192	Раздел I. Онтология

Глава 7. Пространство и время

щ

§1. Становление мифологических представлений

опространстве и времени

Пространство и время всегда интересовали людей. Данные феномены были экзистенциально близки человеку, ибо он непосредственно жил в них, но одновременно они выступали для него и некой внешней си­ лой, которой он не мог противостоять. Неслучайно их рациональное понимание остается одной из сложнейших проблем вплоть до наших дней. Не всегда представления о пространстве и времени так сильно зависели от физико-геометрических знаний, как это характерно для современного сознания, что дает повод задуматься о том, а не являют­ ся ли они таким же преходящим моментом исторического развития, который, возможно, будет вскоре преодолен? И не рано ли мы отбро­ сили те представления о пространстве и времени, которые господст­ вовали в более древние периоды человеческой истории? Поэтому для лучшего понимания пространства и времени как важнейших феноме­ нов человеческой культуры и существенных характеристик нашего личного бытия необходимо вспомнить и проанализировать те пред­ ставления о них, которые существовали в прошлом.

Одним из важнейших атрибутов бытия всегда выступало простран­ ство. Человек всегда живет в нем, осознавая свою зависимость от таких его характеристик, как размеры, границы, объемы, Он измеряет эти размеры, он преодолевает границы, он заполняет объёмы, т.е. он сосу­ ществует с пространством.

Мифологическое пространство, в которое изначально был погру­ жен человек и представления о котором ему никогда не удавалось из­ жить полностью, обладает целым рядом важных свойств, на которых необходимо специально остановиться.

В архаичной модели мира пространство одухотворено и разнородно.

Это не хаос и не пустота. Оно всегда заполнено вещами. В этом смыс­ ле мифологическое пространство всегда противостоит хаосу. Одновре­ менно оно и не физическая характеристика бытия, аживое, пульсиру­ ющее и упорядочивающее мир начало, тогда как хаос является образованием, в котором порядок еще отсутствует. Это некоторая при­ чина, из которой далее будут возникать различные свойства бытия.

Поэтому если мы сравним различные «мифы творения», то во всех увидим процесс постепенного оформления Хаоса, его переход из нео­ формленного состояния в пространство, как нечто оформленное. Так,

Глава 7. Пространство и время

193

например, в пеласгических мифах из Хаоса возникает «Эвринома, бо­ гиня всего сущего», которая обнаруживает, что ей не на что опереться, поэтому она отделяет небо от моря, положив начало оформлению про­ странства. В олимпийском мифе творения из Хаоса возникает матьЗемля. У Гесиода в его философском мифе творения все происходит от союза Темноты и Хаоса1. Таким образом, пространство возникает как упорядочивание хаоса посредством его заполнения различными суще­ ствами, растениями, животными, богами и т.д. Это особым образом организованная совокупность объектов и процессов.

Для мифологического пространства характерно свойство спираль­ ного развертывания по отношению к особому мировому центру как некой точке, «через которую как бы проходит стрела развития, ось разворота»2.'Такое значение сохраняется и в современном языке, в ча­ стности в русском, где пространство ассоциируется с понятиями, обо­ значающими «расширение», «простирание», «рост». В отечественной традиции пространство также устойчиво связывается с открытостью, отсутствием границ, с тем, что выражается емким полисемантичным словом «воля». Эту филологическую связь понятия пространства (и времени) с особенностями их восприятия в различных культурах использует, например, Г. Гачев для построения концепции «нацио­ нальных вариантов» образов пространства и времени3.

Кроме того, пространство развертывается организованно, законо­ мерно. Оно состоит из частей, упорядоченных определенным образом.

Поэтому познание пространства изначально основано на двух проти­ воположных операциях — анализе (членении) и синтезе (соедине­ нии). В мифологическом сознании это реализуется в виде особых принципов. Например, в годовом ритуале расчленения жертвы (образ старого мира) и затем собирания в единое целое ее отдельных частей на стыке старого и нового годов4 фиксируется распадение этого ста­ рого мира (пространственно-временного континуума) и переход к но­ вому5. Одновременно этот же момент лежит в основе более позднего понимания «относительно однородного и равного самому себе в сво­ их частях пространства»6, что, в свою очередь, приводит к идее его из­ мерения. Однако основной характеристикой мифологического про-

1 См.: ГрейвсР. Мифы Древней Греции. М., 1992. С. 5-23.

Топоров В.Н. Пространство// Мифы народов мира: В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 340. 3 СТА.: Гачев Г. Наука и национальные культуры. Ростов н/Д., 1992.

4 Что характерно для многих культур и сохраняется в снятом виде также и в убран-, стае сегодняшнего новогоднего стола.

См.: Топоров В.Н. Пространство. С. 341. ° Там же.

