Согласно позиции Конституционного Суда рф наличие срока давности необходимо для разумного соотношения между публично-правовыми интересами государства и частноправовыми интересами субъектов1.

Так, в ст. 4.5 КоАП РФ установлена давность привлечения к административной ответственности. В практике арбитражных судов наиболее актуальным является применение ч. 1 и 2 названной статьи Кодекса, поэтому рассмотрим подробнее проблемы, связанные с этими правовыми нормами.

В соответствии с ч. 1, 2 ст. 4.5 КоАП РФ постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено по истечении двух месяцев со дня совершения административного правонарушения (за исключением случаев, перечисленных в данной части). При длящемся административном правонарушении сроки, предусмотренные ч. 1 настоящей статьи, начинают исчисляться со дня обнаружения административного правонарушения (т. е. с момента поступления соответствующих документов и сведений в административный орган).

В ч. 1 ст. 24.5 Кодекса указаны обстоятельства, исключающие производство по делу об административном правонарушении. Одним из таких обстоятельств согласно п. 6 названной части является истечение сроков давности привлечения к административной ответственности.

В абз. 4 п. 18 Постановления Пленума ВАС РФ от 27.01.2003 № 2 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» также говорится, что пропущенный срок привлечения лица к административной ответственности восстановлению не подлежит.

Суд, установив факт пропуска такого срока, должен вынести решение об отказе в удовлетворении требований административного органа о привлечении лица к административной ответственности. Либо суд должен удовлетворить требование лица, обратившегося в суд с заявлением об отмене постановления административного органа о привлечении этого лица к административной ответственности, если упомянутое постановление вынесено с нарушением срока, предусмотренного ст. 4.5 КоАП РФ.

Возникает вопрос: что считать началом течения данного срока или что считать моментом обнаружения длящегося правонарушения?

Согласно ч. 4 ст. 28.1 Кодекса дело об административном правонарушении, в том числе длящемся, считается возбужденным с момента:

• составления первого протокола о применении мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении, предусмотренных ст. 27.1 Кодекса;

• составления протокола об административном правонарушении или вынесения прокурором постановления о возбуждении дела об административном правонарушении;

• вынесения определения о возбуждении дела об административном правонарушении при необходимости проведения административного расследования, предусмотренного ст. 28.7 настоящего Кодекса².

Для правильного исчисления срока давности привлечения к административной ответственности в соответствии с ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ необходимо, прежде всего, четко определить, является ли правонарушение длящимся.

Согласно позиции Пленума Верховного Суда РФ, отраженной в Постановлении от 24.03.2005 № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», длящимся является такое административное правонарушение (действие или бездействие), которое выражается в длительном непрекращающемся невыполнении или ненадлежащем выполнении обязанностей, возложенных на нарушителя законом. Невыполнение предусмотренной нормативным правовым актом обязанности к установленному в нем сроку не является длящимся административным правонарушением.

Аналогичный подход имеется в арбитражной практике. Так, ФАС Московского округа в постановлении от 11.08.2004 № КА-А40/6970-04 охарактеризовал как длящееся «нарушение, непрерывно повторяемое в течение определенного периода времени вплоть до момента его обнаружения». И далее: «Правонарушение, состоящее в невыполнении какой-либо обязанности в установленный законом срок, не считается длящимся».

В Письме МАП России от 18.10.2002 № СД/15395 «О разъяснении отдельных положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» указано, что длящееся правонарушение начинается с какого-либо действия или акта бездействия и заканчивается вследствие действий самого виновного, направленных к прекращению продолжения правонарушения или с наступлением событий, препятствующих дальнейшему совершению правонарушения.

Что касается момента обнаружения длящегося административного правонарушения, то согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ № 5 таким днем считается день, когда должностное лицо, уполномоченное составлять протокол об административном правонарушении, выявило факт его совершения. Срок давности привлечения к административной ответственности за правонарушения, по которым предусмотренная нормативным правовым актом обязанность не была выполнена к определенному в нем сроку, начинает течь с момента наступления указанного срока.

Ниже приведены примеры применения сроков давности привлечения к административной ответственности в соответствии с ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ.

• Управлением государственного строительного надзора Свердловской области 04.05.2007 была проведена проверка законности строительства объекта капитального строительства — 14-этажного жилого дома. В ходе проверки выявлено, что строительство жилого дома ведется обществом, выполняющим функции заказчика, без разрешения на строительство в нарушение требований ч. 2 ст. 51 Градостроительного кодекса РФ. По результатам проверки 04.05.2007 управление составило акт и протокол об административном правонарушении, выдало предписание об устранении выявленных нарушений.

С заявлением о привлечении общества к административной ответственности, предусмотренной ч. 1 ст. 9.5 КоАП РФ, управление обратилось в Арбитражный суд Свердловской области. Удовлетворяя заявленные требования по делу № А60-10583/07, суд исходил из доказанности наличия в действиях общества состава вменяемого ему административного правонарушения.

Отменяя решение суда и отказывая управлению в удовлетворении требования о привлечении нарушителя (факт нарушения был установлен судом) к административной ответственности, ФАС Уральского округа (постановление от 04.10.2007 № Ф09-8076/07-С1) исходил из того, что состав вменяемого обществу административного правонарушения носит характер длящегося, поскольку заключается в длительном непрекращающемся невыполнении установленной законодательством обязанности, в частности — в осуществлении обществом на протяжении длительного времени деятельности по строительству объекта капитального строительства без соответствующего разрешения.

Суд заключил, что срок давности в данном случае необходимо исчислять со дня обнаружения управлением правонарушения.

Материалами дела подтверждается, что датой обнаружения совершенного обществом правонарушения является 04.05.2007 (дата составления акта, протокола об административном правонарушении, выдачи предписания об устранении выявленных нарушений). По существу, дело было рассмотрено судом 05.07.2007, т. е. за пределами предусмотренного законодательством двухмесячного срока давности привлечения к административной ответственности (просрочка составила один день).

В результате лицо, совершавшее длящееся правонарушение, осталось безнаказанным. Между тем очевидно, какие катастрофические последствия может повлечь строительство 14-этажного жилого дома без разрешения на строительство и, как следствие, без надлежащего контроля со стороны уполномоченных в области строительства органов.

В арбитражных судах достаточно много дел о привлечении к административной ответственности возникает из правоотношений, связанных с нарушением законодательства о лицензировании (осуществление деятельности без лицензии, если она обязательна). Такие правонарушения квалифицируются как длящиеся, следовательно, применяется срок давности привлечения к ответственности по ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ. Однако суды не всегда однозначно определяют момент, с которого исчисляется этот срок давности.

• В деле № А70-1653/2007 Заводоуковский межрайонный прокурор Тюменской области обратился в Арбитражный суд Тюменской области с заявлением о привлечении к административной ответственности ООО «Лама» на основании постановления о возбуждении дела об административном правонарушении от 22.03.2007 по ч. 2 ст. 14.1 КоАП РФ за эксплуатацию пожароопасного объекта без специального разрешения (лицензии).

Суд установил факт совершения правонарушения, а также то, что данное правонарушение является длящимся и до сих пор не окончено. Прокуратура выявила факт совершения правонарушения 15.02.2007. Суд, исчислив двухмесячный срок привлечения к ответственности от даты составления акта, пришел к выводу, что срок истек 15.04.2007. Значит, на день принятия решения по делу срок привлечения ООО «Лама» к административной ответственности фактически истек.

Решением суда от 18.04.2007, вступившим в законную силу, прокуратуре было отказано в удовлетворении заявленных требований о привлечении ООО «Лама» к административной ответственности.

• В деле № А70-4727/2007 Управление Росздравнадзора по Тюменской области обратилось в Арбитражный суд Тюменской области с заявлением о привлечении ООО «РИФ» к административной ответственности на основании ч. 4 ст. 14.1 КоАП РФ за осуществление розничной торговли лекарственными средствами без лицензии.

В ходе судебного разбирательства суд установил, что в период с 26.06.2007 по 06.07.2007 комиссией, созданной на основании приказа управления, была проведена проверка соблюдения обществом лицензионных требований и условий при осуществлении лицензируемого вида деятельности. Результаты проверки оформлены актом от 06.07.2007, согласно которому при осуществлении лицензируемого вида деятельности обществом допущено в том числе грубое нарушение лицензионных требований и условий. Должностным лицом управления составлен протокол об административном правонарушении от 06.07.2007.

Факт совершения правонарушения установлен судом и не отрицался обществом. Суд также установил, что правонарушение является длящимся, лицензия обществом на день судебного заседания не получена, розничная торговля лекарственными средствами не прекращена.

В судебном заседании на вопрос суда представитель управления пояснил, что нарушения были установлены в ходе проверки 26.06.2007. Исходя из этого суд сделал вывод, что моментом обнаружения правонарушения следует считать не дату составления акта проверки и протокола об административном правонарушении, зафиксировавших выявленное нарушение (06.07.2007), а дату начала проведения проверки (26.06.2007), когда управление фактически обнаружило правонарушение, совершаемое обществом в сфере лицензионного законодательства.

Суд исчислил двухмесячный срок давности привлечения к административной ответственности (26.08.2007), который ко дню судебного заседания (03.09.2007) истек. В связи с этим управлению было отказано в привлечении общества к административной ответственности за совершение административного правонарушения. Решение суда вступило в законную силу.

• В деле № А03-7929/07-10 Арбитражный суд Алтайского края иначе исчислил срок давности привлечения к административной ответственности.

Прокурор Мамонтовского района Алтайского края обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении ООО «Мамонтовская мельница» к административной ответственности за осуществление предпринимательской деятельности по эксплуатации пожароопасного производственного объекта без соответствующего разрешения (лицензии).

