Статья Усачевой про негаторный иск, исследующая этот институт с сравнительно-правовой и исторической перспективы

возник вопрос о его правовой квалификации.

Например, споры в сфере прав по соседству, как правило, не состоят в лишении владения вещью, однако не все из соответствующих исков в этой сфере - даже при том условии, что нарушитель не лишает управомоченное лицо вещи, - могут быть квалифицированы в качестве негаторных (хотя большинство из них все же являются таковыми). Проблема правовой квалификации средств защиты от нарушений, совершаемых в сфере так называемого соседского права, во многом вызвана тем, что они являются некой абстрактной совокупностью нарушений, объединенных лишь сферой <1> (т.е. здесь возможны, например, и чисто деликтные нарушения). С другой стороны, проблема квалификации средств защиты в сфере так называемого соседского права вызвана и спорами относительно правовой природы самих прав по соседству <2>.

--------------------------------

<1> Ferid M. Das franzosische Zivilrecht. Bd. 2. Schuldrecht: Die einzelnen Schuldverhaltnisse. Sachenrecht / Vollig neuarbeitet von Dr. iur. H.J. Sonnenberger. 2. Aufl. Heidelberg, 1986. S. 618 - 620; J. von Staudingers Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch mit Einfuhrungsgesetz und Nebengesetzen. Eckpfeiler des Zivilrechts. Neubearbeitung. Berlin, 2008. S. 1001;

Литовкин В.Н., Суханов Е.А., Чубаров В.В. Указ. соч. В частности, здесь мыслимы, помимо прочего, и ситуации причинения вреда вещи, которые должны разрешаться в рамках деликтного права.

<2> См., например: Ельяшевич В.Б. Право участия частного и его защита. СПб., 1914; Мочульский В.Д. Юридическая природа исков о нарушении права участия частного. Пг., 1916 (автор не относит иски о нарушении права участия частного к вещным). Современное состояние отечественной научной мысли на этот счет см., например: Подшивалов Т.П.

Указ. соч. С. 113; немецкой: Lettl T. Op. cit. S. 872; Muller K. Sachenrecht. 4. Aufl. Koln; Berlin; Bonn; Munchen, 1997. S. 253; Roth H. Zur Bedeutung des §

906 BGB fur deliktische Schadensersatzanspruche // JuS. 2001. S. 1161; Wolf M.,

Wellenhofer M. Sachenrecht. 27. Aufl. Munchen, 2012. S. 362; французской: Ferid M. Op. cit. S. 619; англо-американской: Black's Law Dictionary. 9th ed. St.

Paul, 2009. P. 1171; Gerven W., Lever J., Larouche P. Common Law of Europe Casebooks. Tort Law. Oregon, 2000. P. 204 - 205.

Или, к примеру, иски о признании права либо о признании права отсутствующим <1> - в тех случаях, когда признание права либо признание права отсутствующим является их основной и единственной целью, а не когда элемент признания входит в содержание иных средств защиты: виндикационного, негаторного исков, исков о корректировке поземельной книги (реестра), об исключении имущества из описи. Здесь (учитывая все многочисленные споры на этот счет) ключевой момент, думается, состоит в том, что такие "чистые" иски о признании права или о признании права отсутствующим носят характер лишь неких инструментов, подтверждающих или опровергающих существование права, - материально-правовое

исполнительное притязание в виде требования о защите нарушенного права одного лица к другому там отсутствует, в то время как в негаторном иске оно, безусловно, предполагается <2>. Ссылаться здесь на опыт классического римского права, где негаторный иск, как указывалось, главным образом констатировал отсутствие у ответчика сервитута или иного сходного права воздействовать на вещь, думается, нельзя, поскольку, помимо констатации у ответчика сервитута или иного сходного права воздействовать на вещь, истец получал либо исполнение обязанности по устранению нарушения в результате выполнения ответчиком arbitrium, либо присуждение ответчика к уплате ему денежных средств (condemnatio pecuniaria).

