2008_Betell_T__Sobstvennost_i_protsvetanie

собственности принадлежали племенным группам. …Передача

всех прав на лес национальному правительству означала, что леса

стали практически беззащитны»55.

Бразилия одно время привлекала взгляды всего мира, а потому заслуживает особого внимания. Разорение ее лесов было «од-

ной из крупнейших трагедий всей человеческой истории», заявил

в1989 году Эл Гор56. Профессиональный политик, Гор побывал

вБразилии, но не проявил ни малейшего интереса к политическим

корням этой «трагедии». В своей книге «Земля в равновесии»

он писал, что виной всему желание «крупных землевладельцев получить быструю прибыль», и пренебрежение «долговремен-

ной экологической трагедией»57. Но действительная причина не

валчности землевладельцев, а в неразумных законах, правящих земельной собственностью.

По конституции 1891 года собственность на все невостребованные земли и политический контроль над ними принадлежала

отдельным штатам Бразилии. Но в ХХ веке здесь, как и во мно-

гих других странах, управление страной было консолидировано и централизовано. В 1960-х годах военное правительство усили-

ло контроль над земельными ресурсами. В 1971 году правитель-

ство Бразилии взяло под свой контроль стокилометровый коридор с каждой стороны федеральных автотрасс в бассейне Амазонки. (В США аналогичная мера привела бы к национализации большей части материковых земель58.)

Затем последовал безумный проект по строительству дорог,

который не был бы предпринят без финансовой поддержки Все-

мирного банка. В своей книге «Десятилетие разрушения» Адриан Кауэлл показал, что банк предоставил 400 млн долларов на проект

Полонороесте, включавший строительство дороги с юга Бразилии

врасположенные в бассейне Амазонки штаты Мату-Гросу и Рондония, несмотря на возражения собственного штатного эколога.

«Инерция банковского финансового механизма, необходимость

выдать кредит наращивавшей долг Бразилии пересилила предо-

55Robert C. Repetto, The Forest for the Trees?: Government Policies and the Misuse of Forest Resources (Washington, D. C.: Worlds Recources Institute, 1988), 87, 44, 82.

56Eugene Linden, “Playing with Fire: Destruction of the Amazon is ‘One of the Great Tragedies in History’,” Time 134 (September 18, 1989): 76-85.

57Al Gore, Earth in the Balance: Ecology and the Human Spirit (New York: Plume, 1993), 287.

58Gary Libecap, paper, “Property Rights, Rent Dissipation and Environmental Degradation in the Brazilian Amazon,” Karl Eller Center, Univ. of Arizona, November 1991.

Глава 18. Собственность и окружающая среда

391

стережения собственных специалистов», — написал Кауэлл59. Дорога открыла доступ к окрестностям Амазонки, и началось соперничество за (принадлежащие государству) земли. Сквоттеры получали права собственности на 100 гектаров, если могли доказать, что в течение года «эффективно использовали» землю.

Проблема заключалась в том, что вырубка леса считалась его эффективным использованием. Не засчитывалось только традиционное «устойчивое использование» урожая каучука и орехов. Для тех, кто успел подать заявку, наилучшим способом защиты от конкуренции новичков было как можно быстрее свести лес. Это к тому же позволяло быстро выявить и устранить сквоттеров и лишить последних возможности тем же методом продемонстрировать, что они тоже «эффективно используют» землю. В сущности, если не сам закон, то «процесс подтверждения заявок требовал уничтожения лесов», писал экономист Гэри Лайбкэп60.

Словом, дождевые леса Бразилии подверглись массовому нашествию чужаков; те, кто уже освоился в этих краях, понимали, что законных прав на землю у них нет, и если они не вырубят лес в подтверждение своих заявок, это за них сделают другие. Именно эта формула — отсутствие нормального способа получения прав собственности — породила бедствие, от которого содрогнулся мир. В конце концов Всемирный банк понял, что что-то пошло не так, и для исправления ситуации нанял ораву защитников природы. В рабочих докладах банка, таких как «Бразильская политика, приведшая к обезлесению бассейна Амазонки» Ганса Бинсвангера и «Бразилия: экономический анализ экологических проблем бассейна реки Амазонки» Роберта Шнейдера, бы-

ло отмечено, что бразильцы сами установили пагубные стимулы, а когда в 1992 году Всемирный банк выпустил «Доклад о экономическом развитии мира», он весь был посвящен природоохранным вопросам61. Как отмечено выше, доклад включает несколько разумных высказываний о правах собственности, из чего видно, что мы уже близки к пониманию истинной природы проблемы.

