Глава 2. Проявление политической корректности в языковой культуре разных стран.

2.1.Появление политической корректности в англоязычных странах (на примере США и Великобритании)

Мощная культурно – поведенческая и языковая тенденция, получившая название «политической корректности» началась именно в США. Английский язык как язык мирового общения, международного и межкультурного, используется как средство коммуникации представителями разных народов и разных рас. Вот почему эти народы и расы предъявляют к нему свои требования. США же — особая страна, население которой состоит из представителей самых разных народов и рас, и поэтому межнациональные, межкультурные и межэтнические проблемы здесь стоят особенно остро.

К тому же «культ отдельной личности», культ индивидуализма в этой стране, претендующей на удовлетворение извечной человеческой мечты о свободной и счастливой жизни и привлекающий всех недовольных, отчаявшихся воплотить эту мечту на родине, — этот культ, по вполне очевидным причинам, достиг апогея и составляет главный стержень идеологии, а значит, всех государственных систем — экономической, политической, культурной.

Движение политкорректности началось с африканских пользователей английским языком, возмутившихся негативными коннотациями метафорики слова black [черный]. Оно немедленно и очень активно было подхвачено феминистскими движениями, боровшимися за права женщин в современном обществе. Вот примеры тех изменений, которые претерпели «расистские» слова и словосочетания в связи с тенденцией к политической корректности: Negro>coloured>black>African

American/Afro-American[негр > цветной > черный > африканский американец/афроамериканец]; Red Indians>Native Americans [краснокожие индейцы > коренные жители].

Феминистские движения одержали крупные победы на разных уровнях языка и практически во всех вариантах английского языка, начавшись в американском. Так, обращение Ms пo аналогии с Mr [мистер] не дискриминирует женщину, поскольку не определяет ее как замужнюю (Mrs [миссис]) или незамужнюю (Miss [мисс]). Оно успешно внедрилось в официальный английский язык и прокладывает себе дорогу в разговорный.

«Сексистские» морфемы, указывающие на половую принадлежность человека, вроде суффикса -man (chairman [председатель], businessman [бизнесмен], salesman [торговец]) или -ess (stuardess [стюардесса]), вытесняются из языка вместе со словами, в состав которых они имели неосторожность войти. Такие слова заменяются другими, определяющими человека безотносительно к полу:

chairman[председатель]>chairperson; spokesman[делегат]>spokesperson; cameraman[оператор]>cameraoperator, foreman [начальник] > supervisor; fireman [пожарник] > fire fighter; postman [почтальон] > mail carrier; businessman [бизнесмен] > executive [исполнительный директор] или параллельно — business woman; stuardess [стюардесса] > flight attendant; headmistress [директриса] > headteacher. Слово women [женщины] все чаще пишется как womyn или wimmin, чтобы избежать ассоциаций с ненавистным сексистским суффиксом.

Джеймс Финн Гарднер, писатель и актер из Чикаго, переписал самые популярные сказки политически корректным языком, и его книга «Politically Correct Bedtime Stories», изданная одновременно в Нью-Йорке, Торонто, Оксфорде, Сингапуре и Сиднее, немедленно стала бестселлером номер один.

В предисловии к этой книге автор оговаривается, боясь обвинений в нарушении политической корректности (но и здесь не удержавшись от юмора):

«Если по причине недосмотра или пристрастия я неумышленно проявил какие-то сексистским, расистские, культуралистские, националистские, регионалистские, „лукистские“, социально-экономистские, этноцентристские, фаллоцентристские, гетеропатриархалистские взгляды, а также любые другие, не упомянутые мною предрассудки, касающиеся возможностей, размеров, рода, умственных способностей, я приношу свои извинения и призываю всех предлагать мне свои уточнения». Отрывки из этих «политически корректных» сказок не нуждаются в комментариях, они иллюстрируют тенденцию последовательной политической корректности, доведенной до абсурда. Приведенные тексты не нуждаются в комментариях. Обратим внимание лишь на несколько «политически корректных» исправлений привычных слов.

Слова Snow White и Белоснежка политически некорректны в обоих языках (и в английском, и в русском), потому что имеют white и бело- и таким образом внушают расистскую идею, что «белый» — это хорошо, положительно, а «черный» — плохо, отрицательно.

Вместо привычного very poor [очень бедный] в описании Джека и его матери читаем very excluded from the normal circles of economic activity [исключены из сфер обычной экономической активности]. В другой сказке вместо very poor приводится обычный политически корректный вариант — very economically disadvantaged [экономически ущемленный].