--------------------------------

<1> Речь идет о той группе исков о признании, которые имеют установительный, а не преобразовательный характер (подробнее см.: Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч.).

<2> Аналогичный взгляд на иск о признании как направленный лишь на "констатацию" см., например: Подшивалов Т.П. Указ. соч. С. 35. Таково же сущностно и господствующее мнение в немецкой доктрине (см., например:

Kadel H. Zur Geschichte und Dogmengeschichte der Feststellungsklage nach § 256 der Zivilprozessordnung // Beitrage zum Zivilrecht und Zivilprozess / R.

Bruns (Hg.). Heft 17. Grote, 1967. S. 61 (с вариациями в отношении его местоположения в системе материального и процессуального права). Отсюда и срок давности как срок для защиты нарушенного права на такие иски не должен распространяться: здесь, по сути, происходит не восстановление нарушенного права, а лишь констатация наличия права, которое и так существовало до этого, или его отсутствия (см.: Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч.). Как самостоятельный вид исков иски о признании представлены и в проекте Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (ред., принятая ГД ФС РФ в первом чтении 27 апреля 2012 г.) (СПС "КонсультантПлюс") (далее - проект Федерального закона N 47538-6).

Но, пожалуй, самым ярким примером здесь является необоснованная <1> квалификация столь обсуждаемого (преимущественно в отечественной литературе) иска об истребовании недвижимого имущества из чужого незаконного владения (иными словами, виндикации недвижимости) в качестве негаторного иска. Логика здесь такая: поскольку владение недвижимостью олицетворяется записью в поземельной книге (реестре), то и лишение этого владения осуществляется посредством внесения неправомерной записи в поземельную книгу (реестр), а иск о корректировке поземельной книги (реестра) является негаторным, ведь нарушение права собственности здесь не связано с лишением владения <2>. Неверное, звено в этой цепочке рассуждений состоит лишь в части утверждения невозможности владения недвижимым имуществом иным способом, чем

внесение соответствующей записи в поземельную книгу (реестр), однако итоговое решение сказывается и на вопросе правовой квалификации виндикации недвижимости как негаторного иска.

--------------------------------

<1> Возможность именно виндикации недвижимости (или любого поименованного иначе средства возврата владения недвижимой вещью) признается всеми правопорядками, подход которых к проблеме удалось изучить. Так, она возможна в англо-американском праве, а также в германском и романском направлении континентального права. Из такой возможности исходят и большинство отечественных авторов.

<2> О концепциях, способных привести к такому выводу применительно к отечественной литературе, см., в частности: Подшивалов Т.П. Указ. соч. С. 32 - 44. О проблеме см. также, в частности: Витрянский В.В. Указ. соч.; Литовкин В.Н., Суханов Е.А., Чубаров В.В. Указ. соч.; Скловский К.И. Негаторный иск: отрицание не должно быть огульным // Бизнес-адвокат. 2001. N 7 (СПС "КонсультантПлюс"); Слесарев В.Л., Якимов А.А. Указ. соч.; Эрделевский А.М. О защите права собственности на недвижимое имущество // Хозяйство и право. 2007. N 2 (СПС "КонсультантПлюс"). Применительно к так называемому книжному владению об иске против его лишения как об иске о корректировке реестра пишет, в частности, Ф. Виакер (Wieacker F.

Kleine juristische Schriften. Eine Sammlung zivilrechtlicher Beitrage aus den Jahren 1932 bis 1986 (Gottinger rechtswissenschaftliche Studien. Bd. 140). Gottingen, 1988. S. 277 - 284).

3.2. Граница между сферой применения виндикационного и негаторного исков

Втех правопорядках (в том числе в отечественном), где негаторный иск рассматривается в паре с виндикационным, особую актуальность приобретает вопрос о нахождении правильного критерия их разграничения.

3.2.1. Выбор критерия.

Влитературе и судебной практике (преимущественно отечественной) сложилось устойчивое представление о том, что виндикационный иск - это всегда иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику, а негаторный, - наоборот, владеющего собственника к невладеющему несобственнику <1>. Однако такое понимание соотношения указанных средств защиты влечет не всегда позитивные последствия для сбалансированного решения конкретных ситуаций.

