Мужское и женское в их силе и слабости… мужское–женское – идеальные модели, в которых воплощены ожидания полов в отношении друг друга, а также их актуализация в реалиях жизни.

- мужское живет в поле этического и эстетического (как форм культуры), женское природно, оно проявляется в женственности как спонтанной (естественно наличиствующей) гармонии (красоты);

- мужское: культура – способ преодоления природного в себе… женское: способ проговаривания природного на языке культурных символов;

- мужское: одиночество естественно, отсюда, - эгоцентризм, культура как поле самоутверждения, любовь к себе и плодам своего труда (творчества). Женское – нет одиночества: любовь не к себе, но к другому (мужчина, дети и др.). Мужское одиночество – экзистенциально, женское – психологично, и потому: первое – неизбывно, второе – временно.

- разведение любви и секса возможно и для женщин, и для мужчин… просто мужественность реализуется во власти, силе, тогда как женственность во всей своей полноте является только в любви;

- мужское: верность в социальных отношениях (самоутверждение!); женское: верность мужчине.

- мужчина вполне может отдаваться в любви, но рано или поздно это начинает воспринимается им как жертва своим личным пространством; для него давать органичнее в любви, органичнее, чем отдаваться…. Идеальная любовь в понимании мужчины – жертва (как Иисус Христос пожертвовал собой из любви). Но для большинства мужчин жертвенный характер их любви не выносим длительно, и потому – они бегут от неё, либо начинают не отдаваться, а давать, и ли вообще уходят в творчество. Это невыносимость связана с ценностью для мужчины его личного пространства, без которого олн не может самоутверждаться.

У женщины самоотдача в любви – естественно-спонтанна, для неё любовь – это не жертва, а служение.

Мужчина и женскую любовь воспринимает часто как жертву (через себя): так, в «Иванове» Иванов не смог увидеть, что любовь Сары – не жертва, а служение, да и Саша хотели именно служить (её монолог!!!); но так как для него их любовь – жертва, то он не смог принять, изъел себя муками совести… так и не поняв, что женщинам не счастье нужно, а возможность быть с любимым, заботиться о нём, служить ему и в горе, и в болезни, и в печали (а всё оттого, что дела любимого у него не было… а женщины дома сидели)…

Вот никто из нас не может выпрыгнуть из тела, и потому хотим мы этого или нет, переживаемые состояния и размышления над ними мы осуществляем сквозь сеточку нашего пола. И эта разница не в степени глубины, а в принципиально различной интенции. У Степана, как я увидела, сугубо мужское определение любви и понимание механизмов её возникновения, развития и существования; это не хорошо и не плохо, это – факт. Конечно, имеются философские определения любви, призванные выразить сущностное этого состояния, но если в них вчитаться и по-настоящему задуматься, то эти определения любви, по сути,- женские (так же как, если вчитаться в философские определения понятия «свобода» с неизбежностью понимаешь, что ТАК она могла быть понята только мужчиной), о чём я ниже скажу.

*** еще несколько оговорок:

- я тут буду высказывать позицию, которая во мне оформилась буквально в последние два-три месяца, в будущей книжке ей будет посвящена главка с примерами из художественной литературы и результатами психологических исследований – так что здесь я только озвучу идею без подробных аргументов;

- хочу заметить, что упоминавшийся выше Э. Фромм с его «Искусством любить» не говорил о различии мужской и женской любви, но – о различности отцовской и материнской; а это не одно и тоже, ибо мужская и женская любовь – это половая любовь, а материнская и отцовская – две из множества форм духовной любви; поэтому я согласна со Степаном, что его определение касается именно любви между мужчиной и женщиной, мужским и женским началом, но увиденное мужчиной.

*** Возвращаюсь к определению и комментариям Степана. Мужское начало в этом определении вижу вот в чём: - инициируется ЗРИТЕЛЬНЫМ переживанием красоты, порождающим страсть;

- именно страсть является основой для возникновения любви по-мужски;

- последнее связано с тем, что основной характеристикой любви вообще является самоотдача, которая мужчиной переживается как самопожертвование, как Жертва, в отличие от женщины, у которой самоотдача более соответствует Служению (как ежедневная забота, нежность, понимание, как бытие-для-мужчины, что, кстати, вовсе не означает растворения в нём). Так вот, жертвенный характер любви по-мужски нашел своё воплощение в символе Христа; такая любовь не возможна без страстного порыва, без страстной увлеченности. И эта страсть не может быть вечной, но искусство женщины как раз и состоит в том, чтобы оживлять эту страсть время от времени в том числе через духовно-интеллектуальную игру;

- любовь мужчины поэтому развивается дискретно (тогда как у женщины – перманентно); и женщина должна это понимать: он не может гореть вечно, горение переходит в тление, и женщине лишь остается тонко чувствовать, когда стоит подбросить дров в огонь, иначе он либо перегорит, либо выгорит;

- еще, не всякий мужчина готов к самопожертвованию, ибо оно касается основной ценности мужского существования – пространства своей свободы, которую ему самостоятельно приходится для себя же ограничивать (не ущемлять, а вырисовывать её границы для себя). И потому, у многих наступает отрезвление, что придется жертвовать, страсть начинает сама угасать, и уже не до любви тут становится. Потому как, еще раз повторюсь, для мужчины нет ничего важнее пространства своей свободы, в котором он творит, самовыражается, утверждает своё Я.

Один знакомый поэт как-то сказал, что любовь вообще придумали мужчины. И я согласилась с этим утверждением в том смысле, что мужчинам важно сконструировать через анализ то, что женщина сразу воспринимает всё целостно (синтез), в чём она живет практически всегда. Мужчины придумали любовь как понятие, для женщины любовь – естественное её состояние, его отсутствие чревато потерей ею женственности, тогда как отсутствие любви в мужчине ничем не вредит его мужественности. А вот отсутствие свободы – да.

В любви квинтессэенция правдивости мужчины – это кантовское учение о безусловности запрета на ложь, тогда как женское понимание правдивости касается прежде всего правдивости (искренности) в существующих отношениях, а не в словах. Поэтому мужчина сокрытие правды (молчание, неговорение ничего) в словах и не воспринимает как ложь (они же не сказаны), но в этом сокрытии проявляется ложь в отношениях. Мужчина защищает свое пространство молчанием, женщина защищает пространство свого чувства отвлекающей (хитрой) болтовней. Для мужчины важно, чтобы текст не был лжив, для женщины – контекст.

Для женщины сокрытие невыносимо. С.К. как-то рассказал историю про изменившую женщину, которая задалась вопросом, что надо рассказать все мужу, мужчина в этой ситуации вообще не понял: зачем рассказывать? Надо скрыть и всё.

- если взять две ценности – Любовь и Свободу – то философское определение первой, в конечном итоге, согласовывается с женским пониманием любви как служения, а вторая – с мужским пониманием (недаром в экзистенциализме свобода непременно ассоциируется с одиночеством)…

- партриархат – матриархат – это принципы наследования родства;

Патриархат в узком смысле – экономическая власть мужчины в обществе,

в широком – источник рождения культуры, а значит, и структуры общественной жизни, социального бытия во всех его формах.

- основное противоречие патриархата (экон. власти мужчины): мужчина желает иметь женщину (кухня, дети, церковь) и при этом обижается, когда женщина начинает относиться к нему как к источнику дохода, не любя его, но его карман… отсюда, женщина ищет выгодную в материальном отношении партию, а потом стремиться любить, провоцируя себя на измены.

- Мне кажется, что любящая женщина знает меру и форму разоблачения, осуществляя это настолько и так, что не разрушает символ / игровое поле мужчины. Мало того, она может подсказать новые смысловые оттенки его символам, проделав операции разоблачения и нового облачения только у себя в голове.

Разоблачение по-настоящему любящей женщины каксается символической оболочки его образа самого себя. Через это мужчина познает подлинность и глубину своих чувств, способность совершать Поступок; а также разоблачение позволяет вернуться в переживание гармонии, которая подсознательно ассоциируется с материнскими теплом, защитой. И здесь опять важно, как это делается (нежно, заботливо), и в отношении какого мужчины.

Так, любящий мужчина, доверяется только той женщине, которая любит-уже, и доверяет потому, что уже имел опыт этого разоблачения с ней как основу для смыслового обновления своей вселенной. Самое сложное для мужчины - довериться в первый раз; но зато после этого он может познать все величие собственной любви к женщине.

- Для не-любящящего мужчины любовь женщины - губительна, так как он не готов остаться "нагим" (таким какой он есть сам по себе) наедине со своей символической вселенной. Например, Клегг из "Коллекционера" не смог справиться с естественным порывом Миранды пробиться к человеческому в нем, а предпочел сохранение своего образа. Реальной Миранде он предпочел Миранду соблазняющую, которую создал своими руками под объективом фотокамеры, сделав выбор в пользу игры, а не реальности (но в таком положении дел нуждается только маньяк; кстати, подавляющее большинство маньяков - мужчины).

Настоящий же мужчина кроме желания быть соблазненным женщиной имеет в себе и тоску по подлинному бытию, переживая женщину и как дверь в реальность ("Здесь заповеданность истины всей / вечная женственность манит нас к ней", Гете "Фауст"), и как точку проявления своих символических пристрастий.

прочла "Мизери" С. Кинга. Подумалось, что в сумасшествии (в том, почему это случилось, и как оно проявляется) наиболее выпукло дает о себе знать типическое в мужском и женском. Отношение Энни к Полу ("Мизери") и Клегга к Миранде ("Коллекционер", Фаулз) только на первый взгляд идентично.

Так, в мании Клегга – тоска по адекватному самоутверждению, у Энни – тоска по полноте чувственного мира; он тянется к красоте, она ищет доброту (пока она была замужем, она не убивала); он системно переделывает мир под свою идею (дух коллекционирования), она – начинает всегда спонтанно (хоть и реализует это расчетливо) под влиянием эмоциональных переживаний (неконтролируемая жалость к страданиям больных, слабых, несамостоятельных, от которой она освобождается только избавляя «мучающихся» от страданий через их убийство); он «любит» Миранду как средство для продолжения своей игры (а в любой из «взрослых» игр, по Бодрийяру, соблазн, сексуальный соблазн играет ключевую роль), она «любит» Пола как средство для переживания жизни (действительной жизни), пусть чужой, но жизни, по которой у неё тоска. И у неё действительно отсутствует отдельный эротический мотив, но он не столько скрыт где-то глубоко, сколько – синкретичен с другими мотивами. Клегг превратил Миранду в знак, Энни погрузила Пола в свою реальность, и единственное, что его спасло - её нужда в романе, который он создавал.

Источник мании Клегга – одиночества и и жажда власти, владения, подчинения; источник мании у Мизери – чувство жалости к страданиям других и стремление заботиться, отдаваться в этой заботе.

- И все-таки, таким образом видеть мир - как проявление воли к власти, или властного воления -  это проявление мужского взгляда на действительность.  Самоутверждающееся начало тяготеет в персперктиве к тому, чтобы мир воспринимать как функцию себя; и если кто-то еще в мире желает самоутверждаться - пусть, но как часть моего механизма (это подобие того, как Бог в протестантизме был выведен за рамки мира, но само сущестование мира воспринимается как функционирование, разворачивание божественного замысла).  Так что развитие европейского цивилизации, как цивилизации победившего мужского начала (см. Р. Джонсон "Мы"), рано или поздно должно было в своих проявлениях на уровне властных структур превратиться в самодостаточный симулякр, который уже не нуждается в авторе.   

К игре мужского-женского...В природе система манков существует во имя размножения; манки -- это знаки готовности для уже-существующего влечения. В человеческой культуре манки - это знаки, направленные на формирования желания, его поддержания; это - символы игровой природы человека. Их использование нацелено как на банальное манипулирование друг другом в игре полов, так и на вхождение в пространство любви.

Демонизация женщины является обратной стороной слабости мужчины, ибо сильный мужчина ничего никому не доказывает, не обвиняет женщину в том, что она лишает его свободы или его пространства, а позволяет ей быть такой какой она хочет быть.

Как говорит Ницше, слабый борется за свою свободу, сильный пребывает в ней, а, значит, основной его проблемой является не защита границ своего пространства, а то, как наиболее полно самовыразиться вот-в-этой-вот ситуации.

Тот мужчина, который никак не может остановиться на одной женщине, слаб. Он всегда демонизирует женщину, потому что чувствует свою внутреннюю зависимость от неё, и потому одновременно и тянется к женщине-вообще, и всякий раз бежит от неё-конкретной (здесь, страх перед женщиной берет вверх над любовью к ней).

Мечта о вечной женственности есть обратная сторона страха перед женщиной во плоти, а также неспособности нести мужской крест в отношениях с ней.

