!!Экзамен зачет 2023 год / Тузов - Ничтожность и оспоримость юр сделки (читать 1,2,3 главы)

§ 22. Исцеление ничтожности с точки зрения юридической логики

ничтожных сделок в изъятие из общего принципа об их неисцелимости?

В отечественной литературе было высказано мнение, что подобные исключения нельзя обосновать ни теоретическими, ни практическими соображениями. «…Логика и последовательность, – пишет Ф. С. Хейфец, – изменяют авторам Гражданского кодекса», которые «дают правонарушителям легальную возможность обойти закон с помощью судебного решения»1. «Законодатель… – продолжает он, – проявляет непоследовательность и вместо закона, признающего сделку ничтожной и недействительной с момента ее заключения, дает возможность признавать ничтожную сделку действительной»2, создавая таким образом «лазейки» для правонарушителей3, что вряд ли способствует стабильности гражданского оборота4. Сравнивая нормы ГК о конвалидации сделок со сходными положениями ранее действовавшего законодательства, автор отмечает, что исключение из принципа неисцелимости ничтожной сделки «еще могло быть понятно» в конце 20-х годов XX века, поскольку «в то время существовали эксплуататорские классы, а трудящиеся были недостаточно грамотны и юридическая помощь не всегда была доступна», однако соответствующие нормы ГК РСФСР 1964 г. а тем более ГК РФ «не только нельзя оправдать, но следует признать их алогичными, непоследовательными и являющимися легальными лазейками для обхода закона»5.

Подобная аргументация, использованная автором в 1999 (!) году (по крайней мере, этим годом датируется цитируемое произведение), не может не вызывать удивления6. Не останавливаясь специ-

1Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М.: Юрайт, 1999. С. 33.

2Там же. С. 81 сл.

3Там же. С. 33 сл.

4Там же. С. 81–82.

5Там же. С. 33–34.

6Следует заметить, что подобные аргументы против исцеления сделок, совершенных с нарушением нотариальной формы, были выдвинуты еще в советское время (см.: Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность. С. 61–63). Но даже тогда их автор, говоря о принципиальной недопустимости «в современных условиях» ослаблять требования закона в отношении установленной формы сделок, тем не менее в исключительных случаях, в том числе и при уклонении

181

Глава V

Проблема «исцеления» ничтожности

ально на неудачном обосновании конвалидации сделок юридической неграмотностью граждан и недоступностью юридической помощи в первые годы советской власти (как будто в последующие годы эти факторы были минимизированы, а теперь и вовсе устранены!)1, а также на внутренней противоречивости утверждения, что законодатель якобы «вместо закона» (?!) дает возможность признавать ничтожную сделку действительной, предоставляя тем самым нарушителям «легальную лазейку» обойти закон с помощью судебного решения (ведь если такая возможность является легальной, целенаправленно предусмотрена законодателем и реализуется в судебном порядке, то это уже не «лазейка» и не «обход закона», а лишь пример исключения из общего правила, причем далеко не единственный), – оставляя, таким образом, в стороне эти весьма сомнительные суждения, рассмотрим иные приводимые Ф. С. Хейфецем доводы.

По его мнению, включение норм об исцелении ничтожных сделок в ГК РФ «алогично и непоследовательно». Однако, как было показано выше, правовая реальность есть реальность особого рода, и к ней не всегда применимы законы формальной логики и те подходы, которые мы используем при анализе иных, материальных явлений. Можно сказать, что у права своя собственная логика, которая не выводится человеком из наблюдения окружающего его мира, а создается им самим и подчинена его целям. Как совершенно справедливо указывал еще в середине 20-х годов прошлого века проф. Т. М. Яблочков, «мы должны всегда помнить, что там, где есть “принцип”, там есть и исключение, и не одна “логика” обязательна для юриста. <…> Жизнь с ее запросами расширяет… брешь “исключений”, и мы были бы неправы, если бы настаивали на аб-

одной из сторон от нотариального удостоверения договора, полностью или в большей части исполненного другой стороной, признавал целесообразность и даже необходимость объявления таких сделок действительными (см. там же.

С.62, 63).

1На ошибочность такого подхода справедливо указывалось и в советской литературе. Так, по мнению Н. В. Рабинович, положение о возможности исцеления сделок, совершенных с нарушением требований о нотариальной форме, «отнюдь не… вызвано особыми условиями ныне уже пройденного этапа строительства нашего государства» (Рабинович Н. В. Указ. соч. С. 80).