--------------------------------

<1> Брагинский М.И., Дозорцев В.А., Клейн Н.И., Литовкин В.Н., Масевич М.Г., Пергамент А.И., Рахмилович В.А., Садиков О.Н., Ярошенко К.Б. Указ. соч. С. 146; Красавчиков О.А. Указ. соч. С. 333 - 334; Подшивалов Т.П. Указ. соч. С. 35, 46 (но позиция здесь гибкая); п. 45 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22.

Так, зачастую, ссылаясь на то, что истец фактически не владеет вещью, хотя и является ее собственником (например, если он отдал имущество в аренду), суды отказывают в удовлетворении негаторного иска на том основании, что негаторный иск принадлежит только владеющему лицу <1>. Итог чаще всего получается несправедливым: отдав свое имущество в аренду и имея объективный интерес в сохранении его в надлежащем состоянии, собственник лишается права на его негаторную защиту в тех случаях, когда арендатор по каким-то причинам не предъявляет иск (в Германии - владельческий <2>, в России - негаторный) к нарушителю. Кроме того, и сами правонарушения могут иметься такие (в частности, внесение неверной записи в реестр), которые в принципе устранимы лишь при помощи негаторного иска, предъявляемого собственником (в то время как при указанном подходе он лишен негаторной защиты от них, поскольку не владеет). Но этот пример, вероятно, не столь удачен, поскольку здесь, по всей видимости, проблема заключается не только в правильном установлении критерия разграничения виндикационного и негаторного исков, но и в правильном понимании понятия владения, которое может быть как непосредственным, так и опосредованным <3>. Хотя формулировка в статье о негаторном иске "не связанных с лишением владения" должна скорее пониматься именно как "не связанных с лишением непосредственного владения" <4>, аргумент о том, что в случае сдачи имущества в аренду у арендодателя остается опосредованное владение, вряд ли работает <5>.

--------------------------------

<1> Один из таких казусов со схожей мотивировкой суда первой инстанции обсуждается в п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ N 153 (также см., например, Постановления Президиума ВАС РФ от 5 июня 2012 г. N 360/12 (далее - Постановление Президиума ВАС РФ N 360/12), от 29 мая 2012 г. N 17530/11).

<2> Здесь у арендатора нет вещной петиторной защиты (только посессорная, потому что здесь правильно догматически выстроена система защиты прав арендатора, с одной стороны, и система ограниченных вещных прав - с другой (см. далее)). В этой ситуации лишение негаторной защиты собственника по той причине, что непосредственное владение он отдал арендатору, означало бы непредоставление негаторной защиты вообще никому.

<3> В российской судебной практике как раз такое направление поддерживается (см., например, п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ N 153 ("При этом в таких делах обязательно участие как арендатора, так и арендодателя, поскольку если в удовлетворении иска арендодателю будет отказано, арендатор не вправе обратиться с иском о том же предмете и по тем же основаниям к этому же ответчику. Производство по таким делам прекращается на основании пункта 2 части 1 статьи 150 АПК РФ" (выделено мной. - К.У.))). О немецкой концепции см., например: Baur F.,

Sturner R. Op. cit. S. 68 - 80; Westermann H.P., Gursky K.-H., Eickmann D. Sachenrecht. 8. Aufl. Heidelberg; Munchen; Landsberg; Frechen; Hamburg, 2011.

S. 89 - 148; Wieling H.J. Sachenrecht. 5. Aufl. Berlin; Heidelberg, 2007. S. 49 - 83.

<4> В связи с тем, что отечественная концепция негаторной защиты (как и германская) предполагает обозначение негаторного иска посредством отграничения от виндикационного, а в виндикационном иске имеется в виду лишение самой вещи, т.е. "лишение непосредственного владения", то и негаторный иск должен толковаться как требование об устранении нарушений, "не связанных с лишением непосредственного владения".