_____________

послемыслие к передаче "Апокриф от 10.05.11 (Культура):

- Лилит - символ женского бессознантельного, Ева - сознания...

- Лилит - образ женщины свободной, решительной (произнесла имя Бога и сбежала от Адама), способной быть ответственной;

- Лилит для мужчин - символ женской недосягаемости, тайны, ускользающего и вечно соблазняющего начала...

- Лилит - это Казанова в юбке, она ненасытна и проявляет этой ненасытностью мужскую несостяьельность, слабость

- Лилит - это хаос, демоническое начало, манит, лишает покоя, сподвигает мужчину на творчество (думаю, демонизм - приписан патриархальной культурой, которая всё мерила понятиями добра и зла... женское - вне этих категорий находится)

- Лилит символ плотской любви (Д. Андреев: Лилит = Афродита)

- Лилит - роковая женщина

- Лилит - Цветаева (и потому она смогла ТАК понять и описать Казанову в "Приключении"));

- Лилит - Настасья Филипповна, Маргарита (булгаков), Лолита

Лилит, Казанова.

- Сатана – не столько символ зла, сколько – безудержного своеволия и эгоцентризма, которые могут порождать как добро, так и зло.

- женщина Всегда стремится любить – Ева ли, Лилит ли…

- служение – процесс, жертва – результат…. Служение – подчинение своей жизни интересам того, кто живет своею жизнью, сохраняя при этом и себя…. Жертва – свою жизнь, свои интересы игнорируются ради другого…

- Казановой становятся: 1) либо мужчина был брошен и потому, бросает сам из страха пережить еще раз свою брошенность; либо он – эстет: ищет совершенную женщину, абсолютную женственность; либо и то, и другое.

Мужчина более всего боится быть брошенным (комплекс первородного Адама, от которого ушла Лилит, и если это происходит, то: 1) он стремится более к свободе от женщины (чтоб не пережить свою брошенность); 2) возникает заниженная самооценка, которая рождает стремление постоянно самоутверждаться в глазах женщин, быть любимым: ненасытное донжуанство без способности любить самому; 3) нуждается в Еве как абсолютно верной и покорной.

Мужчина боится быть брошенным еще и потому, что он ИЗНАЧАЛЬНО одинок, и когда это экзистенциальное одиночество достраивается еще и психологическим, оно становится невыносимым. У женщин бывает только психологическое одиночество, из которого выходить легче: быть брошенной – больно, но не смертельно.

Миф о сотворении описывает изначальное одиночество Адама. Даже если была Лилит, созданная с ним одновременно, она постоянно ускользала от него, не следовала за ним, и, в конце концов, покинула его… Лилит изначально была погружена в природу, в созерцание её совершенства, она в ней была самодостаточна. Адам – в культуре, один на один с собой: ответственность невыносима.

- соблазн переходит в очарованность, в зачарованность, и этого стоит бояться, т.к. соблазн может быть распознан, а очарование – нет. Очарованность – это соблазн, переставший намекать, но ставшей такой квазиреальностью, которая не воспринимается таковой, ибо она засасывает в себя и парализует. Вот этого-то и боится мужчина: он желает быть соблазненным, но не зачарованным.

Прочла рассказ Исаакяна «Лилит» (http://www.armenianhouse.org/isahakyan/fiction-ru/lilit.html):

- Лилит была создана одновременно с Адамом, и она постоянно ускользала от него, не следовала за ним, и, в конце концов, покинула его, уйдя к Сатане, соблазнившись змием…

- Лилит изначально была погружена в природу, в созерцание её совершенства, она в ней была самодостаточна. Женское изначально показано как соблазняющее начало: Адам соблазнился до очарованности, почувствовав, что это уничтожит его, но был не в силах этому противостоять, ибо соблазну еще можно противостоять, очарованию – нет

(соблазн переходит в очарованность, в зачарованность, и этого стоит бояться, т.к. соблазн может быть распознан, а очарование – нет. Очарованность – это соблазн, переставший намекать, но ставшей такой квазиреальностью, которая не воспринимается таковой, ибо она засасывает в себя и парализует. Вот этого-то и боится мужчина: он желает быть соблазненным, но не зачарованным.)

- Лилит требовала от Адама ПОСТУПКА ради неё: своеобразная проверка на мужественность, на способность завоевать сердце, на способность ухаживать, а не соблазнять.

- Там есть такая фраза, сказанная Адамом Лилит: «… сам господь повелел мне следовать за тобою, а тебе – быть покорной мне…». В ней фиксация того, что женское мышление стратегическое (она ведет, указывает направление), а мужское – тактическое (покорность здесь-и-сейчас мужским решениям по достижению цели).

- Возникает ощущение, что Лилит бросила Адама, потому что тот любил лишь её тело, а душу не видел. Змий заглянул ей в глаза, проник в душу, завладел ею, соблазнив пониманием. И она ему отдалась ВСЯ. И что важно – не через ухаживания, а через соблазнение (женское качество). Видимо, Лилит – прообраз женщины, не только соблазняющей, но и соблазняющейся (ухаживания и поступки Адама не трогали её, так как через них он добивался блага для себя, а не для неё; соблазнение сатаны имело успех, так он говорил на её языке, и она не смогла разделить благо своё и его).

- Сатана подарил Лилит самой себе. Адам преследовал Лилит, чтобы быть любимым, мечтая о ней: вот уж, правда, незавершенность держит более, чем свершенность. И нежная преданная Ева никогда не заменила в сердце Адама Лилит…

Образ Лилит (продолжение).

Лилит самолюбива, но стремится к тому, чтобы любить.

Вокруг Лилит всегда мужчины не потому, что она специально соблазняет, просто она излучает такую женственность, такое естественное восхищение мужчиной, что они сами соблазняются.

Лилит решительная, но не решающая.

Она желает быть соблазненной, ибо не покой ей нужен, не счастье, а – полёт воображения, фантазий, игра страстей и возможность осуществлять любовь-служение тому, кто превосходит её, кто слышит и видит её тайные желания (Адам не был таковым), а это – Казанова и талант / гений… (любовь-служение Евы рациональна, ей важно переживание ценности себя как лучшей подруги, помощницы)

Лилит не признает своего равенства (она создана была как равная) и стремится быть с тем, кто превосходит неё. Ева, созданная изначально неравной, стремится к равенству, и потому ей важно стать лучшей возле любого мужчины: может быть с любым, лишь бы реализовывать в совершенстве любовь-служение через помощь. Может еще и поэтому, мужчины более стремятся быть с Лилит, нежели с Евой? Но оказываются в итоге с ней: потому как держать всегда планку высокой – это по силам единицам (а Лилит может быть лишь с такими).

Лилит – это и образ женской души и телесного соблазна… - ??? т.е. она соблазняет телесностью, которая скрывает, но указывает на присутствие души, которая и влечет мужчину, особенно, тип Казановы. Так как это указание – всегда ускользающее, а Казанове это и надо – быть соблазнённым вечным ускользанием… ??? Лилит – символ самой женщины, в которой душа и тело – едины!!! (Ева – продукт мужской культуры, разделившей чувственность и рассудочность.)

Лилит часто высвечивает собою мужское несовершенство: многие мужчины слабеют рядом с ней не потому, что она унижает, превращая в «падшесть», а потому что на её фоне становится невыносимыми:

- чувствование своей эмоционально-волевой зависимости от неё;

- сложность соответствовать её чувственности и ненасытности;

- из-за её вечного ускользания;

- с ней – хорошо, и это усиливает ожидание конца: человеку свойственно переживать конечность и себя, ми мира вокруг, так что и этому своему состоянию хорошести возле Лилит мужчина не доверяет.

Лилит всегда разная: её образ ускользает… в разных ситуациях она неузнаваема: то суетлива, то спокойно-размеренна, то девочка-подросток, то зрелая женщина… и мужчина, да и она сама, никогда не знают, какой она предстанет в этот раз. Её образ невозможно уловить, у художников – проблема схватить целостность лика, фотографы жалуются на нефотогеничность (отсюда, все женщины с образом Лилит, которые в реальности владели сердцами мужчин, так непрезентабельны на фото – один портрет Любы Менделеевой чего стоит!), она после себя оставляет лишь ощущения, впечатления, но по ним нет возможности восстановит целостный образ, только – намёк. И это – тоже соблазняет мужчин.

Странно, что феминистки, сделали Лилит своим символом в борьбе за равенство с мужчиной, ибо это - Ева мечтает о равенстве, а не Лилит. Свободолюбие Лилит - кажимость, она не о свободе самой по себе мечтает, а о свободе в любви, свободе проявления своей любви-служения.

Лилит: максимально реализуется в служении-любви (при признании авторитета мужчины; самая распространённая ошибка мужчин - они влекутся и одновременно борются с Лилит, стремясь утвердить своё превосходство. Но Лилит сама его чувствует и признает, так что стоит только мужчине принять Лилит, её любовь, которой много, и она покорится ему ВСЯ... Лойко, например, не смог это сделать в отношении Рады и не вкусил потому всю сладость её покорности... всё-таки проверка на присутствие мужской любви - это проверка на жертвенность: это - по-мужски: образ христовой любви - предельное самопожертвование из любви = любовь-жертва), а ВЫРОЖДАЕТСЯ она в «роковую женщину» (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D1%89%D0%B8%D0%BD%D0%B0) или «синий чулок» (http://ladydiary.ru/otnosheniya/devushki-nelyogkogo-povedeniya-siniy-chulok.html).

Ева: максимально реализуется в служении-дружбе (при переживании достигнутого-таки равенства с мужчиной), ВЫРОЖДАЕТСЯ в стерву / «серого кардинала» (стремится не только к равенству, но и к лидерству) или «серую мышь» (полная покорность) - http://www.kalitva.ru/143804-zhenshhiny-serye-myshki.html.

Адам и Христос

Как женщина имеет две стороны - Лилит и Ева, так и современный мужчина являет себя в борьбе двух начал в себе - Адама и Христа (????????????) как архетипов.

Ветхозаветный Адам - инфантилен, безответственен, неспособен любить, стремится быть любимым; он нуждается в другом не потому, что другой переживается как ценность сам по себе, а потому что тот спасает его от одиночества, и через него можно утверждать своё я. Он нацелен на покорение мира, на его подчинение своим интересам. Пигмалион - это, по сути, библейский Адам. Как Ева была создана из плоти Адама, она - его производная, так и Пигмалион создал Галатею, если не из себя, то под себя... И в том, и в другом реализуется стратегия максимального самоутверждения. Комплекс Адама - страх быть брошенным (комплекс первородного Адама, от которого ушла Лилит), страх одиночества. Этот комплекс часто приводит к следующим последствиям в мужском бытии: 1) он стремится более к свободе от женщины (чтоб не пережить свою брошенность); 2) возникает заниженная самооценка, которая рождает стремление постоянно самоутверждаться в глазах женщин, быть любимым: ненасытное донжуанство без способности любить самому; 3) нуждается в женщине (Еве) как абсолютно верной и покорной. Мужчина боится быть брошенным еще и потому, что он ИЗНАЧАЛЬНО одинок, и когда это экзистенциальное одиночество достраивается еще и психологическим, оно становится невыносимым. У женщин бывает только психологическое одиночество, из которого выходить легче: быть брошенной – больно, но не смертельно. Миф о сотворении описывает это изначальное одиночество Адама. Даже если была Лилит, созданная с ним одновременно, она постоянно ускользала от него, не следовала за ним, и, в конце концов, покинула его… Лилит изначально была погружена в природу, в созерцание её совершенства, она в ней была самодостаточна. Адам – в культуре, один на один с собой: ответственность в таком состоянии невыносима. Естественная реализация Адама возможная в патриархальной, домостроевской семье. Вырождение Адама - трудоголичный закоренелый холостяк (практически без отношений с женщинами) / женоненавистник или дон Жуан (НЕ Казанова!!!) (вырождение - результат исчезновения второй ипостаси, или неполной реализации, в данном случае, ипостаси Адама)

Еще об Адаме. Самоутверждение возможно в двух формах: самовыражение (самореализация) и как итог победы в соперничестве с другими среди других. Адам (как образ определенного типа мужчины) стремится утвердить себя среди других, навязать свою власть, подчинив других себе, даже если это чревато их уничтожением. Так, сын Адама Каин из зависти и ревности, гнездящихся в соперничестве, убил Авеля. А Иаков хитростью, подкупом и обманом завладел первородством и отцовым благословением, дабы иметь именно власть над... Это проявляется и в отношении к женщине. Адам одновременно и тянется к тому, чтобы быть с равной (к Лилит), потому как любить по-настоящему можно лишь равного, но, с другой стороны, его самоутверждение такого, что ему это равенство не нужно. Безусловность лидерства, иерархия властных отношений - то в чем он себя боле-менее безопасно чувствует в своем самоутверждении. Так что Ева - лучший подарок Бога Адаму: она - его производная, а значит, не имеет права претендовать на власть. Покорение через подавление воли другого. Адам источник социального порядка, иерархии, вертикальных связей в обществе, выстроенных вокруг идеи власти, ценности справедливости... Адам занят собой. Он - тип эгоцентрика, который считает что мир существует только для него (а есть иной тип: эгоцентрик - как такое переживание своей центричности, своей уникальности, которое порождает включение в сферу своих ответственности, понимания и заботы и женщину, а в пределе - весь мир). Потому, его более интересует женщина как объект, который он может использовать в своих интересах, нежели субъект, ценный сам по себе. Семейный тиран или дон Жуан мало чем в этом отношении отличаются друг от друга.

