Глава xli Приливы и отливы духовной и светской юрисдикции

Так как гражданская власть находилась в руках бесчисленного множества сеньоров, церковной юрисдикции ничего не стоило расширять с каждым днем свои пределы; но, подрывая значение сеньориального суда, церковный суд тем самым способствовал расширению королевской юрисдикции, которая мало-помалу ограничила деятельность церковного суда и поставила ее в более тесные границы. Парламент, принявший в свое судопроизводство все, что нашел хорошего и полезного в церковных судах, скоро увидел и все их злоупотребления; но так как королевская юрисдикция усиливалась с каждым днем, то параллельно с этим возрастала для нее и возможность исправления злоупотреблений, которые были действительно нестерпимы. Не перечисляя их здесь, сошлюсь на Бомануара,

Бутилье и указы наших королей, а сам отмечу только те из них, которые имели наиболее прямое отношение к общественному благосостоянию. Мы узнаем об этих злоупотреблениях из приговоров, которыми они были отменены. Их породило темное невежество; но появился проблеск света — и они исчезли. Из молчания духовенства следует заключить, что оно само пошло навстречу реформе, и это, принимая во внимание природу человека, заслуживает похвалы. Всякий человек, не уделивший перед смертью части своего имущества церкви, что называлось умереть без покаяния, лишался святого причастия и погребения. Если кто-либо умирал без завещания, родственники умершего должны были обратиться к епископу с просьбой о назначении третейского суда для определения совместно с ними той части имущества, которую умерший должен был бы дать церкви, если бы оставил завещание. Новобрачные не могли провести вместе первой ночи и даже двух следующих, не купив на то разрешения. Выбор падал именно на эти три ночи, потому что от последующих нельзя было ожидать большого дохода. Парламент исправил все это. В глоссарии французского права Ранье мы находим парламентский приговор против епископа Амьен-ского, вынесенный по этому поводу.

Я возвращаюсь к началу этой главы. Когда в том или другом столетии, в том или другом правительстве мы видим, как одни сословия стремятся к увеличению своей власти за счет других, мы легко можем впасть в ошибку, приняв их действия за несомненное доказательство их порочности. Таково уж несчастное положение человека, что великие люди редко отличаются умеренностью; а так как всегда легче подчиняться своей силе, чем ее обуздывать, то, быть может, именно поэтому среди людей выдающихся бывает легче найти людей очень добродетельных, чем очень благоразумных.

Человек находит величайшее наслаждение в господстве над другими людьми. Даже те, кто любит добро, так сильно любят самих себя, что нет человека столь несчастного, чтобы он не доверял своим добрым намерениям; и сказать правду, действия наши находятся в зависимости от такого множества различных обстоятельств, что в тысячу раз легче делать добро, чем делать это добро хорошо.

Глава xlii Возрождение римского права и последствия этого возрождения. Изменения в судах

После того как около 1137 года были найдены Дигесты Юстиниана, римское право как бы воскресло к новой жизни..

В Италии возникли новые школы, в которых его преподавали; тогда имели уже Кодекс Юстиниана и Новеллы. Я уже говорил, что это право сделалось настолько популярным, что затмило закон лангобардов.

Благодаря итальянским ученым право Юстиниана проникло и во Францию, где раньше знали только кодекс Феодосия, так как законы Юстиниана были составлены уже после водворения варваров в Галлии. Это право встретило некоторое противодействие; тем не менее оно удержалось вопреки отлучениям пап, покровительствовавших своим канонам. Людовик Святой старался распространить уважение к нему с помощью сделанных по его распоряжению переводов книг Юстиниана, которые в рукописях хранятся еще в наших библиотеках; из них, как я уже сказал, было сделано много заимствований при составлении Установлений. Филипп Красивый ввел преподавание законов Юстиниана, но только в качестве «писаного разума», в областях, управляемых обычаями; в тех же областях, в которых действовало римское право, они были приняты как закон.

Я уже сказал выше, что судопроизводство посредством судебного поединка не требовало от судей больших знаний. Дела решались согласно местному обычаю и немногим простым обычаям, переходившим по преданию. Во время Бомануара суд производился двумя различными способами: в одних местах судили пэры, в других — бальи. В первом случае пэры судили по обычаю своего судебного округа; во втором — на этот обычай указывали бальи, сведущие лица или старики. Все это не требовало никакого письмоводства, никаких способностей и никакого изучения. Но когда появился запутанный кодекс Установлений и другие произведения юриспруденции, когда было переведено римское право и началось преподавание его в школах, когда положено было начало искусству делопроизводства и законоведения, когда появились стряпчие и юристы, — тогда пэры и старшины не были уже более в состоянии чинить суд. Пэры стали уклоняться от исполнения обязанностей судей, да и сеньоры неохотно созывали их; к тому же судебные разбирательства превратились из блистательных действий, приятных дворянству, занимательных для военных людей, в судебную процедуру, которой они не знали да и. знать не хотели. Суды пэров стали выходить из употребления, а суды бальи — распространяться. Стачала бальи не судили сами; они производили дознание и произносили приговор, вынесенный старшинами; но так как старшины не в состоянии были теперь судить, стали судить сами бальи.

Это изменение облегчалось тем, что у всех на глазах имелась практика церковных судей: каноническое право и новое гражданское право одинаково содействовали устранению пэров.

Таким образом, был утрачен обычай, при котором судья никогда не судил один. Обычай этот неизменно соблюдался до тех пор в монархии, как на то указывают салические законы, капитулярии и первые авторы, писавшие о судебной практике в эпоху королей третьей династии. Злоупотребление в противоположном смысле, встречавшееся только в местных судах, было ограничено и в некотором роде исправлено учреждением во многих местах должности помощника судьи, с которым судья совещался и который заменил прежних старшин. Судье также вменялось в обязанность в случаях, которые могли повлечь за собой применение телесного наказания, пригласить двух ученых экспертов; наконец, злоупотребление это потеряло всякую силу благодаря чрезвычайным облегчениям в подаче апелляции.