6.5. Причины изменения языка

189

подчиняется звуковым законам, и тем, что объясняется аналогией и за­ имствованиями. Тем не менее, большинство исследований историчес­ кого развития языков следуют в этом отношении принципам младо­ грамматиков.

6.5. Причины изменения языка

Почему язык с течением времени меняется? На этот вопрос нет об­ щепринятого ответа. Имеется несколько гипотез относительно изменения языка, однако ни одна из них не объясняет всю совокупность фактов. Самое большее, что мы можем сделать, это перечислить и пояснить наиболее важные факторы, на которые обращают внимание лингвисты, пытаясь объяснить изменение языка.

При обсуждении этой проблемы обычно используют два типа раз­ личий: (а) различие между звуковыми изменениями, с одной стороны, и грамматическими и лексическими изменениями, с другой; (б) различие между внутренними и внешними факторами. Однако не следует преуве­ личивать каждое их этих различий, взятых по отдельности. Как мы уже видели, тезис младограмматиков о том, что звуковые изменения суще­ ственным образом отличаются от всех остальных изменений, является лишь частью правды. Даже такие более или менее физиологически объ­ яснимые процессы, как ассимиляция (полное или частичное уподобление двух соседних звуков по месту и способу образования — ср. итал. otto, notte и т. д. в табл. 5 раздела 6.3) или гаплология (выпадение одного из двух стоящих рядом похожих слогов, ср. др.-англ. *Engla-land 'страна англов' > England 'Англия'), тоже требуют объяснения с точки зрения более общих факторов, если предполагается, что они являются причиной постоян­ ных изменений звукового строя языка. Что же касается различия между внешними и внутренними факторами, основанного на абстрагировании собственно системы языка от культурных и социальных условий, в кото­ рых данная система используется, то это различие тоже в конечном счете оказывается недостаточным, так как коммуникативная функция языка, заключающаяся в соотнесении формы и значения в рамках данной язы­ ковой системы, соотносит также данную языковую систему с культурой

иобществом, которое она обслуживает.

Впредыдущем разделе уже были упомянуты два наиболее важных фактора изменения языка — аналогия и заимствование. На данном этапе мы уже можем определенно сказать, что многое из того, что младограмма­ тики объясняли через звуковые законы, является результатом совместного действия указанных двух факторов. Сами по себе звуковые законы ни­ чего не объясняют, они являются всего лишь констатацией того, что произошло в конкретном месте (точнее, в конкретном языковом сооб­ ществе) в определенный промежуток времени. Однако если посмотреть на данное звуковое изменение ретроспективно и в общем виде, оно мо­ жет показаться достаточно регулярным (в том смысле, как представляли себе регулярность младограмматики и их последователи). Тем не менее,

190 6. Изменение языка

наблюдения над звуковыми изменениями, происходящими в настоящее время, показывают, что они могут возникнуть в заимствованных словах и со временем распространиться по аналогии на другие слова.

Одним из показателей того, что язык изменяется, является процесс, называемый обычно гиперкоррекцией. Пример тому — распространение южноанглийского произношения гласного <и> в словах типа butter 'мас­ ло' (т. е. [и]. — Прим. перев.) на слова типа butcher в северных английских диалектах (где ранее произносилось [л]. — Прим. перев.), которые вос­ приняли (т.е. заимствовали) такое произношение этого класса слов (т.е.

с [и]. — Прим. перев.) из литературного языка. Звуковая гиперкоррек­ ция такого рода не отличается, по крайней мере по характеру влияния, от гиперкоррекции другого рода, которая повлияла на то, что носители южноанглийских диалектов, принадлежащие среднему классу и получив­

шие образование, говорят between you and I (вместо литературного between you and me. — Прим. перев.). Можно считать, что гиперкоррекция первого рода (но не второго) могла бы в конечном счете привести к тому, что можно описать, в общем виде и ретроспективно, как регулярное звуковое изменение.

Мы вовсе не имеем в виду, что таким образом можно объяснить все звуковые изменения. Мы должны также допускать возможность постепен­ ного и неощущаемого фонетического перехода в течении определенного времени во всех словах, где встречается данный звук. Суть нашего рас­ суждения заключается в том, что целый набор факторов может привести к одному и тому же конечному результату, а именно к тому, что обычно, по крайней мере в традиции младограмматиков, считается регулярным звуковым изменением и противопоставляется таким как будто бы нере­ гулярным явлениям, как изменение по аналогии и заимствования.

