§ 854 Германского гражданского уложения 1896 г., § 919 Швейцарского гражданского кодекса 1907 г.).

В отличие от этого, Законы о собственности в СССР и в РСФСР в качестве основных вещных прав установили целую группу вещных прав юридических лиц на хозяйство­вание с имуществом собственников. Что касается залога, то он по-прежнему рассматривается советским законода­тельством как способ обеспечения исполнения обязательств, а не в качестве особого права вещного характера. Откры­тым пока остается и вопрос о возможности признания владения самостоятельным правом, а не одним из право­мочий (собственника, субъекта иного вещного права или стороны по договору, например, аренды или хранения).

Иначе говоря, конструкция вещного права, родившаяся на базе признания законом возможности использования чужой земли или иной недвижимости, использована теперь нашим законодателем прежде всего для квалификации имущественных прав предприятия или учреждения, при­надлежащих собственнику (чаще всего—государству), но вполне самостоятельно участвующих в гражданском обо­роте в качестве юридических лиц. В Основах гражданско­го законодательства 1991 года характер прав предприя­тия на используемое им имущество собственника дан даже в качестве одного из критериев систематизации юридиче­ских лиц по видам.

ЛИТЕРАТУРА:

Братусь С. Н. Государственная собственность и имуществен­ные права предприятий//Хозяйство и право. 1989. № 8. С. 97—106.

Грибанов В. П., СухановЕ. А. Правовые формы реа­лизации отношений собственности//Вестник Московского университе­та. Право. 1989. № 4. С. 40-50.

Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование обществен­ных отношений: единство и дифференциация. Л., 1988. С. 48—79.

Суханов Е. А. Закон о собственности в СССР//Вестник Мос­ковского университета. Право. 1990. № 5. С. 38—49.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И ЕЕ ПРАВОВЫЕ ФОРМЫ

(лекция 4)

1. Общенародная собственность и ее формы

Содержание общенародной собственности. Традицион­но в теоретической литературе и законодательстве госу­дарственная и общенародная собственность отождествля­лись, рассматривались как равнозначные понятия. Это по­ложение было прямо закреплено в ч. 1 ст. 10 Конституции СССР 1977 г. и в ст. 20 Основ гражданского законода­тельства (в редакции 1981 г.). Однако трактовка госу­дарственной собственности как «общего достояния всего советского народа» 'была не только абстрактной деклара­цией; она основывалась на смешении экономических и юридических отношений и их субъектов.

В этом подходе под общенародной собственностью по­нимались экономические отношения присвоения (принад­лежности) материальных благ, прежде всего основных средств производства, всему народу в целом, т. е. свое­образная высшая форма коллективного присвоения (соб­ственности в экономическом смысле). Под государствен­ной собственностью понимались правоотношения, оформ­ляющие и закрепляющие принадлежность этих материаль­ных благ государству как реальному представителю об­щенародного коллектива-собственника в конкретных иму­щественных отношениях (по существу право собственно­сти). Но экономические и правовые отношения собствен­ности не совпадают, как и народ (общество) и государст­во в качестве их субъектов.

Уже из этого видно, какое значение приобретает чет­кое разграничение экономических отношений собственно­сти и их правовых форм применительно к государствен­ной собственности, пока сохраняющей фактическое господ­ство в экономике нашего общества. Поэтому и ее анализ необходимо начать с выяснения экономической стороны вопроса.

Известно, что К. Маркс усматривал «самую глубокую

тайну, скрытую основу всего общественного строя» во взаимоотношении собственников условий производства и непосредственных производителей. Предполагалось, что в условиях обобществления основных средств производст­ва трудящиеся одновременно выступают и как произво­дители, и как собственники, «совладельцы» этого имуще­ства ('предпосылок и результатов производства), и ника­кой «скрытой основы», «тайны» больше не существует. Организационной формой этого «коллективного владения» самих .производителей должно было стать новое, проле­тарское государство, «каковым являются вооруженные рабочие» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 101).

