4. Расширение территории и отношения с династией Мин

С самого основания государства Чосон правящая династия активно продвигала политику территориальной экспансии. Образованные люди начального периода Чосон считали Корею изначально «Великой страной десяти тысяч ли», и при составлении карт и географических сочинений включали в ее состав территорию Маньчжурии. Это видно также и из предисловий к таким произведениям, как «Корёса» и предисловию к «Тонгук ёджи сыннам». Иначе говоря, правители в этот период не оставляли мечту вернуть утерянные земли Маньчжурии и в этом направлении осуществляли управление своими владениями и активную внешнюю политику.

Было возобновлено движение за овладение п-овом Ляодун, начатое при корёском ване У и остановившееся после событий у о-ва Вихвадо. Поскольку возвращение Ли Сонге с полпути из похода на Ляодун было неудачей с точки зрения внешней политики, то после основания династии Чосон он, при поддержке Чон Доджона, Нам Ына и др., стал усиливать военные приготовления, создавая запасы провианта и совершенствуя военную тактику и обучение. Однако об этом секретном плане стало известно Минам, из-за чего они до самого конца отказывались признать легитимность воцарения Тхэджо (отказывали в инвеституре) и даже пытались устранить инициатора этого плана Чон Доджона. В результате проект возвращения Ляодуна не был осуществлен, т.к. Чон Доджон, Нам Ын и др. были убиты Ли Банвоном, а сам Тхэджо был вынужден оставить престол.

Ван Тхэджон отказался от идеи возвращения Ляодуна, но зато ускорил освоение территорий к югу от р. Амноккан, переселяя туда в большом количестве обеспеченных жителей провинций Чхунчхон, Чолла и Кёнсан. Политика стимулирования массового переселения на север продолжалась и при ванах Седжоне, Седжо и Сонджоне и привела к освоению бывших ранее дикими земель провинций Хамгён, Пхёнан и Хванхэ и в итоге способствовала сбалансированному развитию севера и юга страны.

В бассейны рек Амноккан и Туманган часто приходили и оставались чжурчжэни. Для того чтобы закрепить за Кореей эту территорию, в район побережья р. Амноккан были посланы войска под командованием Чхве Юндока, а к р. Туманган – Ким Джонсо, которые вытеснили чжурчжэней на север. Были также учреждены т.н. «шесть крепостей»⁸ в северной части провинции Хамгён и «четыре округа» в провинции Пхёнан⁹, и таким образом было впервые утверждено административное управление над этим регионом. Но правители государства Чосон все же еще не считали реки Амноккан и Туманган пограничной линией и рассматривали Маньчжурию как еще не возвращенную корейскую территорию. На захваченных землях переселенцы (местные жители) назначались на посты администраторов (тхогван), и им предоставлялось определенное самоуправление, а в прибрежных районах формировались особые «стратегические деревни», население которых проходило подготовку на случай внезапного нападения врагов.

Параллельно с политикой подавления чжурчжэней проводились меры по их умиротворению и привлечению. В приграничных районах местному населению было разрешено торговать с чжурчжэнями продуктами, сельскохозяйственными орудиями, одеждой. Всячески поощрялись и чжурчжэньские вожди, приносившие дань и подчинявшиеся чосонским властям. Таким образом, в чосонское подданство перешли многие чжурчжэни.

Хотя из-за политики Тхэджо по возвращению Ляодуна отношения с Минами на некоторое время стали напряженными, с воцарением Тхэджона они снова приобрели дружественный характер. Между Китаем и Кореей формально установились отношения сюзерена и вассала¹⁰: при восшествии на трон новый ван получал инвеституру, а также использовался китайский (минский) календарь. Мины установили такого рода отношения не только с Кореей, но и со всеми другими соседними странами для того, чтобы иметь возможность их контролировать и не повторилась постыдная ситуация времен династии Юань.

Под названием «дани» в Китай вывозились местные продукты, а в виде «ответных даров» Корея получала необходимые ей предметы. Послы с данью отправлялись в Китай каждый год с поздравлениями по случаю государственных праздников, а также и в другое время по необходимости. Поскольку в Китай одновременно прибывали посольства из разных соседних стран, он становился центром международных отношений. В таких случаях корейский посол всегда занимал самое почетное место и удостаивался различных милостей. С момента пересечения корейским послом китайской границы ему оказывался почетный прием, и проводилась торжественная церемония въезда в Пекин. Такое особенное отношение было связано с тем, что Мины признавали Корею «цивилизованным государством на Востоке».

Основными предметами, посылавшимися в качестве дани в Китай, были бумага, кисти, коврики (маты) с цветочным орнаментом, золото, серебро, женьшень, керамика, книги, лошади и т.д. Особенно корейская бумага пользовалась большой популярностью в Китае благодаря своей прочности и гладкости, так что даже получила название «бумаги, подобной коже» и «бумаги с зеркальным блеском»¹¹. Одним из наиболее излюбленных товаров для китайцев были корейские кисти из меха сибирской норки. В значительном количестве экспортировались в Китай также книги из Кореи, где полиграфическое искусство было на более высоком уровне. Из Китая корейцы привозили шелк, лекарства, книги, письменные принадлежности и т.п. Такого рода казенная торговля в форме дани и подарков в немалой степени способствовала культурному развитию обеих стран.