Христос. Он начинается с того, что самореализация (духовная природа) становится важнее самоутверждения в социальности, которое не то чтобы игнорируется, но - не является целью жизни.

Христос вырождается либо в Казанову / идиота (способен романтизировать), либо в подкаблучника

***

базовый страх мужчин в отношениях с женщинами - быть брошенными - наследие Адама; этот страх преодолевается Христовой ипостасью, ибо страх Адама - результат уязвленного самолюбия: любовь его преодолевает... Этот страх не позволяет терпеть мужчине соперника: он способен самоутвердиться в отношениях с женщиной только через безусловное вытеснение другого мужчины, даже если этот другой - уже никто для женщины; он - всё для её мужчины.

базового страха у Лилит нет, ибо - она естественно спонтанна, делает что хочет, самореализуется без оглядки, не задумываясь о последствиях (так как человеческий страх - результат рефлексирующего сознания, одержимого идеей успеха, счастья); страх появляется у Евы - страх не соответствовать ожиданиям; Ева - кость от кости Адама, и его страх быть брошенным (страх потерять власть над женщиной) комплиментарен страху Евы стать ненужной (страх больше не принадлежать мужчине)...

*** то, что Лилит большую часть времени описывалась культурой как темное, злое начало вполне объяснимо тем, что её образ создавался в патриархальную эпоху, а также тем, что чувственная любовь отделялась от духовной и принижалась относительно последней.

желание мужчины закрепить положительные свойства за Евой, созданной из ЕГО ребра, а отрицательные за Лилит, умалило даже тот факт, что в грехопадении виновата была все-таки Ева с её соблазненностью змием. видимо, для Адама грехопадение было не так психологически тяжело, как факт того, что первая женщина взбунтовалась, бросила его: она ударила по мужскому самолюбию. и всё-таки тщеславие - основной порок...

причем, этот бунт истолковывался как её борьба за равенство, которая почему описывалась как преимущественно борьба вокруг вопроса о сексуальных позах (хотя, понятно, ведь контроль за женской чувственностью - это способ покорения женщины)... но ведь Лилит бунтовала не из-за стремления к равенству, а из-за желания быть с тем, кому она хочет САМА покориться.

так вот, именно усиление интереса к чувственной любви (это нарастание наблюдается с эпохи Возрождения до 19 века), которое спровоцировало как возникновение невротического отношения к ней, так и её оправдание, и востребовало доосмыслить образ Лилит как символ чувственной любви до Вечной Женственности (Серебряный Век в России!).

но, это породило амбивалентность в восприятии Лилит: она может инициировать в мужчине как похоть, так и настоящую любовь, в коей духовная и чувственная её составляющие синкретичны (а к последней способны единицы). отсюда, большинство мужчин к Лилит влекутся и бегут от неё одновременно; но ведь дело не в ней, а в мужчине; она - лишь лакмусовая бумажка, проявляющая суть соблазняющегося ею мужчины.

***

женственность в своих проявлениях стремительна. но ведь естественная спонтанность и не может быть иной. и страстная отданность мужчине невозможна без этой стремительности.

даже такая черта - способность как будто бы спокойно ждать мужчину - на самом деле коренится в стремительности как устремленности, настроенности только на этого-вот-мужчину (ведь вероятность оторваться от центра вращения тем меньше, чем интенсивнее скорость вращения вокруг него, пусть и осуществляемого только в ожидающей душе)

обратной стороной этой черты является безмерность, ибо стремительность не знает границ, не желает их знать, нарушая их и рождая тем самым ощущение хаоса (в изначальном значении этого слова как "зияющая своей бесформенностью пустота") и беспорядка. и суетливость - вся от стремительности)

потому стремительность и притягивает, и отпугивает одновременно... но ведь абсолютной женственности и не существует: так что, чего пугаться-то?... тем более что в человеческой культуре порядок всегда в конечном итоге властвует над хаосом

*** "Первый симптом любви у молодого человека — робость, а у девушки — смелость" (Виктор Гюго)

И действительно, женщина в любви безмерна! Она - ветер, ураган... Ведь женственность - спонтанна, страстно-стремительна и, одновременно, нежна, ласкова... (кисейность же, показная недотрожистость, жеманность, напротив,- искусственны; они - либо результат излишней социализированности в мужской культуре, либо - способ манипулирования мужчиной)

Ну, а мужчина в состоянии любви еще больше начинает чувствовать и рефлексировать границы своих действий (наглая напористость вызывает подозрение: любит ли? и кого любит?... но вот как бы небрежное нахальство мужчины часто бывает выражением той самой робости; оттенки же одного и другого женщиной легко распознаются)... И еще, мужская робость - от смешения двух чувств-состояний: опасливости не оправдать женских ожиданий и ответственности за происходящее и его последствия.

Причем, видимо, чем ярче выражено женское начало у одной, а мужское у другого, тем более женщина смела, а мужчина робок в своих первых шагах в совместной любви.

И действительно, женщина в любви безмерна! Она - ветер, ураган... Ведь женственность - спонтанна, страстно-стремительна и, одновременно, нежна, ласкова... (кисейность же, показная недотрожистость, жеманность, напротив,- искусственны; они - либо результат излишней социализированности в мужской культуре, либо - способ манипулирования мужчиной)

Ну, а мужчина в состоянии любви еще больше начинает чувствовать и рефлексировать границы своих действий (наглая напористость вызывает подозрение: любит ли? и кого любит?... но вот как бы небрежное нахальство мужчины часто бывает выражением той самой робости; оттенки же одного и другого женщиной легко распознаются)... И еще, мужская робость - от смешения двух чувств-состояний: опасливости не оправдать женских ожиданий и ответственности за происходящее и его последствия.

Причем, видимо, чем ярче выражено женское начало у одной, а мужское у другого, тем более женщина смела, а мужчина робок в своих первых шагах в совместной любви))

Прелесть как красив рисунок отношений мужчины и женщины!!!)))

______________

Женщина более стремиться к развитию, мужчина - к комфорту... Ибо первое - процесс освоения, второе - результат, показатель успешности, самоутверждения. Отсюда, мужчины стремятся к счастью и навязывают это как ценность и женскому сознанию, тогда как женщине важнее находиться в процессах, которые её развивают (например, любовь).

----------------------

женщина в культуре ассоциируется непременно с материнством...

опасность этой ассоциативной связи в том, что, во-первых, есть огромное количество бездетных женщин, которые, "благодаря" такой установке не чувствуют себя полноценными (что вредит их самоощущению), а во-вторых, если культура предоставит массовую возможность женщинам не рожать, появится проблема культурной женской самоидентификации...

но ведь не стоит забывать, что в материнстве реализуется только биологическое предназначение; а женственность проявляется не в отношении детей, но только - в отношении Него; мало того, в самом материнстве - слишком много мужского... так что женщина является самой собой, только если есть Он, который является необходимым и достаточным условием для неё...

современной женщине стоит помнить: она - Женщина не потому, что - мать, а потому что она не может не стремиться быть с Ним в качестве любящей... вся трагедия отношений между полами состоит в непонимании и непринятии женщинами того, что Ему никогда не будет достаточно только-Женщины для самоощущения себя мужчиной; мало того, Она не является для Него необходимой, ибо мужественность проявляется не только в отношениях с женщинами, но и в вообще отношениях с миром, собой и другими...

____________________ не материнство женственно (ведь, повторюсь, в роли матери - много мужского), а - желание женщины родить мужчине ребенка, подарить ему его же продолжение, но по его желанию... ибо женственность - это проявление хоть и спонтанного, но всё же только отклика на мужчину, на его воление...(2.09.11) _____________________ материнство не как социальный институт, а как состояние женщины противоречиво:

- потребность быть матерью - это выражение потребности осуществлять свою заботу; - рождение ребенка порождает чувство нежности к нему, безусловную любовь, и то если женщина принимает факт своего материнства; - безусловная любовь не означает постоянная любовь… часто материнство сопровождается переживанием отчаяния, обиды оттого, что ребенок крадет время, молодость, красоту, свободу распоряжаться собой, что женщина часто оказывается в выборе между любимым мужчиной и ребенком; - для женственности важен не сам факт материнства (ибо в самом материнстве много мужского), а то, что оно – одна из важных форм любви-служения мужчине. (13.09.11)

не само материнство унижает женщину, а материнство как социальный институт, с помощью которого женщина была подчинена миру мужских установлений и её женственность оказалась замкнутой только в пространстве деторождения. (13.09.11)

_____________________ ...моя тоска-в-любви - это тоска по познанной и потерянной равносущности с любимым, потому как только последняя и желанна для моей души и женственности, стремящихся быть-для-Него...

...женская покорность-в-любви есть такое бытие-для-Него, какое Он волит...(5.09.11)

женская покорность мужчине из её высоты подпитывается женским тщеславием и/или стервозной хитростью, из её низости - горделивым рабством и/или скрытым бунтарством/страхом. и только в равносущности (равносущность как равновеличие проявлений духа, а не одинаковость или единство) женская покорность зиждется на глубокой любви, верности и преданности Ему... (2-4.09.11)

причем, здесь неважно какой её воспринимает мужчина - выше себя, ниже или равной; главное, когда ты любишь, как ты воспринимаешь для себя кого любишь (17.09.11)

________________

о пространстве и времени для мужчин. мужчине для изменения временных ощущений (чувствования своей жизни) необходимо изменить пространство (уехать в другую местность, другой дом и т.п.)

женщине достаточно усилить эмоционально-чувственное переживание настоящего (неважно где, можно здесь же)...

_____________

Еще о специфике в любви мужчин и женщин. Женщины ожидают от мужчин любви-служения, а мужчины часто считают, что женщина должна принести в любви жертву... Это от того, что каждый видит мир сквозь себя, думая, что та форма любви, которая органична своему полу, будет органична и противоположному... Что, конечно же, не так.

Ведь на жертву способен только мужественный человек: и как мужчины не понимают, что таким образом они омужествляют женщину. Так же и как и женщины: служение предполагает гибкость, мягкость, взыскуя это у мужчина, она делает его женоподобным...

Любовь - это, в том числе, способность принимать в другом ту форму любви, которую он "исповедует" )))

________________________

постмодернизм и постструктурализм стали последним выдохом мужской культуры, которая прошла путь от мира как игры, автором которой был субъект (мужчина), к себе как ничто (исчезновение субъекта как источника, отныне - субъект - результат игры культуры: он - ничто, которое заполняется языковыми практиками)

_________________

Особенности мужской и женской сексуальности отражают особенность биофизиологического бытия пола, а также его жизненных стратегий в виде самоутверждения и освоения.

Женская восприимчивость проявляется в способности женщины испытывать сексуальное удовольствие всем телом (вплоть до кончиков пальцев); её сексуальность максимально рассредоточена внутри неё, но минимально же и рассредоточена во вне: в пределе женщине достаточно одного сексуального партнёра. Мужская сексуальность запрограммирована на максимальную рассредоточенность во вне (это - результат природного стремления оплодотворить как можно большее количество самок), но минимально рассредоточена в теле: мужчина испытывает оргазм концентрированно (только в области таза: узнавала))). Хотя, в индийской, например, культуре есть тантрические сексуальные практики, в которых и мужчина с помощью специальных упражнений научается оргазмировать всей своею целостностью.

__________________

истина, творчество и свобода - основные ценности мужского: через них он утверждает себя... "свобода от..." является непременным условием для поиска истины, творчества, чтоб иметь бОльшую степень "свободы для..."

любовь, гармония и творчество - основные ценности женского мира: через них сразу достигается "свобода для..."

целостность - изначальна: женское нацелено на её воспроизводство, мужское на своё авторство в ней....