<5> К тому же понятие "опосредованного владения" признается не везде: в отношении французского права о его отсутствии упоминают, например, Г.-Ю. Зонненбергер и К.Д. Классен (Sonnenberger H.-J., Classen C.D. Einfuhrung in das franzosische Recht. 4. Aufl. Frankfurt am Main, 2012. S.

216) (думается, что здесь нужно смотреть именно немецкие исследования по французскому праву: странно было бы искать во французских учебниках по праву описание института, которого там нет). Да и в отечественной литературе разделение владения на "опосредованное" и "непосредственное" встречается не так уж часто и не всегда позитивно оценивается.

Более яркий пример - это вопрос о защите прав обладателя сервитута. Возможность защиты его прав вещно-правовыми способами закреплена, в частности, отечественным законодателем. При этом имеющаяся формулировка соотношения виндикационного и негаторного исков позволяет говорить о том, что любое вещно-правовое средство защиты является видом либо первого, либо второго. Однако если следовать тому подходу, что виндикационный иск - это всегда иск невладеющего лица к владеющему, а негаторный - владеющего лица к невладеющему, то тогда продекларированное вещное средство защиты прав обладателя сервитута отсутствует. Так, очевидно, что, поскольку обладатель сервитута не владеет и в принципе не может владеть в силу специфики принадлежащего ему права, негаторный иск ему не принадлежит. В то же время и виндикационный иск также не может ему принадлежать <1>, потому что как иск владеющего к невладеющему он предполагает возврат владения управомоченному лицу, а поскольку у обладателя сервитута и до этого не было владения (раз он не владеет в силу специфики принадлежащего ему права), то и возврат его невозможен. Ситуация тоже получается странной <2>.

--------------------------------

<1> Опыт римского права, где древнейшие сервитуты защищались виндикационным иском, думается, здесь не может учитываться, поскольку сами сервитуты рассматривались как часть вещи либо могли быть представлены в качестве части вещи. При таком подходе проблема снимается.

<2> Упоминаемая иногда в литературе концепция "владения сервитутом" нам кажется не самым лучшим вариантом решения проблемы (учитывая то, что корни концепции "владения сервитутом" весьма сомнительны: похоже, что речь шла лишь о квазивладении сервитутом как

res incorporales и лишь для того, чтобы обеспечить возможность передачи сервитута в форме традиции и возможность его защиты интердиктами). Обоснование возможности защиты права обладателя сервитута негаторным иском с помощью понимания сервитута как продолжения господствующей вещи нам также не кажется убедительным. Такое понимание сервитута существовало некоторое время, по утверждению отдельных авторов, в римском праве. Однако, во-первых, вопрос о существовании этой концепции учеными-романистами подвергается большим сомнениям, во-вторых, в тот период, применительно к которому говорили о возможном понимании сервитута как части вещи, права его обладателя защищались не негаторным, а виндикационным иском и, в-третьих, все равно в современном праве законодательно закреплена и господствует в доктрине и судебной практике концепция сервитута как "права на вещь", а не как "части вещи". Подробнее обо всем этом см. п. 1.1 настоящей работы. О проблеме в отечественной литературе см., в частности: Латыев А.Н. Вещно-правовые способы в системе защиты гражданских прав // Юрист. 2003. N 4. С. 22 - 27; Подшивалов Т.П. Указ. соч. С. 100 - 101 (там же указывается и на иные попытки обоснования вещной защиты прав обладателя сервитута, но одновременно авторами обоснованно показывается их недостаточная убедительность).

Все это наталкивает на мысли о том, что, вероятно, сам критерий разграничения виндикационного и негаторного исков должен пониматься иначе, чем предложено. О необходимости иного понимания свидетельствует также и то, что разграничение негаторного и виндикационного исков по критерию "невладеющий к владеющему" и "владеющий к невладеющему" не следует ни из дословного текста действующего отечественного закона, ни из германского понимания разделения единого "притязания о [защите] права собственности" ("Eigentumsanspruch") на притязание против лишения вещи и на притязание против всех иных нарушений, концепция которого отражена отечественным законодателем.