В ходе судебного разбирательства суд установил, что Инспекцией государственного пожарного надзора Мамонтовского ТО ГПН № 9 по факту эксплуатации пожароопасного производственного объекта 18.07.2007 был составлен акт, выдано предписание об устранении нарушений требований противопожарной безопасности в срок до 15.09.2007 и получении соответствующей лицензии.

Прокурор 15.08.2007 возбудил производство по делу об административном правонарушении, в ходе которого также установил отсутствие лицензии на эксплуатацию пожароопасного объекта.

Решением Арбитражного суда Алтайского края от 25.09.2007, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 15.11.2007, требования удовлетворены по мотиву обоснованности и доказанности состава вменяемого правонарушения.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, ООО «Мамонтовская мельница» обратилось с жалобой в ФАС Западно-Сибирского округа, ссылаясь на истечение срока давности привлечения к административной ответственности, установленного ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ; ошибочный вывод суда об исчислении срока с момента вынесения прокурором постановления о возбуждении производства по административному делу.

При рассмотрении кассационной жалобы (постановление от 29.02.2008 № Ф04-1234/2008(1144-А03-32)) ФАС Западно-Сибирского округа отклонил довод заинтересованного лица о том, что суд нарушил двухмесячный срок давности привлечения к административной ответственности, установленный ст. 4.5 Кодекса. Суд кассационной инстанции указал, что срок давности привлечения к административной ответственности в данном случае подлежит исчислению не с момента составления акта, а с момента принятия постановления прокурором по результатам проведенного расследования, которым устанавливается, имеется ли факт события и состава правонарушения, причем длящегося (ч. 2 ст. 4.5), а не какого-либо иного нарушения.

Постановлением ФАС Западно-Сибирского округа решение и постановление нижестоящих судов оставлены без изменения, а кассационная жалоба — без удовлетворения.

Как свидетельствует анализ судебных актов, несвоевременное привлечение к ответственности правонарушителя за длящиеся правонарушения (в течение двух месяцев со дня обнаружения) влечет отказ в удовлетворении заявленных требований о привлечении лица к административной ответственности в более поздние сроки, хотя правонарушение остается неоконченным, и на день вынесения решения по делу факты, образующие состав правонарушения, не устранены.

На основании рассмотренных примеров можно сформулировать ряд выводов: 1) суды по-разному устанавливают момент, с которого следует исчислять срок привлечения к административной ответственности, если правонарушение носит длящийся характер; 2) когда компетентные органы обнаружили правонарушение, имеющее длящийся характер, и в течение двух месяцев не успели привлечь лицо к административной ответственности, виновное в совершении правонарушения лицо освобождается от ответственности, даже если оно продолжает совершать его в дальнейшем.

По мнению автора, подход судов, отраженный во втором выводе, свидетельствует о коллизии в праве, когда частноправовые интересы правонарушителя ставятся выше публично-правовых интересов общества. В результате — дисбаланс правовой защиты частных и публичных интересов.

Стоит согласиться с Е. А. Цишковским, который отмечает, что «юридическая ответственность, а точнее, показатели ее применения в определенной мере могут служить показателем эффективности механизма правового регулирования»³. В данной ситуации налицо явные недостатки в механизме правового регулирования отношений, связанных с привлечением к административной ответственности за длящиеся правонарушения.

Проблема правового регулирования указанных отношений волнует российских ученых-правоведов. Так, Б. Н. Бахрах пишет: «Нередко на практике возникает вопрос о том, что делать, если срок давности привлечения к ответственности истек, а обязанность не выполнена и правонарушение продолжается. Представляется, что в подобном случае следует вновь «обнаружить» его, составить новый протокол об административном правонарушении. Независимо от того, почему в установленный срок виновный не был наказан, продолжающееся даже после составления протокола, а значит, злостное нарушение закона не должно остаться безнаказанным»⁴.

Признавая эту конструкцию прогрессивной с точки зрения теории, отметим, что она оставляет без внимания важную практическую составляющую. Примером того, что данная конструкция не работает (а если и работает, то не всегда) на практике, служит результат рассмотрения следующего дела.

• В деле № А70-3145/29-2007 Тюменское муниципальное унитарное предприятие «Управляющая компания по ЖКХ «Юг» (далее — ТМУП «Управляющая компания по ЖКХ «Юг») обратилось 31.05.2007 в Арбитражный суд Тюменской области с заявлением об отмене постановления по делу об административном правонарушении, вынесенного 22.05.2007 Управлением государственной жилищной инспекции Тюменской области.

Суд установил, что на основании приказа от 20.04.2007, вынесенного начальником Управления государственной жилищной инспекции Тюменской области, 27.04.2007 ответчик провел мероприятие по осуществлению государственного контроля за выполнением ТМУП «Управляющая компания по ЖКХ «Юг» нормативно-технических требований по использованию, содержанию и ремонту жилищного фонда, придомовой территории и предоставлению жилищных и коммунальных услуг.

В ходе проверки был выявлен ряд нарушений правил и норм технической эксплуатации жилищного фонда, а именно: в подвальном помещении одного из жилых многоквартирных домов отсутствуют входные двери, обнаружено наличие трещин наружных стен, неисправность остекления рам лестничных клеток. Результаты проверки отражены в акте, составленном 27.04.2006, истцу выдано предписание, предложено устранить допущенные нарушения до 01.06.2007.

В связи с выявленными нарушениями в отношении заявителя 04.05.2007 был составлен протокол об административном правонарушении. По результатам рассмотрения материалов об административном правонарушении начальником Управления государственной жилищной инспекции Тюменской области 22.05.2007 вынесено постановление о привлечении истца к административной ответственности по ст. 7.22 КоАП РФ в виде штрафа в размере 40 тыс. руб.

ТМУП «Управляющая компания по ЖКХ «Юг», не согласившись с постановлением, обратилось в арбитражный суд с заявлением о его отмене. Одним из оснований для обжалования постановления было то, что, по мнению заявителя, истек срок для привлечения его к административной ответственности.

Согласно ч. 6 ст. 210 АПК РФ при рассмотрении дела об оспаривании решения административного органа о привлечении к административной ответственности арбитражный суд в судебном заседании проверяет законность и обоснованность оспариваемого решения, устанавливает наличие соответствующих полномочий административного органа, принявшего оспариваемое решение, а также — имелись ли законные основания для привлечения к административной ответственности, соблюден ли установленный порядок привлечения к ответственности, не истекли ли сроки давности привлечения к административной ответственности, иные обстоятельства, имеющие значение для дела.

В ходе судебного разбирательства суд первой инстанции установил состав и субъекта правонарушения, вину правонарушителя, причинно-следственную связь. Иными словами, суд признал доказанной вину ТМУП «Управляющая компания по ЖКХ «Юг» в совершении правонарушения. Кроме того, суд установил, что при привлечении предприятия к административной ответственности административный орган не нарушил сроки. В удовлетворении заявленных требований заявителю было отказано.

Проверяя законность привлечения к административной ответственности в отношении срока привлечения, суд сделал вывод, что правонарушение является длящимся, а согласно ч. 2 ст. 4.5 КоАП РФ при длящемся административном правонарушении сроки, предусмотренные ч. 1 этой статьи, начинают исчисляться со дня обнаружения административного правонарушения.

Суд установил, что Управление государственной жилищной инспекции Тюменской области выявило факт совершения правонарушения 27.04.2007, т. е. в день составления акта по результатам проверки состояния жилищного фонда, ответственность за содержание которого лежала на ТМУП «Управляющая компания по ЖКХ «Юг». С этого момента суд исчислил двухмесячный срок привлечения к ответственности, его окончание установлено 27.06.2007. Поскольку оспариваемое постановление вынесено 22.05.2007, суд посчитал, что срок привлечения заявителя к ответственности не истек.

Иначе этот вопрос разрешили апелляционная и кассационная инстанции. Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 05.09.2007, оставленным без изменения ФАС Западно-Сибирского округа (постановление от 29.11.2007 № Ф04-8228/2007 (40534-А70-32)), решение Арбитражного суда Тюменской области было отменено, постановление о привлечении к административной ответственности признано незаконным по причине нарушения срока привлечения лица к административной ответственности.

Свои выводы суд апелляционной инстанции обосновал ссылкой на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2005 № 5. Воспроизведя определение понятия «длящееся административное правонарушение» и указав, что является днем его обнаружения, суд констатировал: под словом «выявило» нужно понимать первое упоминание административного органа о правонарушении, за совершение которого лицо может быть привлечено к ответственности.

Делая заключение о наличии факта нарушения срока привлечения ТМУП «Управляющая компания по ЖКХ «Юг» к административной ответственности, суд апелляционной инстанции исходил из следующих обстоятельств. Из представленных в дело материалов суд апелляционной инстанции установил, что впервые факт обнаружения правонарушения был зафиксирован не 27.04.2007 (дата составления акта проверки деятельности управляющей компании по содержанию и ремонту жилищного фонда и проч.), как указал суд первой инстанции, а намного раньше — в ноябре 2006 г . Тогда правонарушение было зафиксировано жилищной инспекцией, которая 21.11.2006 выдала предписание управляющей компании до 20.12.2006 восстановить двери в подвал, установить маяки на трещины в стенах и организовать наблюдение, устранить неисправность остекления рам лестничных клеток.

Приведенный пример позволяет сделать вывод, что постановление о привлечении лица к административной ответственности должно было быть вынесено управлением государственной жилищной инспекции в двухмесячный срок, считая от даты первого выявления правонарушения жилищной инспекцией 21.11.2006, а не от даты составления акта по результатам проведенной проверки 27.04.2007, т. е. не позднее 21.01.2007.

Итак, повторные мероприятия по проверке лица, в результате которых обнаружился тот же состав длящегося правонарушения, не стали основанием для привлечения лица к административной ответственности. Суд посчитал, что истек срок давности привлечения к данному виду ответственности, исчислив двухмесячный срок со дня первого обнаружения длящегося правонарушения, а не со дня «повторного обнаружения».