59Adrian Cowell, The Decade of Destruction: The Crusade to Save the Amazon Rain Forest (New York: H. Holt, 1990), 132.

60Libecap, “Property Rights.”

61Hans Binswanger, «Brazilian Policies that Encourage Deforestation in the Amazon,” World Bank Environmental Dept., paper no. 16, 1989; Robert Schneider, “Brazil: An Economic Analysis of Environmental Problems in the Amazon,” World Bank, 1990; World Bank, World Development Report, 1992; William Magrath, “The Challenge of the Commons: The Allocation of Nonexclusive Resources,” World Bank Environmental Department, working paper no. 14, February 1989.

Часть X

ВНУТРЕННИЕ ПРОБЛЕМЫ

Введение

Хотя в ученой среде стало не только допустимым, но и модным при обсуждении вопросов экономической политики расшаркиваться перед частной собственностью, сама политическая система продолжает урезать прерогативы частных собственников, и порой дело доходит почти до полной конфискации их прав. Национализация больше не в почете, но ее сменила более коварная философия. Собственник остается собственником, но на него взваливаются налоги, сборы и ограничения, которые в некоторых случаях показались бы чрезмерными даже феодальным арендаторам. Договорное право тут и там делает принципиальные уступки статусу. Личным правам угрожают привилегии, привязанные к групповой принадлежности. Явно развивается возродившееся феодальное понимание собственности.

Демократия мало ограничивает власть и полномочия госу-

дарства. Законодателям ничто не мешает организоваться в хищ-

ное большинство, и тогда у доверчивого большинства изымают медяки, чтобы отправить доллары проворным группам особых интересов. В области экономики чиновники почти не скованы конституционными ограничениями. Верховный суд по инерции способствует централизации власти. Он редко опротестовывает федеральные законы, хотя часто проделывает это с законами штатов. Недавно он запоздало проявил некоторый интерес

к«конфискационным» последствиям муниципальных указов.

В1980-е годы в США и во многих других странах была резко снижена верхняя ставка налогов. Но сегодня федеральные нало-

ги изымают большую долю ВВП, чем в разгар Второй мировой

войны. Нижние пределы не облагаемых налогом доходов, назначенные без учета инфляции, удержанные налоги, амбиции бю-

рократии и, прежде всего, крайняя сложность правительственного механизма мешают среднему избирателю оценить, сколько и как изымает государство из его кармана. И трудно оценить влияние

на экономическую деятельность норм и положений, нацеленных на идеал нулевого роста. Мы далеки от понимания того, насколь-

ко хрупка правовая инфраструктура, способствующая развитию производства. Те, кто отщипывают от нее во имя реформ, могут

невзначай отщипнуть слишком много.

Входе этих изменений экономические факультеты нескольких университетов занялись исследованием экономических последствий прав собственности. Представляется, что толчком послужил интерес к условиям занятости самой профессуры. Армен Алчиан

заподозрил, что условия найма профессоров имеют какое-то от-

Введение

395

ношение к структуре прав собственности некоммерческих организаций. Часто цитируемая статья Рональда Коуза о социальных издержках на первый взгляд не затрагивала права собственности. Но она рассматривала то, что происходит на границах собственности: как поведение владельца влияет на собственность его соседей.

В конце концов, из этой работы была выведена одна из важнейших теорем экономической науки: если права можно покупать и продавать, их приобретут те, для кого они имеют самую высокую ценность. Следовательно, до тех пор пока этими правами можно беспрепятственно торговать, ресурсы будут использоваться эффективно. Концепция экономической эффективности спорна, но в итоге она описывает то, какие результаты избираются защищенными от принуждения частными собственниками. Следовательно, она является суррогатом концепции собственности. Выступая в Стокгольме с нобелевской речью, Коуз заметил, что, с точки зрения экономиста, нет смысла обсуждать процесс обмена, пока не определены его правовые и институциональные условия, — именно в этом заключается отправная точка этой книги.

Глава 19 СОБЛАЗН ФЕОДАЛИЗМА

От договора к статусу

В 1930-х годах профессор права по имени Фрэнсис Филбрик выразил недовольство идеей, что частная собственность «считает уп-

лату налогов полной ценой» государственной защиты. И когда налоги выплачены, она заявляет свои требования на освобождение от «всех социальных обязательств». Филбрик требовал принять «обновленную философию права», которая бы восходила к более ранним временам. Бремя лежащих на собственниках обязательств

нужно вернуть к феодальному уровню1. Спустя поколение идеи Филбрика подхватил профессор Джон Криббет из Иллинойско-

го университета. Он тоже выразил сожаление о том, что не была сохранена старая форма собственности, в которой «вся собственность была подчинена выполнению обязательств — в том числе многих государственных». Со временем права собственников по-

чему-то разрослись, а их обязанностям позволили превратиться

в ничто. «Может, мы вместе с водой выплеснули ребенка и остались у разбитого корыта», — полагал Криббет2.

