shesler_av_sostav_prestupleniia

эксплуатацией источников повышенной опасности. В случае последовательной реализации такого подхода в уголовном законе и практике его применения цели уголовного наказания, закрепленные в ч. 2 ст. 43 УК РФ, не будут достигнуты, так как достижение этих целей связано с воздействием наказания на сознание и волю виновного, составляющих содержание вины. Наказание при указанной постановке вопроса неизбежно превратится в меру безопасности в отношении лица, совершившего объективно противоправное деяние. Кроме того, практическая реализация критикуемого подхода грубо нарушит принцип вины (ст. 5 УК РФ), предполагающий субъективное вменение (психическое отношение к деянию в форме умысла или неосторожности) и не допускающий объективное вменение и принцип справедливости (ст. 6 УК РФ), требующий учета личности при назначении наказания, которая может не обладать общественной опасностью в связи с отсутствием ее отрицательного психического отношения к деянию. Последний аргумент показывает противоречивость суждений последовательных сторонников оценочной теории вины, признающих объективное вменение: с одной стороны, они говорят о заслуживающем осуждения психическом отношении лица к совершаемому деянию, с другой стороны, утверждают, что при небрежности такого отношения нет, что оно лишь потенциально существует1. Получается, что осуждению подлежит то, чего нет.

Указанные аргументы дают нам основание поддержать тех авторов, которые при небрежности усматривают наличие реального психического отношение лица к совершаемому им деянию. В частности, исследователи утверждают, что при небрежности имеет место беспечное отношение к чужим интересам, нарушаемым в результате совершения преступления. Это отношение характеризует сознание и волю виновного2. Развитие этого тезиса приводит В. В. Питецкого к выводу, что такое отношение, составляющее интеллектуальный момент небрежности, находит выражение в осознанном нарушении лицом тех или иных правил предосторожности, а также в направленности воли на нарушение этих правил, составляющей волевой момент небрежности3. В целом такая позиция представляется правильной. Вызывает возражение только характеристика В. В. Питецким небрежности в случае совершения путем бездействия деликтов упущения, при которых лицо не осознает факта нарушения возложенных на него специальных правовых обязанностей (не заметило дорожного знака, забыло выполнить определенную обязанность и т. д.). По мнению исследователя, интеллектуальный момент небрежности в данном случае состоит осознании лицом своей роли во взаимодействии с источниками повышенной опасности, в волевой — в неосторожном допущении наступивших последствий (вредоносном допущении привходящих сил, которые являются непосредственной

1Макашвили В. Г. Указ. соч. С. 10–11, 88, 92.

2См., напр.: Утевский Б. С. Указ. соч. С. 280–282.

3Питецкий В. В. Указ. соч. С. 69, 82–83, 86.

71

причиной наступившего вреда)1. Отметим, что в части деликтов упущения позиция автора не отличается от позиции оценочной теории вины, так как фактически допускает вменение вреда, причиненного совершенным деянием при отсутствии реального психического отношения к нему. Кроме того, предлагаемое автором вменение вреда основывается на отрицательной оценке осознания его причинителя своей роли в системе отношений, связанных с эксплуатацией источников повышенной опасности.

Полагаем, что определение волевого и интеллектуального момента небрежности должно основываться на ее сходстве с легкомыслием и отличии от него. Сходство этих видов неосторожности состоит в том, что лицо, причиняющее вред, не осознает общественной опасности своего деяния. Однако причины этого являются различными. Как уже отмечалось, при легкомыслии это связано с тем, что предвидение преступных последствий носит абстрактный характер. При небрежности это связано с тем, что причинитель вреда вообще не предвидит этих последствий, не допускает их даже в ситуациях нарушения правил предосторожности определенного вида. По этой же причине у виновного нет расчета на предотвращение этих последствий. Сходство указанных видов неосторожности состоит также в том, что осознает причинитель вреда, — фактический характер совершаемого деяния (прежде всего совершение или несовершение им определенных физических телодвижений), а также социальную значимость этого деяния (нарушение общих или специальных правил предосторожности, вытекающих из его профессиональной или иной деятельности, например, вождения автомобиля). В связи с тем, что лицо, причиняющее вред, осознает факт нарушения им правил общей, в том числе обыденной, или специальной предосторожности, можно утверждать, что виновный при неосторожности осознает факт общей противоправности деяния. Однако виновный при небрежности, как и при легкомыслии, не осознает уголовной противоправности деяния, так как такое осознание может быть только при предвидении реальной возможности наступления последствий. Сходство волевых моментов небрежности и легкомыслия состоит в том, что виновный направляет свои усилия на нарушение общих или специальных правил предосторожности, попав в ситуацию возможного причинения вреда. Отличие состоит в том, что при легкомыслии виновный направляет свои усилия на предотвращение преступных последствий. В связи с тем, что виновный эти усилия считает достаточными, последствия предвидятся им в абстрактной форме. При небрежности виновный не направляет свои усилия на предотвращение преступных последствий, так как не предвидит их вообще. Таким образом, субъективное основание уголовной ответственности при небрежности основано на реально существующем отношении виновного лица к совершенному им преступному деянию.