Рассмотренный пример (и такой подход не является единичным в арбитражной практике) продемонстрировал ситуацию, когда непривлечение к административной ответственности лица, совершающего длящееся правонарушение, при первом его обнаружении сделало невозможным привлечение того же лица за тот же состав правонарушения при повторном его обнаружении.

В результате, с одной стороны, наличие правонарушения и виновное лицо установлены; правонарушение длится до сих пор; нарушенные права жильцов многоквартирного дома не восстановлены. С другой стороны — привлечь нарушителя к ответственности за тот же состав длящегося правонарушения нельзя: истек срок его привлечения, считая от первого выявления, а повторное выявление не дало результатов, ибо процессуальными нормами права такой порядок не предусмотрен.

Согласно ч. 4 ст. 4.1 КоАП РФ назначение административного наказания не освобождает лицо от исполнения обязанности, за неисполнение которой административное наказание было назначено. Неисполнение обязанности и после вступления в силу постановления о наложении наказания за такое деяние в соответствии со ст. 4.3 КоАП РФ — отягчающее ответственность обстоятельство (продолжение противоправного поведения).

Таким образом, если лицо было привлечено к административной ответственности за совершение правонарушения и не устранило обстоятельств, послуживших основанием для привлечения к такой ответственности (например, не исполнило возложенные на него обязанности), это лицо может быть повторно привлечено к административной ответственности, а неисполнение в установленный срок обязанностей, возложенных на него, будет квалифицироваться как отягчающее обстоятельство и повлияет на размер административной санкции.

Если лицо не было привлечено к административной ответственности за совершение длящегося правонарушения (за истечением срока давности), то повторное привлечение может стать невозможным в силу указанных выше причин, хотя возложенные на него обязанности так и не были исполнены.

В связи с этим было бы логичным считать срок привлечения к административной ответственности за длящееся правонарушение неистекшим, если на дату вынесения постановления о привлечении к административной ответственности не устранены обстоятельства, послужившие причиной для привлечения к такой ответственности, независимо от того, когда впервые оно было обнаружено. По мнению автора, целесообразно учитывать степень общественной опасности противоправных действий (бездействия). Наконец, в арбитражной практике должен существовать единый подход к исчислению двухмесячного срока давности привлечения к административной ответственности за длящиеся правонарушения.

¹ См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27.04.2001 № 7-П, Определение Конституционного Суда РФ от 04.10.2001 № 181-О. ² См. Письмо Московской ассоциации предпринимателей РФ от 18.10.2002 № СД/15395 «О разъяснении отдельных положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // СПС «КонсультантПлюс». ³ Цишковский Е. А. Позитивная и перспективная юридическая ответственность в системе социального контроля: Дисс. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2003. С. 115. ⁴ Бахрах Б. Н. Проблемы длящихся правонарушений // Современное право. 2005. № 11.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Аксиомы и принципы справедливого правосудия, их практическое применение

Султанов Айдар Рустэмович  начальник юридического управления ОАО «Нижнекамскнефтехим», судья Третейского энергетического суда (г. Нижнекамск)

В практической деятельности, когда сталкиваешься с применением правовых норм, которые не в полной мере обеспечивают торжество справедливости, а порой кажутся верхом несправедливости, задаешься вопросом о причинах возникновения подобных ситуаций. Ведь право по определению должно быть искусством добра и справедливости1.

В такие моменты приходишь к согласию с философами права, что нормы закона могут быть неправовыми либо не обеспечивающими реализацию права. Однако право должно иметь средства по обеспечению защиты в том числе от неправовых норм. Одним из названных средств является признание норм закона неконституционными.

Многие положения Конституции РФ сформулированы в качестве принципов. Их применение действительно помогает найти защиту от неправовых норм. В то же время можно пойти дальше и найти основы права — аксиомы права.

Аксиомы права интересовали ученых еще в советское время. В 1972 г. С. С. Алексеев писал, что аксиомами в праве называются положения, имеющие характер исходных (элементарных) истин и не требующие в каждом случае особого доказательства². Объективная основа правовых аксиом коренится в закономерностях, свойствах специально-юридических принципов права. Отход от них, их несоблюдение могут привести к тому, что право теряет свои черты воли, возведенной в закон, т. е. перестает быть правом. Изложенный подход, достаточно прогрессивный для своего времени, уже порождал сомнения в правильности позитивистского понимания права. Но С. С. Алексеев рассматривал аксиомы с точки зрения тех или иных принципов.

Полагаем более удачным подход к аксиомам как к категориям общей морали. Этот подход, сформулированный известным процессуалистом Н. А. Чечиной³, предполагает, что аксиомы есть формулировки естественных законов.

Аксиома — исходное положение, принимаемое без доказательств истинности других положений; бесспорное, не требующее доказательств положение⁴. В пользу того, что аксиомы есть категории общей морали, говорит греческое происхождение данного слова: «утверждение», «самоочевидный принцип» от «ценный»; «достойный» от «оцениваю, считаю достойным, в конечном счете ценю»⁵.

Аксиомы, фиксируя содержание общечеловеческой морали, включались и включаются в законодательство разных периодов развития государства, некоторые из них были известны и весьма четко сформулированы в римском праве⁶. Зачастую на основе именно этих аксиом формулируются принципы. Например, из аксиомы справедливого правосудия («audi alteram partem» — «выслушать обе стороны») вышли такие важные принципы, как состязательность и беспристрастность. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 12.03.2001 № 4-П, сославшись на данную аксиому, назвал право быть выслушанным общеправовым принципом. В нормативных актах РФ в отличие от Конституции ФРГ указанное право напрямую не закреплено. Российские процессуалисты полагают, что право быть выслушанным и быть услышанным является принципом гражданского процессуального права⁷.

Аксиома справедливого правосудия «выслушать обе стороны» породила не только право быть выслушанным, но и право быть услышанным судом.Гарантией того, что сторона была выслушана и услышана, является мотивированное решение суда. Впрочем, право на мотивированные судебные акты вытекает еще из одной аксиомы справедливого правосудия: «Правосудие должно быть не только совершено, но и должно быть видно, что оно совершено»⁸. Конституции ряда европейских государств закрепляют требование мотивированности судебных актов и действий судебной власти как конституционно-правовой принцип⁹.

Таким образом, аксиомы — это та самая мораль права, о которой писал Л. Фуллер¹⁰. Можно сказать, что в аксиомах заключены базовые логические понятия, на основе которых формируются принципы и строится само право.

Указав выше, что принципы выводятся из аксиом, рассмотрим средства для разграничения данных понятий. По мнению Н. А. Чечиной, аксиомы <...> в отличие от принципов могут формулироваться разными отраслями права <...>¹¹. А. А. Ференс-Сороцкий писал, что аксиома выражает общечеловеческое содержание права, а принципы отражают прежде всего классовые интересы в праве¹².

В настоящее время, когда термин «общеправовой принцип» стал обычным, а классовый подход в российском праве перестал доминировать, указанные способы разграничения уже не применимы. Более того, поскольку термин «принципы права» в качестве обозначения основных исходных положений права был наиболее употребим, разграничение категорий «аксиома права» и «принцип права» стало проблематичным.

Принцип — основное исходное положение какой-нибудь теории, учения, науки, начало¹³.

Такое значение делает очень похожими термины «принцип» и «аксиома». Латинское происхождение слова «принцип», т. е. первоисточник¹⁴, также свидетельствует, что это не просто тождественные слова, а синонимы¹⁵. Причем синонимы, которые трудно разграничить, хотя, конечно, можно попробовать определить один термин через другой.

Полученное определение «аксиома — принцип принципов либо общепризнанный принцип» можно использовать в качестве дефиниции, которая все же не является общепринятой в юридической доктрине. Предложенная трактовка свойственна скорее естественноправовому подходу, нежели позитивистскому.

Вместе с тем Конституция РФ разработана на основе естественно-правового подхода. Кроме того, Россия является участницей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее — Конвенция), случаи нарушения которой могут стать предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ). При разрешении споров о нарушении Конвенции ЕСПЧ зачастую оперирует не нормами материального права, а сводом принципов и аксиом, выработанных в том числе римским правом.

Сторонники позитивистского подхода будут утверждать, что обязательными являются лишь принципы, закрепленные в законе. Однако если вспомнить аксиому «если закон не определен — закона нет» («ubi jus incertum, ibi nullum»), можно ли найти закрепление аналогичного принципа в тексте какого-либо закона? Тем не менее Конституционный Суд РФ, фактически следуя этой аксиоме (разве что не упоминая ее), выводит в ряде постановлений принцип правовой определенности.

«Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями» (см. постановления Конституционного Суда РФ от 25.04.95 № 3-П, от 15.07.99 № 11-П, от 11.11.2003 № 16-П).

«Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике и, следовательно, неизбежно ведет к произволу» (см. постановления Конституционного Суда РФ от 13.12.2001 № 16-П, от 17.06.2004 № 12-П).

Можно привести также большое число неписаных правил гражданского процесса, несоблюдение которых способно¹⁶ повлечь отмену вынесенного судебного акта. Например, игнорирование аксиомы «к невозможному никого не обязывают» («ad impossibilia nemo oblig-atur») и, как следствие, вынесение заведомо неисполнимого судебного акта почти всегда приводит к его отмене.

Тем не менее согласимся с Н. А. Чечиной, что чем полнее и четче гражданско-процессуальные аксиомы сформулированы в гражданско-процессуальных нормах, тем совершеннее эта отрасль права, эффективнее действие нормативных гражданских процессуальных актов. Только при наличии обязательного набора аксиом отрасль права может быть признана полноценной и способна выполнять свою задачу.

В качестве примера рассмотрим реализацию в АПК РФ аксиомы справедливого правосудия «никто не может быть судьей в своем собственном деле» («nemo judex in re sua»)¹⁷.