182

§ 22. Исцеление ничтожности с точки зрения юридической логики

солютной (т. е. без всяких оговорок) силе указанного “принципа” права»1.

Поскольку логика права подчинена целям, ради которых создаются правовые нормы, то для решения вопроса о логичности или нелогичности того или иного нормативного предписания необходимо всякий раз обращаться к анализу этих целей, а также наилучших путей их достижения. Попытаемся подойти с этих позиций и к проблеме конвалидации ничтожных сделок в российском гражданском праве.

Для чего введена нотариальная форма и установлены последствия ее несоблюдения в виде недействительности (ничтожности) сделки? Во-первых, контроль нотариуса за правильностью волеизъявления сторон и его соответствием их подлинной воле призван обеспечить законность, действительность основания для последующих действий во исполнение сделки, связанных, как правило, с существенными имущественными затратами. Но разве суд решит эту задачу менее квалифицированно, чем нотариус? Или, быть может, в данном случае перед судом, как иногда полагают, и не стоит такой задачи? Так, Ф. С. Хейфец обращает внимание на то, что ч. 2 ст. 47 ГК РСФСР 1964 г. допускала возможность исцеления сделки, совершенной с нарушением требования об обязательной нотариальной форме, лишь при условии, что сделка не содержит в себе ничего противозаконного. Поскольку такое требование в п. 2 ст. 165 ГК РФ отсутствует, автор делает вывод, что «здесь достаточно иска стороны, исполнившей сделку, и суд вправе признать такую сделку действительной»2, причем «не требуется и законность ее содержания»3. Вряд ли, однако, нужно доказывать, насколько подобный вывод далек от истинного смысла анализируемых законоположений4.

1Яблочков Т. М. Исцеление порока формы в договорах // Вестник советской юстиции. 1926. № 6. С. 231.

2Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 33.

3Там же. С. 34.

4На то, что оговорка в ГК РСФСР 1964 г. о возможности исцеления лишь сделки, не содержащей в себе ничего противозаконного, имеет значение и сейчас, верно указывает М. И. Брагинский (см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 285).

183

Глава V

Проблема «исцеления» ничтожности

Во-вторых, любая квалифицированная форма служит цели фиксации факта совершения сделки, «представляет собой как бы печать, накладываемую в знак законченности выражения воли» и позволяющую установить «точную грань, отделяющую предварительные переговоры от самого заключения договора»1. Поскольку до нотариального оформления еще нет юридически действительного договора, то сторона, уклоняющаяся от такого оформления, казалось бы, вправе ссылаться на незавершенность своего волеизъявления, на то, что она предполагала связать себя только с момента придания договору соответствующей формы, а все, что происходит до этого, – лишь ни к чему не обязывающие переговоры. «Ясно, что до надлежащего оформления акта стороны ничем не связаны и до последнего момента свободны в отказе от предположенного акта, – отмечал Т. М. Яблочков. – Законные требования формы имеют “конститутивное” значение: договор рождается впервые с момента соблюдения формы, пребывая до этого момента в состоянии проекта»2. Именно незавершенность волеизъявлений сторон, отсутствие, следовательно, самой перфекции договора и является подлинной причиной неисцелимости сделки, недействительной вследствие порока формы. Вместе с тем легко видеть, что гипотеза п. 2 ст. 165 ГК исключает и это предположение. Согласно данной норме суд вправе признать такую сделку действительной лишь при условии, что одна из сторон полностью или частично ее исполнила. Но можно ли сказать, что воля сторон не получила законченного выражения и что стороны находятся только в стадии предварительных переговоров, если одна из них уже произвела исполнение, а другая – что наиболее важно – это исполнение приняла? Очевидно, нет. Сторона, принявшая исполнение, но не желающая этот факт «узаконить» путем надлежащего оформления сделки, поступает недобросовестно и не может ссылаться на «незавершенность» своего волеизъявления3.

1Новицкий И. Б. Указ. соч. С. 55.

2Яблочков Т. М. Указ. соч. С. 231. Цитированное положение автор приводит лишь

вкачестве общего принципа, допускающего исключения, необходимость и оправданность которых им далее обосновывается.

