Тема 5 : Семантический дифференциал Теоретическое введение

Метод семантического дифференциалаявляется одним из популярных и наиболее разработанных методов построения семантических пространств, что в частности, связано с широким распространением компьютерной техники, необходимой для обработки данных.

Этот метод был разработан группой американских психологов во главе с Чарльзом Осгудом в 1952 году в ходе исследования механизма синестезии (явления, состоящего в том, что какой-либо раздражитель воспринимается как вызывающий не только специфические ощущения, но и добавочные, характерные для другого органа чувств, например звук, вызывает одновременное ощущение цвета и пр.)

Метод семантического дифференциала является комбинацией метода контролируемых (направленных) ассоциаций и процедур шкалирования. Процедура заключается в том, что объекты (понятия, изображения и пр.) оцениваются по ряду биполярных, а в некоторых случаях униполярных шкал. Биполярные шкалы точнее фиксируют смысл понятия, а униполярные в большей степени позволяют выделить субъективные варианты смысловых оттенков. Результаты обработки матриц СД показывают, что для человека «белое» не всегда абсолютно противоположно «черному», что объект может быть оценен как черный на 6 баллов и как белый на 5 баллов. Кроме того, в некоторых случаях сложно подобрать адекватное обозначение противоположного полюса.

Оценки понятий коррелирует друг с другом, и с помощью факторного анализа удается выделить группы наиболее связанных друг с другом шкал, объединив их в факторы. Математически построение семантического пространства является переходом от базиса большей размерности к базису меньшей размерности.

По словам В.Ф. Петренко «в факторе отображается только та информация, которая инвариантна всей совокупности шкал, входящих в фактор. Эти инвариантом оказывается эмоциональный тон или образное переживание, лежащее в основе коннотативного значения, - генетически ранней формы значения, в которой отражение и эмоциональное отношение, личностный смысл и чувственная ткань еще слабо дифференцированы. Именно поэтому метод семантического дифференциала позволяет оценивать не значение как знание об объекте, а коннотативное значение, связанное с личностным смыслом, социальными установками, стереотипами и другими эмоционально насыщенными, слабо структурированными и мало осознанными формами обобщения» (Петренко, 1988. С. 55).

За счет уменьшения размерности, «сгущения», сжатия отдельных признаков в факторы, реконструированные семантические пространства обладают большей обобщенностью и меньшей очевидностью для субъекта, т.к. доязыковая локализация затрудняет осознание. Можно предположить, (можно сделать вывод) что уровень психического отражения, выявляемый семантическим дифференциалом, близок по своим качественным характеристикам уровню мифологического сознания и фрейдовского «предсознательного».

При геометрическом представлении семантического пространства категории-факторы выступают координатными осями n-мерного пространства (где мерность определяется числом независимых факторов), а значения объектов задаются как координатные точки внутри него. Нагрузка объекта по каждому из выделенных факторов определяется как среднее арифметическое оценок объекта по шкалам, входящим в фактор.

Как полагает Осгуд, метод семантического дифференциала позволяет измерить так называемое коннотативное значение - те состояния, которые следуют за восприятием символа-раздражителя и необходимо предшествуют осмысленным операциям с символами. Коннотация в языкознании обозначает дополнительное, сопутствующее значение языковой единицы или категории, хотя точного определения не существует. По мнению А.Р. Лурия коннотативное значение соответствует ассоциативному значению. Комплексы ассоциативных значений, непроизвольно проявляющихся при восприятии слова, составляют семантическое поле и определяют коннотативное значение слова. Ч. Осгуд под коннотативным значением слова понимал «те состояния, которые следуют за восприятием слова - раздражителя и необходимо предшествуют осмысленным операциям с символами. Эти значения проявляются в форме «аффективно-чувственных тонов».

