3.2.2. Исчерпание прав. Параллельный импорт

Для нормального функционирования рынка большое значение имеет институт исчерпания исключительных прав: если товары, в которых воплощены объекты исключительных прав, правомерно введены в гражданский оборот, их дальнейшее распространение допускается уже без согласия правообладателя и без выплаты ему вознаграждения; правообладатель не вправе контролировать дальнейший оборот таких товаров. Соглашение ТРИПС предоставляет странам-участницам право выбора момента, с которого интеллектуальные права будут считаться исчерпанными. Сложились три различных принципа исчерпания прав: мировой, или глобальный (право исчерпывается введением товара в оборот правообладателем или с его согласия в любой стране мира), национальный (право исчерпывается только при введении товара в оборот на территории определенного государства) и региональный (введением товара в оборот на территории любой страны, входящей в определенный союз, исключительное право исчерпывается на территории всех стран, входящих в этот союз).

Зарубежный опыт. В Евросоюзе в отношении товарных знаков действует региональная модель исчерпания прав, причем ч. 2 ст. 15 Директивы N 2015/2436 (как и ч. 2 ст. 7 ее предшественницы - Директивы N 2008/95/ЕС) устанавливает исключение из принципа исчерпания прав на случай, когда у правообладателя существуют законные основания для воспрепятствования дальнейшей коммерциализации товаров. Исбель Антон Хуарес отмечает, что исчерпывающего перечня "законных оснований" нет, и приводит примеры, когда основания, по которым правообладатель препятствовал параллельному импорту, признавались законными: переупаковка товаров параллельными импортерами; параллельный импорт так называемых имиджевых товаров (косметика, духи, часы), стоимость которых определяется не столько их материальными качествами, сколько престижем бренда*(144).

Айрен Кальболи приводит любопытный пример из практики Суда ЕС. Специфика дела Coty Prestige Lancaster Group GmbH vs Simex Trading AG (2010 г.) заключалась в том, что истец - производитель парфюмерии в соответствии с дистрибьюторским соглашением предоставил своему дилеру рекламные материалы, включая пробники, прямо запретив их продажу. Однако впоследствии флаконы с пометками "демонстрационный экземпляр" и "не для продажи" были обнаружены в магазине ответчика на территории Германии. Истец, ссылаясь на нарушение своих прав на товарный знак, потребовал запретить ответчику их продажу; он заявлял об отсутствии своего согласия на введение данных товаров в оборот на территории ЕС. При рассмотрении спора суд первой инстанции посчитал, что права истца на товарный знак были исчерпаны передачей товаров дилеру; истец обратился в апелляционный суд, а тот - за разъяснениями в Суд ЕС. Суд ЕС разъяснил, что права истца в отношении пробников не были исчерпаны, поскольку пометки на флаконах ясно опровергали предположение о согласии правообладателя на их введение в коммерческий оборот таким путем. Подобные же разъяснения были даны Судом ЕС в 2011 г. в ответ на обращение Высокого суда Англии и Уэльса по делу L'Oreal vs Еbау.

Дополнительно Суд пояснил, что правообладатели могут на основании ст. 7(2) Директивы N 2008/95/ЕС возражать против последующих продаж их продукции, если ее упаковка удалена и такое удаление влечет неполучение информации, идентифицирующей производителя или лица, ответственного за продвижение товара на рынке, либо удаление упаковки разрушает образ товара, что влечет подрыв репутации товарного знака.

А. Кальболи заключает, что Суд ЕС демонстрирует стремление свернуть применение принципа исчерпания прав не только в отношении товаров, ввозимых извне, но и в отношении внутри-коммунальной торговли. Он исходит из неоправданно ограничительного толкования понятия согласия правообладателя и, напротив, применяет опасно расширительное толкование понятия законного основания для возражения против исчерпания права на товарный знак, особенно когда речь идет о защите известных товарных знаков и элитных товаров от продажи импортерами без санкции правообладателя даже внутри Евросоюза. А. Кальболи негативно оценивает эту тенденцию и считает, что она может затруднить реализацию принципа свободного перемещения товаров внутри Евросоюза, нарушить баланс интересов правообладателей и собственников товаров, которые законно приобрели эти товары, навредить интересам потребителей и подорвать конкуренцию на рынке*(145).