3Разумеется, иная ситуация складывается, когда одна сторона, производя имущественное предоставление, действует во исполнение не оформленного нотариально договора, между тем как другая принимает это исполнение по иному основанию,

184

§ 22. Исцеление ничтожности с точки зрения юридической логики

При таких обстоятельствах, следовательно, отпадает главное препятствие к исцелению неудостоверенного нотариально акта.

Наконец, в-третьих, с установлением обязательной нотариальной формы должны быть также связаны фискальные интересы государства. При ее несоблюдении казна недополучает известную часть дохода в виде государственной пошлины за совершение нотариальных действий или налога с доходов частного нотариуса. Судебное исцеление сделки не предполагает ее последующего нотариального оформления (предл. 2 п. 2 ст. 165 ГК), а следовательно, и взыскания пошлины. Что касается судебной госпошлины, то ее размер по данной категории дел, как правило, значительно ниже размера пошлины, взимаемой за нотариальное удостоверение сделок. Пожалуй, лишь в этой возможности уклонения от уплаты госпошлины и можно было бы усмотреть «лазейку» для «обхода закона», которую видит в нормах об исцелении недействительных сделок Ф. С. Хейфец. Но в таком случае нужно было бы предположить, что стороны не соблюдают требования о нотариальной форме специально для того, чтобы затем, исполнив сделку полностью или частично, «узаконить» ее в судебном порядке1. Вряд ли, однако, подобные случаи имеют сколь- ко-нибудь широкое распространение на практике, учитывая продолжительность судебной процедуры и связанные с ней издержки как материального, так и нематериального характера. По крайней мере, данную проблему целесообразно было бы решать не путем исключения возможности конвалидации сделок, недействительных вследствие несоблюдения формы, или установления обязательности их последующего нотариального удостоверения2, а путем введения в

полагая, например, что оно производится по другому возмездному договору или совершается в порядке дарения. В этом случае налицо отсутствие соглашения (исходя из того, что передача вещи во исполнение договора также является договором), а следовательно, нельзя говорить и о том, что неоформленная сделка была исполнена полностью или частично.

1При ином предположении, а именно, что стороны, заключая сделку с нарушением требований о нотариальной форме и исполняя ее, не намерены обращаться в суд, исключается и квалификация их поведения в качестве «обхода закона», ибо они не получают того правового результата, к которому стремятся (сделка остается недействительной).

2Подобное правило содержалось в инструктивном письме Гражданской кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР № 1 за 1927 г., согласно которому

185

Глава V

Проблема «исцеления» ничтожности

ГК правила о том, что при судебном исцелении таких сделок со сторон или с одной из них (недобросовестной) взыскивается помимо судебных расходов также госпошлина, установленная за совершение соответствующих нотариальных действий.

Таким образом, если принять во внимание цели установления требований о нотариальной форме, то возможность исцеления сделок, совершенных с нарушением этих требований, представляется вполне оправданной. С этой точки зрения нет препятствий и для того, чтобы предусмотреть в законе возможность исцеления сделок, ничтожных вследствие несоблюдения простой письменной формы, установленной для той или иной сделки под страхом ее недействительности, как это предусмотрено, например, в новом Гражданском кодексе Украины (п. 2 ст. 218)1, вступившем в действие 1 января 2004 г.

С не меньшим основанием вышесказанное можно отнести и к исцелению сделок, совершенных недееспособными: если отпадает само предположение, ввиду которого установлена недействительность сделок этих лиц, – предположение о несоответствии сделки их интересам (т. е. если сделка, напротив, совершена к выгоде недееспособного), то с точки зрения логики права нет никаких препятствий допустить возможность конвалидации такой сделки по требованию законного представителя недееспособного, как бы это ни противоречило формально-логическим соображениям о неспособности

сделка, совершенная с нарушением требования о ее нотариальной форме, при определенных условиях «в интересах участвующих в сделке трудящихся» могла быть признана судом действительной «с возложением на заинтересованную сторону обязанности оформить сделку в нотариальных органах в определенный судом срок» (см.: Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР. М., 1935. С. 33). Такое решение, поддерживаемое и в литературе (см., напр.: Новицкий И. Б. Указ. соч. С. 62), было, однако, вынужденным и, вероятно, объясняется тем, что Верховный суд, признав возможность конвалидации при отсутствии в ГК РСФСР 1922 г. какого-либо упоминания об этом, не мог пойти так далеко, чтобы вообще отрицать необходимость нотариального оформления исцеляемых сделок, заменяя тем самым соответствующий нотариальный акт судебным решением. При законодательном же закреплении возможности конвалидации процедура нотариального оформления лишена какого-либо смысла по уже изложенным выше соображениям.

