5. Волков_Руссо+Кант_09.11

Волков Дмитрий, 216 группа. Ж.-Ж. Руссо «Об Общественном договоре, или Принципы политического Права». И. Кант «К вечному миру». Семинар 9.11.2021

Ж.-Ж. Руссо «Об Общественном договоре, или Принципы политического Права»

Человек	«Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах . Иной мнит себя повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще мере, чем они?». Общая свобода есть следствие природы человека. Первый ее закон – самоохранение, ее – первые заботы те, которыми человек обязан самому себе, и как только он вступает в пору зрелости, он уже только сам должен судить о том, какие средства пригодны для его самосохранения, и так он становится сам себе хозяином.	Существует ли отсутствие власти над самим собой, не переходящее в рабство? Может ли быть отсутствие духовной власти над собой, не затрагивающее физической?
Общество	«Самое древнее из всех обществ и единственное естественное — это семья.» Но ведь и в семье дети связаны с отцом лишь до тех пор, пока нуждаются в нем. Как только нужда эта пропадает, естественная связь рвется. Дети, избавленные от необходимости повиноваться отцу, и отец, свободный от обязанности заботиться о детях, вновь становятся равно независимыми. Если они и остаются вместе, то уже не в силу естественной необходимости, а добровольно; сама же семья держится лишь на соглашении. Семья – прообраз политических обществ.	Если «семья – прообраз политических обществ», значит ли это, что любое политическое общество стремится к внутренней независимости?
Сильный	«Самый сильный никогда не бывает настолько силен, чтобы оставаться постоянно повелителем, если он не превратит своей силы в право, а повиновения ему - в обязанность.» Отсюда и происходит право сильнейшего. Оно называется правом как будто в ироническом смысле, а в действительности его возводят в принцип. Но разве нам никогда не объяснят смысл этих слов? Сила – это физическая мощь, и я никак не вижу, какая мораль может быть результатом ее действия.	Существует ли «право бессильного: человека, у которого отсутствует физическая мощь, но который способен сконцентрировать в своих руках власть иным способом?
Рабство	Раз ни один человек не имеет естественной власти над себе подобными и поскольку сила не создает никакого права, то выходит, что основою любой законной власти среди людей могут быть только соглашения. «Если отдельный человек, говорит Гроций, может, отчуждая свою свободу, стать рабом какого-либо господина, то почему же не может и целый народ, отчуждая свою свободу, стать подданным какого-либо короля? Отчуждать – это значит отдавать или продавать.» Но человек, становящийся рабом другого, не отдает себя; он, в крайнем случае, себя продает, чтобы получить средства к существованию. Утверждать, что человек отдает себя даром, значит – утверждать нечто бессмысленное и непостижимое: подобный акт незаконен и недействителен уже по одному тому, что тот, кто его совершает, находится не в здравом уме. Утверждать то же самое о целом народе – это значит считать, что весь он состоит из безумцев: безумие не творит право. Если бы каждый и мог совершить отчуждение самого себя, то он не может этого сделать за своих детей; они рождаются людьми и свободными; их свобода принадлежит им, и никто, кроме них, не вправе ею распоряжаться. До того, как они достигнут зрелости, отец может для сохранения их жизни и для их благополучия принять от их имени те или иные условия, но он не может отдать детей безвозвратно и без условий, ибо подобный дар противен целям природы и превышает отцовские права. Отказаться от своей свободы – отречься от своего человеческого достоинства.	Может ли такая продажа себя в рабство всегда считаться добровольной?
Война	Войну вызывают не отношения между людьми, а отношения вещей, и поскольку состояние войны может возникнуть не из простых отношений между людьми, но из отношений вещных, постольку не может существовать войны частной. «Война — это отношение отнюдь не человека к человеку, но Государства к Государству, когда частные лица становятся врагами лишь случайно и совсем не как люди и даже не как граждане, но как солдаты; не как члены отечества, но только защитники его.» Врагами всякого государства могут быть только другие государства. Право завоевания основывается на законе сильного. Право поработить врага не вытекает из права его убить. Значит, это несправедливый обмен – заставлять его покупать ценой свободы свою жизнь, на которую у победителя нет никаких прав	Кто предопределяет участие государства в войне?
Общественное соглашение	Чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо включает в себя такое обязательство, которое одно только может дать силу другим обязательствам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным. Ибо таково условие, которое, подчиняя каждого гражданина отечеству, одновременно тем самым ограждает его от всякой личной зависимости: условие это составляет секрет и двигательную силу политической машины, и оно одно только делает законными обязательства в гражданском обществе, которые без этого были бы бессмысленными, тираническими и открывали бы путь чудовищнейшим злоупотреблениям.	Зачем силой принуждать быть свободным? Разве человек не свободен в своем изначальном выборе: быть свободным или нет?
Гражданское состояние	Этот переход от состояния естественного к состоянию гражданскому производит в человеке весьма приметную перемену, заменяя в его поведении инстинкт справедливостью и придавая его действиям тот нравственный характер, которого они ранее были лишены. Только тогда, когда голос долга сменяет плотские побуждения, а право - желание, человек, который до сих пор считался только с самим собою, оказывается вынужденным действовать сообразно другим принципам и советоваться с разумом, прежде чем следовать своим склонностям.	Считается ли непереход в такое состояние нарушением общественного договора?

