С.П.Шевырев

Степан Петрович Шевырев (1806-1864) - известный в свое время историк литературы, поэт, литературный критик, профессор Москов­ского университета, а с 1847 г. - член Петербургской академии наук. В 1818-1822 гг. обучался в Благородном пансионе Московского университета. Бывая за границей - в Германии, Италии, Швейцарии, Франции, - он изучал европейские языки, историю и теорию искусств, педагогику, знакомился с начальными и средними учебными заведе­ниями этих стран. В 1851 г. возглавил кафедру педагогики Москов­ского университета. Целью своей научной и профессорской деятель­ности С.П.Шевырев считал «возвышение духовного над земным» в человеке, начиная с воспитания в самом раннем возрасте.

*Об отношении семейного воспитания к государственному

...В душу мою запал вопрос, в котором сходимся мы все трудящие­ся здесь на поприще учения, вопрос, к которому примыкают все раз­нородные стремления наши, связуясь в нем, как в срединном узле, и через него переходя из мира отвлеченной науки в мир действия и жиз­ни. В нем участвуете и вы, собравшиеся сюда на торжество наше. В нем вместе с вами участвует и вся Россия. Да, это вопрос живой, госу­дарственный, всенародный - вопрос о воспитании.

Искони занимал он все образованные народы и государства. Искони слышался и в нашем Отечестве. Но кто же из нас не заметил, что с неко­торых пор этот вопрос раздался с такой чудною силой, с какой никогда еще не раздавался в пределах России? Это совершилось на нашей памя­ти, на глазах наших: мысль о воспитании животворно пронеслась по­всюду и соединила всех. И все разнообразные думы, все разнородные стремления сосредоточиваются в одной главной цели, в одной главной мысли: как создать в России воспитание единое, живое, народное, соот­ветственное нашей почве и истекающее из потребностей нашей жизни?

Под именем воспитания должно разуметь возможно, полное разви­тие всех телесных, душевных и духовных способностей человека, от бога ему данных, развитие, согласное с высшим его назначением и при­мененное к народу и государству, среди которого провидение назначи­ло ему действовать. Русское слово воспитание совершенно отвечает этому определению... Главная задача воспитания, не состоит ли в том, чтобы предлагать питомцу надлежащую почву, пищу, свет и окружение, дабы при этих условиях развивался он сам? Воспитание в русском смысле должно питать тело, душу и дух надлежащею пищею для рас­крытия в них слитного человеческого и русского начала. Учение, огра­ничиваясь только умственными способностями, составляет окончатель­ную часть воспитания и представляет в образованном разумное созна­ние того, что приобретено самим воспитанником для жизни, - другими словами: учение есть воспитание, доведенное до сознания, укрепленное разумом. Оно - блестящий ему венец, его золотая вершина, внешний свет, обливающий невидимо всего человека. Два существа, тесно свя­занные, живут в одном и том же человеке: человек внутренний и внеш­ний. Под именем первого разумею все то, что принадлежит человеку лично, как существу особому и ог­раниченному, и что принадлежит ему же наравне со всем человече­ством: все это мы называем миром его свободы. Под именем человека внешнего разумею совокупность всех внешних его отношений к миру, его окружающему, олицетворяется ли для него он в существе высочай­шем, в природе, в обществе, в госу­дарстве - все сии отношения обра­зуют вместе мир его необходимости. На этих двух началах зиждется все нравственное бытие человека. На их стройном равновесии утверждается нравственное его совершенство, и, следовательно, от совокупного и взаимного их друг в друге развития зависит мера достоинства в его вос­питании. Свобода человека разви­вается в его семье, необходимость в государстве.

Все современные педагоги единогласно говорят, что воспитание должно обнимать человека всего, цельного, как он есть, и что высшая и последняя цель воспитания состоит в совокупном развитии личного его существа с общечеловеческим. Но где же человек целен и весь, как не в семье своей?.. Общественное заведение, как бы превосходно и семейно устроено ни было, никогда не может иметь у себя в руках всего, цельного человека: ибо корень его всегда будет в семье, откуда он... Где лучше охраняется личность человека от всех посторонних внешних влияний, если не в семье? Где самый общий нравственный идеал челове­ка может быть теснее привит к его личности, если не в ней?

Государство, приемля человека из семьи и вводя в свои обществен­ные заведения, окружает его развитую свободу сферой долга и необ­ходимости и связывает его множеством обязанностей и отношений, среди которых должна развиваться жизнь его. Свобода, под действием внешней необходимости, образуется в виде воли: нравственный ха­рактер из идеальной сферы семейной переходит в живую сферу обще­ственных отношений. Вот первая, необходимая и незаменимая польза государственного воспитания, достигнуть которой у себя семья не может никакими средствами.