АПК РФ 1995 г. (ст. 16) исходя из этой аксиомы не допускал участия судьи в рассмотрении дела:

• если он являлся родственником лиц, участвующих в деле, или их представителей;

• если он при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в качестве эксперта, переводчика, прокурора, представителя или свидетеля;

• если он лично, прямо или косвенно, был заинтересован в исходе дела либо имелись иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его беспристрастности.

Статья 18 АПК РФ 1995 г. не допускала повторного участия судьи в рассмотрении дела в двух случаях:

1) судья, принимавший участие в рассмотрении дела, не мог участвовать в рассмотрении этого дела в суде другой инстанции;

2) судья, принимавший участие в рассмотрении дела в какой-либо инстанции, не мог участвовать в повторном рассмотрении этого дела в той же инстанции, кроме случаев рассмотрения дел по вновь открывшимся обстоятельствам¹⁸.

Со временем законодатель несколько изменил свой подход, сочтя приемлемым после отмены решения вышестоящим судом передачу дела на рассмотрение тому же судье, что рассматривал его ранее. В п. 1 ч. 1 ст. 21 АПК РФ 2002 г. закреплено правило, что судья не может участвовать в рассмотрении дела и подлежит отводу, если он при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в нем в качестве судьи и его повторное участие в рассмотрении дела в соответствии с требованиями настоящего Кодекса является недопустимым.

Условия недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела сформулированы в ст. 22 АПК РФ:

«1. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах апелляционной и кассационной инстанций, а также в порядке надзора.

2. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в арбитражном суде апелляционной инстанции, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах первой и кассационной инстанций, а также в порядке надзора.

3. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в арбитражном суде кассационной инстанции, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах первой и апелляционной инстанций, а также в порядке надзора.

4. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в порядке надзора, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах первой, апелляционной и кассационной инстанций».

Таким образом, законодатель распространил безусловные требования о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела лишь на судопроизводство в разных инстанциях. По всей видимости, он полагал, что для соблюдения аксиомы «никто не может быть судьей в своем собственном деле» будет достаточно не допустить того, чтобы судья осуществлял надзор за своими действиями либо выполнял свои же указания.

Вышестоящий суд (кассационной и надзорной инстанций) после отмены решения или постановления вправе направить дело на новое рассмотрение в суд соответствующей инстанции в том же или ином составе (п. 3 ч. 1 ст. 287, п. 2 ч. 1 ст. 305 АПК РФ). Законодатель, очевидно, считает, что, когда нижестоящему судье возвращено ранее рассмотренное им дело, он не будет судьей в своем собственном деле, поскольку не будет осуществлять проверочных действий. В этом, конечно, есть определенная логика. Но практический опыт показывает, что судьи первой инстанции в большинстве своем¹⁹ снова выносят решения, аналогичные уже отмененным. По мнению автора, законодатель поспешил, сузив запрет на повторное рассмотрение дела по сравнению с АПК РФ 1995 г.

Коль скоро судьи нижестоящих инстанций испытывают определенные этические проблемы при повторном рассмотрении дел, не следует их игнорировать. Ведь «задача науки и положительного законодательства — обеспечить тяжущихся от пристрастия судьи, а судью, уважая его нравственное достоинство, избавить от нравственной борьбы и дать ему возможность не действовать против своих нравственных принципов — и вообще против убеждения»²⁰. Целесообразно избавить судей от необходимости повторного участия в рассмотрении дела.

Прежде, когда пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам имел место, только если вскрывались вновь открывшиеся «фактические обстоятельства», допустимость участия судьи, выносившего решение, в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам была очевидна. На сегодняшний день в качестве основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам (ч. 6, 7 ст. 311 АПК РФ) могут выступать:

• признание Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ закона, примененного арбитражным судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд РФ;

• установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в ЕСПЧ.

Соответственно, при наличии обязанности обратиться в Конституционный Суд РФ, когда для суда очевидна неконституционность закона, подлежащего применению, и когда суд должен был применить положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но это не было сделано, можно и должно говорить о судебной ошибке, вызванной именно неправильной оценкой норм права. По мнению автора, в этом случае процедура пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам может быть доверена судье, совершившему судебную ошибку, скорее в качестве исключения, нежели правила. В данной ситуации судья должен принять решение об отмене вынесенного им судебного акта и тем самым признать свою ошибку, т. е. конкретный судья является судьей в своем собственном деле.

Далее, исходя из ст. 22 АПК РФ видно, что участие судьи в рассмотрении дела в суде конкретной инстанции теперь не препятствует его повторному участию в рассмотрении дела в той же инстанции, причем не только в случаях пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Между тем процедура обжалования кассационных определений допускает рассмотрение жалоб на некоторые из них в кассационном порядке. Законодатель, попытавшись исключить возможность участия в процессе проверки судьи, который участвовал в вынесении оспариваемого определения, предусмотрел рассмотрение жалобы на кассационное определение в ином судебном составе (ч. 2 ст. 291 АПК РФ).

Казалось бы, законодатель обеспечил соблюдение аксиомы «никто не может быть судьей в своем собственном деле». Однако жизнь оказалось гораздо изобретательней. Ниже приведена ситуацию, которая не была в полной мере урегулирована в АПК РФ, что породило противоречие с названной аксиомой.

• В 2004 г. ОАО «Нижнекамскнефтехим» вместе с другими потребителями каустической соды обратилось с заявлением об установлении факта использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребления доминирующим положением на рынке рядом юридических лиц, включая ОАО «Единая торговая компания» (далее — ЕТК), в МАП России, правопреемником которого впоследствии стала Федеральная антимонопольная служба (далее — ФАС России).

Антимонопольный орган, рассмотрев дело о нарушении антимонопольного законодательства, вынес решение, в котором установил факт нарушения. В дальнейшем, как стало известно ОАО «Нижнекамскнефтехим» (общество являлось стороной административного разбирательства), ЕТК обжаловало решение МАП России в Арбитражный суд г. Москвы. ОАО «Нижнекамскнефтехим» о факте обжалования не было уведомлено и к рассмотрению дела не привлекалось. Рассмотрение дела было прекращено постановлением ФАС Московского округа 28.02.2005 № А40-161-05 по делу № А40-22062/04-72-139 в связи с утверждением мирового соглашения между ФАС России и ЕТК.

Поданная ОАО «Нижнекамскнефтехим» кассационная жалоба о том, что мировое соглашение было утверждено без учета интересов лиц, потерпевших вследствие нарушения антимонопольного законодательства, была возвращена с отказом в восстановлении сроков. Лишь после вынесения Определения Конституционного Суда РФ от 16.01.2007 № 234-О-П кассационная жалоба была принята к рассмотрению²¹. Но ФАС Московской области определением от 18.10.2007 производство по кассационной жалобе на постановление этого же суда от 28.02.2005 прекратил со ссылкой на то, что судебный акт не затронул прав и обязанностей заявителя. На определение ФАС Московской области от 18.10.2007 была подана кассационная жалоба.

До начала рассмотрения жалобы ОАО «Нижнекамскнефтехим» заявило отвод судье N, председательствующему в судебном заседании, на основании ч. 1 ст. 21, ч. 2 ст. 22 АПК РФ и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Отвод был мотивирован тем, что судья N, председательствующий в судебном заседании по рассмотрению жалобы общества на определение от 18.10.2007, ранее участвовал в рассмотрении настоящего дела. Данное обстоятельство, по мнению ОАО «Нижнекамскнефтехим», могло препятствовать объективному и беспристрастному рассмотрению жалобы общества на определение ФАС Московского округа от 18.10.2007.

В удовлетворении заявленного ОАО «Нижнекамскнефтехим» отвода было отказано с указанием на тот факт, что оснований для невозможности повторного участия судьи при рассмотрении жалобы, предусмотренных ст. 22 АПК РФ, не имеется. Действительно, в названной статье такого основания нет при всей очевидности нарушения аксиомы «никто не может быть судьей в собственном деле».

Понимая, что нельзя рассчитывать на применение аксиомы «буквоедство ниже достоинства судьи» («aucupia verborum sunt judice indigna») в судах, ориентированных на позитивистский подход к праву, представители ОАО «Нижнекамскнефтехим» указали при заявлении отвода ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В заявлении об отводе были также упомянуты постановления ЕСПЧ²², в которых было дано толкование ст. 6 Конвенции применительно к вопросам беспристрастности суда. Правда, из судебного акта не удалось узнать, по каким причинам суд не применил положений данной статьи Конвенции.

К сожалению, очень часто суды выносят немотивированные судебные акты, из которых неясно, почему те или иные доводы не были приняты. На взгляд автора, это само по себе является нарушением права на справедливый суд и отнюдь не способствует тому, чтобы в результате вынесения судебного акта конфликтная ситуация была урегулирована. Суд, вынесший немотивированный акт, тем самым привносит в отношения сторон еще больше неопределенности, порождает неправовые слухи о причинах вынесения именно такого судебного акта²³.

Описание ситуации будет неполным, если упустить один интересный момент. Дело в том, что председательствующий в деле судья N после получения жалобы к производству заявил о самоотводе служебной запиской от 25.12.2007 председателю судебного состава (судье, который участвовал в вынесении оспоренного акта). Впрочем, ему было отказано в самоотводе, но без объяснений и без вынесения мотивированного определения, как это предусмотрено ч. 5 ст. 25 АПК РФ. В материалах дела осталась лишь служебная записка с резолюцией председателя состава «в самоотводе отказать».

В результате судья N фактически был вынужден рассматривать вопрос о правильности своих действий при утверждении мирового соглашения, заключенного ФАС России и ЕТК (постановление от 28.02.2005), без выяснения мнения лиц, пострадавших от нарушения антимонопольного законодательства, которые к тому же были стороной при рассмотрении дела в антимонопольном органе. Такое положение дел, безусловно, создавало обоснованные опасения, что судья не станет признавать факт неправильного применения закона в ранее вынесенном им акте. Признание незаконным определения от 18.10.2007 повлекло бы признание незаконным постановления ФАС Московского округа от 28.02.2005.

