Тема войны в литературе 1960-х годов и её эволюция

1. «Панорамный» роман, его жанровые особенности и концепция войны. К. Симонов, В. Гроссман.

2. Герой «окопной» прозы, принципы изображения войны, особенности авторской позиции. Бакланов, Быков, Воробьёв.

Тема ВОВ во многом была показателем перемен в общественном сознании, как складывается мирочувствование современного писателя.

1ый цикл – роман В. Некрасова «В окопах Сталинграда»; повесть Казакевича «Звезда»; Пановой «Спутники».

Продолжение традиции Твардовского, взгляд очевидца, требование правды.

2ое направление – официальное, изображение войны как пути к победе. Романы Симонова.

В силу жёсткой цензуры, произведения о войне печатались мало.

К концу 50-х – началу 60-х годов – повторный военный цикл или «вторая волна» военной прозы. Он нёс в себе независимые от первого цикла темы, идеи и образы.

В начале 60-х годов почти все темы были дискуссионными.

«Повторный» военный цикл начинается активной полемикой – «Правда века» и «Правда факта» – как изображать войну?

«Правда века» – рассматривать войну как событие среди других событий. Торжество одной социально-политической идеи над другой. Тема смерти уходит на второй план.

«Правда факта» – рассматривать войну с позиции отдельного солдата, для которого каждый бой мог стать последним.

С точки зрения участников дискуссии, первая позиция вела к историческому беспамятству, вторая – «Никто не забыт, ничто не забыто» (слова О. Бергольц).

Решалась более важная задача – каково отношение к человеку в войне?

Журнал «Новый мир» принял в дискуссии активное участие, печатал произведения о человеке на войне, воспоминания военноначальников. Журнал «Октябрь» и «Знамя» занимали другую позицию.

В середине 60-х годов сложились два жанровых потока:

I. «Панорамный» роман, сначала его называли социально-исторический роман о войне.

«Панорамный» от киношной практики, обозначает физическую точку зрения на события, наблюдение с командного пункта, генштаба.

Сложилось как чёткое жанровое образование:

1) излагает «биографию» войны, война – его главный герой => посвящается крупнейшим битвам ВОВ (оборона Москвы, Сталинграда). «Живые и мёртвые» Симонова, «Горячий снег» Бондарева. Изображаются герои и события, которые имели непосредственное отношение к центральным событиям, как и в производственном романе.

2) сочетание исторического материала и художественного вымысла. Одно из действующих лиц обычно Сталин, иногда Гитлер, крупные советские военноначальники (Ворошилов, Жуков, Рокоссовский). Автор стремится не исказить самого исторического события. Задача художественного вымысла – исторические факты сделать более простыми и понятными. Вымышленные персонажи изображаются также как, например, в орнаментарной прозе.

3) антагонистический конфликт очень чётко разделяет на единомышленников и врагов (наследие орнаментарной прозы). Отчётливо социальный характер конфликта, это не личностные столкновения на бытовой почве.

4) «панорамный» роман обычно многофигурен – большое число действующих лиц, что отражает массовость события, роман иллюстрирует масштабность исторических испытаний, которые выпали на долю государства.

Сюжетные особенности: главная ценность, которую защищают все герои – это государство. Потеря близких – второстепенная ценность. Это потому, что перед нами – антагонистические конфликты, предлагают победу одной идеи над другой. «Панорамный» роман – наиболее последовательное продолжение развития нормативов советской литературы. В «орнаментарной» прозе главное – революция, в «панорамном» романе – завод, колхоз, защита советской власти.

II. «Секретарская» проза – принадлежала большим чиновникам от литературы. Союз советских писателей (примерно как Министерство культуры). Георгий Маркин «Сибириада», Анатолий Иванов «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень», Пётр Проскурин «Любовь земная».

Это та литература, которая учила на образцах государственного поведения.

«Секретарская» проза очень хорошо печаталась, снимали фильмы, но читательского отклика живого не было, так как в произведениях была нарочитая психологическая инструментовка, эксплуатация готовых схем, смесь патриархального и партийного.

В начале 60-х годов писатель-фронтовик Василий Гроссман обратился в ряд журналов с романом «Жизнь и судьба», это традиционный «панорамный» роман, но неровно написанный – блестящие художественные и публицистические страницы. Но был иной взгляд. Впервые предлагался как тема фашистский концлагерь, но и наш концлагерь тоже не обошёл вниманием.

Более сложно представлена государственная машина. Это была борьба тоталитарного государства со своими противниками (политические заключённые, которые попали в лагерь в 30-е годы).

Фашистский лагерь и ГУЛАГ очень мало различаются у Гроссмана. Для него концепция войны – не только противостояние двух государств. Он заговорил о равенстве тоталитарных систем. Фашизм подавлял человека так же, как и социализм.