Лингвисты, настаивающие на различии между внутренними и внеш­ ними факторами — особенно те, которые следуют принципам структура­ лизма и функционализма (см. 7.2, 7.3) — склонны объяснять как можно большее число языковых изменений за счет внутренних факторов, осо­ бенно за счет постоянных перестроек, осуществляемых языком на своем пути от одного устойчивого (или почти устойчивого) состояния к другому. Одним из наиболее влиятельных сторонников такой точки зрения был французский лингвист Андре Мартине, который пытался объяснить изме­ нение языка, и в особенности звуковые изменения, основываясь на раз­ работанной им концепции саморегулирующихся семиотических систем, управляемых двумя дополнительными принципами — принципом эконо­ мии усилий и принципом коммуникативной ясности. Первый принцип (к которому можно отнести такие физиологически объяснимые явления, как уже упомянутые ранее ассимиляции и гаплологии, а также тенденцию сокращать формы с высокой степенью предсказуемости) влечет за собой уменьшение числа фонологических противопоставлений и одновремен­ ное увеличение значимости обоих принципов. Действие принципа эко­ номии усилий, однако, сдерживается необходимостью сохранять нужное количество фонологических противопоставлений для различения выска-

6.5. Причины изменения языка

191

зываний, которые в противном случае могли бы стать неразличимыми в тех акустических условиях, которые присущи устной форме языка. Данный принцип интуитивно вполне обоснован, и с его помощью мож­ но объяснить достаточно большое количество звуковых изменений. Тем не менее, он пока еще недостаточно убедительно продемонстрировал ту объяснительную силу, которую ему приписывают его сторонники.

Основной вклад, который внесли в развитие исторической лингви­ стики структуралисты и функционалисты, происходит из их настойчивого утверждения о том, что каждое постулируемое в структуре языка изме­ нение должно быть оценено в терминах его следствий для системы

вцелом. Например, они показали, что разные переходы закона Гримма (или Великого передвижения гласных, которое имело место при переходе от среднеанглийского к ранненовоанглийскому языку) должны быть про­ анализированы вместе. Представители указанных направлений поставили также ряд интересных вопросов относительно цепных реакций, которые, как представляется, имели место в определенные периоды исторического

развития языков. Возьмем для примера закон Гримма. Верно ли, что по­ теря аспирации праиндоевропейскими звонкими аспирированными [*bh, *dh, *gh] стала причиной потери звонкости праиндоевропейскими звон­ кими неаспирированными смычными [*b, *d, *g], что в свою очередь вызвало спирантизацию праиндоевропейских глухих смычных [*р, *t, *k]? Или же сначала изменению подверглись праиндоевропейские глу­ хие смычные и тем самым инициировали весь этот процесс, вызывая переход соседнего ряда согласных на освободившееся место? Возможно, на эти вопросы нельзя ответить. Но структуралисты и функционалисты по крайней мере признают тот факт, что разные переходы, объединенные

взаконе Гримма, могут быть взаимосвязаны.

Заслугой структурализма можно также считать метод, который назы­ вается методом внутренней реконструкции (в противоположность сравни­ тельно-историческому методу). Этот метод базируется на представлении о том, что наблюдаемые на синхронном уровне отдельные закономер­ ности и асимметрии могут быть наследием того, что на более раннем этапе было вполне регулярным продуктивным процессом. Например, да­ же если бы у нас не было письменных памятников английского языка и материала для сравнения его с другими германскими языками, мы могли бы предположить, что относительная регулярность, наблюдаемая

всильных английских глаголах (ср. drive : drove : driven 'ехать, водить', ride : rode : ridden 'ехать верхом'; sing : sang : sung 'петь', ring : rang : rung

'звонить' и т.д.), является наследием древней, более регулярной системы глагольного словоизменения. Метод внутренней реконструкции является

внастоящее время признанным инструментом методики исторической лингвистики, который не раз подтвердил свою состоятельность.

Как мы увидим далее, генеративизм является наследием и отчасти своеобразной разновидностью структурализма. Для генеративизма харак­ терно представлять звуковые законы как результат добавления, упраздне­ ния и перегруппировки правил, определяющих языковую компетенцию

192	6. Изменение языка

носителя языка. Поскольку используемое в генеративизме противопоста­ вление языковой компетенции/использования языка в соссюрианском структурализме соответствует противопоставлению «язык/речь» (см. 7.2), вклад, который внесли в теорию и методологию исторической лингви­ стики генеративисты, можно рассматривать как уточнение и развитие структуралистской концепции языкового изменения. В обоих случаях предпочтение отдается тому, что считается внутренними факторами. Структуралистское понятие саморегуляции было заменено генеративистами на понятие реструктуризации правил и тенденции к упрощению языковой системы. Между этими двумя понятиями довольно трудно найти существенную разницу.