Результат рассмотрения подтвердил опасения — суд оставил в силе определение о прекращении производства по кассационной жалобе, поданной на постановление ФАС Московского округа от 28.02.2005

Надзорная инстанция не усмотрела в этом основания для передачи дела на рассмотрение в Президиум ВАС РФ. В определении от 25.04.2008 № 3826 об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ указано, что заявитель ссылается на процессуальные нарушения и что содержащиеся в надзорной жалобе доводы не свидетельствуют о наличии оснований, предусмотренных ст. 304 АПК РФ. Тем самым доводы двенадцатистраничной жалобы уместились в паре строк «отказного» определения.

На взгляд автора, это определение очень похоже на форму унифицированного ответа, которая успешно используется для написания любого определения об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ. В нем наличествует внешняя форма определения, однако назвать такой акт мотивированным нельзя. Большинство определений ВАС РФ, которые теперь находятся в открытом доступе, написаны по данному шаблону.

Мотивированный судебный акт — это все же акт, из которого видно, что доводы заявителя воспроизведены, поняты, и ясно, какие из них отклонены или приняты и по каким основаниям. В рассматриваемом случае доводы о нарушении ст. 6 Конвенции в толковании ЕСПЧ были низведены до жалобы о процессуальных нарушениях без раскрытия сути последних.

Целесообразно остановиться на указанном приеме российского правосудия, поскольку он является попыткой суда уйти от общественного контроля и противоречит аксиоме справедливого правосудия, которая гласит: «Правосудие должно быть не только совершено, но и должно быть видно, что оно совершено».

Правовые позиции ЕСПЧ о том, что «изложение мотивированного решения является единственной возможностью для общественности проследить отправление правосудия»²⁴, раскрывают обязательства российских судебных органов, вытекающие из ст. 6 Конвенции, и могут служить описанием тех ожиданий, которым должна соответствовать деятельность юрисдикционных органов в правовом государстве.

К сожалению, такое положительное начинание, как предоставление возможности ознакомления в открытом доступе со всеми «отказными» определениями ВАС РФ, ничуть не повлияло на их содержание; определения нельзя признать мотивированными. Это может отрицательно повлиять на мотивированность судебных актов нижестоящих судов, которым ничто не мешает брать пример с судей ВАС РФ. Наличие подобной опасности должно быть принято во внимание судьями ВАС РФ.

В надзорной жалобе ОАО «Нижнекамскнефтехим», направленной в ВАС РФ, также содержалось упоминание аксиомы справедливого правосудия «никто не может быть судьей в собственном деле», но оно осталось безответным. Возможно, это произошло потому, что вслед за Конституционным Судом РФ²⁵данная аксиома была названа максимой, а не общепризнанным принципом международного права. Впрочем, судьи ВАС РФ могли просто применить правовые позиции Конституционного Суда РФ, изложенные в Постановлении от 25.03.2008 № 6-П по делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 21 АПК РФ в связи с жалобами ЗАО «Товарищество застройщиков», ОАО «Нижнекамскнефтехим» и ОАО «ТНК-ВР Холдинг».

В Постановлении № 6-П Конституционный Суд РФ со ссылкой на ряд решений ЕСПЧ, в том числе постановления от 26.02.93 «Падовани (Padovani) против Италии» (п. 25, 27), от 28.02.93 «Фэй (Fey) против Австрии» (п. 28, 30) и от 10.06.96 «Пуллар (Pullar) против Соединенного Королевства» (п. 30), на основе толкования ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свободсформулировал общие критерии беспристрастного суда:

• «во-первых, суд должен быть «субъективно беспристрастным», т. е. ни один из его членов не может открыто проявлять пристрастие и личное предубеждение; при этом личная беспристрастность предполагается, пока не будет доказано иное. Данный критерий отражает личные убеждения судьи по конкретному делу;

• во-вторых, суд должен быть «объективно беспристрастным», т. е. необходимы достаточные гарантии, исключающие какие-либо сомнения по этому поводу. Данный критерий, в соответствии с которым решается вопрос, позволяют ли определенные факты, поддающиеся проверке, независимо от поведения судьи усомниться в его беспристрастности, учитывает внешние признаки: при принятии соответствующего решения мнение заинтересованных лиц принимается во внимание, но не играет решающей роли, — решающим является то, могут ли их опасения считаться объективно обоснованными. Всякий судья, в отношении беспристрастности которого имеются легитимные основания для сомнения, должен выйти из состава суда, рассматривающего дело».

Однако при наличии сомнений в возможности применения данных правовых позиций без признания неконституционными положений АПК РФ, допускающих повторное участие судьи в рассмотрении дела, когда судья вынужден опосредованно осуществлять проверку акта, вынесенного им ранее, у суда, по-видимому, возникла обязанность для обращения в Конституционный Суд РФ.

Право на обращение в КС РФ возникло и у ОАО «Нижнекамскнефтехим», которое не преминуло им воспользоваться. В своем обращении в Конституционный Суд РФ, ОАО «Нижнекамскнефтехим» просит признать не соответствующими Конституции РФ, а именно ее ст. 1, 4, 17, 19, 21, 46, ч. 3 ст. 55, ч. 3 ст. 56, ст. 120, ч. 3 ст. 123, положения ч. 3 ст. 22 АПК РФ в системном единстве с ч. 1 ст. 21 АПК РФ в той части, в которой они допускают возможность ситуации, когда судья, вынесший (участвовавший в вынесении) кассационное определение, будет рассматривать в кассационном порядке законность судебного акта (кассационного определения), которым подтверждена законность вынесенного ранее им (или с его участием) кассационного определения, и тем самым допускают нарушение общепризнанного принципа справедливого правосудия «никто не может быть судьей в собственном деле».

В докладе «О деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2007 году» описан еще один случай нарушения данной аксиомы. В результате проверки, проведенной по жалобе Т. на рассмотрение его дела незаконным составом суда и нарушение тем самым конституционного права на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство, было установлено, что в заседании Президиума Верховного Суда РФ 14.09.2005 участвовали четверо судей, ранее принимавших решения по кассационным и надзорным жалобам Т. и отказавших заявителю в их удовлетворении.

В ответе заместителя Председателя Верховного Суда РФ на запрос Уполномоченного по правам человека в РФ о законности состава суда надзорной инстанции, включавшего судей, ранее участвовавших в исследовании обстоятельств дела, сообщалось, что в соответствии с ч. 2 ст. 63 УПК РФ судья не может участвовать в рассмотрении уголовного дела лишь после отмены приговора, определения или постановления, вынесенного с его участием.

Уполномоченный, усомнившись в допустимости повторного участия в судебном процессе судей на том основании, что принятые ими решения не отменены, обратился в Конституционный Суд РФ с жалобой на неконституционность закона, примененного в конкретном деле.

Таким образом, в ближайшее время вопрос о соответствии норм двух процессуальных кодексов (АПК РФ и УПК РФ) аксиоме справедливого правосудия «никто не может быть судьей в собственном деле», которая тесно связана со ст. 46 и 123 Конституции РФ, может стать предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ.

Завершить данную статью следует высказыванием доктора юридических наук Т. Н. Нешатаевой, которое, по мнению автора, подчеркивает актуальность обсуждаемой темы: «Только в случае, если общепризнанный принцип права перестанет быть загадкой для российских судей, станет доступным и известным источником права и послужит защите конкретного человека, можно считать, что судебная реформа состоялась, а в России сложилась независимая и справедливая судебная власть»²⁶.

Вынесение немотивированного судебного акта само по себе является нарушением права на справедливый суд. Это отнюдь не способствует урегулированию конфликтной ситуации в результате принятия такого акта.

