Материалы к биографии в документах личного происхождения

 Материалы к биографии

 Упоминания О.Э. Мандельштама в дневниках, мемуарах и переписке современников

1. Из письма Прасковьи Ивановны Архангельской – Александру Григорьевичу Архангельскому. РГАЛИ. Ф.З. оп.1. Д. 48. Л.3-3об.

<Петроград, 12 января 1917 г.>

<12 января 1914 г.

< …> Да еще уделила не много < денег - П.Н.> на лекцию Чуков­ ского < Г.Чулкова -?> "Пробуждаемся мы или нет!!" После лекции будет диспут под председательством Батюшкова, при участии К.А.Вогака, С.М.Городецкого, Н.С.Гумилева, Н.И.Кульбина, О.Э.Мандельштама, В.Э. Мейерхольда, Д.С.Мережковского, М.П.Неведомского, В.А.Пяста, В.Н.Соловьева, В.Б.Шкловского и П.Е.Щеголева. Лекция 16 января < …>

Ср.: Текст и контекст: В Тенишевском училище – 16.1.1914 - лекция Г.Чулкова "Пробуждаемся мы, мертвецы, или нет". В прениях Гумилев, Городецкий и О.М. "ломали копья в защиту акмеизма" (День, 17 янв.).

2. В. А. Пяст (Пестовский). Письма к н. Н. Грин. 1934. Автографы. Ф.127 (а.С. Грин). Оп. 2. Д. 65. Л.8-11 (с об.). 8 л.

В апреле или марте 1934 года Пяста перевели в Одессу. Здесь он узнал об аресте в Москве Мандельштама, и нет сомнений, что именно это событие он имел в виду, когда на эзоповом языке тех лет писал в Старый Крым:

Тексты:

Л.8-8об., 30.6.1934:

«Милая Нина Николаевна!

Прежде чем ездить через Одессу по побережью милого Черного моря, заезжайте-ка в Москву, там ждут Вас новости не очень-то приятного свойства, но, при Вашей отзывчивости, Вам приятнее было бы быть полезной Вашим заболевшим родным, чем оставаться в бездействии..."

Нина Николаевна, видимо, откликнулась телеграммой, ибо уже 3 июля Пяст пишет ей вновь:

Л.9-9об., 3.7.1934:

"Вы хотите знать адрес Александра Эмильевича? К сожалению, не знаю, узнать можно в адресном столе".

Л.10-10об., 7.7.1934:

В следующем письме (7 июля) уже Пяст спрашивает Нину Николаевну о Мандельштамах: "Напишите, когда Надюша будет иметь постоянный адрес, а то так посылать неловко. Как она-то здорова, и будет ли ездить она в Москву, а если нет, то почему? (Меня это интересует с точки зрения ее жилищной)".

Л.11-11об., 18.11.1934:

Видимо последняя фраза взорвала добрейшую Нину Николаевну, по-видимому, знавшую, что ее корреспондент, как и она сама, находил в Москве пристанище у своих общих друзей (с которыми Пяста, конечно же, связывало много больше, чем ее). И если избыточное эзопство и даже равнодушие к судьбе осужденного товарища и поэта она еще могла простить Владимиру Алексеевичу, тоже ведь поэту и тоже осужденному, то - на этом фоне! - какой бы то ни было "интерес" (или простое любопытство) показались ей - и в действительности являлись - недостойными и оскорбительными. Ощущений своих она видимо не сочла нужным скрывать, подтверждение чему мы находим в пястовском письме к ней от 18 ноября того же года:

"Дорогая Нина Николаевна!

Как-то недавно в старом "Всемирном следопыте" видел Ваш портрет, читал про ястребенка. Не знаю, почему Вы не исполнили обещания с посылкой остальных книг Александра Степановича? Получили ли Вы "Веселого попутчика" и "Корабли в Лиссе"? Я и этого не знаю, так как с самых тех пор, месяцев 5 (или 4) Вы мне ничего не писали. Или письмо не дошло.

Может быть, и даже, наверное, я заслужил это. Но все же даже когда и так - человеку предпочтительно, чтобы ставили точки над "i". Легче перенести.

Намек здесь, конечно, вы понимаете на что. На мои отношения не к Вам и не в Александру Степановичу,- о, нет,- к совсем другим, несчастным людям.

Но ведь легкомыслие (проявленное мною) - не злая воля. И потому, если можно, наказывайте меня крутенько, но все же не безвестностью.

<...> Ответьте же, может ли Н.Я. ездить в Москву? В.П.»