1 Питецкий В. В. Указ. соч. С. 69, 82–87, 94–95.

72

Отметим, что законодатель помимо совершения преступления с умыслом и неосторожностью признает совершение преступлений с разными видами сложного психического отношения виновного к деянию и последствиям: с двумя формами вины, с двойной формой вины, со смешанной формой вины. При совершении преступления с двумя формами вины имеет место умышленное отношение к деянию, а также к первому из наступивших последствий и неосторожное отношение к более тяжкому последствию. Такая сложная форма вины прямо предусмотрена в уголовном законе, а в целом совершенное преступление с такой виной является умышленным (ст. 27 УК РФ). Состав преступления с такой законодательной конструкцией предусмотрен, например, в ч. 4 ст. 111 УК РФ, которая предполагает умышленное отношение к факту причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшему и неосторожное отношение к следующей за этим вредом его смерти.

При совершении преступления с двойной формой вины имеет место умышленное отношение к деянию и неосторожное отношение к наступившим последствиям. Состав преступления с такой формой вины содержится, например, в ч. 2 ст. 2172 УК РФ, которая предусматривает умышленное отношение к факту совершения деяния в виде заведомо ложного заключения экспертизы промышленной безопасности и неосторожное отношение к тяжкому вреду здоровью или смерти человека, которые повлекло такое заключение.

При совершении преступления со смешанной формой вины имеет место умышленное отношение к одной части сложного деяния и неосторожное отношение к другой части такого деяния (ст. 345 УК РФ).

Законодатель, криминализируя определенное деяние, через описание признаков состава преступления обычно внятно дает правоприменителю понять, какой формой вины (а в ряде случаев каким видом умысла или неосторожности) характеризуется преступление. Так, при характеристике убийства законодатель указывает на умышленное причинение смерти другому человеку (ч. 1 ст. 105 УК РФ). Такое указание допускает как прямой, так и косвенный умысел при убийстве. Определяя клевету, законодатель указывает, что распространяемые виновным сведения, порочащие честь и достоинство другого лица или подрывающие его репутацию, должны быть заведомо ложными (ч. 1 ст. 1281 УК РФ). Это означает, что клевета совершается только с прямым умыслом. В ст. 109 УК РФ указание на причинение смерти по неосторожности означает возможность совершения этого преступления как по легкомыслию, так и по небрежности. Состав преступления, предусмотренный ст. 224 УК РФ с субъективной стороны характеризуется небрежностью. Преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ, как уже отмечалось, совершается с двумя формами вины. В ряде случаев отсутствие в законе указания на форму вины не вызывает особых сложностей в ее определении. Например, розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции (ст. 1511 УК РФ) является преступлением, совершенным с прямым

73

умыслом. Это обусловлено тем, что такое деяние является уголовнонаказуемым, если оно совершено после привлечения виновного к административной ответственности за аналогичное деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 14.16 КоАП РФ. Таким образом, виновный осознает как общественную опасность такого деяния, так и его противоправность.

Однако в отдельных случаях позицию законодателя в отношении формы вины, с которой совершается преступление, установить достаточно сложно. Это негативно сказывается на практике применения уголовного закона.

