1.2 Уголовно-правовые меры борьбы с организацией преступного сообщества в современном законодательстве. Дифференциация ответственности за организацию преступного сообщества

С момента принятия ФЗ от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ, изменившего ч. 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ, прошло около восьми лет, в связи с чем представляется возможным провести некоторый анализ складывающейся судебной практики о признании того или иного объединения преступным сообществом (преступной организацией) в контексте сравнения с практикой, существовавшей при старой редакции ч. 4 ст. 35 УК РФ.

В практике привлечения к ответственности по ст. 210 УК РФ (в редакции ФЗ от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) сложились следующие признаки преступного сообщества: сплоченность; сложная структура; иерархия; распределение ролей; устойчивость, характеризующаяся продолжительностью преступной деятельности; наличие у членов преступного сообщества общих целей и намерений; наличие организационно-управленческих структур, финансовой базы, единой кассы из взносов от преступной деятельности, конспирации, единых и жестких правил взаимоотношений и поведения с санкциями за нарушение этих правил; стабильность состава; строгая дисциплина; цель деятельности преступной организации - совершение тяжких или особо тяжких преступлений; наличие коррупционных связей с правоохранительными органами.

Можно заметить, что, несмотря на новую редакцию ч. 4 ст. 35 УК РФ и принятие нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12, практика в признании того или иного формирования преступным сообществом сильно не изменилась. Суды эксплицитно оперируют признаками, которые упоминались в прежней редакции ч. 4 ст. 35 УК РФ и которые Верховный Суд РФ растолковал в Постановлении от 10 июня 2008 г. N 8. Однако таким образом судьи выходят за рамки ч. 4 ст. 35 УК РФ (в редакции ФЗ от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ) и приписывают преступной организации признаки, не указанные ни в уголовном законе, ни в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г.

Очевидно, что в настоящее время судам при решении вопроса о наличии или отсутствии преступного сообщества недостаточно признаков, указанных в ч. 4 ст. 35 УК РФ и разъясненных в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г., в связи с чем они вынуждены де-факто использовать также признаки, выделяемые ранее.

Занимателен тот факт, что после отказа законодателя от раскрытия понятия "преступное сообщество (преступная организация)" через признак "сплоченность" рядом ученых была высказана позиция о необходимости вернуть данный признак в ч. 4 ст. 35 УК РФ⁷.

Таким образом, вынуждены констатировать, что ч. 4 ст. 35 УК РФ (в редакции ФЗ от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ) не только не внесла ясность в практику, но и, более того, в принципе почти никак на нее не повлияла, поскольку, несмотря на нововведения, суды по-прежнему обращаются к тем признакам преступного сообщества, которые выделялись ранее.

Разграничение умысла способствует правильной квалификации деяний каждого члена сообщества, а, следовательно, реализации принципа дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания. Ответственность по статье 210 УК РФ дифференцируется в зависимости от характера выполняемых лицом действий.

К уголовной ответственности по ч. 1 ст. 210 УК РФ привлекаются организаторы (создатели) и руководители преступного сообщества (преступной организации или объединения), а по ч. 2 ст. 210 УК РФ - непосредственные исполнители совершаемых преступным формированием преступлений. При этом участниками подобных формирований преступления могут совершаться как в соучастии, так и в одиночку (например, боевик, выполняя задание руководителя группы, совершает убийство).

В случаях, когда преступное сообщество (преступная организация) начало свою преступную деятельность и ее члены совершили конкретные преступления, входившие в планы данной организации, действия этих членов сообщества должны квалифицироваться по совокупности - по ст. 210 УК РФ и соответствующим статьям настоящего Кодекса, например по ст. 105, 162, 206 УК РФ и т.д.

Повышенная общественная опасность преступлений, совершаемых в составе преступной организации, делает неоправданным, нерезонным юридическое различение ролей, выполняемых каждым из соучастников. Более того, многочисленность и разнородность преступлений, совершаемых преступной организацией, обусловливают не только практические сложности определения ролей каждого из участников конкретного преступления, но и нецелесообразность этого. Преступную организацию можно рассмотреть как некую систему, некий механизм, первичными элементами которого являются ее участники. Система всегда приобретает некие эмерджентные свойства, в то время как свойства составляющих ее элементов становятся второстепенными, отходят на второй план. В такой ситуации участники - элементы системы - уже не позиционируют себя как отдельные лица, а считают себя составной частью системы, полностью подчиняя свою деятельность ее целям и интересам. Преступные организации преследуют определенные цели, достижение которых связывается с совершением общественно опасных деяний. Любой член преступной организации выполняет различные роли, причем как в процессе совершения конкретного преступления, так и в рамках функционирования такой организации в целом. Лицо, вступая в состав преступной организации, осознанно выбирает преступный путь, который, как правило, не сводится к совершению одного преступления. С этого момента его роль в каждом конкретном преступлении, думается, уже не так важна, в отличие от того факта, что он является элементом системы.

Таким образом, в силу множественности совершаемых преступлений, переплетения различных ролей, выполняемых каждым из участников, установление роли каждого участника в каждом конкретном преступлении нерезонно и неоправданно. Достаточно зафиксировать тот факт, что лицо, являясь элементом системы, принимало участие в любой форме в совершении конкретного преступления наряду с другими участниками, действуя как единый механизм. Соответственно, всех участников преступления следует признавать соисполнителями, независимо от фактически выполняемой роли.