nachala1

121

обрисовав перспективу возникающего после переоценки всех ценностей нового общества сверхчеловека, в котором абсолютная и ничем не сдерживаемая естественность, непосредственность, творческая «витальность», сочетается с необычайной тонкостью духовной организации и изощрённым эстетством. Ему, «белокурой бестии», сильному и здоровому носителю «свободного духа» и новой «морали господ», будут противостоять «стадные люди», толпа, которая подчиняется вымышленному Богу и «морали рабов», христианской морали слабых и сострадательных, культивирующей всё болезненное, вырождающееся. Взгляды Ницше можно назвать

аристократическим индивидуализмом. Ключевое понятие его мировоззрения - воля к власти. Воля к власти – это самая суть жизни. Ницше опирался первоначально на Шопенгауэра и на теорию естественного отбора Дарвина, его принцип «борьбы за существование». Начало всего - воля, но она не слепа, а имеет цель: самосохранение, повышение чувства жизни и способности жить, увеличение силы и власти. Пессимизму своего учителя Шопенгауэра Ницше противопоставляет героический оптимизм. Лейтмотив исполненного бунтарского пафоса и страсти, мучительного творчества Ницше - борьба против декаданса, как ослабления жизненной силы, вырождения жизни, и против его морали и его религии - христианства. Бог уже умер, а Европа лицемерно делает вид, что верит в него. Надо отважиться сделать все выводы из «смерти Бога». Ницше подхватывает фундаментальную критику науки у Шопенгауэра, ставшую столь модной в XX в., но если Шопенгауэр говорил о неспособности науки постичь подлинную реальность, то Ницше уже ощущает страшную угрозу жизни, исходящую от безличного Разума Просвещения и от науки с её безлично-

121

122

принудительной «объективной истиной». В Ницше видят своего вождя и учителя и те философы XX в., которые испытывают ненависть к культурной традиции, тягу к «маргинальному», аномальному, патологическому, запретному, и стремятся не к познанию истины, но к созданию литературно-журналистской «сенсации», и пишут в вызывающе-шокирующей, провоцирующей манере, стремясь привлечь к себе внимание, произвести «шум» в обществе и породить новую философскую моду.

Философия жизни – это не «учение о» жизни, но определённый способ философствования, который стремится понять жизнь из неё самой, а не из каких-то абстрактных метафизических начал. Философствование должно быть подлинным и непосредственным выражением жизни в её ценности и целостности. Это новое философствование исходит из того, что невозможно, да и не нужно никакое построение «системы» философии, исходящее из «чистого разума», самодостоверного и самодостаточного «чистого мышления», «принципов» и т.д. Философия Ницше, скажем, принципиально антисистематична, имеет преимущественно афористическилитературную, символическую форму. В этом контексте возникает и вопрос о месте «мышления» и его наиболее полного воплощения - науки - в более широкой реальности «жизни». Главная проблема философии жизни и состоит в этом вопросе - об отношении мышления (разума) и жизни. Она исходит из того, что мышление, духовная жизнь – лишь одно из проявлений жизни, поэтому мышление обусловливается и определяется жизнью, а не жизнь – мышлением. Разум и наука не могут подчинить себе жизнь, т.е. сделать её «разумной». Полное подчинение разуму и науке убивает жизнь, делает человека бездушной машиной.

122

123

Разум и наука для философии жизни по существу своему интсрументальны: их назначение – выживание, манипулирование с объектами, их использование, подчинение власти субъекта. Этой целью определяются методы естествознания, задача которого – покорение природы. Разум и наука – орудия насилия. Поэтому познание жизненных проявлений человека требует иного подхода.

В.Дильтей, создатель критики исторического разума, впервые применивший термин «философия жизни», утверждал, что разум не может быть судьёй истории. Науки о природе и науки о духе должны применять совершенно различные методы: объяснению первых противостоит понимание вторых. Общую методологию понимания культурно-исторических явлений жизни и духа Дильтей назвал герменевтикой. Главным результатом герменевтического понимания истории должно быть построение философской антропологии.

