35 Корф м. А. Из записок // pc. 1899. № 11. С. 278. I

296 |

обычаях: русский монарх был поистине самодержавным и осуще­ствлял свою власть безраздельно, держа на расстоянии даже на­следника престола.

В 1870-е годы делается все более заметным различие в миро­воззрениях императора и цесаревича: если первый был откровен­ным западником, то наследнику с молодости были гораздо ближе славянофильские, или, скорее, националистические идеи. Возле него образуется свой кружок, явно оппозиционный по отношению к магистральной, реформаторской линии отцовского царствова­ния, самой заметной фигурой которого был кн. В. П. Мещерский. Александру II претила манера действий М. Н. Муравьева, к услу­гам которого он прибегал только в крайних случаях, наследник же относился к этому деятелю, исповедовавшему в политике лишь грубую силу и обрусение окраин, с большим пиететом. Отец под­держивал линию военного министра Д. А. Милютина в его преоб­разовании армии на всесословных началах, сын — газеты «Рус­ский мир» и «Гражданин», оппонировавшие милютинским рефор­мам. Первым крупным проявлением сопротивления наследника политике отца была твердо занятая им позиция в пользу военной помощи освободительной борьбе славян на Балканах. Считалось даже, что Александр II, сначала пытавшийся ограничиться лишь дипломатической и общественной поддержкой, уступил не внеш­неполитическим расчетам, а давлению семьи. Во время войны, в которой участвовали почти все взрослые мужчины императорской фамилии, наследник престола был назначен начальником Рущук-ского отряда и провел на фронте всю кампанию. Там в значитель­ной степени формировались его пристрастия и антипатии и к де­ятелям, и к странам, и к войне. С этого времени только, возможно и потому, что он превращается в зрелого человека, все заметнее становится двор наследника престола, а наследник уже всерьез принимает участие во всех ответственных совещаниях. Известно, что идея привлечения в 1880 г. военного деятеля с диктаторскими правами принадлежит именно ему. Конституционные проблемы в 1880—1881 гг. обсуждаются не только с его участием, но и в ко­миссии под его председательством. В отсутствие отца он остается хотя и не полновластным правителем (важные всеподданнейшие доклады отправляются вслед за Александром II), но все же лицом, замещающим императора. Роль наследника усиливается в 1879— 1881 гг., в момент острого кризиса и начавшихся покушений, быстрого старения отца и ухода его в частную жизнь. Придворный и чиновный мир все больше начинает оглядываться на наследника, связывая с ним свое будущее и будущее России. Большую роль начинают играть разногласия отца и сына в связи с морганатиче­ским браком императора.

297

В последние десятилетия перед падением дома Романовых мо­нархия в России все более превращалась в семейное правление с возраставшим влиянием императриц, великих князей и княгинь, претендовавших на участие в государственных делах. Истоки это­го семейного правления находятся во времени царствования Алек­сандра II. У Александра II было, как и у его отца, Николая I, три брата: Константин, Николай и Михаил. Два последних в момент воцарения Александра Николаевича еще только вступали в воз­раст совершеннолетия, зато великий князь Константин Николае­вич, хотя и был моложе брата на 8 лет, являлся уже вполне сло­жившимся человеком, хорошо образованным (чему способствовал его наставник Ф. П. Литке), умным и деятельным. Отец поставил его во главе морского ведомства, и его честолюбивые устремления на первых порах дальше усовершенствования русского военного флота не простирались. После воцарения Александр II остро по­чувствовал необходимость в новых, молодых и энергичных госу­дарственных деятелях, которым бы он доверял и которые бы раз­деляли его представления о преобразованиях. Сначала он поддер­жал действия Константина Николаевича по преобразованию флота, его строительству и перевооружению. Морское министер­ство стало как бы визитной карточкой нового царствования, обе­щанием широкого спектра реформ. В 1855—1862 гг. Константин Николаевич был поистине правой рукой императора, разделял с ним все заботы по преодолению кризиса. Он был для Александра II человеком, с которым можно было по-семейному, не боясь огла­ски, обсуждать государственные дела. Успехи главы морского ве­домства были вполне очевидны, и к нему потянулись либерально настроенные чиновники и общественные деятели, которых он уме­ло собирал в этом министерстве, ставшем своего рода питомником для выращивания кадров.

В 1857 г., осенью, Александр II, озабоченный разработкой от^-мены крепостного права и не имевший возможности вникать в крестьянское дело повседневно, вывел Константина Николаевича из узковедомственной сферы и назначил членом Секретного ко­митета по крестьянскому делу, чтобы активизировать его деятель­ность. Участие Константина Николаевича в крестьянской реформе все либеральные историографы «эмансипации» считали первосте­пенным. Великий князь показал, что способен справиться с круп­ным государственным делом и потому стал для Александра II по­мощником, к которому император прибегал в ответственных слу­чаях.³⁶ В 1862 г., когда горячей точкой стало Царство Польское, наместником туда был назначен Константин Николаевич, а после подавления восстания 1863 г., расправлялись с которым уже со­всем другие люди, Александр II назначил Константина Нико­лаевича на самый высший и ответственный в то время пост им­перии — председателя Государственного совета, доверив ему