Государство

В главе 3 мы поставили перед собой задачу показать, что доминирующая на какой - либо территории защитная ассоциация удовлетворяет двум ключевым необходимым условиям для того, чтобы считаться государством: она 1) имеет монополию требуемого вида на использование силы в пределах этой территории и 2) защищает на этой территории права каждого человека, даже если этого можно достичь только путем «перераспределения». Именно из-за этих ключевых свойств анархисты-индивидуалисты осуждают государство как аморальный институт. Мы также поставили перед собой задачу показать, что эти элементы монополии и перераспределения сами по себе морально оправданы, показать, что переход от естественного состояния к ультраминимальному государству (элемент монополии) морально оправдан и не нарушает ничьих прав и что переход от ультраминимального государства к минимальному (элемент «перераспределения») также морально оправдан и не нарушает ничьих прав.

Доминирующее на какой-либо территории охранное агентство целиком и полностью удовлетворяет двум необходимым ключевым условиям, чтобы называться государством. Оно является единственным субъектом, способным силой обеспечить запрет на использование другими ненадежных правоприменительных процедур (по мере их выявления), и, кроме того, осуществляет надзор за процедурами. Кроме того, это агентство защищает тех не-клиентов в рамках своей территории, которым оно запретило самостоятельно обеспечивать санкцией свои права в отношениях с его клиентами, даже если их защиту должны финансировать (на первый взгляд через перераспределение) сами клиенты. К тому, чтобы так поступать, агентство морально обязывает принцип компенсации, который требует от тех, кто, действуя в целях самозащиты и для повышения собственной безопасности, запрещает другим совершать рискованные действия, которые на практике могут оказаться безвредными²⁸, компенсировать неблагоприятные условия, создаваемые запретом для тех, на кого распространяется запрет.

В начале главы 3 мы отметили, что ответ на вопрос о том, будет ли предоставление защитных услуг одним людям за счет других носить «перераспределительный характер», зависит от причин этих действий. Теперь мы видим, что эти действия могут не являться перераспределительными, поскольку их можно оправдать не связанными с перераспределением причинами, вытекающими из принципа компенсации. (Вспомните, что термин «перераспределительный» применим к причинам, породившим какую-либо практику или институт, а к самому институту — только для краткости.) Для большей наглядности можно представить себе, что охранные агентства предлагают два типа охранных полисов: первый — предоставляющий защиту от рискованных видов осуществления правосудия в частном порядке, а второй — не предоставляющий такой услуги, а обеспечивающий защиту только от воровства, физического насилия и т.п. (предположим, что в ходе частного осуществления правосудия таких вещей не происходит). Поскольку запрет на частное правоприменение установлен толь-

²⁸ Здесь, как и повсюду в этой книге, «вред» («ущерб») означает только нарушение границ.

ко в интересах клиентов — держателей полисов первого типа, то платить компенсацию за неблагоприятные условия, создаваемые этим запретом для «независимых», должны будут только они. Держатели только полисов второго типа не должны будут оплачивать охранные услуги для других людей, потому что нет ничего такого, что они должны были бы компенсировать. Поскольку причины, по которым люди будут желать оградить себя от частного отправления правосудия, очень серьезны, почти все покупатели охранных услуг, несмотря на дополнительные расходы, будут приобретать полис первого типа и вследствие этого вносить свой вклад в предоставление защиты « независимым ».

Мы справились с нашей задачей и объяснили, как государство может возникнуть из естественного состояния так, что ничьи права не будут нарушены. Моральные возражения анархистов-индивидуалистов против минимального государства преодолены. Оно не представляет собой несправедливого навязывания монополии; монополия de facto возникает сама собой в процессе типа «невидимой руки», с использованием морально приемлемых средств, без нарушения чьих-либо прав и без чьих-либо претензий на особые права, которых лишены другие. А в требовании, чтобы клиенты этой монополии de facto оплачивали услуги по защите тех, кому они запрещают самостоятельно обеспечивать свои права санкцией, нет ничего аморального, напротив, это моральное требование, вытекающее из описанного в общих чертах в главе 4 принципа компенсации.