А.Бергсон также полагал, что абстрактное мышление в общих понятиях неспособно понять жизнь, подлинную действительность, вечно переменчивую, всегда индивидуальную, творческую. Необходимо создать новую метафизику, которая, опираясь на данные отдельных наук, смогла бы преодолеть их разрозненность, проникнуть в глубинную реальность, недостижимую для них, и дать целостное, интуитивное видение мира как целого. Единственный источник «метафизического» познания – интуиция, особого рода внутреннее переживание. Ей одной даётся первоначало мира – «жизненный порыв», который развёртывается и дифференцируется во всё новых и новых формах. Интуитивизм Бергсона – одна из многих ветвей «философии жизни». Другой её представитель, Г.Зиммель, видел трагедию культуры в том, что её формы, порождённые творчеством жизни, застывают, окостеневают и вступают в конфликт

123

124

с породившей их самих жизненной активностью, подавляют и уничтожают её.

Вконце XIX в. Ч.С.Пирс и В.Джемс создали прагматизм,

который нашёл наибольшее распространение в США. Он представляет собой модернизированный на основе семиотики Пирса вариант старого софистического тезиса о том, что «человек есть мера всех вещей». Истинность и полезность – одно и то же: так можно кратко сформулировать смысл прагматизма в философии. Иначе говоря, забудем слово «истина», будем говрить об одной лишь «эффективности» или неэффективности наших знаний. То, что в данной конкретной ситуации полезно, выгодно и эффективно, - то и «истинно». Все наши «понятия» – не отображение «сущности» вещей,

алишь схемы возможной деятельности с ними, формы поведения и её результата.

Вконце XIX в. возникает и одно из самых влиятельных течений философии XX в. – аналитическая философия. Она продолжает генеральную линию позитивизма, однако её происхождение и сущность невозможно понять без учета научной революции конца XIX – начала XX вв., в особенности - кризиса математики. Самая общая идея «аналитической философии» – просто ответственное обращение с языком, разложение сложных языковых выражений на более простые, в пределе – элементарные, «атомарные» высказывания, которые фиксируют простейшие, «атомарные» факты.

По мысли Б.Рассела, всякая научная философия должна начинаться с анализа языковых выражений. Цель этого анализа – выяснение значения языкового выражения, как совокупности знаков,

иего правильного употребления. Иначе говоря, аналитическая философия – это попытка решения философских и научных проблем

124

125

посредством анализа языка. Аналитическая философия не строит «систему», она – терапия, метод излечения болезней языка, порождающих путаницу, споры, недоразумения, псевдопроблемы. Именно ей принадлежит главная заслуга в осуществлении лингвистического поворота – одной из главных отличительных черт философии XX в. Наиболее крупные представители – Г.Фреге,

Г.Э.Мур, Б.Рассел, Л.Витгенштейн, А.Мейнонг, М.Шлик, Р.Карнап, Дж.Остин и др.

Возникновение аналитической философии было неразрывно связано с созданием математической логики. Необходимость её разработки диктовалась тем, что математики в ходе доказательств неявно использовали такие правила вывода, которые не описываются в формальной логике. Другими словами, логики Аристотеля нелостаточно для того, чтобы обосновать все способы математического рассуждения и доказательства. Размышляя над проблемой обоснования начальных понятий математики, Г.Фреге сумел придать традиционной формальной логике новую форму «записи понятий», при помощи которой он надеялся свести исходное понятие числа – к логическим понятиям, а арифметические действия – к логическим операциям и таким образом вывести арифметику из логики, а затем из арифметики вывести геометрию и всю остальную математику. Так возникла программа логицизма в обосновании математики. Однако знаменитый парадокс Рассела обнаружил противоречие в фундаментальном для этой программы понятии «множества». В этой точке, в результате возникшей проблемной ситуации, и началось новое, «аналитическое» философское исследование оснований математики (а вместе с ней и всей точной науки о природе и знания вообще). Значение фундаментального труда

125

126

Рассела и Уайтхеда «Начала математики» (1910 г.) состояло в том, что они разработали способ краткой формальной записи всей арифметики. В результате стала отчётливо видна её логическая структура, были явно и чётко сформулированы правила вывода, используемые в математических доказательствах. Тем самым было положено начало построению самых разнообразных формальных исчислений. Метод формализации-аксиоматизации получил в XX в. мощное развитие.