Именно аффективно-чувственная окраска выступает для большинства исследователей основанием для определения коннотативного значения слова. «Как представляется, отношение денотативного и коннотативного во многом тождественно отношению объективного и субъективного. Если испытуемый оценивает стол по шкалам большой - маленький или устойчивый - неустойчивый, то мы получим денотативную оценку, объективно характеризующую стол, но ничего не говорящую об испытуемом, о его субъективном восприятии стола. Если же стол, в соответствии с методом семантического дифференциала, будет оцениваться по шкалам сладкий - кислый или активный - пассивный, то мы ничего не узнаем о столе, но выясним, как относится к нему испытуемый. В первом случае сочетание оцениваемого объекта и оценочной шкалы денотативно и буквально, во втором - коннотативно и метафорично» (Эткинд, 1979. С. 19).

По мнению В.Ф. Петренко понятие «коннотативное значение» можно считать близким понятию «личностный смысл», и др., характеризующим субъективный, индивидуальный, ценностный аспект отражения, в отличие от объективного. Коннотативные значения являются соответствующими не всегда осознаваемым смысловым образованиям, опосредующим субъективное восприятие реальности. Это становится возможным при оценке объектов именно по «метафорическим», неспецифическим шкалам.

В исследованиях Осгуда строилось семантическое пространство на базе шкалирования понятий из различных понятийных классов (например: обман, Бог, ураган, скука, перо, озеро и пр.) В качестве шкал использовался набор антонимичных прилагательных типа «красное - зеленое», «большое - маленькое», «сильное - слабое», «подвижное - неподвижное» и пр. В результате факторизации полученных матриц было получено три основных фактора, интерпретированных как «оценка», «сила» и «активность». В дальнейшем была подтверждена универсальность выделенных структур, которые, как оказалось, характеризуют структуру сознания человека, не зависимо от его культурной, профессиональной, половой, возрастной принадлежности. Это означает, что при всем многообразии индивидуального образа мира, семантические связи между различными шкалами остаются не неизменными, и если кто-то оценивает скуку как «зеленую», то она скорее всего будет для него «холодной» и «медленной». Но если скука воспринимается как «красная», то она с большой вероятностью будет и «горячей» и «подвижной».

А.М. Эткинд, опираясь на результаты проведения семантического дифференциала в различных языковых группах предложил собственное объяснение психологического смысла факторов «силы» и «активности».Сравнивая наборы шкал, входящих в данные факторы, он (делает вывод о том) обращает внимание на то, что «... один из факторов семантического дифференциала адресован к представлению испытуемого о собственном пространстве объекта, а другой - к представлению о собственном времени объекта» (Эткинд, 1979. С. 24). Как считает автор, шкалы факторов «сила» и «активность» вербально воплощают глубинную форму существования смысла - образную. Эмоциональное отношение к объекту проявляется в особенностях его образного отражения. «Психический образ всегда отражение каких-то свойств реальности; только из них может складываться его чувственная ткань... В сенсорике не существует особой «эмоциональной» модальности, нет ее и в процессах более высокого уровня. Материал эмоционального переживания складывается из тех же интеро - и экстероцептивных компонентов, что и материал когнитивного образа» (Эткинд, 1979. С. 25). Признаки, составляющие шкалы семантического дифференциала - горячий - холодный, напряженный - расслабленный, красный - зеленый являются не описанием реальности, но метафорическим выражением состояний и отношений субъекта. «Итак, психологическим субстратом «аффективного значения» и «личностного смысла» оказывается система сенсорных метафор разной степени обобщенности. Эмоциональное отношение к объекту переживается как система деформаций его отражения в психике. В разнообразных дополнениях и искажениях когнитивного образа кодируется эмоционально-оценочное отношение к его объекту. Вербальными обозначениями некоторых элементов этого кода и являются, по-видимому, шкалы семантического дифференциала» (Эткинд, 1979. С. 25).

Идентичность структур семантического пространства для различных испытуемых делает возможным построение группового семантического пространства, отражающего семантические структуры коллективного обыденного сознания.

В дальнейших исследованиях, например, работе Бантлера и Лавойе, при использовании более широких наборов шкал и понятий для оценки удалось выделить такие факторы как «плотность», «упорядоченность», «реальность» и «обычность». На материале русской лексике В.Ф. Петренко были получены факторы: «оценка», «активность», «упорядоченность», «сложность», «сила» и «комфортность», куда вошли преимущественно понятия, обозначающие психические состояния.

