konf_2010_sb

ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: 201 проблемы и перспективы. Курск, 2010.

ся на недостатки такой формулировки, предлагаются варианты еѐ совершенствования.

Изменение экономических реалий обусловливает необходимость обращения к терминологии уголовного закона с целью постоянного еѐ совершенствования. Особенно актуально это применительно к экономическим преступлениям, в частности преступлениям против собственности, значительную долю которых составляют хищения.

До настоящего времени не найден такой термин для определения хищения, который не мог бы быть подвергнут критике с той или другой позиции: либо его нельзя приложить ко всем формам хищения, либо он не позволяет отграничить хищение от иных посягательств на собственность, либо он не характеризует момент окончания преступления.

В юридической литературе оперируют различными терминами: «изъятие» и «обращение»; «изъятие» и «захват»; «извлечение» и «обращение»1; завладение2. Например, М.А. Ефимов при формулировании понятия хищения использовал одновременно четыре термина: «завладение», «изъятие», «издержание» и «передача»3. Некоторые авторы склонны оперировать только термином «изъятие»4 или только термином «обращение»5.

При таком подходе возникает так называемая «двуактность» (или даже «многоактность») хищения, предполагающая, что сначала происходит изъятие имущества, а затем его обращение в пользу виновного. Между тем подобной двуактности или двуступенчатости действия может и не быть, что будет показано ниже.

УК РФ в действующей редакции оперирует терминами «изъятие» и «обращение». В понимании хищения как изъятия УК РФ приближается к УК Франции и уголовным кодексам стран, рецепиировавших французское право (например, Алжира), которые однозначно определяют хищение как изъятие (согласно ст.311-1 УК Франции, хищение представляет собой обманное изъ-

1См.: Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М.: Юрид. лит., 1986. С. 86; Курс уголовного права. Том 3. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комисcарова. М.: ИКД

«Зерцало-М», 2002. С. 346.

2См.: Эриашвили Н.Д. Присвоение и растрата чужого имущества как формы хищения (уголовно-правовой анализ): автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2003. С. 7.

3См.: Ефимов М.А. Преступления против социалистической собственности. Горь-

кий, 1975. С. 8.

4См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.М. Лебедева. М: Норма – Инфра-М, 2005. С. 349.

5См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за преступления в сфере экономики. М.: ЮрИнфор, 1996. С. 75.

202 ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы. Курск, 2010.

ятие вещи у другого лица) и которые, вследствие этого, рассматривают временное позаимствование как хищение1.

Российский термин «изъятие» является достаточно спорным. Ряд авторов склонны истолковывать его как извлечение (исключение, выделение) имущества из фактического владения собственника, как исключительно физическое изъятие2. Между тем ещѐ в начале ХХ века Н.С. Таганцев указывал на то, что «изъять вещь из чужого владения – значит разрушить владение потерпевшего и создать на его месте новое владение, на стороне виновного вопреки действительной воле хозяина»3. Из этого утверждения следует вывод, что признак физического перемещения имущества при формулировании родового понятия хищения не играет решающей роли.

Вэтой связи интерес представляет позиция А.И. Бойцова, разделившего изъятие имущества на физическое (что мы определили выше), формальное (имеющее место в случае с присвоением или растратой: ведь в этих слу-

чаях предмет хищения уже вверен виновному) и юридическое (классический пример здесь – хищение недвижимого имущества)4.

Если следовать точке зрения А.И. Бойцова, очевидно, что изъятие имущества (которое становится равнозначно перемещению владения или завладению) становится понятием универсальным. В этом случае непонятно, зачем законодателю понадобилось вводить разделительный союз между понятиями «изъятие» и «обращение», поскольку с этой точки зрения обращение имущества в пользу виновного без его изъятия невозможно.

Всвязи с изложенным представляется возможным в рамках данного исследования следовать более распространѐнной точке зрения и рассматривать изъятие имущества, прежде всего, как физическое завладение им, хотя такая позиция не вполне безупречна.

Обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц предполагает возникновение у самого преступника либо других лиц реальной возможности им воспользоваться или распоряжаться по своему усмотрению. Как указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2002 года №29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (п.6), «кража и грабѐж считаются оконченными, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом)». Аналогичное указание содержалось и в п. 10 поста-

1Уголовный кодекс Франции. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. С. 136.

2См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.А. Чекалина, В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. М.: Юрайт-издат, 2006. С. 228.

3Таганцев Н.С. Уголовное Уложение 22 марта 1903 г. СПб., 1904. С. 849.

4См.: Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб.: Юрид. центр Пресс,

2002. С. 229.

ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: 203 проблемы и перспективы. Курск, 2010.

новления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 года №4 «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества»: «Хищение следует считать оконченным, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться им»1.

Термины «изъятие» и «обращение» в тексте закона разделены через скобки двумя союзами: соединительным «и» и разделительным «или». Из буквального толкования данной нормы следует, что изъятие может как сопутствовать обращению чужого имущества в пользу виновного, так и существовать отдельно от него, равно как и обращение имущества может сопровождать его изъятие, а может и иметь самостоятельное юридическое значение. Такая синтаксическая конструкция неминуемо заставляет рассматривать изъятие и обращение как два независимых действия, каждое из которых может при наличии других необходимых признаков быть квалифицировано как хищение. В юридической литературе высказывается мнение о том, что объективная сторона хищения по закону характеризуется сразу тремя альтернативными действиями: изъятием имущества; обращением имущества в пользу виновного или других лиц; изъятием имущества и его обращением в пользу виновного или других лиц2.

Однако такое понимание может не вполне соответствовать логике законодателя. Как отмечает С.А. Елисеев, если допустить, что хищение может заключаться только в изъятии чужого имущества без обращения его в свою пользу, то это снизило бы опасность такого преступления и не позволило отграничить его от уничтожения имущества и других действий, не преследующих корыстной цели3.

Кроме того, приведѐнные выше выдержки из руководящих указаний высших судебных органов ориентируют правоприменителей на то, чтобы считать хищение оконченным с момента обращения предмета хищения в пользу виновного. В этой связи представляется справедливой позиция С. Склярова, который указывает, что хищение, исходя из смысла закона, фактически представляет собой обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, которое может осуществляться как с изъятием

1 Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М.: Спарк, 2000. С. 254.

2См.: Семенов В.М. Признаки объективной стороны хищения // Рос. следователь. 2005. № 4. С. 15.

3См.: Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Томск, 1999. С. 21.

204 ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы. Курск, 2010.

имущества, так и без такового1. Такая точка зрения высказывалась и в науке советского уголовного права2.

Если следовать традиционном подходу к понятию изъятия чужого имущества, то можно прийти к выводу о том, что обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц может быть логическим продолжением изъятия, например при краже или грабеже. А в случаях присвоения или растраты вверенного имущества либо мошенничества обращение имущества в пользу виновного или других лиц имеет самостоятельный характер, так как переход чужого имущества к виновному осуществляется по воле собственника или иного владельца3.

Таким образом, изъятие при хищении, не будучи сопряжено с обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц, не имеет самостоятельного уголовно-правового значения для квалификации деяния как хищения.

Данная точка зрения подвергается критике в юридической литературе как не основанная на законе4.

Представляется, что если мы придаѐм изъятию имущества самостоятельное значение, то мы будем вынуждены встать на позицию французского законодателя, приравнивающего к хищению временное позаимствование имущества, что не соответствует российской уголовно-правовой традиции.

Кроме того, если рассматривать изъятие имущества как отдельный способ совершения хищения, тогда теряет значение признак корыстной цели, который законодатель указывает как обязательный. Иное дело, что изъятие имущества, совершенное с корыстной целью, можно рассматривать как покушение на хищение, но оконченным хищением в отсутствие обращения чужого имущества в пользу виновного или других лиц оно, в свете вышеприведѐнных разъяснений, считаться не может.