Для Гроссмана очень важно: война есть несвобода, подавление человеческого таланта и воли.

Этот роман не опубликовывали, он переходил из одной редакции в другую, его передали заграницу – там его опубликовали в очень искажённом виде.

Были арестованы все копии романа в Советском союзе. Гроссман умер в уверенности, что роман погиб.

Роман свидетельствует о том, что литература – процесс неостановимый, нельзя запретить художнику думать так, как он думает.

«Правда факта» отразилась в «окопной» повести (= «повесть лейтенантов»), написанной теми, кто вышел живыми из войны, как правило, это были лейтенанты-артиллеристы (Григорий Бакланов, Василь Быков, Юрий Бондарев). Их произведения о том, что они видели и пережили.

Психологические истоки «окопной» прозы в поэзии поэтов «вернувшегося поколения» – Дружининой и других.

Главная задача – рассказать о «моей» войне, которую вёл я, угол обзора из окопа. Сначала название было ироническим: что можно увидеть из окопа? Но авторы превратили это название в достоинство. Это, прежде всего повесть, рассказ о нескольких судьбах, объединённых одним переживанием войны.

Единство места и единство переживания.

Главный герой – человек на войне => изображается всегда один-два эпизода военной биографии, больше не помещается, стремительно сжатое время.

Все произведения объединяла нравственно-этическая позиция автора.

«Панорамный» роман – война диктует свои законы, во имя победы надо от многого отказаться.

«Окопная» проза – законов войны не существует. У человека одна жизнь, он не может прожить её по законам войны.

Каждое произведение вызывает большие споры.

Василь Быков – белорусский писатель, почти постоянный автор журнала «Новый мир». Его любили за абсолютную ясность авторской позиции. Его решения были всегда на грани вызова.

Война, ведущаяся в тылу врага. У Быкова вообще герой часто оказывается партизаном, он вне действующей армии => нет жёсткой армейской иерархии, нет стратегических задач – задача предельно точечная, от неё многое не зависит, чаще всего это задача нравственно-этическая.

Отряд из вчерашних школьников в повести «Круглянский мост». Ими командует Бритвин. Чтобы взорвать мост, отправляют мальчишку на телеге с взрывным устройством. Мальчику не сказали об этом. Мост взорван, он погиб.

Ожесточённые споры вокруг повести.

Быков резко противопоставляет мораль, закон войны и закон мира. Ему говорили, что приказы не должны обсуждаться – иначе мы бы не выиграли войну.

Подчинённый Бритвина – мальчишка, не военный, а гражданский.

Обозначил важную тему – человек сильнее, важнее войны. Имел ли Бритвин право на такой приказ? Имел, но его вина, что он не сказал мальчику о том, что тот погибнет. Мальчик должен был выбирать сам – в этом обвиняет Быков Бритвина. Коварство Бритвина приравнивается к предательству с точки зрения Быкова.

Повесть «Мёртвым не больно» – откровенная сенсация. Сталкиваются два времени – 60-е и время войны. Герой приехал в командировку, видит лейтенанта, по вине которого погиб взвод. Самое страшное преступление в «окопной» прозе – оставить своих людей одних на поле боя. Через эту ситуацию проходили все отрицательные персонажи в «окопной» прозе.

Люди, прошедшие военные испытания, связаны единством долга – это больше, чем родственники.

Соответствие командира нравственно-этическим нормам мирного времени. Быков не делит нравственность на военную и мирную.

В 60-х появляется и у Бакланова, и у Быкова тема, связанная с органами НКВД, с особыми отделами, с судьбой тех, кто пришёл на фронт из семей репрессированных.

Бакланов «Мёртвые сраму не имут», «Пядь земли».

Быков «Знак беды» – война рассматривается как расплата за чудовищные события коллективизации.

Восстанавливаются традиции русской классики – человек на поле боя, который сражается за страну и отечество, а не за государство.

«Окопная» проза как каждый ведёт свою борьбу за свои ценности.

В середине 70-х исследователь этой темы А. Бочаров написал монографию «Человек и война», утверждая, что ВОВ не дала «потерянного поколения», в отличие от Первой мировой войны (Хемингуэй, Ремарк).

Но эта мысль опровергается, если обратиться к повести К. Воробьёва «Убиты под Москвой». Его герои – рота кремлёвских курсантов элитной части, не приспособленных для боевых действий. Эти ребята в 1941 году пешком идут на фронт от Москвы, пока без оружия, с туманным представлением о фронте. Фронт представляется главному герою Алексею Ястребову в виде бетонной стены. Мировосприятие человека, воспитанного Красной армией. В первом же сражении они погибают. Для Воробьёва война ставила ряд проблем нравственного характера, проблемы ответственности государства перед своим гражданином.