Переводы иноязычных текстов

«Десять лет изгнания». (Франц.)

Примечания

О г-же СТАЛЬ и о г. А. М—ВЕ

Напечатано в±«Московском телеграфе», 1825 г., ч. третья, № 12. Статья вызвана появлением в «Сыне отечества», 1825 г., № 10, «Отрывков г-жи Сталь о Финляндии с замечаниями». Автором этих замечаний был А. А. Муханов (1802—1834), служивший в это время в Финляндии адъютантом генерала Закревского. Так как статья эта была подписана только инициалами, Пушкин не знал, кто был ее автор (см. письмо Пушкина Вяземскому от 13—15 сентября 1825 г.). Собственная подпись Пушкина под статьей расшифровывается «Старый Арзамасец». Заключительный стих заимствован из сатирического послания П. А. Вяземского М. Т. Каченовскому (напечатано в «Сыне отечества» в 1821 г.). Пушкин слегка видоизменил его; у Вяземского:

Уважен будешь ты, когда других уважишь.

По поводу слов о «великодушии русского императора», поставленных для цензуры, см. письмо Вяземскому от 13 июля 1825 г.

О драмах Байрона о драмах байрона

Английские критики оспоривали у лорда Байрона драматический талант. Они, кажется, правы. Байрон, столь оригинальный в±«Чайльд-Гарольде», в «Гяуре» и в «Дон Жуане», делается подражателем, коль скоро вступает на поприще драматическое: в Manfred’e <см. перевод> подражал он «Фаусту», заменяя простонародные сцены и субботы другими, по его мнению благороднейшими; но «Фауст» есть величайшее создание поэтического духа; он служит представителем новейшей поэзии, точно как «Илиада» служит памятником классической древности.

В других трагедиях, кажется, образцом Байрону был Alfieri±<см. перевод>. «Каин» имеет одну токмо форму драмы, но его бессвязные сцены и отвлеченные рассуждения в самом деле относятся к роду скептической поэзии «Чайльд-Гарольда». Байрон бросил односторонний взгляд на мир и природу человечества, потом отвратился от них и погрузился в самого себя. Он представил нам призрак себя самого. Он создал себя вторично, то под чалмою ренегата, то в плаще корсара, то гяуром, издыхающим под схимиею, то, наконец, странствующим посреди... В конце концов он постиг, создал и описал единый характер (именно свой), всё, кроме некоторых сатирических выходок, рассеянных в его творениях, отнес он к сему мрачному, могущественному лицу, столь таинственно пленительному. Когда же он стал составлять свою трагедию, то каждому действующему лицу роздал он по одной из составных частей сего мрачного и сильного характера и таким образом раздробил величественное свое создание на несколько лиц мелких и незначительных. Байрон чувствовал свою ошибку и в последствии времени принялся вновь за «Фауста», подражая ему в своем «Превращенном уроде» (думая тем исправить le chef d’œuvre <см. перевод>).