¹ Этот известный тезис Ульпиана «Jus est boni et aequi», быть может, способствовал принятию Конституции РФ в существующем виде. По крайней мере из ее преамбулы следует, что «народ Российской Федерации принял Конституцию, чтя <...> веру в добро и справедливость». ² Алексеев С. С. Проблемы теории права: В 2 т. Т. 1. Свердловск, 1972. С. 234. ³ Чечина Н. А. Аксиомы и принципы в советском гражданском процессуальном праве // Избранные труды по гражданскому процессу. СПб., 2004. С. 361. ⁴ Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 2005. С. 48. ⁵ Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 2004. С. 34. ⁶ Чечина Н. А. Указ. соч. С. 361. ⁷ Шерстюк В. М. Право быть выслушанным и быть услышанным — принцип гражданского процессуального права // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М. К. Треушникова. М., 2004. С. 57-63. ⁸ Ссылки на данную аксиому можно найти в постановлении Европейского Суда по правам человека от 17.01.1970 по делу «Делькур против Бельгии». ⁹ Филатова М. А. Фундаментальные гарантии сторон в гражданском процессе: способы закрепления и тенденции развития // Журнал российского права. 2007. № 5. С. 101. ¹⁰ Фуллер Л. Мораль права. М., 2007. ¹¹ Чечина Н. А. Указ. соч. С. 363. ¹² Ференс-Сороцкий А. А. Аксиомы и принципы гражданско-процессуального права: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1970. С. 13. Более поздняя статья А. А. Ференс-Сороцкого «Аксиомы в праве» доступна в сети Интернет: http://law.edu.ru/ma-gazine/article.asp?magID=5&magNum=5&magYear=1988&articleID=178370 ¹³ Крысин Л. П. Указ. соч. С. 625. ¹⁴ Черных П. Я. Указ. соч. С. 67. ¹⁵ Еще более близким по своему значению к аксиоме является термин «максима» (от лат. maxima regula (sententia) — высший принцип) — логический или этический принцип, выраженный в краткой формулировке. ¹⁶ Чечина Н. А. Указ. соч. С. 363. ¹⁷ Другое написание этой аксиомы: «nemo sibi esse judex vel suis jus dicere debet» — «никто не может быть судьей в собственном деле или осуществлять правосудие в своих интересах». ¹⁸ См. также постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 31.10.96 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции». ¹⁹ Личный опыт автора свидетельствует о стопроцентной повторяемости решений нижестоящим арбитражным судом. Был даже случай, когда дело возвращалось судье трижды, прежде чем он вынес другое решение. У многих судей (у кого в процессе, у кого после процесса) явно или опосредованно звучит их несогласие с решением суда вышестоящей инстанции. Не имея возможности спорить с вышестоящей инстанцией, они все же пытаются доказать в новых судебных актах правильность вынесенных ранее решений. ²⁰ Малинин М. Убеждение судьи в гражданском процессе. Одесса, 1873. С. 52. ²¹ Надо отметить, что судья, вынесший определение об отказе в восстановлении сроков, отказал в пересмотре своего определения по вновь открывшимся обстоятельствам. После этого была подана кассационная жалоба на определение об отказе в восстановлении сроков, которая была удовлетворена, и кассационная жалоба на постановление об утверждении мирового соглашения была принята к рассмотрению. ²² Постановления ЕСПЧ по делам «Готрен и другие заявители против Франции» и «Киприану против Кипра» (§ 58 и § 118 соответственно), по делу «Хаушильд против Дании» (§ 46), по делу «Пиерсак против Бельгии» (§ 30), по делу «De Cubber v. Belgium» (§ 24), по делу «Компания «Сан-Леонард Бэнд Клаб» против Мальты» (§ 63). ²³ См.: Султанов А. Р. О проблеме мотивированности судебных актов через призму постановлений Европейского Суда по правам человека // Международное публичное и частное право. 2008. № 2. ²⁴ Пункт 83 постановления от 11.01.2007 по делу «Кузнецов и другие против России по жалобе № 184/02, п. 30 постановления от 27.09.2001 по делу «Хирвисаари против Финляндии» по жалобе № 49684/99. ²⁵ Определение Конституционного Суда РФ от 08.02.2007 № 325-О-О. ²⁶ Нешатаева Т. Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Хозяйство и право. 2004. № 5. Цит. по публикации в сети Интернет: www.echr.ru/news/msg.asp?id=413&pg=5

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Нарушение правил розничной продажи алкогольной продукции: проблемы толкования

Шайхутдинов Евгений Маратович  судья Арбитражного суда Красноярского края, кандидат юридических наук

В соответствии с ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ нарушение иных правил (не указанных в ч. 1, 2 настоящей статьи) розничной продажи алкогольной и спиртосодержащей продукции влечет наложение административного штрафа на должностных лиц в размере от трех до четырех тысяч рублей с конфискацией продукции или без таковой; на юридических лиц — от 30 до 40 тысяч рублей с конфискацией продукции или без таковой.

Налоговый орган при осуществлении полномочий по контролю за оборотом алкогольной продукции провел проверку принадлежащего юридическому лицу минимаркета, расположенного на территории автозаправочной станции. По результатам проверки составлен протокол об административном правонарушении, отразивший факт реализации алкогольной продукции в месте нахождения источников повышенной опасности — на автозаправочной станции. Постановлением по делу об административном правонарушении на юридическое лицо наложено административное взыскание, предусмотренное ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ в виде штрафа в размере 30 тыс. руб.

Описанная ситуация являет собой распространенный пример применения налоговым органом нормы ч. 3 ст. 16 Кодекса, основанной в данном случае на положениях ст. 16 Федерального закона от 22.11.95 № 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции» (далее — Закон № 171-ФЗ).

Часть 3 ст. 16 Закона № 171-ФЗ устанавливает запрет розничной продажи алкогольной продукции с содержанием этилового спирта более 15% объема готовой продукции в местах массового скопления граждан и местах нахождения источников повышенной опасности (в том числе на вокзалах, в аэропортах, на станциях метрополитена, оптовых продовольственных рынках, объектах военного назначения) и на прилегающих к ним территориях, а также в ларьках, киосках, палатках, контейнерах, с рук, лотков, автомашин, в других не приспособленных для продажи данной продукции местах.

Аналогичный запрет содержится в п. 136 Правил продажи отдельных видов товаров, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 19.01.98 № 55.

По мнению автора, толкование приведенных положений законодательства может быть неоднозначным.

Буквальное толкование ч. 3 ст. 16 Закона № 171-ФЗ предполагает учет содержащегося в ней грамматического оборота «в местах <...> и местах», что, в свою очередь, позволяет говорить о запрете реализации алкогольной продукции как в местах массового скопления граждан, так и в местах нахождения источников повышенной опасности.

Вместе с тем указанная норма изложена абстрактно-казуистичным способом, предполагающим использование не только общих формулировок (в местах массового скопления граждан и местах нахождения источников повышенной опасности), но и разъясняющих их примеров (в том числе на вокзалах, в аэропортах, на станциях метрополитена, оптовых продовольственных рынках, объектах военного назначения).

Такая конструкция приведенной нормы (формулировка примеров, одновременно иллюстрирующих места массового скопления граждан и места нахождения источников повышенной опасности) позволяет сделать вывод, что целью законодателя является установление запрета реализации алкогольной продукции в местах, одновременно отвечающих признакам мест массового скопления граждан и мест нахождения источников повышенной опасности.

Представляется, что данное толкование в большей степени отвечает цели законодателя. Оно позволяет избежать недопустимо широкого понимания рассматриваемой нормы в условиях, когда любой крупный магазин отвечает характеристике «места массового скопления граждан», а использование большинства механизмов и техники (в том числе бытовой) может быть связано с повышенной опасностью для окружающих.

Кроме того, нужно учитывать, что юридические лица, реализуя (в розницу) алкогольную продукцию, действуют на основании лицензий, выданных в установленном законодательством порядке.

Как разъяснил Конституционный Суд РФ в Определении от 04.10.2006 № 456-О, согласно ч. 1 ст. 34 Конституции РФ каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Реализуя свои полномочия в сфере регулирования предпринимательской деятельности, федеральный законодатель вправе определять порядок и условия ее осуществления и, исходя из специфики производства и оборота тех или иных видов продукции как объектов гражданских прав, устанавливать дополнительные требования, а также ограничения, которые, однако, должны соответствовать критериям, закрепленным Конституцией РФ, а именно вводиться федеральным законом и только в целях защиты названных ею ценностей, в том числе здоровья, прав и законных интересов других лиц (Определение Конституционного Суда РФ от 18.03.2004 № 150-0).

Гражданский кодекс РФ предусматривает, что отдельными видами деятельности, перечень которых определяется законом, юридическое лицо, а согласно п. 3 ст. 23 ГК РФ и индивидуальный предприниматель (если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения) могут заниматься только на основании специального разрешения (лицензии) (п. 1 ст. 49) и что нахождение в обороте отдельных видов объектов гражданских прав, определяемых в порядке, установленном законом, допускается по специальному разрешению (п. 2 ст. 129).

Государственное регулирование в области производства и оборота такой специфической продукции, относящейся к ограниченно оборотоспособным объектам, как этиловый спирт, алкогольная и спиртосодержащая продукция, обусловлено, как отметил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 12.11.2003 № 17-П по делу о проверке конституционности ряда положений ст. 19 Закона № 171-ФЗ, необходимостью защиты не только жизни и здоровья граждан, но и экономических интересов РФ, обеспечения нужд потребителей в соответствующей продукции, повышения ее качества и проведения контроля за соблюдением законодательства, норм и правил в регулируемой области.

В этих целях названным Законом устанавливаются правовые основы промышленного производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции в Российской Федерации, в том числе закрепляется обязательность лицензирования указанной деятельности.

Такой подход согласуется с нормой ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, допускающей ограничение прав и свобод человека и гражданина федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Статья 18 Закона № 171-ФЗ предусматривает, что лицензии на розничную продажу алкогольной продукции выдаются субъектами РФ в установленном ими порядке с учетом положений настоящего Закона.

В частности, на территории Красноярского края единый порядок лицензирования розничной продажи алкогольной продукции установлен Законом Красноярского края от 06.07.2004 № 11-2179 «О порядке лицензирования розничной продажи алкогольной продукции» (далее — Закон Красноярского края).

Согласно ст. 2 названного Закона под лицензией понимается разрешение на осуществление лицензируемого вида деятельности.

Частью 3 ст. 3 Закона Красноярского края продублированы приведенные выше запреты розничной продажи алкогольной продукции в организациях культуры (за исключением расположенных в них организаций или пунктов общественного питания, в том числе без образования юридического лица), физкультурно-оздоровительных и спортивных сооружениях, в местах массового скопления граждан и местах нахождения источников повышенной опасности (в том числе на вокзалах, в аэропортах, на станциях метрополитена, оптовых продовольственных рынках, объектах военного назначения) и на прилегающих к ним территориях, а также в ларьках, киосках, палатках, контейнерах, с рук, лотков, автомашин, в других не приспособленных для продажи данной продукции местах.

Согласно п. «ж» ч. 1 ст. 6 Закона Красноярского края для получения лицензии соискатель лицензии обязан представить в лицензирующий орган характеристику торгового и складского (при наличии) помещений (вид объекта, специализация, занимаемая площадь) с приложением документов, подтверждающих право собственности или пользования на эти помещения, сведения о прилегающей территории, согласованные с органами местного самоуправления.

В силу ч. 3 ст. 20 Закона № 171-ФЗ лицензия на производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции может быть аннулирована решением суда на основании заявления лицензирующего органа.

Основанием для аннулирования лицензии в судебном порядке является в том числе обнаружение недостоверных данных в документах, представленных организацией для получения такой лицензии.