______________ подумалось, что в потере контроля над ситуацией, как переживании спонтанности, нуждаются все. женщины могут себе это позволить в любви, а для мужчин - не всегда, так как мужчина пытается всё контролировать. потеря воли в присутствии объекта любви ассоциируется мужчиной с потерей собственного "я". видимо, только творческое уединение - то, где возможна мужская неконтролируемая спонтанность... (25.11.11)

_____________

Дисгармония – это результат борьбы с противоположностью. В мужчине это проявляется в форме унижения женщины (вплоть до её демонизации) и в форме борьбы с женским началом в себе. Последнее проявляется в бесконечном стремлении утверждать свою мужественность как в собственных глазах, так и в глазах других – причём, более в словах, чем в поступках; и даже если и в поступках, то они всегда сопровождаются подчёркиванием того, что «я так поступаю, потому что мужчина».

В женщине дисгармоничность проявляется либо в неприятии своего женского начала в сравнении с мужским из-за тех социальных привилегий, которое имеет последнее, либо в борьбе за равенство с мужчиной посредством возвышения женского и принижения значимости мужского.

В любом случае, борьба – это более способ бытия-в-мире мужского начала, чем женского, и это подкрепляется также биохимическими особенностями организма. Поэтому, вырождение и предельное выражение Адама или Евы усиливают в человеке именно мужское начало, которое, по сути, подавляет женское. Так появляются «серая мышь», «стерва», «женоненавистник» и «дон жуан».

Дисгармоничность продолжается в вытеснении одного начала другим, тогда как при гармонии одно начало подчеркивает другое, они друг друга усиливают. И в Лилит и в Христе оба начала ярко выражены, но в Христе лидирует - мужское, в Лилит - женское. В Адаме задавлено женское начало, в Еве - мужское; но Ева, стремясь быть равной мужчине, часто - очень неосознанно - стремится подавить в себе женское, принимая его как низшее, тем самым омужествляясь...

Гармоничность – это такое соотношение мужского и женского начал, когда при лидерстве одного из них, другое не подавляется, а принимается, слышится, учитывается в силу стратегического стремления к единению при сохранении различности. Этого иного начала не стесняются; само по себе оно становится тем фоном, который еще больше подчеркивает сильные стороны основного узора, цветово откликаясь на происходящее с узором. В мужчине эта гармоничность максимально проявляется в способности довериться женщине, а также в том, что мужское право на поступок не утверждается всякий раз в словах, а реализуется. Более того, понятие «мужское право» вообще исчезает, остается лишь поступок как форма существования мужского.

Гармоничная женщина восхищается мужчиной и своевольно покоряется ему не для того чтобы себя унизить, а его еще более возвысить, а для того, чтобы оба могли развиваться и совершенствоваться: Она отвечает за атмосферу в пути, Он за сам путь.

Гармонизация – это способ бытия-в-мире женского начала в силу, в том числе, биохимических и связанных с ними психологических особенностей. Так что предельное выражение или вырождение ипостасей Христа и Лилит усиливают именно женское начало, что и находит своё воплощение в «роковой женщине», «синем чулке», «подкаблучнике» и «казанове».

Кларисса Эстес "Бегущая с волками" (гл. 2): "Чем сильнее, целостнее и обширнее анимус (считайте анимус мостом), тем более непринужденно, с большим талантом и вкусом женщина конкретно выражает во внешнем мире свои идеи и творческие замыслы. Если анимус у женщины недоразвит, то у нее может возникать множество мыслей и идей, но она не способна выразить их во внешнем мире. Ей всегда недостает способности организовать или осуществить свои замечательные замыслы".

___________________ механизм усиления женского начала в Казанове, например, мне видится так:

в нём усиливается Адамово начало (защита своего пространства как самоутверждение), но в силу того, что Казанова - ипостась Христа, обладающая гармонией мужского и женского,- в нём происходит усиление женского начала для нивелирования адамова дисбаланса.

______________

свобода: мужчина - управление собой и другими...

женщина - самовыражение, возможность любить как хочет...

любовь предполагает прежде всего:

мужчина - ответственность, заботы, впускание в свое пространство...

женщина - в эмоциональной открытости, отданности, верности..

мужское творчество - создание нового, женское - упорядочение хаоса чувств и мыслей, придание ему формы; мужское творчество - производство идей, женское - смыслов...

______________

подумалось, что политический театр - жизненно необходим мужчинам: одни в нем играют, другие получают пространство для эмоционального выплеска (всё-таки мужская эмоциональность - проблема)...

___________________

о женской любви (еще раз). женская любовь непременно ведет своё бытование через / в одновременности переживаний и равновеличия с любимым, и преклоненного восхищения мощью его индивидуальности...

отсутствие переживания равновеличия чревато возникновением зависимости у женщины и потребительства у мужчины, отсутствие же преклоненного восхищения грозит скатыванием отношений к простому партнерству, ибо женское желание никогда не питается мужским телом, но его личностью...

__________________

«Метафизика» воли в мужском и женском бытийствовании

(к философии пола)

Давно мучилась вопросом: а что это такое, когда мужчина переживает нечто похожее на паралич воли в присутствии какой-либо женщины (что многих мужчин и пугает в женщине)? Сама формулировка вопроса показывает, что этот паралич воли мною изначально понимался лишь как кажимость, в котором воля присутствует (и еще как присутствует!). Так я вышла на проблему природы воли и формы её явленности в человеке. Женственность – какая она есть – это сама гармония, сама красота, истекающая в мир (красота есть такое переживание целостности воспринимаемого объекта, в коей невозможно разделить внутреннюю и внешнюю её составляющие, где форма – не фасад, а внешнее продолжение содержания). Встреча с такой женственностью и переживается часто как «паралич воли».

Как известно, функционально красота и есть то, что инициирует в человеке процесс самогармонизации здесь-и-сейчас, а вершиной эстетического восприятия является переживание катарсиса как внутреннего очищения и самообновления. Сам же катарсис и есть явление воли самой по себе как чистого хотения, которое утверждает себя уже не в борьбе с желаниями, не в стремлении выхода из-под их власти, а в уже-стоянии по ту сторону желания. Отступление по поводу понятий. Психологически, воля переживается как независимое ни от кого хотение самого человека, тогда как желание – форма такого хотения, которое инициируется чем-то извне (т.е. и воля и желание – это противоположные формы хотения). Сущностно же, чистое хотение и есть воля, так же как и чистая воля есть само хотение, т.е. они – тождественны – воля-хотение; хотение как желание – не автономно в силу полного отсутствия власти собственной воли человека, и потому в отношении желания воля выглядит здесь как анти-желание. Далее будут использоваться для характеристики видов воли – воля как хотение и воля как анти-желание.

Итак, о воле и её формах – о воле как хотении и воле как анти-желании. Воля-хотение – чистая спонтанность, воля-анти-желание – возможна только «в» и «через» усилие; первая и есть сама свобода воли, вторая являет волю как средство осуществления свободы выбора; в качестве хотения воля абсолютно свободна, как анти-желание она ограничена, ибо противоречивость существования воли в том, что её свобода предполагает отсутствие выбора, свобода же выбора есть то, что ограничивает эту самую свободу. Воля как хотение и есть чистая воля сама по себе – автономная и самодостаточная (в ней «я хочу» тождественно «я должен», что есть и «мне надо»), воля как анти-желание существует только в борьбе с желаниями (здесь «я хочу» противостоит «я должен»), ибо природа человеческого желания такова, что оно ориентировано на обладание человеком чем-либо, ставя тем самым человека в зависимое от этого «что-либо» положение. Последнее непременно рождает ситуацию выбора. Воля как хотение выступает в форме правильных (подлинных) сосредоточения, мышления, творчества. Узнать их в себе проще простого. Правильное сосредоточение таково, что не требует усилий по своему поддержанию. Правильное мышление таково, что от него не болит голова в силу отсутствия тех же усилий: мысль как будто сама течет, саморазворачиваясь, самоупорядочиваясь, играя светом и цветом своих граней, – так что делом мыслящего становится только успеть её ухватить и выразить. Правильное творчество таково, что творец не может не творить (усилия требуются не для самого творческого процесса, они могут иметь место только в его пред-дверии и после; хотя, иногда возникает ощущение «загнанности», но оно бывает от увлеченности, бешенного темпа из-за страха упустить , потерять мысль, идею, вдохновение до их воплощения). Все проговоренные случаи и есть место, где воля манифестирует (обнаруживает) себя в своем чистом виде.

При встрече с красотой человек может переживать как ощущение полной отданности ей, что связано с максимальным впусканием открывшейся гармонии в себя (что и переживается в пределе своем как катарсис), так и неумное желание ею обладать; в первом варианте человек теряет свободу выбора, обретая свободу воли, во втором – свобода выбора присутствует полноценно, но воля ограничена. В ситуации самоотданности красоте человек становится причастным и участным процессу гармонии, при обладании он выпадает из гармонизации, а значит – самоутверждается, а значит – с неизбежностью оказывается в ситуации множественных выборов. Так что именно «катарсисное», вдохновляющее переживание женственности непременно инициирует в воспринимающем её чистую волю саму по себе. А в выражении «паралич воли» в этом случае речь идет не о реальном параличе воли, а скорей всего, о чём-то другом.

Дело в том, как я вижу, в культуре сложилось представление о том, что свобода «я» существует в акте выбора и никак иначе, и потому встреча с красотой, в данном случае, с женственностью рождает ощущение потери себя (да и действие «чистой воли» распознается человеком чаще всего также; так, часто творцы описывают своё состояние, что как будто не они сами творят, а что-то/кто-то – через них); так что во фразе «паралич воли» – не столько страх безволия, сколько страх потери своей индивидуальности. Но ведь здесь главное прочувствовать, что женственность не парализует волю, но провоцирует её предельно полное и чистое проявление, в котором мужское «я» не столько растворяется, сколько – всецело расширяется (ибо, эстетический акт описывает не каплю, которая растворяется в море красоты, а каплю, которая впускает в себя это море, становясь им, но при этом и оставаясь собой – последнее особенно важно понимать!).

Но что еще пугает мужчину в ситуации общения с женственностью, так это то, что воля-хотение (вот ведь как Шопенгауэр гениально почувствовал, сказав, что женщина живет из «я хочу», а мужчина из «я должен»!) актуализирует женское начало в самом мужчине, и если в мужчине отсутствует гармония мужского-женского, то женственность начинает переживаться им в качестве «мирового зла» как в себе, так и во вне (об этом подробнее можно посмотреть здесь: http://natalija-khaf.livejournal.com/13916.html). Таким образом, эти две формы воления вполне можно связать с тем, как ведет свое бытование воля в мужском и женском вариантах в каждом из нас. Достаточно вспомнить такие ассоциации с женственностью и мужественностью как: спонтанность – порядок, чувственность – рассудочность, отданность – давание / владение, мысль – слово и т.п. И вся проблема лишь в том, чтобы признать и принять обе её ипостаси в себе…

Послесловие. Я, пишущая эти строки женщина, являю собой здесь-и-сейчас симбиоз мужского-женского, ибо сама ситуация спонтанного следования за озарением, за мыслью – женственна, но способ рационального оформления в философском слове – вполне мужской (в отличие от поэзии, например, где мысль и слово не отделимы и не различимы; в этом смысле, поэзия – это мысль, живущая и спонтанно пульсирующая из междусловья, философия – это всегда мысль-в-слове; подробнее об этом см.: http://natalija-khaf.livejournal.com/14234.html; так что поэзия – женственна по способу рождения и выражения смыслов; не потому ли женские стихи чаще всего именно женские, а если не женские, то – эти тексты становятся словесной формой ритмизации рационального содержания, они – интеллектуальны; а вот мужские стихи – это явленность самой гармонии мужского и женского в человеке, они – всечеловечны).

* * * Красота, как и женственность,- прекрасны и ужасны одновременно. Первое - от проистекающей гармонии, второе переживается из-за исчезновения свободы выбора, потери самоконтроля, самообладания, самоуправления. Самообладание есть факт отделенности от другого, разграниченности с ним, женственность как красота стирает всякие границы между воспринимающим и воспринимаемым, и это пугает мужчину. Пугает факт, что ослабляется контроль над границами своего пространства... НО ведь эти границы вполне могут поддерживаться любящей женщиной: стоит только довериться ей.

_____________________________________ С другой стороны, сама по себе женственность, в отличие от красоты, двойственна тем, что она - красота, исходящая от всей целостности женщины - и от души, и от тела. И потому мужчина оказывается буквально распятым между чистой волей-самой-по-себе с потерей самообладания и чистым желанием-влечением к женщине, которое усиливает только переживание этой потери. Так что мужчине, подчас, ничего не остается делать как бежать от воли-хотения к воле-анти-желанию через некоторое время, чтоб хоть как-то восстановить самоуправление и самоконтроль и преодолеть образовавшуюся пропасть, в которой он почти пропал... И выход здесь лишь в том, чтобы отграничить пространство, в котором он будет один, когда захочет... Особенно это важно для мужчин, предельно чутких к красоте и женственности: сохранение своего мужского воления является для них наиболее болезненной точкой их бытования. И здесь, также лишь женская мудрость позволяет почувствовать: как быть вместе и порознь одновременно.