В главе 4 мы подробно обсудили возможность запрета тем или иным людям совершать действия, если у них отсутствуют средства, чтобы компенсировать другим возможные вредные последствия этих действий или если их ответственность, которая может наступить в результате этих действий, не застрахована на сумму, достаточную для уплаты компенсации. Если этот запрет правомерен, то согласно принципу компенсации лица, на которых он распростра -няется, должны были бы получить компенсацию за навязанные им неблагоприятные условия и смогли бы на эти деньги купить себе страховку! Компенсацию получили бы только те, кто оказался в неблагоприятных условиях вследствие запрета, иными словами, те, у кого нет ресурсов, которые они могли бы потратить на страхование ответственности, не ухудшив серьезно своего материального положения. Когда эти люди тратят компенсационные выплаты на страхование ответственности, это эквивалентно бесплатному общественному предоставлению им этой услуги. Она предоставляется только тем, кто не в состоянии купить ее сам, и покрывает только рискованные действия, подпадающие под принцип компенсации, — те действия, которые правомерно запрещены, если они не застрахованы (при условии, что за неблагоприятные условия, которые являются следствием запрета, выплачивается компенсация), действия, запрет которых поставил бы людей в неблагоприятное положение по сравнению с другими. Предоставление такой страховки почти наверняка было бы наиболее дешевым способом компенсировать неблагоприятные условия от запрета для тех, чьи действия представляют для других нормальный уровень опасности. Поскольку в этом случае они были бы застрахованы от риска ответственности за нанесение ущерба другим людям, эти действия не были бы им запрещены. Таким образом, мы видим, что если бы было легитимно запрещать некоторые действия тем, кто не застраховал ответственность, и если бы это было сделано, то в результате следования бескомпромиссно либертарианским моральным принципам возникло бы еще одно свойство государства, кажущееся перераспределительным! (Восклицательный знак обозначает мое изумление.)

Является ли доминирующее на какой-то территории охранное агентство территориальным государством? В главе 2 мы видели, насколько трудно точно сформулировать идею монополии на применение силы так, чтобы полученное определение не рассыпалось при предъявлении очевидных контрпримеров. Обычно объясняется, что понятие монополии нельзя использовать для получения достоверного ответа на наш вопрос. Найденное в каком-либо тексте тщательно сформулированное определение может быть принято нами только в том случае, если это определение пригодно для применения в столь же сложных случаях, как рассмотренные нами, и с успехом применялось для анализа широкого спектра таких случаев. Никакая классификация не может дать полезного ответа на наш вопрос попутно, в результате счастливой случайности.

Рассмотрим следующее дискурсивное описание, принадлежащее перу антрополога:

 

«Концентрация всей физической силы в руках центральной власти — это главная функция государства [state] и его определяющая характеристика. Для наглядности рассмотрим, чего нельзя сделать при государственной форме правления: в обществе, управляемом государством, никто не может отнять у другого жизнь, нанести ему телесные повреждения, посягнуть на его собственность или причинить ущерб его репутации иначе как с разрешения государства. Должностные лица государства имеют полномочия отнять у человека жизнь, подвергнуть его телесным наказаниям, конфисковать его собственность в порядке взыскания штрафа или экспроприации, а также повлиять на положение и репутацию любого члена общества.

Из этого не следует, что в безгосударственных обществах можно безнаказанно отнимать жизнь. Но в таких обществах (например, у бушменов, эскимосов и в племенах центральной Австралии) центральной власти, которая защищала бы семьи от преступников, не существует или она слаба, проявляется от случая к случаю, а в племени кроу и в других индейских племенах западных прерий она применялась только эпизодически. Семья или индивид в безгосударственных обществах защищены неэксплицитными средствами, т.е. участием всех членов группы в наказании правонарушителя, спорадическим или временным применением силы, которая перестает быть необходимой (и, следовательно, перестает использоваться), когда непосредственная причина для ее применения устранена. Государство располагает инструментами для подавления того, что общество считает правонарушениями или преступлениями: полицией, судами, тюрьмами, учреждениями, которые эксплицитно специализируются на этом виде деятельности. Более того, эти учреждения стабильны в рамках общества, и их существование является постоянным.

