8. Найважнейшыя крыніцы па гісторыі ранняга сярэдневечча

В раннее средневековье большинство населения Западной и Южной Европы жило по старым римским законам, постепенно приспособляемым к меняющейся действительности. В VI в. по распоряжению византийского императора Юстиниана I они были кодифицированы. Это законы императоров II — начала VI в. (так называемый Кодекс Юстиниана), «Новые законы» (новеллы) самого Юстиниана, систематизированные высказывания наиболее авторитетных юристов античности (Дигесты, или Пандекты), а также краткий специальный учебник права (Институции). Все они составили обширный свод, получивший позднее, в XII в., название «Корпус юрис цивилис» — «Свод гражданского права». Тогда же, в XII в., оформился и так называемый «Корпус юрис каноницис» — «Свод канонического права», вобравший в себя важнейшие акты церковного законодательства; последнее помимо собственно церковных дел регулировало также многие сферы повседневной жизни верующих. Поскольку законодательная комиссия Юстиниана отбирала те из древних законов, которые сохраняли значение, не только «Новеллы», но и весь «Свод гражданского права» является ценным источником по истории VI в. В дальнейшем в Византии этот памятник неоднократно перерабатывался, послужив основой для всего раннесредневекового византийского законодательства («Эклога» 726г., «Василики» 886-912 гг. и др.).

На Западе «Свод» Юстиниана почти не был известен до XI—XII вв., когда в условиях возникшего оживления товарно-денежных отношений и усиления королевской власти началась так называемая рецепция (перенимание и усвоение) римского права. До этого западноевропейские юристы пользовались более ранним сводом римских законов — Кодексом императора Феодосия II (438г.). На его основе в начале VI в. в некоторых варварских королевствах были составлены юридические компиляции, предназначенные для романизированного населения («Римский закон вестготов» и др.). Это романизированное население и в дальнейшем придерживалось римских правовых норм, превращавшихся постепенно в обычай. Римское право оказывало определенное влияние на формирующееся королевское законодательство.

Германские, кельтские и славянские народы, обосновавшиеся на территории бывшей Римской империи, сохранили свои древние обычаи передававшиеся изустно из поколения в поколение и менявшиеся очень медленно. Образование у них государств, а также тесное соприкосновение с «римлянами», имевшими письменные законы, вызвали необходимость фиксации этих обычаев письме. Результатом явились записанные с конца V в. по начало IX в. судебники, известные в отечественной медиевистике как «правды» (Бургундская, Вестготская, Салическая, Саксонская и т.д.) На Британских островах в связи с замедленными темпами феодализации такие судебники были составлены позднее, в VII-XI вв., в Скандинавии по той же причине — в XII-XIII вв., причем в обоих случаях на народных языках в отличие от континентальных судебников, записанных на латыни.

Представляя собой запись действующих правовых норм, варварские правды, однако, не были вполне адекватны древним обычаям. Составители записывали далеко не все из них, фиксируя в основном штрафы и другие наказания за различные преступления и проступки; производя отбор, они вносили в текст и некоторые добавления и изменения, отражающие складывание нового общественного строя и государства. Тем не менее, ранние редакции правд сохранили важнейшие нормы древнего обычного права; в этом плане особый интерес представляет Салическая правда, созданная в начале VI в. (см. гл. 4).

Из добавлений и поправок к правдам постепенно выросло королевское законодательство. Наиболее значительным его памятником являются капитулярии франкских королей (от лат. — саpitula - глава), обретшие свою классическую форму на рубеже VIII - IX вв. Сочетая в себе черты публичного, т.е. государственного, и частного, т.е. вотчинного, права, капитулярии содержат ообразнейшую информацию о хозяйстве, социальном строе, политических институтах, военном деле и т.п.