"метафизика" воли в мужском и женском бытийствовании:

- формы воли, которые ассоциируются в культуре с мужским и женским началом в каждом из нас;

- метафизика-в-кавычках, потому что формы воли как бы пронизывают человека насквозь;

- бытийствование, так как речь идет не о мужчине и женщине, а о мужском и женском началах, бытийствующих в каждом из нас.

__________________ Воля как чистое хотение - корни такого видения можно увидеть в учении Шопенгауэра: мировая воля - это само хотение; абсолютным вместилищем её является женщина, которая руководствуется принципом "я хочу". Я уточняю, что воля как чистое хотение должна ассоциироваться не с женщиной, а с женским началом.

Воля как анти-желание, как самообладание (самодисциплинирование, самоуправление) коренится в традиции классической европейской философии; наиболее четко такая воля нашла свое отражение в учении Канта о доброй воле, которая являет себя в принципе "я должен". Воля как анти-желание есть мужской вариант, так как в культуре мужественность всегда ассоциировалась со способностью самообладания.

Всё более соглашаюсь, что классическая философия (до Шопенгауэра), говоря о человеке, подразумевала мужчину, потому воля понималась как сила, противостоящая желанию, осуществляющая самоуправление. Интересно, что в России, которая по мнению русских философов (например, Бердяева, Соловьева)- с ярко враженным женским началом, и в русском языке слово "воля" изначально означало - свободу от ограничений: "выйти на волю", "вольность", т.е. воля более опнималась и переживалась как чистое хотение...

"Паралич воли" в присутствии женственности - это паралич "мужской" воли при усилении её женского варианта, вот и всё. И я лишь утверждаю, что большинство мужчин этого боится и пытается каким-то образом преодолеть в себе это.

Говоря о большинстве мужчин, я имела в виду то обстоятельство, что в западной,такой мужской, цивилизации отсутствует гармония отношений мужского и женского начала в человеке, и потому усиление женского начала в себе большинством мужчин переживается как опасность.

______________

каждый из мужчин и женщин воспринимает другого сквозь призму восприятия себя.

так, женщина, целостно воспринимающая самою себя и с приоритетом мыслительной опреации синтеза, воспринимает мужчину так же - целостно. её не столько тело притягивает к себе, сколько вся его личность: мужчина для неё - это, прежде всего, поступок! мужчина, имея расщипленное восприятие себя (тело и дух) и мысля, в основном, аналитически, - также расщепленно воспринимает и женщину - по частям, и выделя/отделяя у неё душу от тела: так что, для мужчины женщина начинается с тела...

это влияет на наши страхи: мужчины боятся, что женщина завладеет их душой (ибо, женщина ассоциируется с телом, а мужчина с духом), а женщины боятся, что их не любят в целостности...

______________

когда мужчина произносит "моя", это чаще всего означает "ты сейчас - как я хочу", а когда женщина говорит "мой", она подразумевает "я всегда - не как я хочу, но как ты"...

так, по-разному, переживается женская преданность и самоотданность

_______________

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЖЕНЩИНЫ.

"...Пусть будет, как ты хочешь. Боже мой, какое счастье, что я так решила. А я, дурочка, и не догадывалась, как это хорошо. Пусть будет, как ты хочешь." (Е. Шварц. Обыкновенное чудо)

Мужчина не потому владеет женщиной, что изначально переживается ею как бог, а наоборот: переживание своей отданности вот-этому-вот-мужчине и естественности его права на владение ею возносит мужчину до бога для вот-этой-вот-женщины. Т.е. мужчина не потому владеет, что он - бог, а он - бог, потому что владеет.

Владеет же он, потому что женщина безусловно доверяет ему в чувствовании себя богиней-для-него здесь-и-сейчас... Женщина, которая хоть раз пережила это состояние собственной божественности с конкретным мужчиной, не может не быть ему верной и не может воспринимать отныне его иначе, как только бога-для-себя...

Причем, спешу заметить, что владение здесь не предполагает переживание женщиной своей вещности и лишение её свободы; здесь владение есть форма такого воления со стороны мужчины, такого бережного и заботливого отношения к ней, посредством которых она и переживает себя как ценность, как уникальность, как то, что прекрасно само по себе (а значит, спонтанность является более востребованной нежели ограничение её бытия). Другое дело, что переживание мужчины в качестве бога естественным для женщины образом запускает механизм самовольного подчинения ему (но самовольного же - из её свободы и любви, а никак не из страха) и дальнейшего, почти безоговорочного доверия.

Последнее чревато возникновением ситуаций манипулировния женщиной и игнорированием ею того, что её давно низвели с богини до "ничто" - это и есть самое опасное в обожествлении женщиной любимого: исчезновение равносущности (впрочем, об этом я уже писала)... Наличие же равносущности проявляется в том, что женщина не теряет переживание своей самоценности.

Именно поэтому в любовных отношениях важно переживание и равносущности (оба – боги,) и величия другого в отношении себя.

________________

глубинная жертвенность мужской любви состоит в том, чтобы позволить женщине любить так и столько, как и сколько она хочет, чтобы быть способным "вынести много-её" (Illuminata)... мужское самопожертвование в любви - дискретно: время от времени любовь переживает мужчиной только в моменты жертвования чем-то своим во имя любимой

подлинное служение любящей женщины есть такое бытие-для-него, какое он волит... женское служение в любви - процесс: каждодневный... образ мужской любви - Христос, женской - мать Тереза... даже Франциску Ассизскому с его служением в конце концов потребовалось ощутить на себе стигматы, чтоб пережить любовь именно как жертву, а не служение, чтоб почувствовать её подлинность для себя...

_____________

глубинная жертвенность мужской любви состоит в том, чтобы позволить женщине любить так и столько, как и сколько она хочет, чтобы быть способным "вынести много-её" (Illuminata)... мужское самопожертвование в любви - дискретно: время от времени любовь переживает мужчиной только в моменты жертвования чем-то своим во имя любимой

подлинное служение любящей женщины есть такое бытие-для-него, какое он волит... женское служение в любви - процесс: каждодневный... образ мужской любви - Христос, женской - мать Тереза... даже Франциску Ассизскому с его служением в конце концов потребовалось ощутить на себе стигматы, чтоб пережить любовь именно как жертву, а не служение, чтоб почувствовать её подлинность для себя...

мужчина ответственен за пространство, женщина - за атмосферу в нём; именно атмосфера гармонии (уюта) позволяет прерывать ощущение времени и борьбы, обеспечивая выпадение из гонки и прикосновение к самому себе...

О СТЕРВОЗНОСТИ. Стервы - те, в ком мужское начало проявляется в стремлении манипулировать чувствами мужчины для того, чтобы удержать его около себя, привязать к себе. Типичное поведение стервы: вызывать в мужчине чувство вины перед ней в бесконечной игре обид и прощений с её стороны, в игре, в которой мужчина либо в принципе не может предугадать, на что она обидится в следующий раз, либо она всякий раз обижается на одно и то же, тысячу раз проворенное и уже-как будто-прощенное (поэтому я и написала "прощениЯ", а не "прощениЕ", так как прощают, понимая, единожды, а если не единожды, а всякий раз требуя подтверждений, что она любима, то это - игра)

Стервы внешне могут быть очень даже женственны, но ведь женственность - это не форма, а состояние души той или иной женщины. Подлинная женственность не играет, не злопамятна на обиды, но любит, понимая, принимая, прощая по-настоящему... Женственность стремится не владеть мужчиной, а спонтанно быть, расплескиваться в отношении него в силу того, что собственные её отношения с мужским началом в себе –

гармоничны. Женственность не требует доказательств любви, так как, во-первых, ей важнее любить самой, а во-вторых, она сердцем "видит" чувство мужчины: потому - не доказательства ей нужны, а чтоб её любимому было хорошо с ней; ей нет необходимости чувствовать себя центральной фигурой на художественном полотне мужчины, ей достаточно быть фоном - самодостаточным, но полноценно оттеняющим...

Только вот, большинству мужчин нужна игра... Мужчины мечтают о женственности, но выбирают в жизни стервозность; последняя щекочет нервы, вызывает накал чувств, подхлестывает инстинкт охотника...

И чего же пенять, когда женившись на той, что давала ему это чувство игры, мужчина вдруг обнаруживает как им манипулируют, как его используют для каких-то своих интересов, амбиций... В браке стерва еще больше входит во вкус, не о том ли сказка о "Рыбаке и рыбке": стервозность и есть "синдром старухи"...

Но зато - ИГРА! (Бодрийяр "Соблазн")

___________________

АЛКОГОЛЬ В ИЗМЕРЕНИИ ПОЛА. Во-первых, вспомнилась недавно мной вычитанная где-то фраза: "мужчины, когда выпьют, всё забывают, женщины в этом же состоянии, наоборот,- вспоминают всё".

Во-вторых, с детства каждый знает пословицу: "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке".

В-третьих, давно замечено, если хочешь узнать человека, напои его алкогольным напитком: вся его суть - добрый ли он, злой ли - вылезет наружу... Если мужчина выпил, то всё, что он говорит и делает в этом состоянии, указывает на то главное, что в его жизни есть. Ведь, алгоколь, и правда, на мужчину действует расслабляюще: снимаются ненужные мужчине страхи и обиды, притушевываются тревожащие душу обстоятельства, ослабляется охрана своих границ, и он являет себя таким каков он есть сам по себе, и у него в сознании остается только наиболее значимое для него... Один становится зверем, ибо все сдерживающие его факторы отключены, и он делает то, что хотел всегда, но не дозволял себе (это харакретрно для алкоголиков и типов с низкой самооценкой) - самоутвердиться хотя бы через насилие. Другой, наоборот, начинает всех одаривать своей любовью и заботой, чего по-разным причинам, не может себе позволить в трезвом виде. Третий, в который раз удивляется, что поддается желанию, которое он сдерживает себе по жизни, ассоциируя его в себе с некой опасностью для себя; но состояние опьянения снимает давление рассудка, и голос интуиции всё показывает совсем в ином - скорее подлинном, чем нет - свете: он делает то, что реально хочет сделать, но не позволяет себе по трезвости (например, прощает, общается, призывает кого-то, чувствует, что любит, несмотря ни на что и т.п.). Четвертый наконец-то храбреет до способности говорить правду (именно храбреет в этой правдивости своей, а не прикрывается алкоголем в её говорении). Думаю, мужчине более стоит верить себе в выпившем состоянии, чем в трезвом (интуиция сильна на фоне выбитого алкоголем ума), да и женщине это тоже важно учесть: надо прислушиваться к тому, что говорит и делает ваш избранник именно в нетрезвом виде, и никогда не связывайте свою жизнь с кем-либо, пока не увидете его и таким...

Вот с женщиной всё сложнее: алкоголь ничего не снимает, а всё усиливает - страхи, комплексы, любовь, она вспоминает даже то, что забыла (пока не напивается до беспамятства; не это ли причина того, что женщины быстрее спиваются), второстепенное и значимое переплетаются в её рассудке, и она совершает действия, которые позволяют ей страстно всё это изживать, но так чтоб никто не догадался о её состоянии, - в танце ли, в сексе (пьяным женщинам в обоих занятих нет равных), в безудержной ли заботе, в слезах, в закатывании скандала и т.п. Но главное здесь, что почти так же себя будет вести и вполне гармоничная женщина: видимая сторона действий женщины никогда не дает ответа, а какая она - подлинная?... Единственное, что может указать на различие алкогольного опьянения между гармоничной, любящей/любимой женщиной и той, которая полна горестями, печалями и одиночеством - это потребность напиваться до полного беспамятства всякий раз как единственного от них спасения, а еще - способность усилившемся чувством любви менять отношение к происходящему (но это только сама женщина может отслеживать)... Таким образом, в опьянении мужчина, чаще всего, забывает всё, кроме самого важного, вокруг чего и фокусируются остатки его сознания; женщина же максимально внутренне рассредотачивается между множеством картинок, настроений, которые одни за другими сменяются в текучей вселенной выпившей женщины (в том числе, и её любовь может быть направлена на всех вокруг, так что чувство к конкретному мужчине как будто может и ослабеть на время, но это - если женщина любит, и сама по себе по жизни открыта). Потому под действием алкоголя мужчина вполне являет себя таким, каков есть в своей сердцевине, а женщина даже сама для себя превращается в нечто постоянно ускользающее.