Изъятие имущества имело самостоятельное значение применительно к трактовке термина «похищение», как оно понималось в дореволюционном уголовном праве. Представляется, что и сейчас похищение (по смыслу ст. 126, 276, 325 УК РФ) рассматривается законодателем в первую очередь как изъятие предмета данного деяния; данные составы сформулированы скорее по формальному типу.

Таким образом, в понятии хищения буквальное (синтаксическое) толкование положений закона расходится с толкованием систематическим и

1См.: Скляров С. Уголовная ответственность за хищение недвижимого имущества // Рос. юстиция. 2001. № 6. С. 52.

2См.: Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М.: Юрид. лит., 1986. С. 28.

3См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.А.Чекалина, В.Т.Томина, В.В.Сверчкова. М.: Юрайт-издат, 2006. С. 228.

4См.: Семенов В.М. Указ. соч. С. 16.

ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: 205 проблемы и перспективы. Курск, 2010.

доктринальным. Следует согласиться с мнением, что действующую редакцию нельзя признать удачной1. На наш взгляд, было бы предпочтительно устранить возможность неоднозначной трактовки, которую оставляет действующая редакция примечания к ст. 158 УК РФ, и сформулировать определение хищения в части характеристики действия как «обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц (как с изъятием чужого имущества, так и без такового)». Такая формулировка позволила бы непосредственно использовать опыт зарубежных стран, в частности Германии, предполагающий, что хищение является оконченным с момента установления определѐнного господства над вещью. Кроме того, эта формулировка учитывает и рекомендации Пленума Верховного Суда РФ, указывающего на момент окончания хищения как на возникновение возможности распорядиться похищенным.

E.A. Nuzgdin

THEFT AS A SEIZURE, AND (OR) CONVERSION OF ASSETS IN FAVOR OF THE PERPETRATOR OR OTHER PERSONS IN THE CRIMINAL LAW OF RUSSIA

The article deals with the normative provisions of the Criminal Code which define the concept of theft, in particular, such its trait as «the seizure and (or) conversion of assets in favor of the perpetrator or others». Author points out the shortcomings of such a formulation, proposes options for its improvement.

УДК 343.79

О.И. Титова, студент 2-го курса Института прокуратуры РФ Саратовской государственной академии права

ПРОБЛЕМЫ ПРИВЛЕЧЕНИЯ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НАРУШЕНИЕ АВТОРСКИХ И СМЕЖНЫХ ПРАВ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ ИНТЕРНЕТ

Рассматривается феномен социальных сетей в Интернете, а также совершаемые в данных сетях общественно опасные деяния. Автор приводит примеры различных нарушений прав интеллектуальной собственности, совершаемых в таких сетях. Указывается на необходимость правового регулирования отношений в социальных сетях.

1 См.: Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 1999. С. 36.

206 ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы. Курск, 2010.

Уголовное право, в отличие от гражданского права, содержит немного норм, защищающих авторские и смежные права. Уголовный кодекс в ст. 146 устанавливает наказание в виде штрафа в размере от двухсот до четырѐхсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осуждѐнного за период от двух до четырѐх месяцев, либо обязательные работы на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо лишение свободы на срок до двух лет. Глава 28 УК РФ устанавливает санкции за преступления в сфере компьютерной информации.

При этом данная глава закрепляет только 3 состава преступления: неправомерный доступ к компьютерной информации, создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ, нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. Получается, что привлекать за нарушение авторских и смежных прав в социальных сетях Интернет по данной главе нельзя. А ст. 146 прямо не предусматривает включения в диспозицию нормы мест совершения преступления (в частности, сеть Интернет).