Когда в Древней Руси сформировалось государство, князь присвоил себе власть накладывать пени и причинять физические страдания и смерть, а всем остальным запретил такие действия. Он в очередной раз подтвердил монопольную природу государственной власти, отняв ее у всякого другого индивида или сообщества. Если один человек причинял ущерб другому без специального разрешения князя, это было преступлением, и преступник подвергался наказанию. Более того, князь мог делегировать свои властные полномочия только явным образом. Группа подданных, получавших такую защиту, была, разумеется, точно определена; конечно, не все подданные кня -зя были защищены подобным образом.

Никакому отдельно взятому человеку или группе не занять место государства; оно действует только напрямую или делегируя полномочия явным образом. Государство, делегировав полномочия, делает того, кому они делегированы, агентом (органом) государства. Полицейские, судьи, тюремщики получают полномочия на принуждение, в соответствии с принятыми в обществе нормами, непосредственно от центральной власти; точно так же обстоит дело со сборщиками налогов, военными, пограничниками и др. Властная функция государства опирается на его господство над этими силами, которые являются его агентами»²⁹.

 

Автор не утверждает, что все перечисленные им черты являются необходимыми признаками государства; отклонение по одному признаку не было бы доказательством того, что доминирующее

²⁹ Lawrence Krader, Formation of the State (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1968), pp. 21-22.

на некоторой территории охранное агентство не является государством. Нет сомнений, что доминирующее агентство обладает почти всеми описанными признаками, а наличие постоянной структуры управления, штат которой укомплектован специалистами, толкает его все дальше — в направлении к государству — от того, что антропологи называют безгосударственным обществом. На основании многих текстов, подобных процитированному выше, его можно было бы назвать государством.

Можно сделать вполне убедительный вывод, что доминирующая на некоторой территории защитная ассоциация является государством на этой территории только в том случае, если территория относительно велика и на ней живет не три с половиной человека. Мы не утверждаем, что каждый индивид, который в условиях анархии имеет монополию на использование силы в пределах собственного участка площадью в четверть акра, является государством этой четверти акра; не являются государством и три жителя какого - нибудь крошечного островка. Всякие попытки определить пороговую величину населения и территории, необходимых для существования государства, — напрасное и бесполезное занятие. Кроме того, мы имеем в виду случаи, когда почти все обитатели территории являются клиентами доминирующего агентства, а «независимые» в случае конфликтов с агентством и его клиентами занимают подчиненное положение. (Мы привели доводы в подтверждение того, что именно это и произойдет.) Гораздо более интересный вопрос состоит в следующем: каким именно должен быть процент клиентов и насколько подчиненным, с точки зрения соотношения сил, должно быть положение «независимых». Но тут я мало что интересного могу сказать.

Еще одно необходимое условие для существования государства мы установили в главе 2 в ходе анализа веберовской традиции, а именно, что государство объявляет себя единственным субъектом, который санкционирует применение насилия. Доминирующая защитная ассоциация ни на что подобное не претендует. Может быть, после того, как мы описали положение доминирующей защитной ассоциации и убедились, насколько точно оно соответствует представлениям антропологической теории, следует ли нам ослабить сформулированное Вебером необходимое условие таким образом, чтобы оно включило монополию de facto, которая является единственным реальным судьей в вопросе о допустимости насилия на некоторой территории и обладает правом (строго говоря, принадлежащим всем) принимать решения по этому вопросу и действовать на их основании? Доводы в пользу такого подхода очень убедительны, и это чрезвычайно желательно иуместно. Таким образом, мы делаем вывод, что описанная нами защитная ассоциация, доминирующая на некоторой территории, является государством. Но чтобы читатель не забывал о том, что мы слегка ослабили веберовское условие, время от времени мы будем называть доминирующее охранное агентство «образованием, подобным государству», а не просто «государством».