Тем не менее, одно различие между противопоставлением «языковая компетенция/использование языка» у Хомского и «язык/речь» у Соссюра все же существует. Оно заключается в том, что первое противопоста­ вление более удобно для психологической интерпретации, чем второе. Как мы увидим далее, в силу различных причин генеративисты уде­ ляли большое внимание проблеме усвоения языка детьми. Они особо подчеркивали тот факт, что когда ребенок начинает усваивать свой род­ ной язык, он не обучается правилам глубинного уровня, а выводит их из образцов соответствия между формой и значением, которые он слы­ шит в высказываниях, произнесенных другими людьми. То, что обычно считается ложной аналогией (например, стремление ребенка употреблять неправильную форму goed вместо went 'ушел'), генеративистами рассма­ тривается как часть более объемлющего процесса усвоения языка.

Генеративисты не были первыми, кто искал объяснение изменению языка в передаче языка от одного поколения к другому. Но генерати­ висты более внимательно, чем другие, посмотрели на процесс усвоения языка с учетом природы правил, которые требуются на определенных этапах этого процесса. Более того, они стали детально исследовать в пер­ вую очередь синтаксические, а не фонетические и морфологические изменения. До этого синтаксические изменения вообще почти не ис­ следовались, разве что время от времени и не систематически. Однако наиболее важно то, что генеративизм снабдил историческую лингвистику более точным представлением о формальных и содержательных универса­ лиях. В сопоставлении с универсалиями изменения, постулируемые для доисторических и незафиксированных этапов языка, могут быть оценены как более или менее вероятные.

Недостатком структурализма и генеративизма является то, что они уделяли недостаточное внимание синхронной вариативности языка как важному фактору языкового изменения. Помимо прочего, невнимание к синхронной вариативности породило псевдовопросы следующего ти­ па: Является ли изменение звуков внезапным или постепенным? lie зарождается изменение языка — в области языковой компетенции или в области использования языка? Относительно первого вопроса можно отметить следующее. Прошло вот уже более ста лет с того времени, как Иоганнес Шмидт подверг критике теорию объяснения родства языков

6.5. Причины изменения языка

193

спомощью родословного древа, которую так поддерживали младограм­ матики, и указал на то, что инновации любого рода, и в особенности звуковые изменения, могут распространяться от центра возникновения

кпериферии и, подобно волнам на озере, терять свою силу по мере продвижения. В последующие десятилетия лингвистами было обнару­ жено много языкового материала, в особенности в области романских языков, в пользу так называемой волновой теории родства языков, ко­ торая по крайней мере в целом ряде случаев объясняла многие факты лучше, чем это делала более ортодоксальная теория родословного древа,

сприсущей ей презумпцией о том, что расхождение родственных диалек­ тов происходит неожиданно и затем перерастает в длительный процесс. Как показали диалектологи, в противоположность представлению о том, что звуковые изменения происходят одновременно во всех словах, где есть соответствующие условия, изменение звука может сначала произой­ ти в одном или двух словах и затем распространиться на другие слова и, в процессе коммуникации, на другие регионы. Если все именно так

ипроисходит, становится ясно, что вопрос о том, является ли изменение звуков постепенным или внезапным, теряет свой смысл. А поскольку отдельные индивиды также могут употреблять вариативные формы, коле­ блясь между более старой и более новой формой, то же самое происходит

ис вопросом о том, где зарождается изменение языка: в области языковой компетенции или в области использования языка.

Как показали недавние социолингвистические исследования, то, что верно относительно географического взаимовлияния фонетических, грамматических и лексических вариантов, в равной степени верно и по от­ ношению к их взаимовлиянию в различных социальных группах одного

итого же языкового сообщества. Таким образом, становится ясно, что социальные факторы (подобно тем, что будут рассматриваться в главе 9) играют более важную роль в изменении языка, чем это осознавалось ранее. В конце концов, степень языкового взаимовлияния людей, живу­ щих в одном и том же регионе, ограничена не только географическими или даже политическими границами. Различие диалектов по социальным группам может быть столь же четким, как и различие по географиче­ ским областям. С другой стороны, при заданных социальных условиях (нарушения традиционной социальной структуры общества, подражание формам и выражениям, используемым правящими классами и т.д.) диа­ лект одной социальной группы может измениться под влиянием диалекта другой социальной группы. Действительно, сейчас уже принято считать, что такие явления, как билингвизм и диглоссия на одной территории, или даже пиджинизация и креолизация, могли сыграть более решающую роль

вформировании языковых семей, чем это считалось ранее (см. 9.3, 9.4).

Мы начали данный раздел вопросом: Почему язык с течением време­ ни изменяется? Вывод, к которому мы приходим, является повторением того, что было сказано выше (см. 2.5): тезис о всеобщем характере и не­ прерывности процесса изменения языка не кажется таким абсурдным, если признать, что многое из того, что в общих чертах описывается как