Например, противоречивой является практика применения ст. 217 УК РФ в аспекте признания предусмотренного в ней преступления как умышленного или неосторожного. В основном суды оценивают преступление, предусмотренное этой статьей, как неосторожное. Так, Каменский районный суд Ростовской области, осуждая Григорьева А. Н. по ч. 3 ст. 217 УК РФ за нарушение правил безопасности при производстве работ по изготовлению клея во взрывоопасном цехе, в результате которого произошел взрыв и погибли три работника ООО «Галант», акцентировал внимание на признаках небрежности. В частности, в приговоре суд отмечал, что виновный, являясь директором ООО «Галант», не предвидел смерти людей на производстве, хотя при необходимой внимательности и неосторожности должен был и мог это предвидеть. Осуждая военнослужащих Рябова С. А. и Деняева С. А. по ч. 1 ст. 217 УК РФ, Уфимский гарнизонный военный суд акцентировал внимание на их легкомысленном расчете на предотвращение опасных последствий в результате нарушения правил безопасности на взрывоопасном объекте при утилизации боеприпасов.

Вряде случаев суды оценивают рассматриваемое преступление как умышленное. Так, Орджоникидзевский районный суд г. Уфы, осуждая Фаттахова Н. А. по ч. 2 ст. 217 УК РФ, указал, что все действия подсудимого по нарушению правил безопасности на взрывоопасном объекте охватывались единым умыслом. В качестве обоснования умышленного характера преступления суд указывал на осознание подсудимым противоправности проведения газоопасных работ. Осознание противоправности суд посчитал также осознанием общественной опасности своего действия. Однако при этом суд указал (очевидно, сомневаясь в правильности своего вывода), что подсудимый не предвидел наступления общественно опасного последствия в виде угрозы жизни человека при наличии возможности и обязанности предвидеть это. При такой формулировке вообще становится непонятным, какую форму вины вообще имел суд, так как в соответствии со ст. 25 УК РФ осознание общественной опасности деяния характеризует прямой и косвенный умысел, а в соответствии со ст. 26 УК РФ непредвидение наступления общественно опасного последствия характеризует небрежность.

Впрактике судебного толкования уголовного закона сложился подход, в соответствии с которым рассматриваемое преступление

74

является неосторожным. В частности, в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 апреля 1991 г. № 1 «О судебной практике по делам о нарушениях правил охраны труда и безопасности при ведении горных, строительных или иных работ» (с изменениями) применительно к ст. 216, 217 УК РФ отмечается: «В случае, когда умысел виновного был направлен на достижение преступного результата, а способом реализации такого умысла явилось нарушение правил охраны труда и безопасности работ, содеянное следует квалифицировать по соответствующей статье УК…, предусматривающей ответственность за совершение умышленного преступления. Если же виновный путем нарушения указанных правил преследовал цель причинить одни последствия, а отношение его к наступлению других последствий выступало в форме неосторожной вины, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, совершенных умышленно и по неосторожности»1.

Комментарии к УК РФ также ориентируют правоприменителя на то, что субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется виной в форме неосторожности2. Аналогичная позиция в большинстве случаев отражена в учебной3 и научной литературе4. При этом исследователи уточняют, что в случае умышленного причинения вреда в результате нарушения правил безопасности на взрывоопасных объектах деяние должно квалифицироваться как преступление против личности (в частности, как покушение на убийство) или иное преступление (в частности, как диверсия)5.

Отдельные исследователи допускают как неосторожное, так и умышленное совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 217 УК РФ, мотивируя это отсутствием в данной норме указания законодателя на неосторожное отношение к возможности наступления смерти человека либо причиненному крупному ущербу. При этом уточняется,

1Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда РФ (РСФСР) и Верховного Суда СССР по уголовным делам. М., 2010. С. 124.

2См.: Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / под ред. Ю. Д. Северина. М., 1984. С. 448–450; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: расширенный уголовно-правовой анализ с материалами судебно-следственной практики / под общей ред. Н. А. Овчинникова. М., 2007. С. 604; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. д-ра юрид. наук, проф. А. И. Чучаева. М., 2010. С. 650; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации для работников прокуратуры (постатейный) /отв. ред. канд. юрид. наук В. В. Малиновский; науч. ред. проф. А. И. Чучаев.

М., 2011. С. 653.

3См.: Уголовное право. Особенная часть : учебник / под ред. И. В. Шишко. М., 2011. С. 440; Уголовное право. Особенная часть : учебник / под ред. Ф. Р. Сундурова, М. В. Талан.

