58.Особенности российского правосознания и российской правовой культуры.

Становление правовой культуры российского общества в современных условиях представляет собой достаточно пеструю картину. Действительность такова, что не проходит и дня, когда средства массовой информации не рассказали бы о юридическом беспределе, правовом нигилизме или правовом бескультурье, так активно процветающем в обществе. Хотя, чтобы быть объективными, нельзя не отметить и наметившиеся положительные моменты.

Российское правосознание, в особенности это касается так называемого массового правосознания, является, с одной стороны, неразвитым по сравнению с западными цивилизациями, а с другой – характеризуется как расположенное на полюсах нигилизма или идеализма в оценке роли и статуса права. Можно выделить такие формы деформации правосознания россиян на современном этапе как:

Первой формой деформации правового сознания является, правовой нигилизм - «определенная форма общественного состояния, отражающая политические и национально-исторические особенности общества. Степень правового нигилизма является своего рода показателем здоровья общества и государства, в которых он проявляется»

Поэтому, правовой нигилизм рассматривается не только как правовая категория, но и как социально-психологическое явление, возникающее в результате оценки права или отдельных его норм людьми, социальными группами или даже всем обществом. Отметим, что в правовой идеологии он находит отражение в идеях и течениях, в правовой психологии – в различных установках, стереотипах, неверии в правовые идеалы, в юридической практике характеризуется различными аномалиями правового поведения или же вообще правовой пассивностью

59.Феноменологическая теория права.

Свое плодотворное дореволюционное развитие русская правовая мысль закончила на феноменологической концепции права, одним из видных представителей которой был в те годы Н.Н. Алексеев (1879 – 1964). Его основные труды по правоведению вышли в переломные революционные годы, а затем - в эмиграции.[6]

Н.Н.Алексеев, бесспорно, входит в плеяду выдающихся русских юристов, внесших заметных вклад в развитие теоретических представлений о праве. Спецификой его правопонимания является взгляд на право как на явление, имеющее свой собственный смысл, независимый от того или иного конкретного правового содержания, выражающего определенную политическую волю, идеологический принцип или практику сложившихся общественных отношений. В этом контексте феноменологическая концепция права противостоит как юридической догматике, так и естественно-правовой школе или социологическому направлению в правоведении. При этом важно отметить, что феноменологическая составляющая теории права Алексеева не представляет собой голое заимствование из немецкой философии (впервые разработавшей феноменологический метод), а является результатом творческого сплава достижений европейской философии с наработками русской философской мысли, с традиционными русскими духовными ценностями. (Подобный синтез характерен для русской философской и философско-правовой мысли, вспомним хотя бы славянофилов, достаточно радикально переработавших философию и Гегеля и Шеллинга).

Феноменологический подход к праву связан с критикой рационализма как самодостаточного метода познания правовой действительности. Рационализм сводит проблему познания права к проблеме определения его понятия. Понятие права, с этих позиций, является той целостностью, которая, как и всякое целое, имеет логическое первенство перед единичным и отдельным. Основной прием, который, по мнению Н.Н.Алексеева, использует при этом рационализм, есть смягченный вариант гегелевской диалектики, которая исходит из рациональной связи всего со всем. Невозможно с этой точки зрения определить какое-либо понятие само по себе. Определение есть выяснение соотношения с "другим" и может быть сделано по различию с этим "другим". Такой метод, по Алексееву, основан на предположении, что вся сумма познания представляет собой как бы замкнутый круг. "Двигаясь по окружности в любом направлении, проходя последовательно ее точки, неизбежно приходишь к исходной точке. Если же познание наше не есть замкнутый круг, то ссылки на "другое" не дают никакой твердой уверенности, что мы приближаемся к исходной точке, к определению неизвестного. Напротив, при некоторых условиях мы можем при таком движении постепенно удаляться от исходной точки. И далее, если даже предположить, что направление ссылок выбрано удачно, что движение происходит путем приближения к искомому, то все же избрание такого пути, помимо того, что оно совершенно случайно, предполагает предварительное знание "другого", обладание понятием о нем. Таким образом, трудности, заключающиеся в вопросе о первоначальном определении искомого, только отодвигаются. Предположим, что Х не есть В. Но откуда же известно это В? Определить его можно опять таки ссылками на новое "другое", на С. Но это последнее опять является неизвестным, снова требует новых ссылок. Если знание наше не есть замкнутый круг, поставленный вопрос или приводит нас к необходимости признать, что проблема конечного определения неразрешима, так как ведет в бесконечность, или же мы наталкиваемся на некоторую последнюю данность, которую уже нужно принять как неопределимую, которую надо просто утвердить или описать".[7] Из этого и исходит феноменологический подход к праву. Представители данного направления полагают, что существуют содержания чисто идеального характера данные нам в непосредственном содержании как даны, например, дома и деревья. "Не понятие с необходимыми его излучениями, а различные данные объективно структуры предмета - вот что составляет отправную точку и принцип этой теории