И. Кант «К вечному миру»

Война	Война сама по себе – явление естественное: «война есть печальное, вынужденное средство в естественном состоянии (когда нет никакой судебной инстанции, приговор которой имел бы силу закона) утвердить свои права силой, когда ни одна из сторон не может быть объявлена неправой (так как это уже предполагает судебное решение) и лишь исход войны (подобно тому как это имеет место в так называемом суде божьем) решает, на чьей стороне право»; «Состояние мира между людьми, живущими по соседству, не есть естественное состояние (status naturalis); последнее, наоборот, есть состояние войны, т. е. если и не беспрерывные враждебные действия, то постоянная их угроза». Истребительной война становится, когда враждующие стороны теряют всякое доверие к образу мыслей врага, всякое уважение к нему, использует бесчестные методы ведения войны. Государства должны соблюдать определенные правила во время войны, например, ни одно гос-во не должно прибегать к таким враждебным действиям, кот сделали бы невозможным взаимное доверие в будущем состоянии мира.	Неужели военный конфликт – единственный способ решить проблемы при отсутствии суда? Является ли война, о которой пишет Кант, войной «всех против всех»?
Договор о мире	Ни один мирный договор не должен считаться таковым, если при его заключении тайно сохраняется основание для будущей войны. Он уничтожает все имеющиеся причины будущей войны, которые, может быть, в данный момент даже не известны самим договаривающимся сторонам.	Получается, все временные мирные договоры недействительны?
Свобода	«Правовая (стало быть, внешняя) свобода не может быть определена, как это обычно делают, как правомочие делать все, что угодно, если только не нарушать чьего-либо права. Дефиниция моей внешней (правовой) свободы должна, скорее, гласить так: эта свобода есть правомочие не повиноваться никаким внешним законам, кроме тех, на которые я мог бы дать свое согласие.» В самом деле, что касается моей свободы, то даже божественные законы, познаваемые мною только разумом, обязательны для меня лишь постольку, поскольку я сам мог бы дать на них свое согласие (ибо единственно на основе закона свободы, установленного моим разумом, я составляю себе понятие о божественной воле)». Внешняя (правовая) свобода – эта свобода есть правомочие не повиноваться никаким внешним законам, кроме тех на которые я мог быть дать свое согласие. Внешнее (правовое) равенство – есть такое отношение граждан, когда каждый может обязать к чем-либо другого юридически, только если он сам подчинится закону, требующему, чтобы и его могли обязать таким же образом.	Не звучит ли данная формулировка свободы слишком эгоистично не значит ли это, что абсолютно у каждого человека может быть свое понятие свободы? Как же тогда на самом деле определить ее границы?
Политика и мораль	В объективном смысле как совокупность безусловно повелевающих законов, в соответствии с которыми мы должны вести себя; и после того, как признан авторитет этого понятия долга, явно нелепо утверждать, что это невозможно. Не может быть спора между политикой как практическим правоведением и моралью как теоретическим правоведением, разве если только понимать под моралью общее учением о благоразумии, то есть теорию максим, позволяющую выбрать наиболее подходящие средства для личных, рассчитанных на выгоду целей. Политику можно определить также как искусство использования механизма природы для управления людьми.	Как сильно на самом деле может мораль помочь политике, являясь ее «компасом», ориентиром?
Государство	Государство не есть имущество. Государство – это сообщество людей, повелевать и распоряжаться которыми не должен никто, кроме него самого. Иначе это была бы попытка уничтожения его как морального лица и превращение в вещь и противоречила бы идее первоначального договора, без которой нельзя мыслить никакое право на управление народом.	Следует ли из данного определения, что государство есть совокупность воль, что означает, что в какой-то момент обществу приходится найти консенсус выработке общего для всех понятия свободы?
Закон	Все законы по замыслу правителей создаются как защищающие, но некоторые из них относятся к разряду строгих, имеющих силу при любых обстоятельствах и нуждающиеся в немедленном осуществлении. Законы вообще заключают в себе основание объективной практической необходимости.	Насколько объективно практически необходимы моральные законы и какое место они занимают в системе гражданских?