М., 2012. С. 470.

4См.: Хабаров А. В. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть : учебное пособие и курс лекций для студентов дистанционного обучения. Ч. 1. Тюмень, 2005. С. 592–593; Чучаев А. И., Грачева Ю. В., Задоян А. А. Преступления против общественной безопасности. М., 2010. С. 84; Евдокимов А. А. Нарушение специальных правил безопасности в уголовном праве России : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. С. 27.

5См., например: Уголовное право : учебник для вузов: в 2-х т. Т. 2. Особенная часть

/под ред. д-ра юрид. наук, проф. А. Н. Игнатова и д-ра юрид. наук, проф. Ю. А. Красикова.

М., 2000. С. 379.

75

что умысел может быть только косвенным, наличие прямого умысла свидетельствует о совершении другого преступления, например, диверсии. Причем, к этому преступлению, совершенному при квалифицирующих признаках, исследователи допускают только неосторожную форму вины, аргументируя такой вывод прямым указанием законодателя на неосторожное отношение к наступившим последствиям1. Развивая это положение, Р. В. Закомолдин утверждает, что применительно к ч. 2 и 3 ст. 217 УК РФ имеют место две формы вины: косвенный умысел по отношению к деянию и неосторожность по отношению к последствиям. В целом применительно к ч. 2 и 3 ст. 217 УК РФ следует констатировать неосторожную форму вины2.

Некоторые исследователи считают, что во всех случаях преступление, предусмотренное ст. 217 УК РФ, может быть совершено со смешанной формой вины: с умыслом по отношению к нарушениям правил безопасности и с неосторожностью по отношению к последствиям3. При этом не дается ответа на вопрос, каким в целом являются такие преступления — умышленными или неосторожными. Специалисты, занимающиеся проблемами преступных нарушений специальных правил (правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, производства различного рода работ и т. д.), утверждают, что при умышленном отношении к нарушению этих правил и неосторожном отношении к последствиям как результату нарушения этих правил в целом преступление является неосторожным4. Употребление термина «умысел» обосновывается тем, что виновное лицо сознательно нарушает соответствующие специальные правила. В тех случаях, когда речь идет о составах опасности, характеризующихся умышленным нарушением правил, создающих опасность гибели людей и иных тяжких последствий, при неосторожном отношении к реально к наступившим последствиям, преступление в целом будет, по мнению некоторых авторов, умышленным, так как представляет разновидность преступления, совершенного с двумя формами вины, предусмотренного ст. 27 УК РФ5.

1См.: Тяжкова И. М. Неосторожные преступления с использованием источников повышенной опасности. СПб., 2002. С. 247–248.

2Закомолдин Р. В. Преступные нарушения специальных правил и требований безопасности : монография. Тольятти, 2013. С. 59.

3См.: Уголовное право. Особенная часть : учебник для вузов / отв. ред. проф. И. Я. Козаченко, проф. З. А. Незнамова, проф. Г. П. Новоселов. М., 2001. С. 527.

4См.: Коробеев А. И. Уголовно-правовая охрана мореплавания в СССР. Владивосток, 1984. С. 40–44; Он же. Транспортные правонарушения: квалификация и ответственность: практическое пособие. М., 1990. С. 45; Бикеев И. И. Уголовная ответственность за незаконное обращение с предметами вооружения. Казань, 2007. С. 282.

5См.: Токманцев Д. В. Уголовная ответственность за нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта : дис.

…канд. юрид. наук. Красноярск, 2008. С. 127; Полный курс уголовного права: В 5 т. / под ред. д-ра юрид. наук, проф. А. И. Коробеева. СПб., 2008. С. 480–481; Векленко С. В., Бавсун М. В., Фаткуллина М. Б. Вина и ответственность в уголовном праве. Омск, 2009.

С. 125–129.