Одновременно начался переход философии к анализу языка науки вообще. Неклассическая философия, как мы видели, отказывается от понятия «разума вообще», «чистого» разума и т.д. Поэтому философия науки в поисках прочной и вполне «позитивной» опоры для исследования начинается с признания простого и совершенно очевидного факта: «аксиома» есть просто исходное утверждение, т.е. некоторое предложение, языковое или знаковое выражение, из которого затем выводятся «следствия» – т.е. другие предложения. Иначе говоря, аксиомы - это просто исходные формулы, т.е. соединение вообще говоря совершенно произвольных знаков по установленным логикой и математикой правилам. Исходная философская идея неопозитивизма, как формы аналитической философии, состоит в том, что математика – это язык науки, следовательно, не знание о мире, но просто система искусственных знаков, которые используются для упорядочивания эмпирического, фактического знания о реальном мире. Собственно знание о мире, о реальности имеет сугубо эмпирическое происхождение. Неопозитивизм, согласно формуле представителя «Венского кружка» Р.Карнапа, может быть выражен одним принципом: не существует априорного и в то же время

126

127

синтетического знания. Науки изучают реальный мир путём опыта. Философия занимается анализом языка, как инструмента науки с целью его совершенствования и создания идеального языка науки. Философия, таким образом, существует для того, чтобы помогать науке в её развитии. Никакого самостоятельного познания мира она не даёт. Цель философии – «прояснение мыслей» учёного, логической структуры науки, устранение неточности, многозначности, противоречивости терминов. Каждый символ тогда займёт своё место и будет иметь точно определённую функцию внутри единой системы, точно описывающей установленные факты. На этой основе можно точно отделить научное знание от ненаучного (проблема

демаркации) и, наконец, свести всё научное знание в конечном счёте к констатации элементарных и совершенно несомненных фактов опыта. На этом пути неопозитивисты создали современную логику и методологию науки, модели научного знания, показали его логическое строение, изучили его формы и методы, разработали

принципы верификации и фальсификации.

Неопозитивистская программа породила большие ожидания и надежды, в 20-30 гг. XX в. она интенсивно осуществлялась и были получены многообещающие результаты. Однако вскоре начались разочарования. В 60-х гг. в западной философии уже было общепризнано, что неопозитивистская программа в собственно философском отношении потерпела неудачу. Логический эмпиризм в результате внешней критики и внутренней самокритики постепенно сошёл со сцены и трансформировался в новую форму аналитической философии - лингвистический анализ, а также в критический рационализм и историческую школу в философии науки.

127

128

Самоотрицание и разложение неопозитивизма было обусловлено тем, что он, при всей своей ориентации на науку, не соответствовал реальной практике научного исследования, «настоящей науке» в отличие от её упрощённой позитивистской, аналитической модели. В конечном итоге выяснилось, что никаких «чистых» фактов, независимых ни от какой теории, не существует. Идея чистого опыта оказалась не более состоятельной, чем идея «чистого разума». Углубление в структуру «факта» привело к отказу от первоначального замысла неопозитивизма. Его дальнейшее развитие пошло по пути исследования диалектики (взаимозависимости) теории и опыта.

Это исследование в свою очередь неизбежно привело к изучению реальной истории науки.

Создатель критического рационализма К.Поппер в 1959 г.

