении о создании международной организации и т.д. А единогласно принятая резо­люция ГА ООН по вопросу, не решенному договорными нормами, выполняется, если государства исходят из того, что сформулированные в резолюции правила отра­жают сложившиеся нормы международного обычного права. Эта мысль выражена Международным Судом в его консультативном включении относительно правомерности угрозы или использо­вания ядерного оружия (1996 г.): «Резолюции Генеральной Ассам­блеи, даже если они не обязательны, могут иногда иметь норма­тивную ценность. Они могут в определенных обстоятельствах пре­доставить значимое свидетельство в пользу наличия нормы или возникновения opinio juris».

В этой связи в международной практике используется термин «мягкое право». Принятие ГА ООН, другими международными организациями, в том числе специализированными учрежде­ниями ООН, большого количества резолюций, рекомендаций, иных документов по разным вопросам международных отно­шений представляет интерес для субъектов международного права.

Эти документы носят, в основном, рекомендательный характер (за исключением решений по внутриорганизационным и финансово-бюджетным вопросам). Сами по себе они — не носители норм международного права. Однако, как показы­вает практика, государства чаще стремятся к тому, чтобы их действия не расходились с предписаниями, содержащимися в таких документах.

Для примера достаточно сослаться на такие резолюции ГА ООН, как, например, Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Декла­рация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Декларация о принципах международного права, «Определение агрессии» (1974 г.), Декларация о мерах по ликви­дации международного терроризма 1994 г. и др.

Подобные резолюции содержат образцы поведения. Сформулированные в этих документах правила пове­дения могут впоследствии стать (путем соответствующего призна­ния со стороны субъектов международного права) договорными либо обычными международно-правовыми нормами.

Односторонние акты государств

Согласно доктрине односторонние акты государств могут порож­дать для конкретного государства юридические обязательства. Но такие акты не могут создать нормы международного права, коль здесь нет согласия государств.

Есть и иное мнение: согласие — молчаливое — здесь есть, поскольку всякий односторонний акт порождает ожидание вполне конкретных последствий. Как отметил Международный Суд ООН в деле об испытании ядерного оружия Францией на островах в Тихом океане (Австралия и Новая Зеландия против Франции, 1974 г.), «заинтересованные государства могут учитывать односторонние декларации и доверять им, а также вправе требовать, чтобы создан­ные таким путем обязательства уважались». Суд пришел к выводу, что заявление президента и министра обороны Франции свиде­тельствуют о принятии Францией обязательства не производить ядерные испытания.

Международный Суд обозначил определенные факторы, крите­рии, которые необходимо учитывать при квалификации односто­роннего акта или действия как свидетельствующего о принятии соответствующим государством международно-правового обяза­тельства. К ним относятся намерение государства принять на себя международно-правовое обязательство и публичность (или глас­ность) такого акта.