Российское законодательство в настоящий момент применительно к праву на товарный знак исходит из национального / регионального в рамках ЕАЭС принципа исчерпания. Интересно проследить развитие этого института в отечественном праве. Сначала в ст. 23 Закона N 3520-1 от 23 сентября 1992 г. "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" принцип исчерпания прав на товарный знак формулируется как мировой. Однако через десять лет Верховный Суд РФ дает этой норме ограничительное толкование, фактически переквалифицировав мировой принцип исчерпания в национальный*(146). Вскоре в ст. 23 Закона вносятся изменения, и с 27 декабря 2002 г. она уже действует в редакции, которая предусматривает национальный принцип исчерпания; в таком виде принцип исчерпания воспроизводится впоследствии в ст. 1487 ГК РФ. Затем 3 февраля 2009 г. Президиума ВАС принимает Постановление по "делу о подержанном PORSCHE CAYENNE S.", в котором разъясняет, что за параллельный импорт неприменима административная ответственность по ст. 14.10 КоАП РФ, поскольку ввозимый в ходе параллельного импорта товар "не содержит признаков незаконного воспроизведения товарных знаков"*(147).

После этого борьба с параллельными импортерами перетекает в гражданско-правовое русло. Судебная практика (решения ВАС РФ, а затем - Суда по интеллектуальным правам) складывается против параллельных импортеров, суды удовлетворяют требования истцов о признании незаконным ввоза товаров, маркированных спорными товарными знаками, о запрете совершать действия по введению товаров в оборот, о взыскании компенсации по ст. 1515 ГК РФ и даже порой об обязании ответчика за свой счет изъять из гражданского оборота и уничтожить товар. Считая, что импорт товара, маркированного товарным знаком, является использованием товарного знака, которое, поскольку право на него не исчерпалось, требует согласия правообладателя, суды приравнивают товары, ввозимые в порядке параллельного импорта, к контрафактным*(148).

Надо также отметить, что в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации с 1 января 2012 г. (в рамках Таможенного союза, а затем ЕАЭС) применяется региональный принцип исчерпания прав на товарный знак*(149).

Наконец в 2018 г. к вопросу о параллельном импорте обращается Конституционный Суд РФ. Предметом рассмотрения стала жалоба ООО "ПАГ", которое купило за границей и пыталось ввезти в Российскую Федерацию партию термочувствительной бумаги (для медицинских приборов) производства компании Sony Corporation, правообладателя товарного знака SONY. По требованию правообладателя товары были изъяты и уничтожены за счет параллельного импортера, а в качестве компенсации за нарушение исключительного права с него взыскано в пользу правообладателя 100 тыс. руб. КС РФ не признал п. 4 ст. 1252, ст. 1487, подп. 1 и 2 п. 4 ст. 1515 ГК РФ противоречащими Конституции, но разъяснил: действия правообладателя, который препятствует ввозу в Российскую Федерацию конкретных товаров (в особенности, когда речь идет, например, о лекарствах), могут квалифицироваться как злоупотребление исключительным правом на товарный знак, выходящее за разумные пределы защиты правообладателем своего экономического интереса и создающее угрозу публичным интересам, а правовым последствием такой квалификации может быть частичный или полный отказ в защите права; приравнивать параллельный импорт к ввозу поддельных товаров несправедливо; изымать и уничтожать ввозимые в порядке параллельного импорта товары допустимо "лишь в случае установления их ненадлежащего качества и / или для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей"*(150).

По словам В.В. Старженецкого, "Конституционный Суд РФ, хотя формально и поддержал законодательный запрет на параллельный импорт, во многом склонил чашу весов в сторону параллельных импортеров, расширив возможности правовой квалификации этих отношений со стороны судов и других правоприменительных органов"*(151). Важно также отметить, что за столкнувшимися частными интересами правообладателей и параллельных импортеров КС РФ увидел и публичные интересы (интересы потребителей) и противопоставил именно их интересам правообладателей при поиске точки баланса*(152).

Возможно ли преследование параллельных импортеров обладателями прав на иные средства индивидуализации? Представляется, что нет. Национальный принцип исчерпания исключительных прав как фактически ограничение оборотоспособности легально приобретенного товара установлен в законодательстве только в отношении товарных знаков. Следовательно, в отношении других средств индивидуализации, например географических указаний / НМПТ, такое ограничение не установлено, да и нет у их правообладателей полномочий давать или не давать согласие на импорт продукции, маркированной соответствующим обозначением, поскольку распоряжение исключительным правом на НМПТ не допускается. Аналогичный вывод следует сделать и в отношении коллективных товарных знаков.