Особую прелесть методике Осгуда придает то, что стандартного, пригодного для любого набора стимулов варианта Семантического дифференциала не существует, и исследователь создает набор стимулов и шкал заново, в соответствии с задачами исследования.

Методика Осгуда имеет различные модификации. Например, вместо вербальных антонимов были использованы невербальные, когда шкалы были задавались парой визуальных стимулов типа: черный круг - белый круг, прямая линия - ломанная, стрелка, направленная вверх - стрелка, направленная вниз и пр. Результаты эксперимента показали значительную согласованность оценок испытуемых как внутри каждой языковой группы, так и между группами. По мнению Осгуда это доказывает высокую степень универсальности, с которой визуальные альтернативы воспринимаются как соответствующие эквивалентам слов и подтверждает гипотезу об универсальности факторных структур коннотативных значений.

В исследованиях В.Ф. Петренко невербальные шкалы задавались репродукциями рисунков М. Чюрлениса, а объектами для оценки - 20 понятий типа «тишина», «тяжесть», «холод», «красота» и пр . В результате были выделены два осгудовских фактора - «Активность» и «Оценка» и фактор, получивший название «Конкретность» или «Вещественность», что можно считать свидетельством относительно устойчивого характера данной структуры, не зависимого от особенностей предъявляемых признаков.

Многочисленные варианты семантического дифференциала связаны с построением частных семантических пространств, относящихся к отдельным содержательным областям, например, восприятию людей, сказочных героев, марок автомобилей, политических лидеров и пр. И хотя они не могут считаться вариантом семантического дифференциала в чистом виде, однако действуют они по тому же принципу, а полученные результаты дают интересные сведения о субъективных смысловых структурах сознания.

Одним из значимых вариантов семантического дифференциала является личностный семантический дифференциал, позволяющий реконструировать личностные семантические пространства. «Личностное семантическое пространство - это координатная система, в которой точками изображаются отдельные термины личностных черт, а координатные оси репрезентируют так называемые «личностные факторы». Тем самым личностное семантическое пространство моделирует семантику личностных черт в покомпонентном, пофакторном разложении и визуализирует это многофакторное (профильное) представление личностной черты через проекции соответствующих точек на координатной оси» (Шмелев, 1994. С. 6).

При большом разнообразии работ и конкретных результатов можно выделить некоторые устойчивые закономерности. Так, А.Г. Шмелев отмечает, что в исследованиях, использующий матрицы, включающие не более нескольких десятков униполярных или биполярных шкал были получены устойчивые интерпретации именно двух главных осей, причем и на материале суждений о семантическом сходстве слов, и на материале атрибуции черт реальным людям. Эта устойчивость факторов описаний, самоописаний и оценок сходств слов послужила даже выдвижению гипотез в духе лингвистического детерминизма: структура значений естественного языка детерминирует структуру поведения человека (D`Andrade, 1965).

«Первая ось репрезентирует моральную оценку (дружественность - враждебность, социально-одобряемое поведение, аффектотиминость и т.п.), вторая ось - деятельностную, прагматическую оценку (у разных авторов иногда сливаются, иногда дифференцируются «интеллектуальная» и «прагматическая» оценка, у Лири на этом месте мы находим межличностную доминантность, но так или иначе сюда относятся качества, предопределяющие способность к деловому лидерству)» (Шмелев, 1994. С. 90).

