Песнь о Роланде. Раннефранцузский текст.
В этом «бить и получать удары» видится расхождение с христианской доктриной о не сопротивлении злу силой, но сила лишь на первый взгляд выражена физическим усилием, она сакральна и символична. Агон в средние века символичен, проникнут не только борьбой внешней, с противниками и врагами, но и борьбой внутренней, своеобразной психомахией, о которой писал Пруденций, борьбой добра и зла в душе человека. В агоне достигается экзальтация воина, которая от звероподобия скандинавских берсерков, к закату средневековья, сравнима с религиозным экстазом. В этом экстатическом состоянии воин красив, он обретает «потаенную истину», погружается в «царство грез», и сражение, проходящее наяву, вдруг обретает второй план, как например битва воинства Амура с темными людскими пороками в «Романе Розы» Жана де Менга (3, с. 278).
Причастие воинов перед сражением.
Сражение для рыцаря основа сакрального бытия, когда поле боя превращается в храм Божий, звук рога в трубу ангела, сама битва «как последняя битва» абсолютного Добра и Зла. Символика этой битвы сопровождает рыцаря на всем пути – от рождения к смерти. Через обряд инициации, который де Кленшан возводит к германскому обычаю вручения меча, до погребальной тризны.
Посвящение в рыцари (1322-1326). Симоне Мартини (1284, Сиенна – 1344, Авиньон).
Интересно, что при посвящении рыцаря обряд, включающий в себя четыре элемента, а именно: исповедь и ночное бдение над оружием, причащение, вручение оружия и жест «colée», празднество, сопровождался именно «ударом». Де Кленшан вопрошает: откуда появился этот жест, получивший столь большое значение, что даже сам ритуал получил название от слова «посвящение» (adoubement), которое, будучи германского происхождения, переводится как «ударить»? При внимательном изучении этого вопроса исследователи дают ему пять возможных объяснений. Для одних термин «colée» – лишь форма договоренности. Он просто-напросто выражает согласие между уже имеющим звание рыцаря и новичком. Другие полагают, что в этом следует видеть некий ритуал напоминания: сила полученного удара заставит рыцаря на протяжении всей жизни помнить о данных им обещаниях… Некоторые полагают, что «paumée» не что иное, как последнее испытание силой: кто не выдержит удара, тот не достоин быть рыцарем. Некоторые историки, в свою очередь, считают возможным усмотреть в этом подлинный акт посвящения, возможно символизировавший пережиток старинного обмена кровью. Этим жестом рыцарь, проводивший церемонию, передавал свое звание в душу и тело посвящаемого. Наконец, один ученый, не лишенный воображения, а именно Гриоль, полагал, что этот удар символизировал собой отсечение головы, перемена которой подчеркивала изменение статуса и жизни оруженосца, ставшего рыцарем (4, с. 60–61). Подробная символика этого обряда содержится в поэме XIII в. «Ordene de chevalerie», в которой рассказывается как Юг, граф Тивернадский попав в плен к Саладину, по просьбе последнего проводит обряд посвящения его в рыцари.
Меч для ритуалов и церемоний. Св. Римская Империя.
Удар мечом, вводит человека в сакральное состояние, это первое и основное действие обряда посвящения. Удар включает в себя и проверку, как в кулачных боях, прежде чем допустить бойца на бой, спрашивали: «Держишь?», и когда он говорил: «Держу!» наносили мощный удар. Удар осуществляет связь с потусторонним миром, причем эта связь прямая. Ударом можно отогнать нечистую силу, можно призвать на помощь предков (хлопнув в ладони). Удар выступает и знаком агона. Через удар агон являет себя миру.
Под воздействием христианства агон глубже проникает в человече-скую природу. Та внешняя борьба между варварством и цивилизацией, между язычником и силами природы, между своими и чужими Богами и людьми, вдруг погружается внутрь души, рационализируется, становится своего рода психомахией, где олицетворения Добра и Зла, Души и Тела, Добродетелей и Пороков сражаются в человеческой душе. И брань внутренняя важнее внешней, даже более того, внешняя брань отражает внутреннее борение. В этом борении видится идеал поздней рыцарственности, в котором варварская сакральная одержимость битвой, кровью, славой и победой, уступают место (не без воздействия клерикального мировоззрения) своеобразной экзальтации, которая сопровождает воинскую доблесть и верность, как истинные добродетели средневекового рыцаря. Как в античности, центральным моментом аго-нальной культуры является схватка. В средневековье, она по своему акциональному составу мало отличается от античности. Подготовка к бою, поход или предприятие, перерастающее в скитание, бой, возвращение из похода.
