2. Время как культурный феномен.

Идея Времени имеется во всех культурах,  предопределяя особенности национального менталитета и всю систему ценностей: представления о счастье и судьбе,  о смерти и бессмертии, о смысле жизни и смысле истории, о собственном предназначении и судьбе нации. Первым исследователем,  обратившим внимание на этот факт, был  О. Шпенглер. В своей гениальной работе «Закат Европы» он отмечал:  каждая культура, подобно живому существу, имеет свою душу, которая выражается в собственном переживании времени, которое неполно фиксируется идеей судьбы. «Проблема времени, - говорит Шпенглер, - доступна для нас только на основе мироощущения искания и его истолкования при помощи идеи судьбы» (12, с.165). Именно различия в субъективном восприятии времени, вместе с объективными различиями в исторических судьбах, создают внутреннее и внешнее многообразие, непохожесть и инаковость культур. Концепция Шпенглера не лишена эстетического очарования, особенно когда он   описывает аполлоническую душу античного грека, магическую душу египтянина или фаустовскую душу европейца. 

 В процессе дифференциации общества из окружающего мира возникают первые представления о времени. Становясь все более автономным, социум приобретает «свое» собственное время развития, которое возникает как разрыв с окружающей средой. Социальное время  (время синхронной деятельности больших групп людей) сначала является приспособлением к естественному времени, а затем становится все более свободным от него. Постепенно в результате  взаимодействия с природными ритмами  и  социальным временем возникает время культуры.

            Собственно социальное время является одновременно и механизмом обособления от окружающего мира и способом объединения, или синхронизации деятельности;  вместе с социальным временем в мир приходит отношение одновременности. Дальнейший процесс исторического развития характеризуется все большим расширением пространства синхронизации: сначала оно охватывало очень локальные социальные группы и племена, затем в него включались города и большие государства (Вавилон, Египет, Античная Греция), затем - целые империи (Римская империя), и, наконец, все человечество (глобальный мир современности).

            Тенденция к  синхронизации и унификации человеческой деятельности и общения, присущая социальному времени, создает опасность темпорального тоталитаризма. Этой опасности противостоит время культуры, в котором выражается специфика национальной истории, национального характера,  менталитета,  своеобразное ценностное насыщение времени. Каждая культура имеет «свое» время, свою историю и судьбу, собственные жизненные ритмы,  темпы развития, исторически сложившиеся способы ценностной ориентации во времени,  подходы к оценке  прошлого, настоящего и будущего.

            «В одних культурах время циклично — история состоит из бесконечных повторений одной и той же цепи событий. В других культурах, включая и нашу, время - дорога, проторенная между прошлым и будущим, по которой идут народы и общества. Встречаются и такие культуры, в которых человеческая жизнь считается стационарной во времени: не мы приближаемся к будущему, а будущее приближается к нам…Одно общество живет прошлым, другое может быть целиком поглощено будущим». (11). В культурах разного типа осуществляется не только собственное смысловое наполнение индивидуального и социального Времени, но и сами эти представления различны.

            Различия в менталитете выражаются в языке. Например, в Китае есть понятие «кун-фу», которое означает, наряду с искусством рукопашного боя, а также со сверхъестественными способностями, обретаемыми в результате духовного подвижничества, время праздности, или правильно организованное свободное время. Истинно мудр тот, кто сумел оседлать время, вместить его в себя, сделать его своей судьбой. Китайская мудрость - это не итог отвлеченных размышлений, а плод правильно проживаемой жизни, дарующей продуктивное долголетие. Загадка мудрости является загадкой времени. А время окутано покровом тайны, потому что оно не только хранит в себе темную бездну вечности, но и потому, что оно дается нам в виде бесконечной череды мгновений.      

Время – тайна и неразрешимая загадка, заданная Сфинксом. Но время также выступает символом познания и самопознания, загадка времени тесно связана с  постепенно разгадываемой человеком,  загадкой своего «Я». Когда Эдип, осуществив свое предназначение, в конце жизни понимает, что он злодей, поправший все человеческие законы,  он отказывается от власти, добытой безнравственным путем, выкалывает обманувшие его глаза и обращает взор на свой внутренний мир. Из этого мифа следует вывод, что время – иллюзия и обман зрения, а человек, живущий по законам видимого мира, - слепец и невежда. И наоборот, слепые представители мифов (Эдип, Тиресий) обладают даром ясновидения, прорицания. Они видят то, чего не видят другие. Гомер тоже был слеп, но он подробнейшим образом описал историю Троянской войны, которая происходила за 400 лет до его рождения.  Даром предвидения обладают также безумцы, например, Кассандра, предсказавшая гибель Трои. Символ богини правосудия Фемиды изображается с повязкой на глазах, говорящей  о ее способности проникать в суть вещей, не обращая внимания на видимый мир.            Таким образом, мифы напоминают человеку, что, наряду с восприятием физической реальности, существует иное измерение сознания, связанное с нашей способностью преодолевать время, видеть больше и дальше физического настоящего.

         Утверждая  высшую ценность непреходящей вечности по сравнению с ускользающим временем,  миф отражает метафизическое презрение древних к профанной реальности. Человек должен жертвовать временным ради вечного, он может даже пожертвовать своей жизнью ради вечной славы, ведь славная смерть лучше, чем жизнь в безвестности (об этом свидетельствует, например,  судьба Ахилла).

Билет № 2