В работе финского психолога Й Куусена при использовании личностного семантического дифференциала получен следующий результат. Когда в матрице шкал присутствовали общеконнотативные шкалы, не связанные со спецификой человеческого поведения (горячий - холодный, тяжелый - легкий и т.п. - всего 12 известных осгудовских пар), то в результате факторного анализа универсальные факторы «Оценки», «Силы», «Активности» объясняли до 90 процентов совокупной дисперсии результутов. Но когда в матрице интеркорреляции исследователь оставлял только специфические для личностного лексикона шкалы (общительный - замкнутый, рациональный - эмоциональный и пр.), а общеконнотативные исключались, то факторный анализ выделял 5 факторов деннотативного (предметно-специфичного) содержания: уникальность, доминирование, общительность, твердость, рациональность. А.Г. Шмелев следующим образом комментирует полученные данные: «Можно думать, что в сознании человека одновременно функционируют две категориальные системы разного уровня, результаты «срабатывания» которых особым образом взаимодействуют - аффективно - оценочнаая система (В.Ф. Петренко окрестил эту систему названием «глубинная») и предметно-категориальная» (Шмелев, 1994. С. 92). В работе 1983 года Шмелев связал работу первой репрезентативной системы с функцией аффективно-энергетической, тонической регуляции психической деятельности, а работу второй системы - с функцией операционально-поведенческой, физической регуляции (построением конкретных алгоритмов (построением конкретных алгоритмов поведения).

Таким образом, отмечает Шмелев, одни и те же термины имеют два разных одновременно существующих компонента в своей семантике - коннотативный и денотативный. Дин Пибоди назвал эти компоненты «оценочным» и «описательным». Объединение этих двух параметров в едином семантическом поле дает четырехполюсную модель личностных черт. Согласно исследованиям Д. Пибоди все личностные прилагательные содержат дескриптивный компонент содержания (описание конкретного качества) и оценочный. Например, прилагательное «скупой» включает в себя указание на определенную черту характера, касающуюся отношения к собственности и неодобрительную оценку, а прилагательное «бережливый» или «экономный» указывает на сходную личностную особенность с положительной оценкой. Из таких нагруженных эмоциональной оценкой противоположных суждений Пибоди собирал смысловые пары по типу «если, то»: «если скромный, то, скорее всего, щедрый», т.е. если положительно оцененный по одной шкале, то положительно оцененный и по другой. Из двух житейских биполярных конструктов, отличающихся друг от друга противоположной направленностью оценочного компонента, можно составить один научный конструкт, если разместить их по схеме четырехполюсной модели, например «скромный - претенциозный» - «скупой - щедрый».

А.Г. Шмелев (1994), анализируя подход Пибоди, предлагает собственную интерпретацию данного факта, соотнесенную с линейной моделью «золотой середины» в духе Аристотеля. Согласно его модели «два оценочно позитивных термина помещаются на линейном континууме ближе к центру - к «золотой середине», в то время как два оценочно негативных термина помещаются на полюсе единой оси - как некие «крайности», указывающие на дезадаптивное поведение» (Шмелев, 1994. С. 93).

Рисунок 1

легкомысленный веселый серьезный угрюмый

---------------------------------------------------------------------------------------------------

Этой модели Шмелев дает название «четырехпозиционной». Положительная или отрицательная оценка качества зависит от уровня адаптивности поведения. Крайняя выраженность качества является дезадаптивной и оценивается отрицательно, а положительно оценивается средний уровень. Эта особенность обыденного сознания близка, как отмечает А. Г. Шмелев, существующему в психодиагностике представлению, что крайняя выраженность черт, так называемая «акцентуированность» ведет к дезадаптивному поведению по механизму категориальных ошибок (Шмелева, 1994. С. 94). Однако адаптивность выраженности той или иной черты является не абсолютной, а относительной и зависит, в частности, от типа сред, в которых действует индивид. Так, например, «в средах с высоким риском негативных последствий более адаптивным оказывается поведение «серьезного» индивида, а в средах с низким риском - поведение «веселого» индивида. ... поэтому в ситуации низкого риска у нас скорее актуализируется категориальная оппозиция (личностный конструкт) «веселый - угрюмый»: «идеальная точка смещается в сторону дескриптивного полюса «высокий оптимизм» и актуализируется локальная векторная модель с ориентацией вектора оценки в сторону веселости» (Шмелев, 1994. С. 94).

Материал, представленный в нашей работе (Улыбина, 1998) позволяет, учитывая расположение объектов в семантическом пространстве факторов «Адаптивность» и «Этноцентризм», выделить несколько иной смысловой оттенок в отмеченной особенности обыденного сознания и дать ему теоретическое объяснение.