13-7712

194	Раздел I. Онтология

странства все же считается разнородность и прерывность, т.е. в пер­ вую очередь его качественная расчлененность, а не количественная гомогенность.

Не случайно в архаическом сознании для пространства характерна культурная значимость места, в котором может оказаться человек. Центр пространства — это всегда место особой сакральной ценности. Внутри географического пространства оно ритуально обозначается некими осо­ быми знаками, например камнем1, храмом или крестом. Периферия пространства — это зона опасности, которую в сказках и мифах, отража­ ющих указанное понимание, должен преодолеть герой. Иногда это даже место вне пространства (в неком хаосе), что фиксируется в выражениях «иди туда, не знаю куца». Победа над этим местом и злыми силами обо­ значает факт освоения пространства, т.е. «приобщение его космизировандому и организованному "культурному" пространству»2.

Такое понимание в снятом виде сохраняется и в наше время. До­ статочно указать на особого рода ритуальные культурные пространст­ ва, где наше поведение должно подчиняться фиксированным требо­ ваниям и традициям. Так, на кладбище недопустимы смех и танцы, а в дружеской праздничной компании на лоне природы, наоборот, странно выглядит кислое и угрюмое выражение лиц. Здесь культурное качество пространства задает и определенное качество наших внут­ ренних переживаний, и определенное качество поведения, хотя чисто физически или геометрически данные фрагменты земного простран­ ства ничем не отличаются от иных его участков.

Еще одним важным свойством архаических представлений о прост­ ранственном устройстве бытия служит его не только «горизонтальная», но и «вертикальная» стратификация. Практически во всех мировых ми­ фологических системах пространство делится на подземное, земное и небесное, где живут души усопших людей и темные существа подзем­ ного мира, связанные с хаосом и смертью; смертные люди; бессмерт­ ные боги. Каждое из этих трех вертикальных пространств, наряду с об­ щими свойствами (оппозиция центра и периферии, динамичность, качественность), имеет и свои особенности. Пространство подземного мира в целом враждебно и чуждо для человека, земное — обыденно и привычно, а надземное — всегда чудесно и благодатно. Траектория дви­ жения вниз всегда пространственно неблагоприятна и вынужденна, направление же вверх, напротив, желанно и благоприятно.

Вроде вещего камня на пересечении дорог. Этот мотив явственно присутствует, например, в русских былинах.

2 Топоров В.Н. Пространство. С. 341.

Глава 7. Пространство и время

195

Наконец, важнейшим свойством мифологического пространства выступает то, что оно не отделено от времени, образуя с ним особое единство, обозначаемое как «хронотоп». К примеру, в надземном ми­ ре время течет медленнее, чем в земном, словно приближаясь к веч­ ности. В силу этого герой мифа может узнать там о своей грядущей судьбе и будущих событиях земного плана. Несколько дней, прове­ денных там, могут равняться земному году и даже десятилетиям.

Подводя некоторый итог, можно сказать, что пространство в ми­ фологическую эпоху трактовалось не как физическая характеристика бытия, а как своеобразное космическое место, в котором развертыва­ лась мировая трагедия борющихся друг с другом богов, персонифици­ рованных добрых и злых сил природы, людей, животных и растений. Это было вместилище всех предметов и событий, жизнь которых бы­ ла в пространстве определенным образом упорядочена и подчинена общим закономерностям. Это был образ прежде всего культурного пространства, которое было иерархически упорядочено и качествен­ но разнородно, а потому и его отдельные места были наполнены спе­ цифическими смыслами и значениями для человека. Отсюда позже появится знаменитый шекспировский образ мира как театра, на сце­ не которого разыгрывается бесконечная трагедия жизни, а люди вы­ ступают как актеры.

От времени человек ощущал в древности еще большую зависи­ мость, так как с ним было связано понимание смерти: остановки как его индивидуального времени, так и неизбежного исчезновения все­ го, что для него было значимо и дорого в мире: от родных и близких до любимых вещей. Человек имманентно жил в этом времени и боял­ ся его. В древнегреческой мифологии Крон, один из сыновей-тита­ нов Урана, по наущению матери, мстившей за сброшенных в Тартар сыновей-киклопов, восстает против отца и оскопляет его серпом. Последнее дает возможность позже трактовать имя «Крон как Chronos — «отец-время» с его неумолимым серпом»1. Этот образ не­ умолимости серпа времени как всесокрушающей силы, перед кото­ рой ничто не может устоять, прочно входит в человеческую культуру. Крон получает власть над Землей, зная, однако, по предсказаниям, что его должен свергнуть один из,сыновей. Тогда он пожирает всех сыновей, но одного из них — Зевса — удается спрятать. Зевс в конце концов побеждает Крона, и эта победа имела столь огромное значе­ ние, что трактуется как начало нового времени, времени царствова­ ния олимпийцев.

1 ГрейвсР. Мифы Древней Греции. М, 1992. С. 24—25.