Думается, что налоговые органы, привлекая лицо к административной ответственности (в перечисленных случаях) и формулируя вывод о недопустимости реализации алкогольной продукции в торговой точке, указанной в лицензии, выходят за рамки своих полномочий, фактически вмешиваются в компетенцию как лицензирующих органов, так и арбитражного суда. Это обусловливает возможность произвола со стороны контролирующих органов, приводит к нестабильности существующих правоотношений, неопределенности положения хозяйствующих субъектов.

Фактически позиция налогового органа ограничивает специальную правоспособность юридических лиц, реализующих (в розницу) алкогольную продукции на основании лицензии.

Приведенные нормы законодательства РФ с учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ предполагают право хозяйствующего субъекта беспрепятственно осуществлять предпринимательскую деятельность, в том числе ее отдельные виды, не допускают полномочия контролирующих органов запрещать осуществление указанной деятельности при наличии действующей лицензии, выданной в установленном порядке.

По мнению автора, действия юридических лиц по реализации алкогольной продукции (при наличии лицензии) в торговых точках, расположенных на территории автозаправочных станций, не образуют состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ.

Аналогичная позиция высказывалась ранее в судебной практике при рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании решений налоговых органов о привлечении к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ за реализацию алкогольной продукции в павильонах.

• ФАС Восточно-Сибирского округа в постановлении от 01.11.2005 № А33-8256/05-Ф02-5283/05-С1 при разрешении вопроса о статусе торговой точки (павильон или магазин) указал в том числе, что лицензия, выданная предпринимателю на осуществление розничной торговли всей алкогольной продукцией, кроме спирта питьевого, не была аннулирована или приостановлена. Следовательно, лицо осуществляло предпринимательскую деятельность с соблюдением лицензионных условий, предъявляемых к помещению.

Подобные выводы ФАС Восточно-Сибирского округа сформулировал в постановлениях от 01.11.2005 № А33-7794/05-Ф02-5280/05-С1, от 01.11.2005 № А33-12475/05-Ф02-5282/05-С1, от 27.10.2005 № А33-9440/05-Ф02-5285/05-С1.

Вместе с тем применительно к обозначенной выше ситуации по реализации алкогольной продукции (при наличии лицензии) в торговых точках, расположенных на территории автозаправочных станций, изложенная позиция суда кассационной инстанции не была воспринята.

• ФАС Восточно-Сибирского округа в постановлении от 24.01.2008 № А33-8769/07-Ф02-9932/07 указал, что объективную сторону правонарушения, ответственность за которое предусмотрена ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ, образуют действия по розничной продаже алкогольной продукции с содержанием этилового спирта более 15% объема готовой продукции как в местах массового скопления граждан, так и в местах нахождения источников повышенной опасности.

Неправильным является вывод судов нижестоящих инстанций о том, что общество не может быть признано виновным в совершении административного правонарушения, поскольку обществом были приняты все зависящие от него меры к соблюдению правил и норм действующего законодательства в области оборота алкогольной продукции, а именно: общество получило лицензию, заключение государственной противопожарной службы, санитарно-эпидемиологическое заключение, паспорт на торговую точку.

По мнению автора, обозначенная проблема выходит за рамки применения конкретной нормы КоАП РФ, нуждается в дополнительном осмыслении и обсуждении.

Действия юридических лиц по реализации алкогольной продукции (при наличии лицензии) в торговых точках, расположенных на территории автозаправочных станций, не образуют состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ.

ОБОБЩЕНИЕ ПРАКТИКИ

Банкротство сельскохозяйственных организаций

Блоцкий Николай Терентьевич  начальник отдела аналитической работы и систематизации законодательства Арбитражного суда Московской области, государственный советник юстиции РФ 1-го класса

Анализ разрешения Арбитражным судом Московской области дел, связанных с несостоятельностью (банкротством) сельскохозяйственных организаций за 2007 г., обусловлен рядом обстоятельств: 1) особыми правилами банкротства сельскохозяйственных производителей, установленными ст. 177—179 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве); 2) важностью сельскохозяйственного производства; 3) необходимостью учета при разрешении дел данной категории, как требует ст. 178 Закона о банкротстве, сезонности сельскохозяйственного производства и его зависимости от природно-климатических условий, а также возможности удовлетворения требований кредиторов за счет доходов, которые могут быть получены сельхозорганизацией по окончании соответствующего периода сельскохозяйственных работ; 4) особенностями банкротства таких должников на различных стадиях; 5) сложностями при определении судьбы земельных участков, принадлежащих сельскохозяйственным организациям, и особым порядком продажи недвижимого имущества должников.