Дословный текст ст. 304 ГК РФ говорит лишь о том, что для целей квалификации нарушения в соответствии с данной статьей оно не должно быть соединено с лишением владения, т.е. о том, что именно нарушение не должно быть соединено с лишением владения, а не о том, что владение как таковое в принципе должно иметься у собственника <1>. Анализ пандектной литературы <2> также свидетельствует о том, что критерий разграничения виндикационного и негаторного исков виделся немецкими исследователями, которые оформили воспринятое отечественным правопорядком понимание негаторной защиты, именно в характере нарушения - "полное" ли оно, т.е. лишение нарушителем владения вещью, или "частичное", т.е. иные действия нарушителя, кроме лишения владения, но не в наличии владения у управомоченного лица в принципе.

--------------------------------

<1> Такой критерий в отечественном праве был воспринят изначально.

Еще применительно к положениям проекта Гражданского уложения Российской империи, откуда, пожалуй, и можно начать отсчет истории отечественной негаторной защиты, И.М. Тютрюмов (Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии) / Сост. А.Л. Саатчиан; Под ред. И.М. Тютрюмова. Т. 1. СПб., 1910. С. 624 - 625) писал: "...право собственности может быть нарушено не вполне, а, так сказать, частично [явно концепция Б. Виндшейда! - К.У.] самовольными действиями постороннего лица, которые хотя и не лишают собственника владения, но тем не менее препятствуют собственнику осуществлять те или другие из принадлежащих ему прав или вообще являются вторжением в сферу этих прав (ст. 755 проекта). Против такого рода нарушений, не соединенных с потерей владения, собственник может защищаться так называемым негаторным или прогибиторным иском (actio negatoria, prohibitoria)".

<2> См., например: Forster F. Op. cit. S. 253 - 254; Leske F. Op. cit. S. 441 - 442; Wachter K.G. Op. cit. S. 190; Windscheid B. Op. cit. S. 546 - 547. И в современной литературе также встречается именно такой подход (см.,

например: Baur F. Beitrage zum materiellen Recht und Verfahrensrecht.

Tubingen, 1986. S. 142; Baur F., Sturner R. Op. cit. S. 137; Beck'scher OnlineKommentar BGB / H.G. Bamberger, H. Roth (Hgs.). 26. Edition (http://beckonline.beck.de/?typ=reference&y=400&w=BeckOK&name=BGB). § 1004. Rn. 1;

Herrmann E. Op. cit. S. 1; Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch / F.J. Sacker, R. Rixecker (Hgs.). 5. Aufl. § 1004. Rn. 1, 25; Lettl T. Op. cit. S. 871;

Wolf M., Wellenhofer M. Op. cit. S. 360; Muller K. Op. cit. S. 250; J. von

Staudingers Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. Buch 3: Sachenrecht. §

985 - 1011 (Eigentum 3). 15. Aufl. § 1004. Rn. 1 - 2, 82 - 83; J. von Staudingers Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch mit Einfuhrungsgesetz und Nebengesetzen. Eckpfeiler des Zivilrechts. Neubearbeitung. S. 1000; Westermann H.P., Gursky K.-H., Eickmann D. Op. cit. S. 287).

Можно предположить, что вывод о владении как о критерии разграничения негаторного и виндикационного исков основывается на том, что у невладеющего собственника просто отсутствует интерес в негаторной защите, а удовлетворение любого иска - как средства защиты нарушенного права - безусловно, должно его предполагать.