предложил заняться исследованием исторического развития науки, а не формальным логико-математическим моделированием одного лишь её современного состояния. Он заменил жёсткое противопоставление «истинное – ложное», «факт – теория» динамическим представлением о «живучести» теорий, об их борьбе за «выживание» и об их постоянной «фальсификации», совершенствовании, «реформировании». Научная теория тем лучше, чем больше у неё таких следствий, которые можно критиковать, проверять, опровергать. Все теории – не более, чем временные гипотезы, более или менее правдоподобные (пробабилизм). Поппер создал также теорию «открытого» общества, которое он противопоставил «тоталитарному» (прежде всего - коммунистическому) обществу, лжепророки которого – Платон, Гегель, Маркс. Лишь открытое общество обеспечивает возможность

128

129

свободной проверки всех теорий-гипотез и тем самым – реформ и прогресса.

Выяснилось, далее, что содержание науки, как фактов, так и теорий, зависит и от других, вненаучных форм деятельности людей (спор интернализма и экстернализма). Наука всегда существует в контексте культуры, общества, истории и зависит от экономики, политики, искусства, религии и т.п. Причём эта связь науки с «окружающей средой» не носит чисто внешнего характера, а затрагивает саму суть науки, её существенное содержание, её основные идеи. Выяснилось также, далее, что «уничтожить» метафизику не удаётся, более того – её существование и развитие необходимо для плодотворного развития самой науки. Благодаря осознанию этих обстоятельств неопозитивизм трансформировался в постпозитивизм – исследование реального исторического развития науки в контексте общественной жизни, культуры в целом. Современная философия науки в лице Т.Куна, И.Лакатоса, П.Файерабенда и др. перешла по преимуществу на позиции социо-

культурологического релятивизма и «анархизма» в философии науки.

Кроме этого, разложение или трансформация неопозитивизма была обусловлена самой внутренней логикой философского эмпиризма. Несоответствие неопозитивизма принципу эмпиризма и стремление именно к предельно последовательному эмпиризму в философии привело одного из классиков «логического позитивизма»

Л.Витгенштейна к созданию философии лингвистического анализа, история которого начинается с 1953 г., с опубликования его «Философских исследований». Эта версия аналитической философии и принципа эмпиризма доминирует сегодня в англоязычной

129

130

литературе. Лингвистический анализ, как и неопозитивизм, считает язык предметом философии. Но он создаёт новую концепцию значения языковых выражений. На место логико-математической, формальной и верификационной концепции значения он ставит функциональную, или игровую, теорию значения. Нет никакой иной «логики», кроме логики игры, которая имеет не идеальнонормативный, принудительный и общезначимый, но чисто эмпирический, ситуационный характер. Нет никакого иного значения слов, знаков и прочих языковых выражений, кроме «живого», ситуационного, коммуникативного. Значение слова есть его использование в языке. Невозможно и не нужно подчинять живой язык выдуманной, искусственной «норме». «Норма» – это попытка каких-то реальных носителей языка подчинить себе других носителей. Это – выражение насилия, «тоталитарных» властных тенденций. «Логика» или «наука» - это лишь две из множества равноправных языковых игр. Её правила имеют силу лишь для тех, кто согласился играть в эту игру, принял её правила. А вообще, «нормой» следует признать всё, что делатся в языковых практиках. Язык – не зеркало и не фотоплёнка, а «сумка с инструментами» в житейской практике. Язык, собственно, и есть главная реальность. Мы живём, чувствуем и мыслим лишь «внутри» языка, посредством него, благодаря ему – он есть настоящая стихия, первоначало, архэ, а мы, как отдельные индивиды, сознающие свои чувства и мысли, - лишь модусы этой языковой субстанции. В стихии языка растворяется и умирает «субъект» классической философии и его «чистый разум». Аналитическая философия, продолжая линию эмпиризма и начав с анализа науки и идеала абсолютной строгости, пришла к полному отказу от всякого «обоснования» науки и наделения её каким-то

130