Но уже в те времена, когда профессора права писали все это,

закон менялся в желаемом ими направлении. В США медленная эрозия прав частной собственности, начавшаяся в первые десятилетия ХХ века, продолжалась более или менее беспрепятственно,

несмотря на распад СССР, крах коммунизма и масштабную при-

ватизацию во многих других частях мира. В 1980-х годах Верховный суд США после 50-летнего перерыва снова проявил интерес

к вопросу об изъятии собственности, но в прочих отношениях по-

литики сохранили былую враждебность к неограниченному праву частной собственности.

Несколько комментаторов отметили, что слово «феодаль-

ный» точно обозначает направление, в котором изменялись пра-

ва собственности в Соединенных Штатах3. Разумеется, в иерар-

хии власти место короля теперь занимает государство. Но те, кто

приветствовал эту замену монархии бюрократией, упустили одно

1Francis Philbrick, «Changing Conceptions of Property in Law,” Univ. of Pennsylvania Law Review 86 (1938): 691.

2John Cribbet, “Changing Concepts in the Law of Land Use,” Iowa Law Review 50 (1965): 245.

3Dennis J. Coyle, Property Rights and the Constitution (Albany: State Univ. of New York Press, 1993), chap. 7.

Глава 19. Соблазн феодализма

397

маленькое отличие. В силу наследственной передачи власти монархи интересовались перспективой своих государств и поэтому

обладали длинным временным горизонтом. В наши дни времен-

ной горизонт озабоченных бюджетным процессом бюрократов и добивающихся переизбрания политиков всегда очень короток.

Землевладельцы постепенно превращались в управляющих, владеющих своей собственностью по милости государства. Бо-

лее ста лет назад правовед сэр Генри Мэн полагал, что в XVIII— XIX веках право на Западе развивалось «от статуса к договору». В конце ХХ века происходит движение в обратном направлении. Восстановлены правовые привилегии, связанные с принадлеж-

ностью к группе, которые угрожают свести на нет величайший триумф западного права: возникновение единого класса граждан,

объединенных равенством перед законом. Это равенство и уничтожило все привилегии. Но сегодня те, кто способен оказывать влияние на американскую политику, стремятся их восстановить. Новый статус, обычно даруемый генами, полом и этническим происхождением, создает существенные правовые последствия.

Не существовавшая ранее черта нового статуса такова: пра-

вовыми привилегиями наделяются группы, предки которых якобы были жертвами несправедливости. Ничего подобного не было

в прошлом, когда привилегии подтверждали предполагаемое превосходство. Новая классификация задумана как восстановительная — она направлена на уменьшение различий и восстановление воображаемого былого статуса, существовавшего в эгалитарном Эдеме до того, как в мире появилась несправедливость. Но все-

общая справедливость — это дело будущего, а в настоящем возни-

кают раскол, конфликт и обиды, не говоря уж об экономическом упадке. Если движение в этом направлении не остановить, то дол-

госрочные экономические последствия будут крайне тяжелыми. Они дают о себе знать уже сегодня. Компании расходуют огром-

ные средства на то, чтобы обеспечить «сбалансированный» подход и избежать обвинений в «дифференцированном воздействии», то

есть в судебно наказуемой дискриминации по этническому, половому, возрастному и т.п. признаку. В 1989 году журнал Fortune обнаружил, что только 14% компаний из списка Fortune-500 нанимают служащих исключительно по критерию достоинств. Поч-

ти три четверти из них следуют политике «целевых квот»4.

Одновременно с подрывом договорного права шел отказ от принципа равенства перед законом. Предварительным условием законности и исковой силы договора является примерное равенство статуса и рыночная позиция обеих сторон. Договоры, под-

4Alan Farnham, “Holding Firm on Affirmative Action,” Fortune 119 (March 13, 1989): 87—88.

398	Часть X. Внутренние проблемы

писанные несовершеннолетними или умственно неполноценными, недействительны. Если граждане разделены на классы с разным правовым статусом, вся идея договора почти по определе-

нию оказывается невозможной. Стоит повторить, что необхо-

димым правовым условием экономики свободного рынка были торжество принципов равенства перед законом и свободы договоров. Но на Западе сегодня многие отреклись от этого прошлого или перестали понимать его значимость.