Однако каждый из производителей и даже их коллек­тив не может считаться единственным собственником ус­ловий производства, в том числе и тех, которые он непо­средственно использует в процессе труда, а лишь их «со­владельцем» вместе со всеми другими трудящимися. Зна­чит, должна складываться специальная система отноше­ний, с помощью которых «совладельцы» объединяются в единого, «высшего собственника», а этот собственник (го­сударство), представляя их общие интересы, вступает в непосредственные отношения с каждым из производителей и их коллективами, а также с другими собственниками.

Таким образом, как уже показано в нашей теоретиче­ской литературе (А. П. Бутенко), любой отдельный «со­владелец» не может самостоятельно, независимо от дру­гих «совладельцев» осуществлять функции собственника условий производства: для этого необходима их общая, совокупная воля и особый механизм, выявляющий и цент­рализующий ее (через посредство чиновников, идеологов, политиков), т. е. государство.

Ситуация еще более усложняется, когда речь заходит об «общенародном государстве» и соответственно—об­щенародном присвоении, отражающим интересы и уча­стие в этих отношениях не только «непосредственных про­изводителей» материальных благ, но и других слоев на­селения—служащих, нетрудоспособных, учащихся и т. д.

Отсюда можно сделать вывод, что отношения общест­венной (общенародной) собственности не могут быть представлены в виде простой схемы отношений «общество (народ)-собственник—все остальныйгнесобственники», ибо из этих «несобственников» и состоит само общество.

Общенародная собственность (присвоение) — сложная система экономических отношений, многоуровневых, мно­госубъектных, переплетающихся. Ее главным участником '"Р

(субъектом) является народ как единый собственник обоб­ществленного имущества, но могут быть и другие участ­ники—государство и государственные образований, ор­ганы государственного управления, трудовые коллективы, конкретные работники, различные слои и социальные груп­пы, отдельные граждане как члены общенародного кол­лектива-собственника.

Из этого, между поочин, опять-гаки вытекает, что все они, будучи участниками экономических отношений общенародной собственности, не обязательно должны быть признаны субъектами права собственности на общенарод­ное имущество.

Ведь право собственности—не единственная правовая форма закрепления их положения в системе экономиче­ских отношений общенародной собственности; а само пра­во государственной собственности—лишь одна из право­вых форм реализации данных экономических отношений

Государственная собственность как форма общенарод­ного присвоения. Народ, отдельные слои и социальные группы не могут быть непосредственными участниками правоотношений. Их общие интересы в имущественных отношениях в большинстве случаев неизбежно представ­ляют государство и его органы, и с этой точки зрения го­сударственная собственность как принадлежность матери­альных благ конкретному субъекту—государству—мо­жет быть представлена в качестве формы общенародного достояния.

Государство и государственная собственность извест­ны не только социализму, но и многим другим общест­венным формациям, и практически всегда государствен­ное имущество так или иначе представляется национа^-ным (общегосударственным) достоянием, а не личным имуществом руководителей государства или собственно­стью органов государственного управления.

С этой точки зрения полезно вспомнить правовое оформление национализации земли в 'первые годы Совет­ской власти Как известно, ленинский Декрет о земле от 26 октября 1917 г. был составлен на основе «Крестьянско­го наказа о земле», в котором, в частности, говорилось:

«Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково: 1) Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни про­даваема, ни покупаема, ни сдаваема в ареичу либо в за­лог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля... отчуждается безвозмездно, обращается во всена-

61

родное достояние и переходит в пользование всех трудя­щихся на ней» (СУ РСФСР. 1917. № 1. Ст. 3).