Области семантического пространства, в большей степени заполненные шкалами, соответствуют образу «правильного мира», а слабо заполненные - образу неправильного. При таком распределении наибольшее количество средств описания (шкал-признаков) имеют смысловые области, соединяющие в себе 1. качества успешной адаптации, приспособленности, прагматизма и положительной оценки, связанной с этноцентризмом, либо 2. качества неудачной адаптации и отрицательной моральной оценки. Полученная в результате картина соответствует представлению о гармоничном, непротиворечивом, простом мире, в котором «хорошие» являются одновременно сильными, активными, твердыми и опытными, а «плохие» - зависимыми, слабыми и хаотичными.

В наполненных признаками (во внутренне однозначных) семантических зонах во располагаются образы «мама», «я через 15 лет», «папа», «друг», «подруга», «идеальный мужчина», «идеальная женщина» - воспринимающиеся в целом как хорошие и успешные. В противоположной части семантического пространства располагается область анти-идеалов - там во всех случаях располагается образ «человека, который не нравится», «человека, который не похож на меня» и «типичного представителя нашего общества». Эти образы воспринимаются как плохие и слабые.

Гармоничному и стабильному миру, в котором располагаются образы идеальных и анти-идеальных объектов в наибольшей степени противостоят образы «я в детстве» и «человек, достигший успеха». Образ «я в детстве» находятся в области семантического пространства, сочетающего признаки хороших, но слабых - наивных и зависимых, вызывающих жалость. Эта область может считаться специфически детской и женской - во всех выборках в ней расположены образы ребенка, себя в детстве и, в женских выборках, - «я», а в мужских - «идеальная женщина». При всей стереотипности такого представления о детях и женщинах эти образы являются более сложными и потенциально изменчивыми, чем идеальные и анти-идеальные образы.

Образ человека, достигшего успеха расположен в относительно «пустой» семантической области, соединяющей признаки «плохого, чужого» и «адаптированного». Для «простого», «гармоничного» мира такого соединения как бы не может быть, для него недостаточно средств описания.

Выявленная тенденция представляется на данном уровне исследования достаточно толерантной к изменению набора шкал. При раздельной факторизации коннотативных и денотативных шкал (метафорических и неметафорических) общий смысл выделяемых факторов и размещение ролей по факторам полностью сохраняется, что так же может служить подтверждением архаичности и до - языковой локализации смысла факторов.

Полученные данные согласуются с имеющимися сведениями о негативном отношении к «карьеристам» (А.Г. Шмелев), свойственном российской выборке. Однако аналогичное отношение к карьеристам, деловым людям и т.п. образам выявлено в исследованиях В.Ф. Петренко и Л.Д. Сурманидзе на грузинской выборке, А. Закирова на материале киргизской выборки. Х. Диттмар отмечает свойственное английским и американским испытуемым восприятие богатых как более холодных и эгоистичных, что не позволяет говорить о национальном своеобразии отмеченного феномена.

Можно предложить следующее объяснение полученным фактам. С позиций психоанализа они выглядят как закономерное проявление архаических уровней психики, связанных с доминированием родового (массового) сознания над индивидуальным (личностным). В значимости категории этноцентризма и отрицательной оценке по ней образа успешного человека отразилось противоречие ценностей вида, выраженных в инстинктах Оно - либидо и мортидо, и ценностей индивида, выраженных в Эго. Стремление к слиянию с другими, производству потомства и стремление к смерти, направлены на сохранение жизни вида вообще - размножение и последующее устранение индивидуальной особи. У человека инстинктам Оно противостоит сознательное Эго, производное культуры, утверждающей ценность отдельного существа, ценность не только видовой, но и индивидуальной жизни. Эго пытается управлять инстинктивными импульсами, направить часть любви, энергии Эроса на самого себя, а часть стремления к смерти, Танатоса - на внешние объекты. Проявление видовых инстинктов требует объединения с себе подобными, утверждения ценности своей группы и негативного, настороженного отношения к тем, кто отличается от всех, в том числе, к успешным особям. А интересы индивида требуют личного развития, успеха и выделения из массы, что неизбежно приводит к столкновениям с интересами группы. Индивидуальный успех в этом контексте воспринимается как связанный с большей межличностной дистанцией, несущий потенциальную угрозу единству «мы».