76

Важность обсуждаемого вопроса состоит в том, что характеристика рассматриваемого преступления как умышленного или неосторожного влечет за собой такое последствие, как отнесение его при наличии признаков, предусмотренных ч. 3 ст. 217 УК РФ, к категории преступлений средней тяжести (ч. 3 ст. 15 УК РФ) и к категории тяжких преступлений (ч. 4 ст. 15 УК РФ), так как максимальное наказание за совершение этого преступления предусмотрено до семи лет лишения свободы. При наличии признаков, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 217 УК РФ, независимо от ответа на поставленный вопрос, преступление относятся соответственно к преступлениям небольшой или средней тяжести, так как максимальное наказание, предусмотренное санкциями этих частей, составляет ограничение свободы до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет и лишение свободы до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

Признание нарушения правил безопасности на взрывоопасных объектах, которое повлекло по неосторожности смерть двух или более лиц, в целом умышленным преступлением и отнесение его к категории тяжких преступлений имеет важное уголовно-правовое значение. В частности, сроки давности привлечения к уголовной ответственности за это преступление составят десять лет после его совершения, а не шесть лет, как после совершения преступления средней тяжести (ч. 1 ст. 78 УК РФ). Кроме того, наступают иные неблагоприятные для виновного уголовно-правовые последствия: тяжкое преступление препятствует освобождению от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 75, ст. 76 УК РФ; наличие тяжкого преступления при назначении наказания по совокупности преступлений влечет частичное или полное сложение назначенных наказаний (ч. 3 ст. 69 УК РФ), судимость за тяжкое преступления в совокупности с другими обстоятельствами лежит в основе признания рецидива опасным и особо опасным (ч. 2, ч. 3 ст. 18 УК РФ), осуждение за тяжкое преступление к лишению свободы в совокупности с другими обстоятельствами влияет на назначение судом вида исправительного учреждения для отбывания этого наказания (ст. 58 УК РФ) и т. д. Указанные последствия означают, что вопрос о форме вины нарушений правил безопасности на взрывоопасных объектах имеет большое практическое значение.

В связи с возникшими дискуссионными моментами отметим следующее. Все специалисты, независимо от того, считают ли они возможным совершение преступления, предусмотренного ст. 217 УК РФ, умышленно или со смешанной формой вины допускают одну важнейшую ошибку (а вслед за ними и суды, указывающие на осознанное нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах). Эта ошибка состоит в отрыве отношения лица к нарушению специальных

77

правил от отношения к наступившим последствиям1. Само по себе нарушение специальных правил без наступивших последствий преступления не образует. Именно наступившие последствия в виде смерти человека, причинения тяжкого вреда здоровью, крупного материального ущерба или иных вредных последствий придают таким нарушениям свойство общественной опасности. Кроме того, последствием является также возможность причинения смерти человеку, так как ее объективные проявления состоят в причинении вреда здоровью различной тяжести одному или нескольким лицам в результате произошедшего взрыва. Это означает, что установление формы вины должно осуществляться исходя из отношения лица к нарушению таких правил в совокупности с отношением лица к наступившим в результате нарушения последствиям.

В тех случаях, когда есть не просто осознание нарушения соответствующих правил, но и осознание общественной опасности их нарушения в связи с предвидением неизбежности или реальной возможности наступления общественно опасных последствий, имеет место не преступление, предусмотренное ст. 217 УК РФ, а иные преступления: убийство или покушение на убийство (ст. 105 УК РФ), умышленное причи-

нение имущественного ущерба (ст. 167 УК РФ), диверсия (ст. 281 УК РФ) и т. д.2

В тех случаях, когда лицо осознает нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах, предвидит возможность наступления последствий, указанных в ст. 217 УК РФ, в случае подобных нарушений, однако не в данном конкретном случае (в абстрактной форме), деяние квалифицируется по этой статье как совершенное по легкомыслию. Как уже отмечалось, в отличие от умысла легкомыслие характеризуется отсутствием предвидения неизбежности или реальной возможности наступления последствий. Именно отсутствие такого предвидения дает основание виновному для самонадеянного расчета на предотвращение общественно опасных последствий и исключает осознание им общественной опасности нарушения правил безопасности на взрывоопасных объектах. Если лицо осознает нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах, однако не предвидит возможность наступления последствий, указанных в ст. 217 УК РФ в случае подобных нарушений, деяние квалифицируется по этой же статье как совершенное по небрежности. Отсутствие осознания лицом общественной опасности нарушения правил безопасности на взрывоопасных объектах обусловлено отсутствием всякого предвидения с его стороны общественно опасных последствий в любой форме (неизбежности, реальной возможности, абстрактной возможности).