Некрасивые сестры Золушки были differently visaged [нестандартной внешности], а красивая Белоснежка описана по законам «недооценки» — understatement: not at all unpleasant to look at [вовсе не неприятная на вид]. И в корзине у Красной Шапочки, разумеется, не было политически некорректных пирожков и масла. Это была a basket of fresh fruit and mineral water [корзиночка с фруктами и минеральной водой] по вполне очевидным причинам, которые Красная Шапочка не преминула объяснить бабушке:

Red Riding Hood entered the cottage and said: «Grandma, I have brought you some fat-free, sodium-free snacks»[Красная Шапочка вошла в дом и сказала: «Бабушка, я принесла тебе обезжиренные гостинцы, не содержащие нитратов»].

Политическая корректность как направление развития языка вызывала много вопросов, критики, сомнений. Бесспорно, что в живом языке все попытки создать стилистически нейтральные «заповедники» разбиваются о способность слов приобретать в новых условиях новые коннотации, часто негативные.

Политическая корректность языка направлена на то, чтобы оберегать права и достоинства индивидуума, и поэтому нельзя допустить, чтобы она себя дискредитировала крайностями или выродилась в свою противоположность, став средством лакировки, завуалирования всякого рода человеческих проблем, красивой упаковкой горького, грязного, гнилого продукта. Такого рода обвинения в адрес политической корректности уже формулируются в общественной и научной прессе. По словам С. С. Аверинцева, Умберто Эко считает политическую корректность главным врагом толерантности сегодня.

2.2. Проявление политической корректности в России

Как проявляется "политическая корректность" в России? Хотя некоторые исследователи феномена политической корректности утверждают, что он "во всей полноте не может развиться в России", похоже, что сейчас это явление как раз начинает оформляться, а в будущем, вероятно, станет привлекать еще большее внимание. Первые же его проявления в русском языке можно было обнаружить еще в первой половине прошлого века. Например, доярку тогда называли "оператором машинного доения", а тракториста - "механизатором". Налицо было желание смягчить восприятие низкостатусного социального положения большей части населения. В этом было некоторое лицемерие: признавая рабоче-крестьянское происхождение большинства советских граждан, сознательно отказывались облекать признание в слова. Вернее, обозначали существующие реалии с помощью слов, цель которых состояла в сокрытии или смягчении истинного положения дел.

Можно привести и другие примеры. Так, учебные заведения для детей с задержкой умственного развития могли называться "спецшколами". В советские же времена смертная казнь долгое время называлась "высшей мерой социальной защиты". Получается, что политическая корректность - это особый сдерживающий фактор, предотвращающий открытое выражение мыслей в обществе, способ избегнуть вербальной агрессии, которая может послужить толчком к различным конфликтам. С этой точки зрения политическая корректность - не новое явление в России и вряд ли правомерно считать, что она появилась только в 1970-е годы в далекой Америке. Она давно существует в каждом обществе в качестве обязательного компонента каждодневного общения. Всем социальным группам свойственны определенные ценности и приоритеты, соблюдение которых позволяет мирно сосуществовать членам этих групп. На Западе тех, кто не соблюдают нормы, принятые в обществе, подвергают либо остракизму (игнорируют), либо более серьезным видам наказания - привлекают к суду, штрафуют, увольняют с работы и т.п.

Еще пример. В середине 1990-х в русском языке появились и прочно вошли в употребление такие слова и выражения как "лицо кавказской (реже - еврейской, азиатской) национальности", "бомж", "платные гигиенические центры" и другие. Все они призваны смягчить или прикрыть негативный, неприятный смысл, таящийся в самой сути этих слов. Несколько выделяется сочетание "лицо кавказской национальности", эта своего рода стигма для обозначения всех выходцев с Кавказа. В зависимости от контекста оно может иметь двойной смысл. Во-первых, служит инструментом идентификации несуществующего народа ("кавказского" - вместо реальных азербайджанского, армянского, грузинского, абхазского и т.д.), во-вторых, является очень удобной лазейкой для тех, кто хочет кинуть камень и при этом остаться незамеченным. Как-то не очень удобно подозревать человека в совершении какого-нибудь антиобщественного действия только потому, что он грузин, ингуш, карачаевец и т.п. Зато вполне удобно назначить на роль вечно подозреваемого некое расплывчатое, чуть ли не мистическое, "лицо кавказской (или другой, такой же "собирательной") национальности". Главное, это можно сделать практически безнаказанно.