1. Так, в литературе встречается позиция, что иски о корректировке реестра (а они - негаторные) не могут удовлетворяться в отношении лица, которое непосредственно не владеет, поскольку без возврата владения в их предъявлении отсутствует интерес <1>. Иначе, к примеру, может получиться так, что реестр скорректирован, а владение правомерным способом вернуть нельзя из-за истечения срока исковой давности по виндикации. И в таком случае правка реестра, существующего для достоверного отражения фактической картины, для добросовестных участников оборота теряет свое значение (недобросовестные могут править реестр, а потом в условиях

отсутствия посессорной защиты забирать вещь силой) <2>. Такая позиция поддержана судебной практикой <3>. Между тем речь здесь должна идти, вероятно, не обо всех ситуациях. Так, наверное, необходимым условием для отказа в таком иске здесь должно являться истечение срока давности для заявления виндикационного иска (иначе не работает аргумент о невозможности возврата правомерным способом фактического владения), с одной стороны, и отсутствие как непосредственного, так и опосредованного владения - с другой (в случае с опосредованным владением собственник может вернуть владение <4>). Еще один момент, в связи с которым обсуждается возможность отказа в оспаривании записи в реестре в связи с отсутствием у истца владения, - это своеобразная мера предосторожности для защиты добросовестного приобретателя, ведь положения, в частности, ст. 304 ГК РФ не предусматривают правил о добросовестном приобретателе, которые предусмотрены в отношении виндикационного иска <5>. Но, учитывая действующую норму абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ <6>, проблема снимается. При этом даже исходя не из формального содержания закона, а из существа вопроса было бы странно распространять разные правила на аналогичные с точки зрения целей применения правил о добросовестном приобретателе ситуации (но проблему с давностью этим способом устранить не получится: для целей применения правил об исковой давности требование о корректировке реестра и истребование из владения существенно различаются (см. далее)).

--------------------------------

<1> Скловский К.И. Об условиях предъявления иска о признании права собственности: "Предполагаемая цель таких исков - "воздействие на восприятие права истца нарушителем и окружающими" - кажется довольно невнятной... Поэтому на самом деле защита против подобных исков должна состоять в указании на отсутствие у истца права на иск о признании за ним права собственности (как, впрочем, и иного права), поскольку его действительный интерес состоит, скажем, в получении владения вещью".

<2> Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч.; Литовкин В.Н., Суханов Е.А., Чубаров В.В. Указ. соч. (проблема здесь обсуждается, но иск о правке реестра не считается негаторным, и поэтому авторы не распространяют на него срок давности); Скловский К.И. Об условиях предъявления иска о признании права собственности.

<3> См., в частности, п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ N 153, Постановление Президиума ВАС РФ N 2147/09 ("выбранный обществом в качестве владеющего собственника").

<4> J. von Staudingers Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. Buch 3:

Sachenrecht. § 985 - 1011 (Eigentum 3). 15. Aufl. § 1004. Rn. 83 (здесь указано,

что право на притязание имеет собственник, чье право собственности нарушено; ему не нужно находиться во владении своей вещью, чтобы защищать свое право собственности как право (хотя почти всегда ему нужно быть хотя бы опосредованным владельцем)).

<5> В российском понимании иск о корректировке реестра выражается

как "иск о признании права собственности на недвижимое имущество", хотя вряд ли имеет в себе только установительное притязание (к вопросу о терминологии: Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч.). А по поводу иска о признании права собственности на недвижимое имущество в контексте его соотношения с правилами о добросовестном приобретателе есть соответствующая судебная практика (см., в частности, Постановление Президиума ВАС РФ от 4 сентября 2007 г. N 3039/07, п. 58 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22; см. также: Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч.; Скловский К.И. Об условиях предъявления иска о признании права собственности).

<6> См. также, в частности, п. 13 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22.

2.В случае же, когда речь идет о негаторном иске об устранении фактических воздействий, но когда истец не владеет вещью и в реестре в качестве собственника также не указан, тоже имеется судебная практика, где

вудовлетворении иска отказывают <1>. Но похоже, что в этих случаях в иске отказывают скорее не потому, что истец не владеет и поэтому не имеет интереса, а потому, что он не доказал даже свое право собственности на вещь (хотя право собственности и не сводится к записи в реестре, доказать его в таких ситуациях действительно трудно <2>), а уж тогда его интереса в негаторном иске, служащем для защиты права собственности, точно нет. Кроме того, здесь могут возникать и трудности с точки зрения процессуального права: в частности, в ситуациях, когда фактические препятствия в осуществлении права собственности может осуществлять одно лицо (например, сосед), а в реестре будет значиться другое лицо (не сосед, а кто-то иной), логично полагать, что требование истца к соседу, если оно будет удовлетворено (а значит, будет признано, что истец является собственником, несмотря на то что в реестре значится иное лицо), неизбежно будет затрагивать права того лица, которое указано в реестре в качестве собственника. Поэтому без его участия в деле решать вопрос об основаниях для удовлетворения требования истца было бы несправедливо <3>.