1Чучаев А. И. Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации водного транспорта (уголовно-правовое и криминологическое исследование) : автореф. дис. … канд.

юрид. наук. М., 1982. С. 13.

2Евдокимов А. А. Нарушение специальных правил безопасности в уголовном праве России : дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. С. 80.

78

Всвязи с тем, что преступление, предусмотренное ст. 217 УК РФ,

вцелом является неосторожным, не может идти речи о том, чтобы относить его при обстоятельствах, указанных в ч. 2 и 3 ст. 217 УК РФ, к преступлению, совершенному с двумя формами вины, а в целом к умышленному преступлению. Помимо неосторожного отношения к деянию, это не позволяет сделать сама конструкция ст.217 УК РФ. Ст. 27 УК РФ подразумевает два последствия, из которых второе, более тяжкое, вытекает из первого. Между тем последствия, указанные в ч. 1, 2 и 3 ст. 217 УК РФ, являются самостоятельными по отношению друг к другу, более тяжкие последствия не вытекают из предшествующих, менее тяжких.

Таким образом, преступление, предусмотренное ст. 217 УК РФ, следует относить к неосторожному преступлению, так как при осознанном нарушении правил безопасности на взрывоопасных объектах у виновного лица отсутствует осознание общественной опасности такого нарушения в связи с тем, что лицо предвидит абстрактную возможность наступления общественно опасных последствий либо не предвидит такой возможности вовсе. Характеристика рассматриваемого преступления как неосторожного исключает отнесение его при наличии признаков, предусмотренных ч. 3 ст. 217 УК РФ, к категории тяжких преступлений (ч. 4 ст. 15 УК РФ), а также не влечет уголовно-правовые последствия, свойственные тяжкому преступлению.

Чтобы избежать противоречивой судебной практики применения ст. 217 УК РФ, а также других статей УК РФ, предусматривающих нарушение специальных правил, законодателю необходимо в тексте закона четко определить свою позицию в отношении формы вины, с которой могут совершаться эти преступления.

§ 2. Факультативные признаки субъективной стороны преступления

Факультативными признаками субъективной стороны преступления являются мотив и цель совершения преступления. Эмоциональное состояние лица, совершающего преступление, как уже отмечалось, не относится к психической деятельности, оно характеризует психическое состояние лица, предшествующее этой деятельности, поэтому его следует относить к признакам субъекта преступления, а не к признакам субъективной стороны преступления.

Мотив преступления в науках криминального цикла при некоторых терминологических оттенках в основном определяется как внутреннее побуждение, вызывающее решимость совершить преступление и руководящее его совершением1.

1 См., напр.: Прозументов Л. М., Шеслер А. В. Криминология. Общая часть. Томск, 2007. С. 164; Российское уголовное право. Общая часть / под ред. А. И. Чучаева. М., 2012. С. 120; Курс уголовного права: в 4-х т. Т. 1. Общая часть / под ред. М. А. Кириллова и В. И. Омигова. Чебоксары; Пермь, 2015. С. 322.

79

Корыстные побуждения в судебной практике определяются через цель получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.)1. Представляется, что такой подход необоснованно смешивает понятие мотива и цели преступления. Корыстные побуждения представляют собой стремление виновного к личной наживе: к незаконному извлечению выгоды имущественного характера для себя или стремление избавиться от своих материальных затрат. Как будет отмечаться в дальнейшем, при определение цели извлечения выгоды имущественного характера для других лиц или избавления от их материальных затрат корыстная цель присутствует, однако корыстных побуждений нет.

Корыстная заинтересованность в уголовном законе относится к разновидности личной заинтересованности, а в судебной практике трактуется уже корыстных побуждений, так как не включает в себя стремление получить выгоду имущественного характера, связанную с безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц. Так, корыстная заинтересованность в качестве признака состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, определяется в судебной практике как стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных

затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т. п.)2.

Под иной личной заинтересованностью в судебной практике понимается стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении ка- кого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т. п.3

Хулиганские побуждения обусловлены желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним4.

1П. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» (ст. 105 УК РФ) // СПС «Консультант Плюс».

2П. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // СПС «Консультант Плюс».

3Там же.

4П. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» (ст. 105 УК РФ); п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и

80