Во-вторых, как мало семей, отвечающих идеалу, нами изображен­ному! Как мало этих добрых и прекрасных сосудов для развития семе­ни человечества! Как часто внутренний человек искажен, бывает в них от вредных влияний! Не это ли одна из главных причин, почему и зло господствует над добром в этом мире? Здесь открывается другая по­лезная сторона государственного воспитания, которое может много содействовать исправлению недостатков семейного, хотя вполне ис­требить корень зла оно не в силах.

Третья польза, которую оно приносит, состоит в приведении к единству разного образа мыслей, характеров, обычаев, привычек, предрассудков, из семей приносимых. Особенный дух семьи бывает весьма полезен для образования личного характера в человеке. Но, доведенный до крайности, он может быть вреден единству духа обще­ственного. В этом отношении усиление государственного воспитания приносит ощутительную услугу в нашем Отечестве. Разногласие мне­ний, каким отличается наше общество, проистекает большею частью из разногласия в духе семьи, подверженном столь разнородным за­падным влияниям. Все стихии государств европейских с их образова­ниями и языками входят сюда и нарушают единство жизни русской. С одной стороны, это разномыслие и разноязычие могут со временем образовать в народе нашем великую, всемирную многосторонность характера, до какой человек ни в каком племени не достигал еще, но, с другой - такое смешение угрожает нам, особенно в частных лицах и целых поколениях, потерею нашей народности - необходимого сосуда для возращения в себе духа человеческого, - и здесь-то, против сей крайности, благотворно действует в воспитании сила государствен­ная, которая все разномыслящее единит и средоточит.

Семья наша, слишком заключенная прежде в самой себе, вдруг растворила настежь двери всему иностранному и приняла в свои не­дра все чужие стихии Западной Европы. Франция, Англия, Германия, Швейцария, Италия вторглись в наш домашний быт в лице бесчис­ленных пестунов и учителей. Языки и понятия смешались. Русский человек стал легко превращаться во француза, немца, англичанина и т.д. И семья русская представила другую крайность, совершенно про­тивоположную прежней. Свобода европейского образования и много­сторонность, нами во всем принятые, конечно, много содействовали развитию особенных характеров у нас в России. И нельзя не изумить­ся тому множеству славных лиц, которые в течение столь малого вре­мени произвело наше Отечество по разным отраслям государствен­ной, ученой, литературной и художественной деятельности! Но силь­ное расторжение национального единства, разногласие мнений, раз­розненность семей, разнообразие домашних обычаев, смесь воспита­ний, метод учений, языков стали угрожать нам тем, чтобы не оправ­дался об нас в нравственном отношении тот намек, которым ино­странные летописатели средних времен толковали имя россов, произ­водя его от рассеяния. В самом деле, нам, уже сосредоточенным в сильное политическое единство на таком огромном пространстве зем­ли, угрожало рассеяние внутреннее, нравственное и умственное, рас сеяние мнений. Такое состояние нашего Отечества должно было необ­ходимо вызвать противодействие со стороны правительства.

Привести государственное воспитание в стройную систему и дать ему единство прочное, утвержденное на самых верных народных на­чалах было одной из первых мыслей нынешнего царствования.

Грустно сказать, а надобно: много народов живет по лицу земли, но в целом мире есть только один народ, в котором из круга образован­нейших семейств исторгается почти вовсе язык отечественный, и этот народ - мы! Какое жалкое исключение!.. Сколько у нас прекрасных семейств, где все первые впечатления детей, все первые чувства, наслаж­дения, мысли бывают искажены, испорчены чуждыми звуками! Как искоренить суеверие мнимого просвещения, что английские няни лучше всех выпрямляют тело детей, а будто бы неважно, что те няни всех ис­куснее коверкают наш родной язык в лепете уст еще младенческих.

Язык есть невидимый образ всего русского человека. Как же не грустно видеть, что этот образ еще с малолетства искажается в нас! О да будет же русский язык семейным языком младенца нового време­ни!.. Окружайте колыбель его сладкозвучными песнями и преданиями Родины... Да не прикоснется к устам и языку его ни один чуждый звук до тех пор, пока не разовьется в нем свободно дар человеческого сло­ва в звуках, ему родных, - там пускай приходят по очереди и образо­ванные языки иных народов, но пусть приходят в семью нашу как приглашенные гости, а не как властелины, порабощающие ваш ум и народное слово!..

Воспитание каждого народа должно быть созидаемо на коренных основах его бытия. Какими же основами держится все бытие России?.. Две коренные основы нашей русской жизни: быт семейный и быт го­сударственный. От их взаимного соприкосновения и дружелюбного действия зависит Россия во всех отраслях своего развития. Отсюда ясно, что и воспитание имеет быть утверждено на них, дабы принять характер народный...

Антология педагогической мысли России первой половины XIX в. -

М., 1988. - С. 337-345.