Раннесредневековые нарративные источники разнообразны и многочисленны. До нас дошли, разумеется, далеко не все сочинения, созданные в ту эпоху. Среди историографических сочинений раннего средневековья на первое место следует поставить истории — крупные произведения посвященные серии значительных и в основном современных автору политических событий. Примером может служить «История войн Юстиниана» византийского историка Прокопия Кесарийского (VI в.), написанная в традициях классической античной историографии. Несколько иной характер имеют западноевропейские «истории» того времени: «История франков» Григория Турского (VI в.), «Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного (VIII в.). Они создавались в рамках позднеантичной христианской традиции, делавшей упор на изложение истории от сотворения мира. Текущие события занимают центральное место и здесь, но они лишь венчают пространные повество­вания о давних временах, построенные на Библии, сочинениях предшественников и устных преданиях. Такие повествования послужили одним из истоков жанра хроники, представляющего собой соединение рассказа о современных и хорошо известных автору событиях в одной стране (княжестве, городе) с компилятивным и схематичным очерком «мировой» истории предшествующего периода.

Наряду с историями и хрониками средневековая историография представлена также биографиями (например, «Жизнь Карла Великого» Эйнгарда, начало IX в.) и анналами — погодными записями наиболее важных событий. Анналы являются краткими, сухими, внешне беспристрастными перечнями малосвязанных между собой основных вех политической и церковной жизни, пришедшихся на тот или иной год. Большинство анналов называются по монастырям и кафедральным соборам, в которых они создавались. Расцвет западноевропейской анналистики приходится на VIII—X века.

Важным источником по истории раннего средневековья являются агиографические сочинения: жития реальных и вымышленных людей, причисленных церковью к лику святых, описания их подвижничества, мученичеств, видений и чудес. Создание большинства из них приходится на период христианизации (в Галлии это IV—VI вв., в Британии и Германии — VII—VIII вв. и т.д.), а также на время крупных потрясений внутри самой церкви, например на эпоху иконоборчества в Византии (VIII-IX вв.). Разумеется, события, о которых повествуют агиографы, следуя определенному принятому трафарету, иногда вымышлены, однако авторы сообщают и о вполне реальных людях, которых знали лично, в том числе о крупных политических деятелях (о канцлере Людовика Благочестивого аббате Бенедикте Анианском, о «крестителе Скандинавии» гамбургском епископе Ансгарии (IX в.) и др.).

Публицистика в рассматриваемую эпоху еще не выделилась в самостоятельный жанр и была как бы растворена в историографии, а также в посланиях (ценных как источник и по другим аспектам истории, от экономики до философии) и особенно в трактатах, имевших часто открыто дидактический характер. Таковы, например, трактат «О дворцовом и государственном управлении», написанный реймсским архиепископом Гинкмаром для короля Карла Простоватого (конец IX в.), и трактат «Об управлении империей», адресованный византийским императором Константином VII Багрянородным своему сыну Роману (середина X в.). Подобные наставления интересны не только как памятники общественной мысли; они содержат важные сведения о государственном строе, внешней политике, соседних народах, взаимоотно­шениях внутри господствующего класса и т.д. По-своему прагматично и большинство других, неполитических трактатов. Так, «Христианская топография» византийского купца Косьмы Индикоплова (VI в.) рассказывает об облике и богатствах заморских стран, о торговых путях, ведущих в эти страны; «Установление для мирян» орлеанского епископа Ионы (начало IX в.) имеет целью привить франкской знати христианские нормы бытового и публичного поведения; анонимный английский трактат начала XI в. «Обязанности различных лиц» служит наставлением вотчинникам в вопросах хозяйствования и в отношениях с вассалами, Несколько более академичны общие и специальные энциклопедии того времени: «Этимологии» Исидора Севильского (начало VII в.), «О вселенной» маинцского архиепископа Рабана Мавра (начало IX в.), византийские «Геопоники» (середина X в.), представляющие собой сумму агрономических и агротехнических знаний. Эти сочинения содержат интересный, иногда уникальный по самым разным вопросам; ценность его, однако, снижается тем, что создатели таких компендиумов часто (в том числе говоря о праве, экономике, географии) основывались не на современных свидетельствах, а на сообщениях наиболее чтимых древних авторов.

Принципиально иной облик свойствен народной литературе раннего средневековья, тесно связанной с фольклором и представленной по преимуществу героическими песнями и сказаниями, создававшимися уже на народных языках. Таковы немецкая «Песнь о Хильдебранде» и английский «Беовульф», дошедшие в списках IX—X вв., германский эпический памятник «Песнь о Нибелунгах», французская «Песнь о Роланде», исландские саги, уцелевшие в записях и обработке XI—XIII вв.