________________________

О профессиях. Дело вовсе не в том, насколько работа современных мужчин и женщин соответствует профессии, исконно воспринимающейся как мужская или женская, а в том, какие ценности и смыслы каждый из них вносит в пространство профессии. Ибо не профессия являет нас в качестве мужчин или женщин, а жизненные стратегии и уникальный ценностный узор. Нет женских и мужских профессий, есть женский и мужской стиль профессионального бытования...

______________

ВНОВЬ О ГАРМОНИИ.

Гармоничный мужчина – тот, в ком мужское начало не вытесняет в себе женское, а способно выстроить с ним гармоничные отношения. А это – труд, ибо вообще мужественность – итог установления отношений с женским началом в себе (чего нельзя сказать про женственность, последняя – естественна, она может быть задавлена внешними обстоятельствами, но достаточно создать условия, чтоб она сама заговорила в голос; да и мужское начало в женщине - итог естественной социализации).

Тот же мужчина, в ком мужское начало лидирует за счет конфликта с женским началом в себе, его намеренного игнорирования – дисгармоничен. Мужская дисгармоничность проявляется в том, женщина в принципе считается таким мужчиной минимум как низшая, максимум как вообще не-человек, как абсолютное зло. Проявления такого отношения очень просты: он не может любить конкретную женщину (влюбляться может, но ведь влюбленность – эгоистична), он возвышает одну женщину в своих глазах за счет унижения других, он использует полезные для свойства, но реально дать ничего не может.

Самое главное, что делает настоящий мужчина – это он берет ответственность за свою любимую. Ответственность также предполагает заботливое, не-унижающее с адекватной самооценкой отношение к прошлым и настоящим отношениям (ему по силам контролировать происходящее, применяя свой интеллект и контролируя эмоции, ибо в любви – всегда двое, а значит, оба несут ответственность за происходящее в ней и после)

Так вот, дисгармоничный мужчина не только не может это сделать, но он и не хочет, осознанно и неосознанно делая всё, чтоб женщина либо сама освободила его от этой ответственности (последнее в свою очередь еще сильнее актуализирует в таком мужчине унижающее отношение к женщине, либо он отбрасывает её по-женски истерично)

ОБ АВТОСТЕРЕОТИПАХ.

В психологии, как известно, есть представление о том, что у каждого имеется набор авторстереотипов, сквозь призму которых мы воспринимаем и интерпретируем других (психологический механизм «проекции», «переноса»). Это касается как отдельных индивидов, так и целых групп – от устойчивых специализированных коллективов до этносов, и даже до таких двух, самых массовых общностей, как мужчины и женщины.

Как мне представляется, основные гендерные автостереотипы связаны с восприятием мужчинами и женщинами своего тела, которые возникают еще в раннем детстве, и закрепляются различающимся опытом вхождения в половую зрелость. С точки зрения философской антропологии и философии пола наиболее значимым продуктом этого различия является возникновение идеи о раздельности тела и души – у одних, и их принципиального единства – у других. Так, в своей книге Симона де Бовуар «Второй пол» (например, на стр. 80), на мой взгляд, замечательно раскрывает психологическую подоплеку этого. Мужское разведение для себя в сознании «я»/разума/воли/самосознания/души и тела коренится в опыте самопроизвольных эрекции и поллюций (особенно, первой, ведь эрекция может быть замечена окружающими, что вызывает чувство если не стыда, но ощущения дискомфорта точно). Здесь подросток остро переживает неспособность контролировать тело, которое вроде бы и его, но инородно душе, которая не всегда властна над ним. Так, складываются предпосылки для того, чтобы воспринимать эти две составляющие единого человека как противостоящие и раздельно существующие. Сам же пенис, как самая выдающаяся часть тела во всех смыслах, часто наделяется некой самостоятельностью, вплоть до переживания его в качестве своего альтер-эго (иное-во-мне), что порождает переживания расщепления и души самой по себе (так, например, в иудейской культуре, это выразилось в идее наличия двух душ у человека – животной и божественной). Быть может, такому восприятию себя мужчинами способствует и то, что лидирующая мыслительная операция – анализ (мысленное разделение целого на части), которая еще до активного взаимодействия с собственным телом проявляется в том, что мальчики стремятся свои игрушки именно разобрать. Женские переживания своей телесности не сопровождаются столько противоречивыми оценками: все телесные ощущения, связанные с проявлением сексуальности, остаются внутри тела. Более того, устройство женщины таково, что она никогда сама не может увидеть со стороны устройство своё, ибо – всё внутри опять же. Такая тайность чувственности и для всех, и для себя самой, с одной стороны, позволяет женщине не стесняться происходящего с ней (что не вызывает потребности отсоединить телесные ощущения от душевных переживаний – они воспринимаются в их слиянности), а с другой – провоцирует возникновение время от времени чувства принципиальной непознаваемости самой себя (отсюда, часто женщина ссылается на, то что сама не знает: почему так сделала) и непредсказуемости. Тело и душа ощущаются едва ли не в синергии, так что нелюбовь к себе как к личности часто (если не почти всегда) опосредована нелюбовью к собственному телу. Этому, почти синкретическому, восприятию себя способствовало то, что длительное время женщина воспринималась практически только как тело (её природность мыслилась единственной ценностью, ибо она – производила на свет новую жизнь), а мужчина - как существо духовное. У древних народов инициация мальчиков была формой приобщения к жизни духов, инициация девочек – формой вхождения в детородный цикл, способом проникновения тела природными ритмами. Даже сами женщины чувствовали это различие: так, в «Пире» Платона в своей речи Сократ передает мысль прорицательницы Диотимы о том, что женщина участвует в рождении нового человека телом, а мужчина рождает культурой, духовно. А на четвертом вселенском соборе, например, наряду с борьбой с несторианством поднимался и вопрос: имеет ли женщина душу?

Синтетическое мышлении женщины, которое проявляется в вечной устремленности женщины всё связать в единое целое, видимо, еще более усиливает то, что женщине чуждо (по органике) воспринимать по раздельности душу и тело.

Другое дело, что существование женщины в мужском мире естественным образом инициировало освоение ею мужских понятий и смыслов, выделяющих по отдельности душу и тело, сквозь призму чего женщина начала смотреть на себя. Но в одних культурах они противопоставлялись вплоть до разделения на две субстанции (материальную и духовную), в других – воспринимались как тесно связанные.

Такая разная антропология нашла свое отражение даже в религиозных учениях. Так, европейская цивилизация, будучи с ярко выраженным мужским началом, такое неприятие тела максимально выразила через католическое учение о теле как темнице души, как основного её врага. Недаром единственным психологическим механизмом защиты от этой категоричности стало таинство исповеди, в котором списывались все грехи. В русской православной антропологии есть идея достижения возможной синергии души и тела, последнее может быть обожено, став источником божественной благодати (отсюда, культ святых мощей). Само тело безгрешно, оно становится таковым, если противопоставляет себя душе, а не сливается в синергии божественной с ней. Российская цивилизация сильна своим женским началом, что и наложило отпечаток на озвученную идею. Так мужское разделение души и тела в российской культуре обретало свою единость; недаром ведь даже пол, например, с точки зрения Василия Розанова, не сводится к телу и не выводится из него (пол – это особо устроенный в телесности дух).

Восточная философия, которая вся сплошь религиозна, вообще никогда не выделяла душу в отдельную субстанцию. Только в буддизме появилось понятие ума, сознания Будды, но это что-то тождественное абсолютному духу, это – не есть душа. Даже восточная идея реинкарнации не есть идея переселение души; реинкарнация – это рождение целостного человека в согласии с законом кармы. Карма – это результат желаний и действий человека, это – нить, основа причинно-следственных связей, продолжающаяся и в новом рождении. Или, взять представления о болезнях человека: именно Восток первым проговорил психосоматическую основу болезней тела.

Так вот. Мужчины и женщины по-разному воспринимают своё душевно-телесное устройство, что накладывает отпечаток на чувствование друг друга, на ожидания в отношении друг друга, на интерпретации поведения друг друга, особенно в любви, естественно. И проявляется это в следующем. Женщина, целостно воспринимающая самою себя, таким же и видит мужчину: она не разделает его тело и душу, женщина любит личность мужчины. Ей важны не столько внешность или какие-то отдельные положительные его качества, сколько – наличие внутренней силы и уникальности, которая проявляется в каждом слове, взгляде, жесте, действии: мужчина для неё - это, прежде всего, поступок! Мужчина, имея расщепленное видение себя, точно также – по частям – воспринимает и, отделяя душу от тела, мыслит женщину. Женщина как женщина для мужчины всегда начинается с тела и только потом продолжается еще и в душевных качествах своих.

Различие в самовосприятии влияет на возникновение страхов относительно друг друга. Так, мужчина боится, что женщина завладеет его душой (ибо, женщина ассоциируется с телом, а мужчина с духом), или что она перестанет им восхищаться, а значит, будет любить только за тело (хороший секс) – но такое отношение низводит его до женщины же! Тогда как женщины боятся, что их любят только за тело, т.е. не признают их целостности. Данные обстоятельства приводят к тому, что у женщин и мужчин по-разному выглядит связь между любовью и сексом. Чем ярче выражено женское начало в женщине, которое при этом находится в гармонии с мужской частью её души, тем более она не мыслит для себя возможность интимных отношений вне поля любви. Любовь же при этом в сознании женщины не разводится на духовную и плотскую: любовь тоже переживается ею целостно, в которой чувственность и забота завязаны друг на друга; любящая женщина в принципе не может изменить, а если изменила, то это означает, что любовь ушла. Хотя, дисгармоничная или мужеподобная женщина вполне способна, как мужчина, разводить для себя секс и любовь, и потому изменять физически тому, кого любит.

Чем ярче выражено мужское начало, тем более мужчина способен разводить для себя секс и любовь, первый ассоциируется с влечением к женскому телу (красоте), вторая – к телу, непременно продолжающемуся в душе (совершенству). Обращаю внимание вновь – тело (в бодрийяровском «Соблазне» проекция мужских ожиданий проговорена, как мне видится, очень отчетливо: женщина соблазняет не потому, что желает этого, а потому, что мужчина желает быть соблазненным; см. об этом подробнее: http://natalija-khaf.livejournal.com/3722.html). В связи с озвученным, видно, что мужчина вполне может любить одну, и при этом вступать в интимные отношения с другими женщинами: наличие факта проституции доказывает, что для мужчины женского тела и сексуального удовлетворения, подчас, вполне достаточно.

Может, совсем неслучайно: педофилия как любовь к молодому – девичьему ли, мальчишескому ли: разница обуславливалась локальными культурными различиями – телу, в котором красота находится в своей первозданности, более распространена была во все времена у всех народов именно среди мужчин (или мужеподобных женщин). Повторюсь, женщине важна личность мужчины, а не его тело.

Различное восприятие взаимоотношений собственных души и тела, скорей всего, проявляется и в том, как по-разному относятся мужчины и женщины к эротике и порнографии, что более всего цепляет их чувственность. Не сильно пока распространяясь об этом (ибо этот сюжет еще требует дополнительной проработки), можно сказать определенно точно, что женщину не волнует мужское тело само по себе, её волнует сама ситуация, в которой она, отождествляясь с героиней, переживает мужчину как волящую личность (я здесь не говорю, о женщинах с ярко выраженными мужским началом и агрессивностью). Женщине вообще важно пережить мужчину как того, кто имеет право ею обладать в силу того, что он сам так волит. Мужчине же (если речь, конечно, не идет о гомосексуалисте: здесь, скорей всего, женское начало востребует ситуацию) всегда интересно женское тело само по себе, не столько ситуация, сколько именно наблюдение за пластикой тела привлекает, и лучше бы, чтоб мужское тело вообще не маячило. Мужчине в принципе важно ощущение единоличного обладания вот-этой-вот-женщиной. Ну, здесь пока всё.

Автостереотипы в отношении идеальной формы самоотдачи в любви также сказались на взаимном видении друг друга в любви. Именно страсть является основой для существования любви по-мужски (для возникновения в ней часто нуждаются и мужчины, и женщины); последнее связано с тем, что основной характеристикой мужской любви вообще является самоотдача, которая мужчиной переживается как самопожертвование, как жертва в отличие от женщины. У последней самоотдача более соответствует служению (как ежедневная забота, нежность, понимание, как бытие-для-мужчины, что, кстати, вовсе не означает растворения в нём).