--------------------------------

<1> См., например, факты дела, изложенного в Постановлении Президиума ВАС РФ N 360/12.

<2> Хотя и возможно (см., например, п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ N 153, Постановление Президиума ВАС РФ N 1916/07).

<3> Такое лицо (которое указано в реестре в качестве собственника) можно привлекать к участию в деле в качестве третьего лица (см.: Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч.). Этот подход отражен и в судебной практике (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 1 июня 2010 г. N 11614/09 (общий смысл здесь такой же)).

3.Поэтому сложнее вопрос об интересе в негаторном иске именно в тех случаях, когда истец в реестре значится в качестве собственника (т.е. в этом

плане его интерес точно подтвержден), но при этом не владеет и заявляет иск об устранении фактических воздействий. На этот счет в немецкой доктрине одно время существовала позиция <1>, согласно которой если собственник не владеет вещью, то вмешательство в его право собственности не может нарушать его права, поскольку как невладеющее лицо он не имеет никакого интереса в разрешении вопроса о том, осуществляет кто-либо вмешательство в отношении его земельного участка или нет (например, если речь идет о воздействиях на вещь со стороны соседнего участка, не влияющих на ее субстанцию (шум, дым и пр.) <2>). Однако, по всей видимости, обозначенной категорией не охватываются все негаторные нарушения <3>. Например, вполне можно представить себе ситуацию, когда кто-то один лишил собственника, значащегося в реестре, владения его участком, а кто-то другой, например сосед, направляет на участок собственника сток воды. Наверное, в этом случае у собственника все-таки имеется интерес в удовлетворении негаторного иска, если он каким-то образом подтвердит свое намерение (например, что виндикационный процесс уже начался) и возможность (к примеру, что давность по виндикации еще не прошла) вернуть участок во владение.

--------------------------------

<1> Эта позиция была отражена, в частности, в предварительном проекте ГГУ (Wieling H.J. Sachenrecht. Bd. 1. Sachen, Besitz und Rechte an beweglichen Sachen. 2. Aufl. Berlin; Heidelberg, 2006. S. 626) и в некоторых теоретических исследованиях. Подобный подход встречается и в отечественной доктрине (см., например: Советское гражданское право: Учебник / Отв. ред. В.П. Грибанов, С.М. Корнеев. Т. 1. М., 1979. С. 313).

<2> J. von Staudingers Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. Buch 3:

Sachenrecht. § 985 - 1011 (Eigentum 3). 15. Aufl. § 1004. Rn. 83.

<3> Довольно аккуратно написано об этом и в литературе (Ibidem).

Отсюда вывод, что, во-первых, вероятно, не всегда сам по себе факт отсутствия владения свидетельствует об отсутствии интереса в негаторном иске <1>, а во-вторых, даже те случаи, когда у невладеющего лица нет интереса в негаторной защите, не позволяют сделать вывод об управомоченности на негаторный иск только в случае владения спорным имуществом, ведь в иске здесь отказывают не в связи с отсутствием права на него, а в связи с тем, что не доказан интерес истца в его удовлетворении. Следовательно, и в этом контексте не получается сделать вывод о владении как о предпосылке права на негаторный иск и, соответственно, как о критерии разграничения виндикационного и негаторного исков.

--------------------------------

<1> Ibidem (указывается, что право на притязание имеет собственник, чье право собственности нарушено, и что ему не нужно находиться во владении своей вещью, чтобы защищать свое право собственности как право (хотя почти всегда ему нужно быть хотя бы опосредованным владельцем), а вот в случае с чисто фактическими воздействиями может получиться так, что