2.2.2. VII Вселенский собор.
После смерти Льва IV более 20 лет церковная политика находилась в руках благорасположенного к реакции в пользу иконопочитания светского и духовного правительства. Поэтому можно было ожидать определенных попыток к реорганизации церковных дел. Из-за малолетства сына Льва IV Константина, государством стала управлять его мать, гречанка Ирина, которая также сочла более выгодным для своих честолюбивых замыслов опереться на православие и почитание икон(76).
Несмотря на это, Ирина в первые три года своего правления не предпринимала никаких решительных шагов к официальному восстановлению иконопочитания. Подобная медлительность объяснялась внутренними и внешними затруднениями империи, которая должна была вести борьбу с претендентом на престол, с арабами и жившими в Греции славянами. Кроме того, надо было приступить к восстановлению иконопочитания с большой осторожностью и подготовкой, так как большая часть войска была настроена иконоборчески, а каноны собора 754 года, объявленные Константином V государственными законами, продолжали оказывать влияние(77). Возможно, некоторые затруднения угрожали со стороны высших церковных представителей, из коих многие были связаны постановлениями иконоборческого собора 754 года, в котором сами принимали личное участие, другие же приняли пострижение и посвящение от иконоборческих епископов. Но Ирина, находившая поддержку в Италии у папы, получила возможность опереться, в крайнем случае, на греческое духовенство, нашедшее приют в Южной Италии, равно как на сицилийских и южноитальянских епископов. Кроме того, Ирина нашла себе весьма деятельных помощников в среде высшего духовенства Константинополя(78).
Через четыре года после начала правления Ирины патриархом Константинопольским был избран Тарасий, заявивший о необходимости созвания Вселенского собора для восстановления иконопочитания, а к папе Адриану I было отправлено посольство с приглашением прибыть на предполагаемый в Константинополе собор. Папа отправил на собор своих представителей(79).
Собор состоялся в 786 году в храме св. Апостолов. Однако настроенные иконоборчески столичные войска ворвались в храм с обнаженными мечами и заставили распустить собрание. Казалось, иконоборческая партия снова восторжествовала, но ненадолго. Ирина хитростью избавилась от непокорных войск, заменив их другими, ей преданными, войсками(80).
В следующем 787 году собор был созван в вифинском городе Никее, где имел, как известно, место первый Вселенский собор. Семь заседаний собора происходили в Никее. Последнее же, восьмое заседание происходило в императорском дворце в Константинополе. Число собравшихся на собор епископов было более трехсот. Это был седьмой и последний в истории восточной церкви Вселенский собор(81).
По определению собора иконопочитание было восстановлено. В постановлении определили какое уважение достойно иконам, а какое только Богу: иконы необходимо «чествовать лобызанием и почитательным поклонением»; в то время хваление приличествует только высочайшему существу – Богу(82). «Честные» иконы были приняты, думающие иначе подвергались анафеме. Анафема объявлялась всем, «обзывающим священные иконы идолами, говорящим, что христиане прибегают к иконам, как к богам, и что кафолическая церковь когда-либо принимала идолов»(83).
По вопросу о мощах было постановлено, что если в возобновленных храмах не положены святые мощи, то следует это восполнить. Обращение монастырей в обыкновенные жилища подвергалось великому осуждению, и вместе с тем требовалось восстановление упраздненных иконоборцами и обращенных на мирские нужды монастырей. Большое внимание было обращено собором на поднятие нравственности духовенства: осуждалось приобретение церковных званий за деньги (симония); запрещались двойные, т. е. смешанные монастыри и т. д.(84)
Значение Никейского собора заключается не только в восстановлении иконопочитания. Собор создал иконопочитателям организацию, которой у них недоставало в борьбе с их противниками, собрал воедино богословские доказательства в пользу иконопочитания, которые иконопочитатели после этого могли противопоставить иконоборцам. Одним словом, иконопочитательская партия получила в руки оружие, которого у нее раньше не было и с которым ей в будущем было уже легче бороться с иконоборцами, когда наступил второй период иконоборческого движения85.
Вместе с тем, на Западе Собор 787 года был воспринят плохо. Перевод его ороса на латынь оказался весьма неудачен, к тому же франки не могли уловить разницу между почитанием и поклонением. Взгляды франкских богословов по данному вопросу сводятся к следующему:
1) оба собора (754 г. и 787 г.) не правы, так как иконы не идолы, но и служить иконам не должно;
2) одному только Богу должно служить, одному только Ему воздавать поклонение, одного его славить;
3) святым должно быть воздаваемо почитание;
4) иконы, за отвержением всякого им служения и поклонения (во всех формах, например, воскурением фимиама и возжиганием свеч), дозволяется употреблять для памяти о прошедшем и для украшения;
5) иконы нельзя сравнивать со священными сосудами, Евангелием, крестом, мощами святых;
6) но с другой стороны, как предметы священные, иконы не следует ставить в местах нечистых, например, при дорогах(86).
После собора продолжилось царствование Ирины. Ее правление не было так славно, чтобы заставить византийских политиков забыть успехи времени Льва III и Константина V. В 797 году Ириной был организован заговор, в результате которого ее сын Константин был схвачен и жестоко ослеплен, после чего он вскоре умер. Ирина воцарилась единодержавно (797 – 802 гг.). С внешнеполитической точки зрения правление Ирины было крайне неудачным. Арабы вновь заняли большую часть Малой Азии, а болгары – Фракию. Армия волновалась. Казна была пуста(87). Уменьшенная в своих границах, империя была ослаблена и изнутри – в силу крайней благосклонности, проявлявшейся государством в отношении церкви; в результате глубоких разногласий, которые оставило после себя иконоборчество, наконец, вследствие дурного примера, поданного Ириной, открывшей эру династических переворотов(88). В 802 году поднялся мятеж, Ирина была свергнута и сослана в монастырь, где через год умерла.