1 См.: Гражданский кодекс Украины. Харьков, 2003. С. 140–141.

186

§ 22. Исцеление ничтожности с точки зрения юридической логики

малолетних и душевнобольных эффективно совершать юридические акты.

Не может быть принято и цитированное выше утверждение о том, что исцеление рассматриваемых видов недействительных сделок подрывает стабильность гражданского оборота. Напротив, стабильность оборота требует действительности совершаемых в его сфере юридических актов, чему как раз и способствует конвалидация ничтожных сделок. Недействительность же сделки оказывает на сферу гражданского оборота лишь отрицательное влияние (другое дело, что это оправдывается необходимостью защиты более социально значимых интересов частных лиц или общества в целом).

Наконец, неудачной представляется и ссылка Ф. С. Хейфеца в обоснование своей идеи на авторитет российского гражданского законодательства1, который, как, по-видимому, полагает автор, страдает от легально признаваемой возможности исцеления недействительных сделок. При этом упускается из виду, что авторитет закона – не столько в его строгости, сколько в справедливости, по определению несовместимой с сугубо формалистическим подходом, объявляющим противоправным всякое упущение, любое несоответствие акта требованиям закона2. Подобный формализм основан на упрощенном, однако до сих пор господствующем в литературе представлении, согласно которому любая недействительная сделка является деянием противоправным, даже в тех случаях, когда достижение или недостижение ожидаемого от сделки правового результата предоставлено усмотрению совершающего ее лица. При таком понимании природы недействительности и в самом деле весьма нелегко объяснить, каким образом правонарушение, которым якобы является ничтожная сделка, может впоследствии по решению суда

1Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 35.

2«…Нарушение формы сделки, – пишет Ф. С. Хейфец, – является правонарушением, и ничем нельзя объяснить равнодушие, иногда проявляемое в теории и практике по отношению к этим незаконным явлениям. Тем более непонятно, когда такое отношение к форме сделки допускает сам законодатель. Соблюдение требований закона об обязательной форме сделки должно быть таким же принципиальным, как и требование законности содержания сделки» (Хейфец Ф. С. Указ. соч.

С.89).

187

Глава V

Проблема «исцеления» ничтожности

превратиться в правомерное действие, порождающее позитивные правовые последствия.

Признавая конвалидацию отдельных видов недействительных сделок не только не противоречащей логике права, но в соответствующих случаях явлением весьма желательным и практически целесообразным, нельзя в то же время забывать и об общем принципе, согласно которому ничтожность, как правило, неисцелима. Это означает, что, во-первых, допущение конвалидации должно соответствовать целям тех правовых предписаний, которыми устанавливается недействительность сделки, а во-вторых, подобное исключение может предусматриваться только законом и не подлежит расширительному толкованию1.

Между тем данные положения не всегда учитываются доктриной и судебной практикой. Что касается первого из них, то выше уже говорилось о попытке толкования п. 2 ст. 165 ГК в том смысле, что суд вправе признать сделку, ничтожную вследствие несоблюдения требования о нотариальной форме, действительной несмотря на незаконность ее содержания. Отмечалось также, что подобное толкование не основано на правильном понимании целей правовых предписаний о нотариальной форме, последствиях ее несоблюдения и конвалидации совершенных с таким нарушением сделок. Относительно второго положения следует заметить, что иногда суды признают действительными такие ничтожные сделки, для которых возможность конвалидации законом не предусмотрена. Так обстояло дело, например, с крупными сделками акционерных обществ, совершенными с нарушением установленного законом порядка, т. е. при отсутствии решения совета директоров (наблюдательного совета) или общего собрания акционеров. До внесения изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» эти сделки являлись ничтожными2, причем возможность их исцеления законом не предусматривалась.

1В наиболее чистом виде данное положение выражено в итальянском ГК: «Ничтожный договор не может быть подтвержден, если закон не устанавливает иное» (art. 1423).