Практика по поводу уголовной защиты авторских и смежных прав в социальных сетях Интернет пока достаточно мала. Данные дела редко доходят до суда в связи с тем, что правоприменители испытывают затруднения в реализации норм главы 28 и ст. 146 Уголовного кодекса РФ, хотя при этом проблема стоит довольно остро – в социальных сетях России на данный момент зарегистрирован едва ли не каждый второй гражданин РФ, а значит, нарушение авторского права и смежных прав уже потенциально носит масштабный характер. Нарушители закона чувствуют себя в безопасности из-за неразвитости отечественного законодательства по данной проблеме. Так, термин «социальные сети» до сих пор не закреплѐн в законодательстве из-за сравнительно недавнего вхождения данного явления в нашу жизнь.

Следует привести некоторую практику по исследуемой проблеме. Так, одной из самых больших социальных сетей Интернета Facebook

придѐтся убрать с сайта онлайновую версию популярной настольной игры «Скраббл» — Scrabulous. В России «Скраббл» (или «Скрэббл» – запатентованное название Scrabble) более известен под названием «Эрудит».

Владельцы прав на торговую марку – компании Hasbro и Mattel утверждали, что социальная сеть незаконно использует их интеллектуальную собственность1.

Mattel и Hasbro – крупные производители игрушек и игр, в начале 2008 г. направили письмо по поводу Scrabulous в американский офис Facebook, заявив, что намерены защищать свой бренд. По словам представителей Американской национальной ассоциация «Скраббла», стороны, скорее всего, уладят конфликт мирным путѐм и не будут обращаться в суд. До сих

1 См.: Facebook обвиняют в нарушении авторских прав на «Эрудит» // Компьюлен-

та. 2008. 18 янв. URL: http://www.net.compulenta.ru/345392/ (дата обращения: 07.07.2010).

ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: 207 проблемы и перспективы. Курск, 2010.

пор дело не доведено до суда. Если данное дело действительно будет решено мирным путѐм, это будет говорить о том, что законодательство зарубежных стран испытывает аналогичные затруднения с нашим законодательством по проблеме привлечения к ответственности. Данная ситуация уже больше года не может найти своего правового разрешения. Правоохранительные органы не возбуждают уголовного дела.

Аналогичная ситуация происходит и в России.

Всоциальной сети «ВКонтакте», которая, по еѐ собственным оценкам имеет больше половины всего трафика Рунета, теперь впервые по требованию правообладателей будут удаляться видеофайлы, размещѐнные на сайте.

Вконце октября 2008 г. Всероссийская государственная телевизионная

ирадиовещательная компания подала судебный иск против социальной сети «ВКонтакте»1. В ГТРК требовала, чтобы социальная сеть учитывала права владельцев всех размещаемых видеороликов, не дожидаясь запросов от правообладателей.

Одним из вариантов защиты авторского права было бы подписание соглашения с регистрирующимися «ВКонтакте» пользователями, в котором бы пользователь брал бы на себя обязательства по размещению материалов, не нарушающих авторского права. Но сделать это на данный момент не представляется реальным. Действительно, ежемесячно к социальной сети «ВКонтакте» присоединяется 2,5 миллиона новых пользователей, ежедневно регистрируется 80 тысяч человек.

ВРоссии, как и в СНГ в целом, законодательство не успевает за прогрессом информационных технологий, в частности регламентирования работы видеохостингов и правовой основы для размещения пользователями различного контента. Модераторы, обслуживающие социальные сайты (такие, как сайт «ВКонтакте»), просто не в состоянии отслеживать весь нелегальный контент и кому принадлежат права на ролики, загруженные пользователями. Коллекция видеороликов «ВКонтакте» приближается к миллионной отметке.

Позднее создатели крупнейшей социальной сети России частично нашли выход из проблемы.