Дополнительный аспект отмеченного явления может быть выделен при опоре на описанный В.А. Петровским феномен надситуативной активности, заключающийся в стремлении к надситуативному риску, в побудительной силе опасного, требующего дополнительных усилий и чреватого провалом поведения. В.А. Петровский видит в этих феноменах наиболее общую модель развития личности. Личность развивается, преодолевая себя в ситуации с неопределенным прогнозом. Неадаптивная активность и есть форма становления и существования субъектности (Петровский В.А., 1996). Полученные результаты позволяют увидеть связь идеи развития личности как проявления неадаптивной, надситуативной активности с отмеченными ранее особенностями модели черт личности, существующей в обыденном сознании. Согласно данным А.Г. Шмелева именно неадаптивное поведение, слишком сильная, выходящая за пределы «золотой середины» выраженность любых личностных качеств оценивается обыденным сознанием неодобрительно. Действительно, любое «слишком» нарушает стабильность и представляет угрозу для сложившейся системы отношений. А значит «слишком» сильный, умный, приспособленный так же воспринимается, как представляющий угрозу.

А.Г. Шмелев с сотрудниками (Шмелев, Похилько, Козловская - Тельнова, 1991) на основе использования большого количества личностных прилагательных русского языка (1650 слов) выделил 15 основных факторов личностного семантического дифференциала. Это исследование представляет собой наиболее объемную работу, проведенную на базе русской лексики. Полученные факторы сгруппированы авторами в следующие содержательные группы:

1. Факторы морально-нравственного облика личности. Сюда входят факторы 1. Нравственное чувство «добрый - злой». 8. Праведность «правдивый - лживый». 14. Деликатность: «тактичный - грубый».

2. Факторы интеллектуального развития и духовной сферы. 2. Интеллект «умный - глупый». 7. Зрелость « реалистичный - мечтательный». 15. Уникальность: «одаренный - обыкновенный».

3. Факторы эмоционально-волевой регуляции поведения. 3. Актуальная энергия «активный - пассивный». 4. Рациональный самоконтроль «организованный - разбросанный». 5. Потенциальной энергии «сильный - слабый».

4. факторы нервно-психического здоровья и комфорта. 6. Психопатизация «вспыльчивый - спокойный». 12 Невротизация «напряженный - безмятежный».

5. Факторы социального поведения 9. Доминантность «подчиняющийся - подчиняющий», 11. Новаторство «радикал - консерватор».

6. Факторы самоотношения и самоподачи. 10. Демонстративность «избалованный - непритязательный». 13. Самомнение «самолюбивый - скромный» (Шмелев, Похилько, Козловская - Тельнова, 1991 С. 35 - 36).

В работе А.Г. Шмелева (1979) сопоставлялись особенности индивидуального семантического пространства испытуемых (студентов) с тем, как их воспринимают товарищи по группе. Была обнаружена существенная связь между этими параметрами. Испытуемые, воспринимающиеся как честолюбивые строили семантическое пространство с опорой на мощный фактор «Социального динамизма», а семантическое пространство добрых, тонких и ранимых испытуемых сильно поляризовало лексику по фактору «Альтруизм». Эти исследования показывают, что смысловые установки человека определяют специфику проводимой им категоризации.