Так вот, образ мужской любви в европейской культуре – Христос, женской – мать Тереза (даже Франциску Ассизскому с его служением в конце концов потребовалось ощутить на себе стигматы, чтоб пережить любовь именно как жертву, а не служение, чтоб почувствовать её подлинность для себя). Жертвенный характер любви не возможен без страстного порыва, без страстной увлеченности. И эта страсть не может быть вечной, но искусство женщины как раз и состоит в том, чтобы оживлять эту страсть время от времени, в том числе, через духовно-интеллектуальную игру. Глубинная жертвенность мужской любви состоит в том, чтобы позволить женщине любить так и столько она хочет, чтобы быть способным «вынести много-её» (фильм «Illuminata»). Мужчина чувствует, что он любит, только в моменты жертвования чем-то своим (временем ли, пространством ли) во имя любимой; это не означает, что вне жертвования мужчина не любит (в повседневной заботе, например), но он максимально идентифицирует сам для себя наличие этого состояния лишь через жертву.

Подлинное служение любящей женщины есть такое бытие-для-него, какое он волит, оно -"в дареньи таких свобод, что не расскажешь, где до, где от" (С. Сеничев); женское служение в любви - процесс каждодневный, и потому переживание себя-в-любви также для женщины практически непрерывно: даже, когда она гневается, она не может при этом не чувствовать, как же любит его (чувство сродни, описанному Т. Манном в «Волшебной горе»). Но это, если есть любовь, и если речь идет о женственности, находящейся во внутренней гармонии с мужским началом в себе. Поэтому любовь мужчины развивается дискретно, тогда как у женщины – перманентно. Отсюда, женщина часто ждет от мужчины именно этого же (постоянного доказательства того, что она любима), но она должна понимать: мужчина не может гореть вечно, горение переходит в тление, и женщине лишь остается тонко чувствовать, когда стоит подбросить дров в огонь, иначе он либо перегорит, либо выгорит. Мало того, мужчине претит постоянная женская любовь (ну, по душе ему дискретность и здесь!), так как у него возникает ощущение, что его жизненное пространство исчезает, растворяется в беспрерывной женской заботе, а ему важно иметь возможность побыть вовне и только для себя.

Далее, так как мужская любовь жертвенна, а женская – служит, то очень часто женщины ожидают от мужчин любви-служения (так появляются "подкаблучники" и "женоненавистники"), а мужчины часто считают, что женщина должна принести в любви жертву (этому соответствует образ "серой мыши" и "стервы": последняя максимально этому сопротивляется). Каждый видит мир сквозь себя, думая, что та форма любви, которая органична своему полу, будет органична и противоположному, но реализация ожидания чаще всего катастрофична для ожидающего. Ведь на жертву способен только мужественный человек: и как мужчины не понимают, что таким образом они омужествляют женщину. Так же и как и женщины: служение предполагает гибкость, мягкость, взыскуя это у мужчины, она делает его женоподобным. Любовь - это, в том числе, способность принимать в другом ту форму любви, которую он «исповедует».

Игнорирование опасности переноса своего стереотипа на другого, приводит, например, к тому, что произошло в "Иванове" у Чехова.  Николай Алексеевич не смог увидеть, что любовь Саши – не жертва, а служение, она хотела именно служить (всё в её монологе!!!); но так как для него любовь – жертва, то он не смог принять, изъев себя муками совести, так и не поняв, что женщинам не счастье нужно, а возможность быть с любимым, заботиться о нём, служить ему и в горе, и в болезни, и в печали. Мужчина же стремится дать (абсолютно мужская интенция в самом высоком смысле этого слова!) женщине счастье в силу собственной нацеленности на такое самоутверждение, которое гарантирует социальные показатели типа: статуса, материальной обеспеченности, авторитета.

И, напоследок, о счастье и любви для женщины глазами женщин и мужчин.

Мужское начало нацелено на то, чтобы самоутверждаться и давать, так как через последнее и возможно максимальное самоутверждение. И это приводит к тому, что для мужчины важнейшим вопросом в отношении женщины становится проблема: как сделать женщину счастливой? Мужчина стремиться дать женщине Счастье. Может быть, это стремление еще и потому имеет место быть, что оно - выражение контроля над ситуацией, над женщиной со стороны мужчины (но ведь осчастливить нельзя, счастье - это выражение гармоничности внутреннего мира самого человека, а не благоприятные внешние факторы).

И весь фокус в том, что женщине (с развитой женственностью) не счастье нужно, но возможность осуществлять любовь с её со-радостями, со-переживаниями, которая делает её свободной в своих проявлениях. Женственность хиреет в счастье, а также тогда, когда у женщины нет возможности любить (не умеет, или её любовь не востребована); и тогда ненасытность к счастью только увеличивается, производя на свет вместо женственности стервозность (сказка о "Золотой рыбке" этому пример). Таким образом, женщина не счастья ждет от мужчины, а получение уверенности, что её любовь нужна, важна, не тяготит; по сути, мужчина, если что и может дать, предъявить в качестве дара, так это - свою способность благородно принять любовь женщины, а также силу, чтоб поддерживать и защищать её от того, от чего сама она защититься не в состоянии (последнее же, в принципе, и есть "счастье для женщины" с точки зрения мужчины).

И вот тут и возникает проблема: не всякий мужчина способен быть настолько сильным, чтобы воплощать не свою идею осчастливить женщину, а позволить ей быть в любви такой какая она есть, довериться тому, что женщине нравиться любить: пусть это иногда больно, но через это она и осуществляет свою женственность (ведь сильный не тот, кто контролирует силу другого, а тот, кто доверяет этой силе). И ведь эта женственность, в свою очередь, сторицей вернется тому же мужчине.

Вот и Лермонов об этом же: "Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость." (М.Ю.Лермонтов "Герой нашего времени"). Но, с другой стороны, если бы не эта мужская интенция - такая заботливая и ответственная в отношении женщины, - то откуда возьмется мужественность? Таким образом, наше самочувствование является той «пещерой», из которой мы смотрим на других. С другой стороны, в каждом из нас есть мужское и женское начала, а значит, мы можем увидеть из другой своей же ипостаси, что наши ожидания, интерпретации, страхи в отношении наших вторых половинок имеют характер проекций ведущего в нас начала. Зная это, легко научиться время от времени вставать на позиции своего партнера для лучше его понимания и длительного нахождения в любви.

-_______________

О ЖЕНСКОЙ ВЕРНОСТИ. Верность и есть честь и достоинство, которыми может обладать женщина. Верность - более не повод для женского самоуважения, но то, через что просвечивают любовь и уважение к мужчине. Логика такова: да, я - умна, нежна, красива, тонка и т.п., но я принадлежу только одному; и пусть все завидуют Ему, так как вся моя забота - это Он. Так что с точки зрения женщины её верность становится ценной не силу, что она - МОЯ верность, а потому что в ней, через неё я принадлежу Ему. Женская верность - высшая демонстрация власти мужчины, может, не всегда и любящего, но всегда любимого; она - не повод для гордыни, но - форма Служения любимому Мужчине, и потому не напряжна, спонстанна-естественна.

________________

Развитие мировой цивилизации в сторону все большей визуализации - тоже выражение патриархальности, ибо именно для мужчин характерно, что основной источник получения получения информации - зрительный.

Женское влияние 20 века - в том, что эта визуализация теряет структурированность, превращаясь в поток зрительных образов, клиповость и т.п.

Мужская цивилизация превратила устную передачу информации в письменную, женская - письменную (книжную) в видеоряд... Этакий возврат к мифологическому...

Развитие мировой цивилизации в сторону все большей визуализации - тоже выражение патриархальности, ибо именно для мужчин характерно, что основной источник получения получения информации - зрительный. Женское влияние 20 века - в том, что эта визуализация теряет структурированность, превращаясь в поток зрительных образов, клиповость и т.п. Мужская цивилизация превратила устную передачу информации в письменную, женская - письменную (книжную) в видеоряд... Этакий возврат к мифологическому...

28 мар в 12:59

К типологии женщин.

Очень интересной для меня стала информация о том, что греки делили всех женщин на 4 типа:

- дочери Афины - рассудочные, холодные, обладавшие мудростью;

- дочери Геры - домохозяйки, "клуши", обеспечивающие домашний уют и озабоченные духом семьи, чего им достаточно самим, женщины-матери; - дочери Афродиты - обладающие чувственной красотой, соблазнительностью, женственностью в наибольшем выражении;

- дочери фурий (лат.) или эриний (геч.), см.: Лосев А.Ф. об Эриниях. По сути, как я вижу, они - порождение мужской вражды (например, борьбы Кроноса с Ураном: эринии родились от капель крови Урана), которая не создает условий для спонтанного существования женственности, но - для подавленной, вынужденной защищаться.

Первые три, по сути, выражают собой видение трехчастного устройства: ум, сердце, тело... Но, особенно, меня заинтересовала последняя троица: А) они - символ яростной женщины, представленной тремя сестрами, которые изображались со змеящимися волосами:

- Алекто - безжалостная, безумная, снедаемая обидами;

- Мегера - гневливая и завистливая/ревнивая;

- Тисифона - мститящая за убийство близких.

Б) Интересны также они тем, что их образ эволюционизировал, и потому их воспринимали то как чистую женскую яростность, то как исполняющих такими своими проявлениями роль "блюстителей правды", охраны "материнского права". В) Потому, мне кажется, что эти три сестры вполне могут считаться тёмной (обратной) стороной трех первых героинь греческой мифологии, утративших по какой-то причине возможность реализовывать себя. Так:

- Алекто - это антипод Афины;

- Мегера противостоит Афродите;

- Тисифона - другой лик Геры.

Или, по другому, "ахиллесовой пятой" дочерей Афины может быть обидчивость, дочерей Геры - мстительность (да, и сама Гера этим отличалась, если вспомнить греческие мифы), дочерей Афродиты - зависть/ревность. И только ясный, всё понимающий, ум одной, полное погружение в дела семейные и прощение со стороны другой, и переживание своей самоценности в чувственной любви с мужчиной третьей позволяют избежать им состояния фурий (эриний).

В каждой женщине присутствует уникальное сочетание первых трех, а следовательно, и возможное проявление трёх последних.

Женственность: зрелая и инфантильная.

«Качество» женственности зависит от двух факторов:

- Во-первых, от того, насколько преодолено влияние женственности в исполнении собственной матери (идея Карла Юнга). Отсутствие преодоления ведет к тому, что женщина идентифицируется с собственной матерью, что ведет к параличу собственной женственности; это обстоятельство либо усиливает мужское начало (пример: «серая мышь»), либо являет неразвитую женственность в варианте, присвоенном еще девочкой – присвоенном, а не освоенном/развитом/измененном под себя (пример: «вечная дочь», её символ – Персефона).  Преодоление же власти материнской женственности приводит к проявлению собственной, развивающейся до зрелого состояния.

- Во-вторых, от формы взаимоотношений с мужским началом. Первый вариант связан с тем, что женская природа проходит «огранку», вступая в диалог с мужским началом (символическим фигурами такой – зрелой – женственности можно назвать Геру, Афродиту, Афину). В другой форме отношений женское начало ускользает от процесса её «огранки», предъявляя миру свою природу в «чистоте» (так ведет себя гипертрофированный инфантильный вариант женственности: «роковая женщина», например). В деструктивном варианте монологичной по характеру «огранки» происходит игнорирование, подавление женского начала (пример: фурии/эринии, «стервы»).

Отойдя от выше озвученной зауми, далее в нескольких словах будет сказано о двух формах «говорящей в голос», не задавленной женственности (то есть речь здесь не будет идти о «стервах» или «серых мышках»).

Инфантильная женственность. Такие женщины – «вечные девочки»: от них исходит впечатление невинности, беспредельной нежности, наивности; их пластика и ужимки – девичьи, что органично воспринимается по их молодости, а с возрастом становится, мягко сказать, смешным.

Они капризны, обидчивы, ревнивы, требуют к себе пристальной заботы, рассчитывая в пределе на полный захват мужского внимания.

Также, такие женщины, падки на игру, которую они не отличают от самой жизни, и в которую они втягивают окружающих (особенно, мужчин) – чем больше, тем лучше, как им кажется. Их игривость коренится именно в их инфантильности, что отличает их от «стерв», которые отдают себе отчет в том, что они играют, достигая свои цели таким – мужским – способом социального существования. В жизни носительница инфантильной женственности вполне может быть самостоятельной в принятии решений и обеспечении себя, производя при этом впечатление полной своей беззащитности, что только усиливает их притягательность.

Инфантильная женственность стремится к «быть любимой» более, чем «любить», поэтому страстная отданность мужчине не имеет полноты в силу центрирования, замыкания на самою себя в интимных переживаниях, а верность - ситуативна. Последняя зависит от силы любви мужчины, от его "зацикленности" на женщине, или от тщеславной надежды на "быть любимой" теми другими, кто возносит силу личности её мужчины.  

