II. Формальное верховенство

Жесткие и гибкие конституции. Усиленное влияние конституции, которое она обязана своему содержанию, логически требует формального закрепления. Уже в этом смысле редактирование (составление) конституции проявляет особенную мощь, присущую её положениям. Однако эта гарантия недостаточна и именно поэтому было придумано подчинить процесс выработки и изменения конституционных текстов некоторым требованиям формы для большей её эффективности. Так появилась новая классификация конституций, разделяющая их на жёсткие и гибкие. Это чисто формальное разделение, касающееся не вопросов, которые регулирует конституция, а только особых форм её разработки.

Конституция называется жёсткой, ей придаётся некоторая устойчивость (неизменность) процедур, соблюдение которых требуется для её изменения. На практике конституция будет отнесена к жёстким, если для её модификации требуется процедура, отличная от применяющейся для создания обычных законов.

Гибкая конституция существует, когда никакой специальной формы пересмотра не требуется для её изменения, без принятия во внимание вида конституции (писаная или обычная). Обычная конституция может прекрасно быть жёсткой, какими были основные законы бывшей французской монархии. Будучи обычными, они не могли быть изменены законодателем (монархом единолично), но на основании соглашения между монархом и Генеральными Штатами. Напротив, конституция может быть одновременно писанной и гибкой. Такими были Хартии 1814 и 1830 г., таким же был и основной итальянский Статут от 4 марта 1848 г., гибкость которого позволила фашизму претворить в жизнь с помощью простых законов изменение всей конституционной системы Италии.

Конституционные и обыкновенные законы. Только в случае жёсткой конституции можно говорить о её формальном верховенстве. В реальности в странах с гибкой конституцией различие между конституционными и обыкновенными законами не влечёт за собой никакого правового последствия, отличного от того, которое было присуще материальному верховенству конституционных законов. Напротив, предусмотрение специального способа пересмотра конституции порождает разделение между обыкновенными и конституционными законами.

И это разделение основывается не на объекте, содержании закона, но только на форме, по которой он был создан и может быть изменён, на процедуре, требуемой для его изменения. Обычно конституционная форма может быть использована для разрешения вопросов, по своей природе являющихся конституционными. Но может произойти и так, что между формой и содержанием может возникнуть противоречие. Например, конституция запретит резать неоглушённых животных (как предусмотрено в швейцарской конституции), данная норма не является по своему характеру конституционной. В этом случае какого критерия следует придерживаться, чтобы определить законность (ценность) положения, о котором идёт речь? Надо ли принимать во внимание его природу или же форму, в которую он облечён?

Общепринятым решением является – что по сути своей верно – приоритет формы. Как только норма, даже если она полностью чужда политической организации страны, издана в рамках конституционного закона, она должна рассматриваться как имеющая качества и ценность конституционного закона со всеми вытекающими последствиями.

С 1791 года все следующие друг за другом режимы, кроме Реставрации и Июльской монархии, признавали разделение между конституционными и обыкновенными законами… Здесь же необходимо отметить, что конституционная жёсткость имеет тенденцию у нас смягчаться. В то время как революционные конституции предусматривали порядок пересмотра очень усложнённый, конституция 1875 года устанавливала процедуру, в отличие от существующей для обыкновенных законов, требующую участие законодательного органа. В проекте конституции, отклонённой народом 5 мая 1946 г., также на Национальное Собрание возлагалась обязанность по пересмотру Конституции с последующим одобрением народа. Тот же порядок существует и в нашей действующей Конституции 1946 года.