Всентябре 2009 г. «ВКонтакте» открылось приложение VKTracker, которое позволило социальной сети уйти от ответственности за нарушение авторских прав через то, что она превратилась в торрент-трекер, то есть файлообменный сервис. Пользователи социальной сети «ВКонтакте» теперь могут обмениваться видеороликами, и таким образом контент будет передаѐтся напрямую между участниками и хранится на их компьютерах. На серверах «ВКонтакте» теперь хранятся только небольшие torrent-файлы. Тем не

1 См.: Посадят ли создателей «ВКонтакте» в тюрьму? // Сарафанное радио. 2010.

16 мая. URL: http://www.sarafannoeradio.org/novosti/161-posadyat-li-sozdateley-vkontakte-v- tyurmu.html (дата обращения: 07.07.2010).

208 ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы. Курск, 2010.

менее думаю, рассчитывать на то, что правообладатели смирятся с этим явлением и перестанут считать социальную сеть нарушителем авторских прав, не приходится, тем более, что торрент-трекер также можно рассматривать как социальную сеть в связи с повышением интереса к ней у широкого круга лиц, имеющих доступ к сети Интернет, и довольно чѐткой и объѐмной структуры данной программы.

Ответить на вопрос, понесут ли уголовную ответственность владельцы торрентов, однозначно нельзя, так как законодательство прямо не регулирует данную ситуацию, судебной практики также пока нет.

«Против» ответственности выступают сторонники того мнения, что владельцы торрентов лишь создают условия, предоставляют технические средства для обмена файлами, то есть создают один из способов обмена информацией, а значит, не совершают правонарушающее действие. В то же время существует мнение, что действия создателей торрент-сетей подпадают под понятие исполнения преступления, они действуют, как минимум, с косвенным умыслом, так как они осознают «общественную опасность своих действий (бездействия), предвидят возможность наступления общественно опасных последствий, не желают, но сознательно допускают эти последствия либо относятся к ним безразлично».

Представляется возможным придерживаться второй точки зрения, так как в противном случае безнаказанность создателей данных сетей приведѐт к увеличению нарушения авторских и смежных прав. Как известно, санкция используется и для целей предотвращения совершения преступлений. Не будь еѐ, перед пользователями сети не будет никаких запретов по поводу нарушения авторских и смежных прав, так как факт установления данного нарушения станет ещѐ более проблематичным.

В то же время встаѐт вопрос о возрасте субъекта преступления. В какой части ст. 20 УК стоит прописать субъект данного преступления? Если ориентироваться на то, что состав данного преступления закреплѐн в ст. 146, то ответственности будет подлежать лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста. Однако общеизвестно, что в социальных сетях Интернет подавляющее пользователями являются граждане в возрасте до 25 лет и следует предположить, что процент нарушения авторских и смежных прав у подростков в возрасте от 14 до 16 лет также довольно велик. Вопрос кроется в том, что может ли 14-летний ребѐнок осознавать общественную опасность размещения в сети Интернет объекта авторского или смежного права и предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий? Думается, что не может. Поэтому в данных случаях считаю необходимым введение для лиц в возрасте от 14 до 16 лет административной ответственности и квалификацию данного деяния как правонарушения, а не преступления. Для этого следует внести поправки в ст. 2.3 Кодекса РФ об административных правонарушениях, которая уста-

ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: 209 проблемы и перспективы. Курск, 2010.

навливает минимальный возраст, по достижении которого наступает административная ответственность, и снизить его с 16 до 14 лет.

Проблемным также является тот факт, что в торрентах ни один пользователь не передаѐт файл целиком, а лишь его кусочек. Соответственно встаѐт вопрос: наступает ли за это ответственность? Думаю, что данная система просто расширяет круг соисполнителей по конкретному нарушению, не исключая ответственности.