Зрелая (совершенная) женственность.  Зрелая женственность рождает ощущение женской самодостаточности, выраженной в особой пластике уверенной в себе женщины – этакой статности. Такая женственность довольно рассудочна, излучает спокойствие, подпитываясь, тем не менее, собственной глубокой чувственностью и восприимчивостью. Эта женственность более нуждается в том, чтобы быть качественным фоном для мужчины, а не центром его внимания. Рядом с такой женственностью мужчине хорошо, хорошо от исходящей от неё внутренней гармонии и от того, что женщина понимает, сердцем видит и каждой клеточкой воспринимает движения мужской души в самых её глубинах. Эта хорошесть переживается мужчиной как некая гармонизация – не успокоение, – которая приводит его в согласие с самими собой, к пониманию самого себя. Зрелая женственность, как и инфантильная, – естественно-спонтанна, но спонтанность, здесь, – не форма детской непосредственности, а – проявление стремительности в решениях и действиях, окрашенной мудростью и высоким творчеством в плетении кружев отношений. При этом такая женственность не только не лишена, но обладает глубокой нежностью, исходящей не столько от милого детского облика, сколько из глубин способной любить души (кисейность же, показная недотрожистость, жеманность, напротив, – искусственны; они – либо результат излишней социализированности в мужской культуре, либо – способ манипулирования мужчиной). Да, и страстная отданность мужчине невозможна без этой стремительности. Даже такая черта – способность как будто бы спокойно ждать мужчину – на самом деле, коренится в стремительности как устремленности, настроенности только на этого-вот-мужчину (ведь вероятность оторваться от центра вращения тем меньше, чем интенсивнее скорость вращения вокруг него, пусть и осуществляемого только в ожидающей душе).

___________________

Инфантильная женственность говорит: «я – роза, у которой всего лишь четыре шипа, как я могу с ними выстоять?» Это – беззащитность ребенка, не ведающего себя (хотя, так может сказать и стервозная женщина, манипулятивно демонстрируя свою якобы-хрупкость).

Зрелая женственность скажет: «я – роза, и у меня есть целых четыре шипа: с ними я могу всё.»  Её беззащитность – не аналог детской робости и бессилия, но – базовое свойство любой гармонии, которая хрупка в этом безумной мире.

Я здесь не говорю о том, какой из видов женственности лучше для мужчин (для женщин, понятно, что зрелость предпочтительнее), ведь разным мужчинам по силу разная женственность: и в этом есть какая-то глубокая жизненная правда, правильность.

Незрелая мужественность покупается либо на женщин с ярко выраженным мужским началом в поведении (и тем самым, мужчина застревает в этой своей минимальной мужественности), либо на инфантильную женственность. Возможность второго варианта коренится в том, что такой мужчина нуждается в утверждении своей мужественности в собственных глазах: инфантильная женственность с легкостью инициирует поступки по её обереганию, заботе, защите. Так, появляется возможность для мужского взросления, хотя, это – только возможность.

Зрелое, утвердившееся в поступках и/или профессии, мужское начало не нуждается в той, которой постоянно надо заниматься, ибо есть дела и поважнее. Но при этом такой мужчина способен узреть за кажущейся самодостаточностью зрелой женственности уязвимость, женскую беззащитность, реализуя по мере надобности её защиту. А в ответ такой мужчина получает то, что может дать только зрелая женственность – верность, поддержку и предельную чуткость к границам мужского мира.

- Сеничев: мужчина и женщина; я: мужское и женское…

Использованная литература:

1. Апресян Р.Г. Идеал романтической любви в «постромантическую эпоху» // Этическая мысль. Вып. 6. М.: ИФ РАН. 2005

2. Апресян Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М., 1995.

3. Артемьева О.В. Человек = мужчина + женщина. / Предисловие к книге К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие

женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992

4. Ж. Бодрийяр. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000

5. Геодагян В.А., Иванов В.И. Эволюционная теория пола. // А. Гордон. Диалоги. Т.2. М.: Предлог, 2004

6. Гиллиган К. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред.

А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992

7. Джонсон Р. Мы: глубинные аспекты романтической любви. М.: «Когито-Центр», 2005

8. Джонсон Р. Он: глубинные аспекты мужской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008

9. Джонсон Р. Она: глубинные аспекты женской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008

10. Желябовская Л.В. Религии мира. Религии Индии. М.: «Мир книги», 2006

11. Замаровский В. Боги и герои Античных сказаний. М.: «Республика», 1994

12. Кант И. Наблюдения над чувством прекрасного и безобразного. // И. Кант. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964

13. Колесников В Н. Лекции по психологии индивидуальности. М.: «Институт психологии РАН», 1996

14. Ницше Ф. Человеческое слишком человеческое. // Ф. Ницше (избранное). Минск: Попурри, 1997

15. Марез Т. Мужское и женское. // http://theunmares.narod.ru/

16. Фромм Э. Искусство любить. М., 1995

17. Хорни Карен. Психология женщины. М.: Академический проект, 2007

18. Эвола Ю. Мужчина и женщина // Восстание против современного мира, http://www.musa.narod.ru/evola1.htm.

19. Юнг К.-Г. Структура психики и архетипы. М.: Академический проект, 2007

1 Об этом см.: Джонсон Р. Мы: глубинные аспекты романтической любви. М.: «Когито-Центр», 2005.

2 Кант И. Наблюдения над чувством прекрасного и безобразного. // Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964. С. 151.

1 В этом смысле интересны параллели между постмодернизмом и видением сущности мужского оккультным мыслителем Теуном Марезом. В постмодернизме, человек – ничто, у Т. Мареза, мужчина есть пустота, ни-что. Подробнее см.: Т. Марез, Мужское и женское. // http://theunmares.narod.ru/ А в свете того, что европейская цивилизация – цивилизация, ставшая в своем развитии с ярко выраженным мужским началом (см.: Р. Джонсон. Мы: глубинные аспекты романтической любви. М.: «Когито-Центр», 2005), то европейская философия рано или поздно пришла бы к постмодернизму.

2 Идентичность бывает биологическая и социальная. Мужское в своем стремлении самоутвердиться неизбежно выходит за рамки своей идентичности / тождественности, так что требуется постоянная идентификация со свои полом. Мальчику бесконечно напоминают: «Будь мужчиной», чтобы он зафиксировал в своем сознании и поведении то, что ассоциируется с мужественностью. Так что в идентификации более нуждается мужчина нежели женщина. Женщина, будучи более естественной в своих проявлениях, т.к. её в детстве не ограничивают, сохраняет свою идентичность, и ей для своего бытия в качестве женщины не требуется процесс идентификации. Идентификация всегда символична, тогда как идентичность онтологична – хоть в биологическом, хоть в социокультурном плане (она может проявляться через знаки, но она ими не творится, не создается). Прии операции по смене пола не придается значение тому факту, что изменение тела инициируется существующей индивидуальностью вот-этого-вот-человека уже-идентифицирующим себя в качестве мужчины или женщины. Но ему недостаточно наличия чувствования, ему важна и телесная идентичность. Не изменение тела порождает иную самоидентификацию, но имеющаяся в наличии иная самоидентификация провоцирует потребность в создании новой телесной идентичности. Так что тело и духовная (мыслящее Я) часть человека являются источниками формирования пола, модусами его проявления. Пол – всеобщность биологического основания (однородность мужчин и женщин) и духовная уникальность (разнородность), рождая многое в едином, различное в однородном.

3 Подробнее об этом см.: В.А. Геодагян, В.И. Иванов. Эволюционная теория пола. // А. Гордон. Диалоги. Т.2. М.: Предлог, 2004. (стенограмма беседы А. Гордона с д. биол. н., ведущим научным сотрудником Института проблем экологии и эволюции РАН Виген Геодагяном и д. физ.-мат. н., главным научным сотрудником Института молекулярной биологии РАН Валерием Ивановым).

4 См.: Карен Хорни. Психология женщины. М.: Академический проект, 2007

5 К.-Г. Юнг. Структура психики и архетипы. М.: Академический проект, 2007, стр. 48

6 Р. Джонсон. Он: глубинные аспекты мужской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008, а также Р. Джонсон. Она. М., «Когито-Центр», 2008

7 Подробнее об этом см.: Р.Г. Апресян. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М., 1995. (глава 3 «От младенчества к зрелости», где дается анализ аспектов мужской и женской морали.)

8 Подробнее об этом см.: Э. Фромм. Искусство любить. М., 1995

9 Подробнее см.: В.Н. Колесников. Лекции по психологии индивидуальности. М.: «Институт психологии РАН», 1996, стр. 63

10 Т. Марез. Мужское и женское. // http://theunmares.narod.ru/

11 Там же.

12 Р. Джонсон. Он: глубинные аспекты мужской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008, стр. 73

13 Р. Джонсон. Он: глубинные аспекты мужской психологии . М.: «Когито-Центр», 2008, стр. 93

14 Р. Джонсон. Она: глубинные аспекты женской психологии . М.: «Когито-Центр», 2008, стр. 68

15 Подробнее см. фильм «Он и Она – секреты отношений» (приложение к журналу PSYCOLOGIES (Психология)). // 2005 BBC. Distributed under license by 2 entertain Video Ltd. // 2007 ЗАО «СОЮЗ Видео»

16 К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992, или http://afield.org.ua/book/gilligan.html, оригинал: Carol Gilligan. In a Different Voice: Psychological Theory and Women's Development. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1982.

17 Там же.

18 Т. Марез. Мужское и женское. // http://theunmares.narod.ru/

19 Р. Джонсон. Он: глубинные аспекты мужской психологии. М.; «Когито-Центр», 2008, стр. 137

20 Там же.

21 О.В. Артемьева. Человек = мужчина + женщина / Предисловие к книге К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992

22 Цит. по: Карен Хорни. Психология женщины. М.: Академический проект, 2007, стр. 21

23 К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 / Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992

24 И. Кант. Наблюдения над чувством прекрасного и безобразного. // И. Кант. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964, стр. 152

25 Р. Джонсон. Он: глубинные аспекты мужской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008, стр. 118

26 Л.В. Желябовская. Религии мира. Религии Индии. М.: «Мир книги», 2006, стр. 156

27 Ф. Ницше. Человеческое слишком человеческое. // Ф. Ницше (избранное). Минск: Попурри, 1997, стр. 101 (афоризм № 86)

28 К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992, или http://afield.org.ua/book/gilligan.html

29 Подробнее о милосердии и спонтанности см.: Р.Г. Апресян. Идея морали и базовые нормативно-этические программы (главы 3 и 8). М., 1995.

30 К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992, или http://afield.org.ua/book/gilligan.html,

31 И. Кант. Наблюдения над чувством прекрасного и безобразного. // И. Кант. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964, стр. 151

32 Там же, стр. 155

33 Р. Джонсон. Она: глубинные аспекты женской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008, стр.47

34 И. Кант. Наблюдения над чувством прекрасного и безобразного. // И. Кант. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964, стр. 165

35 Р. Джонсон. Она: глубинные аспекты женской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008, стр.19

36 Кстати, Персефона, вкусившая нарцисс как цветок смерти потеряла прекрасное проявление женственности и превратилась в безжалостное, хотя и женское создание. Подробнее см: В. Замаровский. Боги и герои Античных сказаний. М.: «Республика», 1994, стр. 278

37 Т. Марез. Мужское и женское. // http://theunmares.narod.ru/

38 П.Д. Тищенко. Биотехнологическая ре-де-кон-струкция человеческого в человеке и проблема отвественности: казус сексуальности, http://www.ethicscenter.ru/sem/tishchenko_d.html

39 И. Кант. Наблюдения над чувством прекрасного и безобразного. // И. Кант. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964, стр. 159

40 И. Кант. Приложение к «Наблюдениям за чувством прекрасного и возвышенного» // И. Кант. Сочинения в 6-ти томах. Т.2. М.: «Мысль», 1964, стр. 187

41 Р. Джонсон. Она: глубинные аспекты женской психологии. М.: «Когито-Центр», 2008, стр.83

42 Карен Хорни. Психология женщины. М.: Академический проект, 2007, стр. 29

43 Карен Хорни. Психология женщины. М.: Академический проект, 2007, стр. 26

44 О.В. Артемьева. Человек = мужчина + женщина / Предисловие к книге К. Гиллиган. Иным голосом: психологическая теория и развитие женщины. // Этическая мысль: Научн.-публицист. чтения. 1991 /Общ.ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992

45 Апресян Р.Г. Идеал романтической любви в «постромантическую эпоху» // Этическая мысль. Вып. 6. М.: ИФ РАН. 2005

46 Там же.

47 Бодрийяр Ж. Соблазн, http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/bodriy/index.php.

48 Эвола Ю. Мужчина и женщина // Восстание против современного мира, http://www.musa.narod.ru/evola1.htm.