Учитывая то, что главным предметом экономической науки

является обмен благами, а договор является, вероятно, важнейшим средством содействия обмену, ослабление договорного права

неминуемо повлечет за собой экономический упадок. Тем не ме-

нее в 1974 году Грант Гилмор, профессор юридического факультета Йельского университета, жизнерадостно объявил о смерти договора в книге именно с таким названием. «Нам говорят, что,

подобно Богу, договор мертв, — начинает он. — И это действительно так»5. Экономика laissez faire и свобода заключения дого-

воров ушли в прошлое одновременно. Еще пространнее развивает ту же идею профессор Патрик Атия из Оксфорда в своей книге «Подъем и упадок свободы заключения договоров».

По традиции суды обеспечивали соблюдение обязательств, за-

писанных в договоре. Сравнительно недавно на смену этой ра-

зумной практике пришло стремление «вскрыть противоречия» договоров. Судьи отважились отрицать, что письменные договоры

действительно представляют собой соглашение между сторонами.

Поворотным пунктом на этом неразумном пути стало решение по делу Pacific Gas & Electric Co. v. G.W. Drayage & Rigging Co., принятое в 1968 году Верховным судом Калифорнии. Суд поста-

новил, что для дополнения и изменения письменного договора, даже если он составлен в точных и недвусмысленных выражениях,

может быть использовано устное свидетельство. «Если бы слова обладали безусловным и постоянным значением, — постановил

суд, — имелась бы возможность открыть намерения договари-

вающихся сторон в самих словах и в том, как они расставлены. Однако слова не имеют безусловного и постоянного значения». Таким образом, исключение устных пояснений отражало «веру

судей» в возможность «совершенного словесного выражения». Она, в свою очередь, была рождена «первобытной верой в внут-

ренне присущие могущество и значение слов»6.

Этот полет юридической фантазии позволил гадать о намерениях сторон на основании «стершихся от времени и окрашенных

5Grant Gilmore, The Death of Contract (Columbus: Ohio State Univ. Press, 1974), 3.

6Pacific Gas & Electric Co. v. G.W. Drayage & Rigging Co., 69 Cal. Reptr. 651 (1968).

Глава 19. Соблазн феодализма

399

противоположными интересами показаний участников», — как написал в 1988 году Алекс Козински, судья федерального апелля-

ционного суда. Общим итогом решения по этому делу была «тень недостоверности, упавшая на все сделки, заключенные и исполня-

емые в юрисдикции калифорнийского правосудия»7. Под угро-

зой оказалось и основание нашей правовой системы, добавил он,

потому что был подорван базовый принцип, согласно которому язык создает поддающееся истолкованию принуждение частного поведения. Если мы не желаем признавать, что стороны могут положиться на связывающий их текст договора, то как можно от-

править человека в тюрьму за нарушение писаных законов? Зако-

ны ведь тоже состоят всего лишь из слов, лишенных «безусловного

ипостоянного значения».

Вболее позднем решении (1989 г.) Козински заметил, что готовность судов истолковывать добровольно заключенные договоры в соответствии с собственным пониманием государственной политики и делового оборота лишает людей важного измерения свободы. «Право заключать договоры, то есть по взаимному согласию устанавливать определенные правовые отношения с дру-

гими лицами, не было известно на протяжении большей части ис-

тории и даже сегодня неизвестно во многих частях мира. Подобно другим аспектам личной независимости, оно легко оказывается жертвой правительственных чиновников, жаждущих указать нам, в чем для нас истинное благо. Именно к такого рода уловкам относится недавно проявившаяся склонность судей усматривать преступные намерения там, где отношения традиционно регулируются договорами»8.

К концу ХХ века воцарился неписаный, но действенный принцип, согласно которому не только несовершеннолетних, но

ивзрослых следует защищать от самих себя в их обычной коммерческой деятельности. В 1966 году судья Верховного суда Джон Харлан не согласился с решением большинства суда под председа-

тельством Эрла Уоррена на том основании, что законодательные акты, «не принуждающие, а просто разрешающие частные реше-

ния», объявляются неконституционными, несмотря на то что че-

тырнадцатая поправка имела целью запретить правительственное насилие, а не действия частных лиц и организаций»9.

В1971 году в статье «Гибель права собственности» профессор Е. Ф. Робертс из Корнеллского университета с восторгом про-

рочил, что скоро собственники доходных домов будут связаны

7Trident Center v. Connecticut General Life, 847 F.2nd 654 (9th Cir. 1988).

8Oki America Inc. v. Microtech Intarnational, 872 F.2nd 312 (9th Cir. 1989); см. также: D. B. Rivkin and L. A. Casey, “How Binding Are Contracts?” American Enterprise, November/December 1993.

9387 U. S. 391.

400	Часть X. Внутренние проблемы