Слово "бомж", казавшееся таким безобидным в пору его изобретения Ю.М. Лужковым и активно подхваченное не только СМИ, но и обывателем, сейчас звучит уже более пейоративно. Все чаще оно заменяется развернутым определением "лицо без определенного места жительства" либо словом "бездомный". Видимо, политически корректные термины могут эволюционировать. Сначала мы говорили "бродяга", потом стыдливо стали передавать ту же суть с помощью аббревиатуры "бомж", а теперь идем дальше, заменяя его на полную (и более приятную для слуха) форму либо на жалостливое "бездомный". В теле- и радионовостях сейчас часто можно услышать вместо "бедные" "социально непривилегированные слои населения" или "малообеспеченные слои населения". Возникает ситуация, схожая с той, что была в советское время. Тогда за словами "механизатор", "оператор машинного доения" скрывалось "низкое" происхождение граждан. Теперь же мы прячем безобразную действительность за кокетливым и нережущим слух словосочетанием типа "социально непривилегированный слой населения" и так сознательно смягчаем реакцию слушателя / читателя, заставляем его относиться к самому явлению с большей терпимостью.

Сам термин "политическая корректность" сейчас становится у нас все более и более популярным. Частыми стали такие замечания как "выборы были политически корректными", "его речь политически некорректна" и т.д.

И все-таки, что такое политическая корректность в современной российской действительности: модное слово или действительно существующий языковой и культурный феномен? В России, в отличие от США и других западных государств, исторически сложилось несколько иное языковое поведение, быть может, порой более агрессивное и резкое (видимо, от желания "резать правду-матку"), но и более искреннее. В той же Америке систематическое следование требованиям политкорректности приводит к выхолащиванию, украшательству языка, появлению часто совершенно абсурдных слов, например, feminite вместо menstruate. В русскоязычном обществе каждый волен сам выбирать модель речевого поведения. Во всяком случае, несоблюдение критериев политической корректности не повлечет за собой ощутимых последствий для речедеятеля, подорвав его репутацию или разрушив карьеру, как это могло бы произойти в США. В русском языке сочетание "политически корректный" все же имеет несколько расплывчатую смысловую нагрузку. Политически корректное слово, выражение, заявление означают у нас нечто сдержанное, вежливое и обезличенное ("лицо кавказской национальности"), то, под чем практически всегда следует ожидать подтекст.

Все же в России определенно существует политическая корректность, но в отличие от той же Америки здесь она не переросла в идеологию. Отечественные филологи неоднократно пытались ввести другие термины для обозначения сути этого явления. Например, С.Г. Тер-Минасова (Московский государственный университет) предложила термин "языковой такт", а Т.В. Киселева (Казанский государственный университет) использует термин "коммуникативная/культурная корректность". Несмотря на то, что в русскоязычной среде эти термины были бы более понятны и обозначали бы именно то, что мы понимаем под политкорректностью, они все же не смогли "прижиться", поскольку термин "политическая корректность" уже довольно прочно вошел в употребление. Таким образом, для россиян политкорректность в первую очередь означает соблюдение языкового такта.

* * *

Таким образом можно сказать, что хотя термин "политическая корректность" стал использоваться в русском языке относительно недавно, сама идея быть политически корректным или просто соблюдать языковой такт существует уже очень давно. Корректнее будет сказать, что чувство языкового такта изначально свойственно природе русского языка и русской культуре. Появление же все большего количества политкорректных слов и выражений в русском языке свидетельствует о раскрепощении языкового сознания, его готовности изменять устоявшиеся нормы. Политическая корректность оказывает наиболее ощутимое воздействие на лексический состав языка. Лексика, как наиболее подвижный уровень языковой системы, мгновенно реагирует на происходящие в обществе перемены. Этот процесс становится особенно заметным в периоды экономических, социальных и других изменений в обществе: именно тогда появляется огромное количество неологизмов, большинство из которых со временем благополучно выходит из активного употребления.

Возможно, политкорректность никогда не станет в России такой всеохватывающей идеологией, как на Западе, но появление все большего количества политкорректных слов и выражений отрицать невозможно. Наше отличие от Запада в том, что мы гораздо свободнее в выборе слов, нам никто не может запретить называть вещи своими именами, кроме того, наши СМИ не находятся под таким жестким контролем общественного мнения, как в США. У нас нет специальных инструкций для дикторов, предписывающих использование тех, а не иных слов и выражений (хотя об этом иногда приходится жалеть), в то время как практически во всех крупных западных информационных агентствах специальные руководства такого рода обязывают сотрудников теле- и радиостанций избегать использования определенных слов и выражений, которые могут вызвать чье-либо недовольство. Будем надеяться, что нам удастся избежать появления абсурдных политкорректных слов и выражений, которые могут нарушить красоту, искренность и благозвучие русского языка.