В 2007 г. разрешено 14 дел, связанных с несостоятельностью сельскохозяйственных организаций Московской области. При этом рассмотрено91 требование кредиторов, одна жалоба и два заявления. По всем рассмотренным делам вынесены решения о признании должника банкротами и открыто конкурсное производство сроком на 12 месяцев, сроки истекают в 2008 г. Прошедший год свидетельствует об увеличении числа заявлений о признании банкротами сельскохозяйственных организаций, рассмотренных в Арбитражном суде Московской области. По сравнению с 2006 г. эта цифра возросла на 16,7%, а по сравнению с 2005 г. — на 40%. Говоря о качестве работы при рассмотрении дел о банкротстве сельскохозяйственных организаций, следует отметить, что в 2007 г. в вышестоящих арбитражных судах из 14-ти рассмотренных дел обжаловалисьтри дела в апелляционном суде и одно дело в суде кассационной инстанции. Заявителями по делам о банкротстве сельскохозяйственных организаций в течение года выступали: сами должники — сельскохозяйственные организации Московской области (три дела), муниципальная администрация (одно дело), налоговые органы (три дела), общества с ограниченной ответственностью (шесть дел) и коммерческий банк (одно дело). Правоприменительная практика позволяет выделить основные проблемные вопросы. К числу таких вопросов относится тщательное исследование в процессе рассмотрения дела о банкротстве всех обстоятельств, связанных с наличием или отсутствием возможности восстановления платежеспособности сельскохозяйственной организации, а также учет мнения общего собрания кредиторов должника. На это обращено внимание судом кассационной инстанции при рассмотрении кассационной жалобы по делу № К2-2140/06. • Сельскохозяйственный производственный кооператив «Астапово» обратился в суд с заявлением должника о признании его несостоятельным (банкротом). Определением от 19.01.2006 в отношении должника введена процедура наблюдения, в ходе которой анализ финансового состояния должника проводили два временных управляющих — В., а после его освобождения от исполнения обязанностей — О. Первое собрание кредиторов, состоявшееся сначала 20.10.2006 и повторно 11.12.2006, приняло решение о введении в отношении должника внешнего управления. Исследовав представленные временным управляющим документы, а также все материалы дела и оценив собранные по делу доказательства в их совокупности, суд не нашел оснований для введения в отношении должника внешнего управления и признал его банкротом. Суд апелляционной инстанции жалобу физического лица — кредитора И. оставил без удовлетворения, решение без изменения. В связи с кассационной жалобой ФАС Московского округа, отменяя решение и постановление, указал на то, что суд первой инстанции не учел мнения общего собрания кредиторов, которые большинством голосов приняли решение о введении внешнего управления, а отнюдь не конкурсного производства; не запросил из регистрирующих органов сведений о наличии или отсутствии у должника имущества, необходимого для расчетов с кредиторами. Кроме того, суд оставил без должного внимания вопрос: не имелось ли со стороны должника при подаче им заявления элементов фиктивного банкротства. Ведь о признании себя банкротом в арбитражный суд заявил не кто иной, как сам должник, хотя у него были кредиторы, перед которыми имелся значительный размер задолженности. Уважая решение суда кассационной инстанции, суд первой инстанции считает, что в его решении от 29.12.2006 по делу № К2-2140/06 подробно изложены мотивы, по которым суд принял решение о признании СПК «Астапово» банкротом и открытии в отношении него конкурсного производства. Тем более, как указано в решении суда от 18.10.2007 при новом рассмотрении дела, в кассационной инстанции рассмотрение кассационной жалобы осуществлено без вызова лиц, участвующих в деле о банкротстве, и без их участия в судебном разбирательстве. В материалах дела отсутствуют доказательства надлежащего извещения всех лиц, участвующих в деле, за исключением заявителя жалобы и арбитражного управляющего О. При повторном рассмотрении дела СПК «Астапово» признано банкротом и в отношении него открыто конкурсное производство сроком на 12 месяцев — до 15.10.2008. • По делу № К2-4379/03 Министерство финансов Московской области обратилось в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов СПК «Орешково» задолженности по централизованным кредитам. Арбитражный суд Московской области определением от 18.12.2006 отказал министерству в удовлетворении заявленных требований. Суд первой инстанции исходил из того, что платежные документы, представленные заявителем, не могут быть приняты в качестве достаточных доказательств исполнения министерством обязательств по фактическому предоставлению кредитов СПК «Орешково», поскольку денежные средства по платежным документам перечислены в адрес Управления Федерального казначейства по Московской области, а не в адрес СПК «Орешково». Суд апелляционной инстанции отменил определение суда, а требование министерства о включении задолженности в реестр требований кредиторов СПК «Орешково» удовлетворил, признав, что определение от 18.12.2006 вынесено с неполным выяснением обстоятельств, имеющих значение для дела. Апелляционный суд счел необоснованными выводы суда первой инстанции о непредставлении Министерством финансов Московской области доказательств погашения задолженности непосредственно СПК «Орешково» перед федеральным бюджетом. В материалах дела имеются платежные поручения, в которых указано, что назначением платежа является оплата основного долга по отсроченным централизованным кредитам по соответствующим соглашениям. Судебная практика свидетельствует о наличии проблем, связанных с применением п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве при включении требования в реестр требований кредиторов. • По делу № К2-5500/06 ООО «Нортэкс» обратилось в суд с заявлением к СПК «Григорьевское» о взыскании суммы основного долга и начисленных процентов. Определением Арбитражного суда Московской области от 23.04.2007 требование ООО «Нортэкс» включено в третью очередь реестра требований кредиторов СПК «Григорьевское» в полном объеме. Не согласившись с определением, конкурсный управляющий СПК «Григорьевское» подал апелляционную жалобу, в которой просил определение арбитражного суда отменить. Арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что решение суда подлежит отмене. Из материалов дела усматривается, что по ряду дел, рассмотренных Арбитражным судом Московской области, вступившим в силу решениям и выданным по данным делам исполнительным листам с ООО «Григорьевское» в пользу ООО «Нортэкс» взыскана сумма основного долга и сумма начисленных процентов. ООО «Нортэкс» полагало, что СПК «Григорьевское» как учредитель ООО «Григорьевское», не выполнивший свои обязанности по оплате доли в уставном капитале общества, в силу п. 1 ст. 87 ГК РФ и ст. 2 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» несет солидарную ответственность по обязательствам общества в пределах неоплаченной части вклада в уставный капитал. Согласно п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве требования кредиторов включаются в реестр требований кредиторов и исключаются из него арбитражным управляющим или реестродержателем исключительно на основании вступивших в силу судебных актов, устанавливающих их состав и размер, если иное не определено настоящим пунктом. Вопрос установления требований кредиторов регулируется нормами ст. 71Закона о банкротстве. В соответствии с п. 3 названной статьи апелляционный суд проверил обоснованность и наличие оснований для включения требования ООО «Нортэкс» в реестр требований кредиторов СПК «Григорьевское» и пришел к выводу, что согласно уставу ООО «Григорьвское», утвержденному протоколом общего собрания участников от 22.11.2004, СПК «Григорьевское» не значится в качестве учредителя. Таким образом, на момент предъявления ООО «Нортэкс» требования к СПК «Григорьевское» кооператив не входил в число участников ООО «Григорьевское» и не должен исходя из положений п. 1 ст. 87 ГК РФ нести солидарную ответственность по его обязательствам. Следовательно, обязанность по погашению перед заявителем задолженности, установленной судебными решениями, лежит на ООО «Григорьевское», к которому СПК «Григорьевское» в настоящее время не имеет отношения, и основания для привлечения его к солидарной ответственности отсутствуют. Кроме того, решением Арбитражного суда Московской области от 29.06.2007 по делу № К2-26316/03 ООО «Григорьеское» признано банкротом и в отношении него открыто конкурсное производство. Как следует из представленного в материалы дела реестра требований кредиторов, ООО «Нортэкс» является кредитором ООО «Григорьевское» по тем же денежным обязательствам, в той же сумме, что предъявлены по настоящему делу к СПК «Григорьевское». Одна и та же задолженность не может быть включена дважды в реестры кредиторов разных лиц. Судебная практика и статистические данные свидетельствует о том, что эффективность мер по восстановлению платежеспособности должников — организаций сельскохозяйственного производства в ходе процедуры внешнего управления остается предельно низкой. Во многом эффективность антикризисного управления определяется компетенцией, умением и навыками арбитражных управляющих. В Арбитражном суде Московской области зарегистрировано достаточное число саморегулируемых организаций, представляющих суду кандидатуры арбитражных управляющих. Однако качественный уровень их подготовки вызывает серьезную озабоченность. Многие из них никогда не работали в сельском хозяйстве, не имеют практического опыта работы и не могут качественно решать поставленные перед ними задачи по выводу сельскохозяйственных организаций из состояния банкротства. Пожалуй, самой важной проблемой остается отсутствие у арбитражных управляющих специальных знаний в области управления сельскохозяйственными организациями. Закон о банкротстве предусматривает возможность установления кредитором (собранием кредиторов) или уполномоченным органом дополнительных требований к кандидатуре арбитражного управляющего. Упомянутые требования, в частности, могут диктоваться сферой деятельности должника. Однако, как показывает судебная практика, не было ни одного случая предъявления дополнительного требования к кандидатуре арбитражного управляющего, претендующего на должность временного, административного, внешнего или конкурсного управляющего сельскохозяйственной организации. По мнению автора, отсутствие у арбитражного управляющего специальных знаний в сфере деятельности должника не позволяет управляющему эффективно проводить работу по восстановлению платежеспособности сельхозорганизации. В связи с этим при представлении в суд списка кандидатур арбитражных управляющих на должность управляющего сельскохозяйственной организации саморегулируемым организациям необходимо более тщательно подходить к отбору кандидатур. Практически при каждом рассмотрении дела о банкротстве суды убеждаются в отсутствии заинтересованности кредиторов и арбитражных управляющих в применении процедур финансового оздоровления и внешнего управления в сельскохозяйственных организациях. Указанная проблема обусловлена тем, что кредиторы должника имеют своей целью скорейший возврат задолженности. Эта цель, как правило, может быть достигнута путем признания должника банкротом и открытия в отношении него конкурсного производства. Не исключены случаи затягивания сроков рассмотрения дела на стадии конкурсного производства. Зачастую конкурсный управляющий обращается в суд с ходатайством о продлении срока процедуры банкротства в связи с тем, что длительное время не может оформить в собственность должника принадлежащие ему объекты недвижимости. В подавляющем большинстве случаев это вызвано тем, что бывший руководитель должника не счел нужным зарегистрировать право собственности на принадлежащую сельскохозяйственной организации недвижимость, в том числе землю. Одно из возможных объяснений — оформление в собственность объектов недвижимости, особенно земли, требует значительных финансовых расходов. Практика показывает, что основанием для неоднократного продления срока конкурсного производства являются также возникающие у конкурсных управляющих трудности со сдачей в архив документации должника, подлежащей в соответствии с федеральным законодательством длительному хранению. Наличие этой проблемы обусловлено различными факторами. Например, недостаточностью у должника в конкурсном производстве денежных средств, необходимых для оплаты услуг по сдаче в архив документации организации. Одним из оснований для затягивания разумных сроков рассмотрения дела является нежелание муниципальных образований принимать в свою собственность принадлежащие должнику жилищный фонд социального использования и социально значимые объекты, которые не были проданы на торгах в соответствии с п. 4 ст. 132 Закона о банкротстве. Упомянутые объекты, как правило, обладают незначительной рыночной стоимостью и их собственники вынуждены нести бремя финансового содержания этих объектов. Отдельные арбитражные управляющие одновременно назначаются в несколько организаций, расположенных в разных регионах России, что не позволяет им качественно выполнять свои обязанности. В подобных случаях арбитражные управляющие нередко обращаются в суд с заявлениями об освобождении их от исполнения обязанностей по арбитражному управлению. В основном это происходит, когда организация полностью разорена. • По делу № К2-1473/99 конкурсный управляющий СА «Колхоз им. Ленина» П. освобожден от конкурсного управления. Заявление П. содержит два факта, по которым заявитель просит освободить его от исполнения своих обязанностей: семейные обстоятельства и загруженность в других делах о банкротстве. Принимая решение об освобождении П. от конкурсного управления, суд первой инстанции учел, что кроме СА «Колхоз им. Ленина» П. выполнял задачи арбитражного управления в трех организациях Московской области, двух организациях Ярославской области, двух организациях Смоленской области и одной организации Саратовской области. Очевидно, что при таких обстоятельствах качественное решение задач арбитражного управления невозможно. Суд апелляционной инстанции определение Арбитражного суда Московской области отменил. В удовлетворении ходатайства арбитражного управляющего П. отказал, сославшись на то, что действия арбитражного управляющего в рамках дела о банкротстве СА «Колхоз им. Ленина» не являются добросовестными и не направлены на защиту интересов кредиторов колхоза. Подобные действия можно рассматривать как злоупотребление своим правом в соответствии с п. 1 ст. 10 ГК РФ.

П. был назначен арбитражным управляющим СА «Колхоз им. Ленина» раньше последующих назначений. Таким образом, ссылка конкурсного управляющего П. на большую загруженность в других делах о банкротстве не может служить основанием для освобождения его от исполнения обязанностей конкурсного управляющего в отношении СА «Колхоз им. Ленина». Что касается другого основания для освобождения П. от исполнения обязанностей, то оно не нашло подтверждения в материалах дела. Доказательств в подтверждение факта освобождения П. от исполнения обязанностей конкурсного управляющего по семейным обстоятельствам не представлено. Более того, заявителем не указаны конкретные причины, ввиду которых он не может исполнять свои обязанности. Нельзя не сказать о том, что в настоящее время суды лишены какой бы то ни было реальной возможности воздействовать на недобросовестных арбитражных управляющих. В связи с принятием Закона о банкротстве 2002 г. налицо существенное снижение контрольной функции суда за деятельностью арбитражных управляющих. На практике это приводит к многочисленным случаям безнаказанного неисполнения и ненадлежащего исполнения арбитражными управляющими возложенных на них обязанностей. Из многочисленных заявлений судей следует, что многие арбитражные управляющие довольно часто являются в суд неподготовленными к рассмотрению дела. Еще хуже, когда вместо себя управляющие присылают своих уполномоченных помощников. Имеют место факты неприбытия арбитражных управляющих в суд, что влечет увеличение сроков рассмотрения дел о банкротстве и, как следствие, убытки должника и его кредиторов. В нарушение требований ст. 24 Закона о банкротстве, и это подтверждает судебная практика, арбитражные управляющие полностью отстранились от выявления признаков преднамеренного и фиктивного банкротства, а также обстоятельств, ответственность за которые предусмотрена п. 3, 4 ст. 10 настоящего Закона. В свете сказанного особую актуальность приобретает возможность привлечения арбитражных управляющих за неисполнение возложенных на них обязанностей к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ. Однако подобная возможность не была реализована в 2007 г. Учет в законодательстве обозначенных и других проблем, связанных с банкротством сельскохозяйственных организаций, позволил бы более эффективно осуществлять отправление правосудия на этом весьма важном направлении.