13*

196 Раздел I. Онтология

Таким образом, времяв архаическом мифологическом сознании — это прежде всего некоторое «первовремя», которое отождествляется с «прасобытиями», своеобразными кирпичиками мифической модели мира1. Это придает времени особый сакральный характер со своим внутренним смыслом и значением, которые требуют особой расшиф­ ровки. Позже указанные «первокирпичики» времени преобразуются в сознании человека в представления о начальной эпохе, которая может конкретизироваться противоположным образом: либо как «золотой век», либо как изначальный хаос.

Мифическое время обладает свойством линейности. Оно первич­ но разворачивается из нулевой точки, из момента творения мира. До времени первотворения не было и самого времени2, «но эта модель постепенно... перерастает в другую — циклическую модель време­ ни»3. Свойство цикличности (повторяемости) времени, подпитываясь повседневным бьпом и практикой хозяйственной деятельности (суточные, месячные, сезонные, годовые, двенадцатилетние и прочие циклы), постепенно глубоко закрепляется в сознании человека и фиксируется в различного рода календарных и сезонных ритуальных праздниках, основанных на воспроизведении событий мифического прошлого, поддерживающих порядок и гармонию мирового целого.

Таким образом, подводя некоторые итоги мифологическим пред­ ставлениям о пространстве и времени, мы получаем далеко не триви­ альные выводы, которые не позволяют данные представления рас­ сматривать как порождения примитивного сознания. Особенно это относится к пониманию тесной взаимосвязи пространства и времени, цикличности и линейности в существовании мира. Пространственновременной континуум в мифологическом сознании выступает как ос­ новной параметр устройства Космоса. В Космосе имеются особого рода сакральные точки (места), которые представляют собой центры мира. В образно-метафорической форме это суть точки «начала во

См.: Мелетипский Е.М. Время мифическое// Мифы народов мира: В 2 т. Т. 1 М 1994. С. 252-253.

Этот мотив наиболее отчетливо звучит в знаменитом ведийском «Гимне о сотво­ рении мира»:

Не было ни смерти, ни бессмертия тогда, Не было ни признака дня (или) ночи,

Дышало, не колебля воздуха, по своему закону Нечто Одно, И не было ничего другого, кроме него.

Цит. по: Бопгард-Левин Г.М. Древнеиндийская цивилизация. Философия, наука, рели­ гия. М., 1980. С.45.

3Мелетипский Е.М. Время мифическое // Мифы народов мира: В 2 т. Т. 1. М. 1994

С.253.

Глава 7. Пространство и время

197

времени, т.е. времени творения, воспроизводимого в главном годовом ритуале, соответственно, сакрально отмеченных точек пространст­ ва— "святынь", "священных мест" и времени — "священныхдней", "праздников"»1.

Иначе говоря, изначальный хаос упорядочивается посредством исходных пространственно-временных отношений и основанных на них структурообразующих ритуальных действиях. Все это определяет причинные схемы мирового развития посредством некой меры, «ко­ торой все соответствует и которой все определяется, мирового закона типа rta в Древней Индии, Дике или логоса у древних греков, Маат у древних египтян и т.п.»2.

Мы не случайно уделили столь большое внимание мифологичес­ ким взглядам на пространство и время. Господство физических моде­ лей скрыло от нас тот факт, что человек имел когда-то совсем другие пространственно-временные представления. Они, как показывают современные научные исследования, содержали в себе глубокие инту­ итивные догадки и прозрения, истинность которых, конечно, уже на ином фактическом и концептуальном материале, наука подтверждает только сегодня.

Это позволяет твердо утверждать, что неверно судить о каких-то всеобщих проблемах и закономерностях мирового бытия с позиций только физической картины мира, которая, как оказывается, подвер­ жена более резким и быстрым изменениям, чем общефилософские или даже мифические представления о мире. Для этого достаточно сопоставить современные физические теории и физический взгляд на мир XVIII в. Они разительно отличаются друг от друга, и особенно в понимании пространственно-временных отношений. Как это ни па­ радоксально, но архаический взгляд на них глубже, интереснее и эвристичнее для современного научного дискурса, нежели механисти­ ческие научные модели времени и пространства.

Неудивительно, что, в силу своей принципиальной значимости для человека, категории пространства и времени с самого начала метафи­ зических (и прежде всего онтологических) исканий философии оказы­ ваются на первом плане. Остаются они в центре философского внима­ ния и по сию пору, породив целый вал соответствующей литературы. При этом никак нельзя сказать, что метафизические представления о времени и пространстве приобрели сегодня сколь-нибудь законченный характер. Скорее мы могли бы солидаризироваться с одним из класси-

Топоров В.Н. Модель мира // Мифы народов мира: В 2 т. Т. 2. М., 1994. С. 162. 2 Там же.