2Согласно п. 6 ст. 79 Федерального закона «Об акционерных обществах» в действующей редакции, вступившей в силу 1 января 2002 г., такие сделки относятся к числу оспоримых (СЗ РФ. 2001. № 33. Ч. I. Ст. 3423).

188

§ 22. Исцеление ничтожности с точки зрения юридической логики

Но совместным постановлением Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ было разъяснено, что такие сделки могут быть признаны судом имеющими юридическую силу и создающими для общества вытекающие из них права и обязанности, если при рассмотрении спора будет установлено, что в последующем они были одобрены соответственно советом директоров (наблюдательным советом) либо общим собранием акционеров общества1. Очевидно, что, установив не предусмотренное в законе основание конвалидации ничтожных сделок, высшие судебные органы превысили свои полномочия2.

Очевидно также, что ничтожность не может быть исцелена и последующим изменением закона, устраняющим ранее существовавшее основание недействительности, если, конечно, новому закону не придана обратная сила. Это, казалось бы бесспорное, положение иногда тоже игнорируется в судебной практике. К примеру, в одном из информационных писем Высшего Арбитражного Суда РФ, изданном еще до принятия части первой Гражданского кодекса, содержится следующее разъяснение: «…При рассмотрении иска о признании недействительным договора аренды необходимо сопоставить законодательство, действующее как в момент совершения сделки, так и при разрешении спора. Если в момент совершения сделки арендодатель в соответствии с действовавшим законодательством не вправе был заключать договор аренды… а на день разрешения спора эти запреты в законодательном порядке отменены, то нет оснований признавать такой договор недействительным только потому, что он не соответство-

1Абзац 2 п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 апреля 1997 г. № 4/8 «О некоторых вопросах применения Федерального закона “Об акционерных обществах”» (Вестник ВАС РФ. 1997. № 6.

С.17–18).

2См. подробнее: Кресс В. В., Тузов Д. О. Указ. соч. // Вестник ВАС РФ. 2001. № 10. С. 93–96. Поскольку в настоящее время крупные сделки акционерных обществ, совершенные с нарушением установленного порядка, являются оспоримыми, их одобрение советом директоров (наблюдательным советом) или общим собранием акционеров следует рассматривать как подтверждение оспоримой сделки, после которого последняя уже не может быть оспорена, хотя прямые указания на такое последствие подтверждения в законе по-прежнему отсутствуют.

189

Глава V

Проблема «исцеления» ничтожности

вал ранее действовавшему законодательству»1. Таким образом, действительность сделки, вопреки общепринятым представлениям, предлагается определять не на момент ее совершения, а на момент рассмотрения спора судом, что, по существу, означает «реанимацию» изначально ничтожного акта.

Итак, следует еще раз подчеркнуть, что явление конвалидации ничтожных сделок вполне оправданно как исключение из общего принципа, однако, как и всякое исключение, оно должно быть обоснованным и иметь четкие законодательные границы. Это предполагает не только закрепление в законе конкретных случаев исцеления ничтожности, но также и установление условий (предпосылок) и порядка такого исцеления, которые и будут предметом дальнейшего анализа.

§ 23. УСЛОВИЯ И ПОРЯДОК ИСЦЕЛЕНИЯ НИЧТОЖНОСТИ ПО ГК РФ

Среди условий, или предпосылок, конвалидации необходимо различать условия возникновения права на конвалидацию и условия реализации этого права.

Общим условием возникновения права на конвалидацию для обоих предусмотренных в ГК случаев «исцелимости» является ничтожность сделки. При этом основание ничтожности должно допускать возможность исцеления. Сказанное означает, с одной стороны, что сделка не должна иметь иных пороков, обусловливающих ее ничтожность, помимо отсутствия требуемой нотариальной формы или недееспособности субъекта. Так, не может быть исцелена двусторонняя сделка (договор) при отсутствии соглашения сторон (т. е. когда имеется лишь внешняя видимость соглашения). Невозможно также, как уже было отмечено выше, исцеление сделки, содержание которой не соответствует закону, если только закон в изъятие из общего правила о ничтожности такой сделки

1 См. п. 1 письма Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 фев. 1994 г. № ОЩ– 7/ОП–83 «Об отдельных рекомендациях, принятых на совещаниях по судебноарбитражной практике» (Вестник ВАС РФ. 1994. № 4. С. 88–89).

190