В'принятом 6 февраля 1918 г. Декрете «О социализа­ции земли» (ст. 1) устанавливалось, что «всякая собст­венность на землю, недра, воды, леса и живые силы при­роды... отменяется навсегда» (СУ РСФСР. 1918. № 25. Ст. 346). Наконец, в ст. 1 Положения о социалистическом землеустройстве от 14 февраля 1919 г. было определено, что «вся земля... считается единым государственным фон­дом» (СУ РСФСР. 1919. № 4. Ст. 43).

В теоретической литературе весь этот процесс одно--значно трактовался как «национализация», т. е. обраще­ние имущества в собственность государства (см.: Новиц­кий И. Б. История советского гражданского права. М., 1957. С. 32—35, 45).

Устранение права частной собственности на землю приравнивалось к ликвидации всех Других форм земель­ной собственности, существовавших ранее («государст­венной, удельной, кабинетской, монастырской, церковной, посессионной, майоратной, частновладельческой, общест­венной, крестьянской и т. д.»), и переходу ее во «всена­родное достояние», составившее «единый государственный фонд». Государственная собственность тем самым факти­чески рассматривалась как общенациональная.

Из этого следует, что государственная собственность может рассматриваться не как правовая, а как экономи­ческая категория—синоним общественного (общенарод­ного, общенационального) присвоения. Именно в таком качестве она выступает и в первых советских законах о земле, и частично—в новом Законе о собственности.

О праве государственной собственности речь должна идти в конкретных имущественных отношениях, где иму­щество государства противостоит имуществу других соб­ственников, обособлено от них, а не 'применительно к сложной системе экономических отношений общенародной собственности (присвоения), участниками которых явля­ются все члены общества, как «совладельцы» (в экономи­ческом смысле) соответствующих материальных благ.

Вообще совпадение общественного (общенародного) и государственного присвоения как экономических катего­рий стало возможным, когда государство стало рассмат­риваться как главный выразитель интересов значительной части общества или даже общества в целом, будучи 'при этом основным обладателем средств производства. Если же государство не рассматривать в таком качестве, де-

62

лая упор не на совпадение, а на различие интересов го­сударства и общества, тогда государственная собствен­ность становится присвоением имущества централизован­ным бюрократическим аппаратом, по сути ничего общего не имеющим с общенародным присвоением. В этом смыс­ле следует говорить о государственной собственности как разновидности коллективной, а не общественной собст­венности.

Думается, однако, что исходя из реальностей нашего социально-экономического строя, государственную собст­венность правильнее рассматривать как основную форму общенародного присвоения.

В. И. Ленин прямо говорил о том, что «задача социа­лизма — переход всех средств производства в собствен­ность всего народа, а вовсе не в том, чтобы суда перешли к судовым рабочим, банки—к банковским служащим... Мы задачу, цель социализма видим в том, чтобы превра­тить землю, предприятия в собственность Советской рес­публики» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 411).

Очевидно, не случайно здесь В. И. Ленин отождест­влял «собственность всего народа» и «собственность Со­ветской республики», рассматривая их не как идеологи­ческий штамп, а как реальные экономические категории.

Ясно, что в его понимании собственником становился народ, организованный в государство, а не отдельные ка­тегории (слои, группы) трудящихся—«судовые рабочие», «банковские служащие» и т. д., которые помимо общей для всех организации—государства—не могли бы стать собственниками отдельных частей общенародного имуще­ства. Иной подход вообще лишал бы смысла .понятие об­щенародной собственности, сводя все основные отноше­ния собственности к тем или иным разновидностям кол­лективной (групповой) собственности.

Непосредственное общенародное достояние как форма общенародного присвоения. Тем не менее, весьма опасная и в известном смысле объективная тенденция к бюрокра­тизации государственной собственности, фактическому превращению ее в собственность госаппарата, несомнен­но, существует. Поэтому, в частности, новое советское за­конодательство о собственности пошло не только по -пути демократизации управления государственной собственно­стью как общенародным достоянием, но и выделило еще одну форму принадлежности материальных благ общест-ву (народу) в целом—«неотъемлемое достояние народов» (ст. 20 Закона о собственности).

63