А.Г. Шмелев на основе анализа многочисленных экспериментальных работ с применением большого количества шкал, стимулов и привлечением огромного количества испытуемых отмечает многослойность субъективной семантики и трудности ее «расслоения». Так, на больших массивах испытуемых в структуре шкал «Личностного семантического дифференциала» до вращения устойчиво появляется в качестве трех факторов ортогональная система «Оценка», «Сила», «Активность» (EPA), а после вращения по критерию варимакс - большая пятерка факторов, известная как В5 (Дружелюбие, Сознательность, Экстраверсия, Нейротизм, Интеллектуальность). «Можно называть факторы В5 принадлежащими к тому сравнительно поверхностному слою опыта, который отражает универсалии межиндивидуального взаимодействия и общения между людьми в любом социуме (независимо от языковой культуры). В социуме люди оценивают друг друга, а не занимаются безоценочной перцепцией. При этом каждый фактор можно интерпретировать как определенный критерий оценки» (Шмелев, 2000. С. 37 -38). Тот слой сознания, который описывается В5, тесно связан с социальной детерминацией и нормативно-предметной логикой. Но под этим слоем социально-нормативных универсалий сознания лежит более глубокий слой досоциальной эмоционально-перцептивной психики, описываемый глубинными факторами Оценки, Силы, Активности, который сосуществует с поверхностным слоем. «Это слой зоологически-детерминированной психики. В этом слое внешний объект отражается в виде эмоционально-нерасчлененного единства объективных сенсорных признаков и реакций на него самого субъекта. ... Назовем этот слой несколько условно «подсознанием» (вовсе не претендуя на то, чтобы ставить точку в дискуссии между различными терминологическими традициями в концептуализации бессознательного)» (Шмелев, 2000. С. 38).

В исследовании В.В. Столина и М. Кальвиньо параметр категоризации анализировался в связи с мотивационной организацией личности испытуемых. Была разработана методика, включающая проективную методику ТАТ и психосемантический подход, представленный шестифакторным вариантом семантического дифференциала. На основе рассказов испытуемых по картинкам ТАТ экспериментатор выделял личностные конструкты, присущие каждому испытуемому. Последующие шкалирование ключевых понятий и полюсов личностных конструктов, характеризующих эти понятия в сознании испытуемых выявило, что чем более значимо проявились эти мотивы в сознании испытуемых с проективной методикой, тем более полярные оценки по шкалам семантического дифференциала получали эти ключевые понятия и личностные конструкты.

На основе метода многомерного шкалирования, использованного в семантическом дифференциале, могут быть построены многочисленные психологические методики. Так, в качестве шкал могут выступать не только отдельные слова, но и целые высказывания, например, пословицы и поговорки, описания поведенческих актов и пр. В качестве объектов в этом случае используются социальные стереотипы (типа работяга, ханжа, идеальная женщина, новый русский), профессиональные и этнические стереотипы (футболист, бухгалтер, стюардесса, грузин, еврей, американец), ролевые позиции (например моя мать, человек, который нравится, человек, который вызывает жалость) и пр.

Анализируя варианты сочетания возможных форм репрезентации объектов и средств описания В.Ф. Петренко приводит следующую таблицу:

Параметры, по которым оцениваются объекты	Объекты семантического анализа в форме:
	вербального понятия	статичного образа	поведения
Вербальные шкалы, дескрипты, описания	1	2	3
образы (рисунки, портреты, цвета)	4	5	6
Действия, поведение	7	8	9

Наиболее распространенными являются варианты 1 группы, построенные на оценке вербальных объектов по вербальным шкалам. Это самые удобные в использовании методы. Группы последней строчки, 7,8,9 сложнее всего применять для экспериментального исследования сознания из-за сложности формализации оценок, предъявляемых испытуемым в виде действия или поведения. С некоторой натяжкой сюда можно было бы отнести метод сопряженных реакций, если просить испытуемых силой нажатия на ключ или на кнопку отмечать эмоциональную реакцию на предъявленные объекты. Или метод семантического радикала, если рассматривать в виде шкал непроизвольные физиологические реакции организма. О проведении подробных работ нам неизвестно. К сожалению, проведение таких исследований требует специальной аппаратуры и потому остается для нас пока проектом. В.Ф. Петренко справедливо отмечает, что в настоящее время эти методы являются прерогативой искусства. Действительно, сложно использовать реальные, развернутые поведенческие реакции в виде параметров оценки любого объекта в психологическом эксперименте.

Однако кроме этих трех вариантов остается достаточно много возможностей для использования метода семантического дифференциала в исследовании сознания.