Часто создатели российских социальных сетей регистрируют доменное имя в международной или национальной, но не российской зоне. Сервер приобретается также за пределами России. Практике уже известны случаи, когда правоохранительные органы не могли привлечь к ответственности создателей сайтов с информацией, которая нарушала российское законодательство, именно по этому обстоятельству (например, дело о создании лжесайта Генеральной прокуратуры РФ (prokuratura.vru), расположенного на сервере США). Надо сказать, что юридически это не освобождает нарушителей авторских и смежных прав от ответственности, так как, согласно ч. 1 ст. 11 УК, лицо, совершившее преступление на территории РФ, подлежит уголовной ответственности по Уголовному кодексу РФ. Также можно учесть, что создатели социальных сетей – граждане России; передающие и скачивающие – также граждане России, а значит, даже совершая вне пределов РФ преступления против интересов, охраняемых Уголовным кодексом РФ (в частности, речь идѐт о ст. 146), подлежат уголовной ответственности в соответствии с УК, если в отношении лиц по данному преступлению не имеется решения суда иностранного государства (ч.1 ст.12 УК РФ). И всѐ же проблема заключается в процессуальных сложностях для следствия, нарушителей установить в данном случае крайне сложно.

Как видно из сложившейся практики, сейчас только лишь начинается применение норм санкций главы 28 и ст. 146 Уголовного кодекса по отношению к нарушению авторских и смежных прав в социальных сетях сети Интернет. Можно сказать, что отечественное законодательство ещѐ не совсем приспособлено к эффективной защите данного права. Имеются явные пробелы, которыми могут воспользоваться правонарушители, чтобы уйти от ответственности. В то же время ситуация может принять глобальный характер, ведь доступ в Интернет с каждым днѐм имеет всѐ большее и большее количество граждан, количество нарушений авторских и смежных в социальных сетях Интернет также прибывает в геометрической прогрессии. Если сейчас не изменить сложившуюся ситуацию, потом она может выйти из возможной реальной сферы влияния закона и стать неуправляемой. Поэтому на данном этапе, по моему мнению, стоит законодательно закрепить термин «социальные сети» в ст. 2 Закона РФ «О СМИ», а также существенно расширить нормы диспозиции ст. 146 и ст. главы 28 Уголовного кодекса РФ. Воз-

210 ISBN 978-5-7681-0608-9. Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы. Курск, 2010.

можно введение нового состава «компьютерное хулиганство в сети Интернет».

O.I. Titova

THE PROBLEMS OF CRIMINAL LIABILITY FOR VIOLATION

OF COPYRIGHT AND RELATED RIGHTS IN THE SOCIAL NETWORKING WEB

The article discusses the phenomenon of social networks on the Internet, as well as socially dangerous acts committed in such networks. The author gives examples of various violations of intellectual property rights committed in social networks. The conclusion of the necessity of legal regulation of relations in social networks is made.

УДК 343.359.8

М.Н. Урда, преп. кафедры уголовного права Юго-Западного государственного университета, Курск

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛЕГИТИМНОСТИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЛЯ ЦЕЛИ ПРИМЕНЕНИЯ СТ.171 УК РФ

Рассматриваются проблема определения законности осуществления предпринимательской деятельности при применении нормы уголовного закона о незаконном предпринимательстве, нормы гражданского, административного и уголовного права, делается вывод о необходимости комплексного их применения.

Бланкетный характер нормы, устанавливающей ответственность за незаконное предпринимательство, обусловливает необходимость обращения к нормам предпринимательского права с целью определения легитимности предпринимательской деятельности как необходимой предпосылки отграничения правомерного поведения субъектов предпринимательской деятельности от противоправного деяния.

Если исходить из того, что предпринимательское право состоит из комплекса гражданско-правовых и административно-правовых норм, регулирующих порядок осуществления предпринимательской деятельности, то с целью определения правомерности и законности предпринимательской деятельности необходимо обратиться к анализу ГК РФ и административноправовым актам, устанавливающим обязательные условия ведения предпринимательской деятельности. В нормах гражданского права даѐтся определение понятия и признаков предпринимательской деятельности, а в нормах