Глава VI о незаконнорожденных детях при разных образах правления

Итак, незаконнорожденных детей не знают там, где дозволено многоженство, но это понятие существует в таких странах, в которых закон разрешает иметь только одну жену. В этих странах приходилось клеймить позором незаконное сожительство, а следовательно, и рожденных в нем детей.

В республиках, где необходимо блюсти чистоту нравов, незаконнорожденных детей еще более презирают, чем в монархиях.

Законы в Риме были к ним, быть может, слишком суровы, но так как древние учреждения делали брак необходимым для всех граждан, а, с другой стороны, брачные узы облегчались разрешением репудиации или развода, то только чрезмерное развращение нравов могло побуждать к незаконному сожительству.

Следует еще заметить, что так как в демократиях звание гражданина, соединенное там с правами верховной власти, пользовалось большим уважением, то при этой форме правления часто издавались законы о незаконнорожденных детях, имевшее отношение не столько к существу предмета и достоинству брака, сколько к частным свойствам республиканских учреждений. Так, народ иногда принимал незаконнорожденных в число граждан с целью увеличить свои силы против влиятельной знати. Так, в Афинах он, напротив, исключал незаконнорожденных из числа граждан, чтобы увеличить причитающуюся на гражданина долю из присланного египетским царем хлеба. Наконец, Аристотель говорит нам, что во многих городах, когда чувствовался недостаток в гражданах, незаконнорожденные допускались к наследованию и устранялись от наследования, когда граждан было достаточно.

Глава VII о согласии родителей на брак

Требование согласия родителей основано на их власти, т, е. на их праве собственности. Кроме того, оно основано на их любви и разуме, а также на неразумии детей, невежественных по причине их молодости и легко поддающихся опьянению страстей.

В малых республиках или при тех особенных учреждениях, о которых мы говорили, возможны законы, предоставляющие должностным лицам наблюдение за браками детей граждан, т. е. дающие им право, которым природа наделила отцов. Любовь к общественному благу может быть там не слабее, а даже сильнее всех других чувств. Поэтому Платон требовал, чтобы браки устраивались властями, правители Лакедемона, действительно, вмешивались в заключение брачных союзов.

Но при обыкновенном строе право устраивать браки детей принадлежит отцам, они проявляют большее благоразумие, чем какое бы то ни было учреждение. Природа внушает родителям желание обеспечить своим детям наследников — желание, которое у самих детей проявляется в гораздо более слабой степени. В различных поколениях отцы видят свое собственное постепенное восхождение к будущему. Но что произошло бы, если бы насилие и алчность захотели похитить эту власть у отцов? Послушаем, что говорит Томас Гаж о поведении испанцев в Америке:

«Для увеличения числа плательщиков податей было приказано, чтобы все индейцы, достигшие пятнадцати лет, вступили в брак, был даже установлен возраст брачущихся — 14-летний для мужчин и 13-летний для девушек. При этом ссылались на правило, гласящее, что «злонравие восполняет возраст»». Автор видел одну из таких переписей: это было, говорит он, нечто позорное. Таким образом, в житейском деле, которое более всякого другого нуждается в свободе, индейцы остаются еще рабами.