Содержание/Contents

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Андрей Андреевич Громов

кандидат юридических наук, магистр частного права (РШЧП)

Согласие органа опеки на отчуждение квартиры, принадлежащей несовершеннолетнему

Комментарий к определению Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 27.02.2018 № 48-КГ18-1

1.Совершение сделки по общему правилу требует волеизъявления только от ее участников. Однако в ряде случаев гражданское законодательство признает за сделкой надлежащий правовой эффект лишь при наличии дополнительного условия — согласия третьего лица, не являющегося стороной в сделке (например, согласие арендодателя на субаренду). При этом согласие может предоставляться в рамках как частных (согласие на перевод долга), так и публичных отношений (согласие органа опеки на отчуждение имущества, принадлежащего несовершеннолетнему). Если в первом случае оно является сделкой и предоставление ответа на запрос о согласии — это право лица, то в ситуации, когда согласие выдается в рамках властных полномочий, ответ (неважно, положительный или отрицательный) имеет уже не сделочную природу, а представляет собой административный акт, который публичный орган должен направить в обязательном порядке.

С учетом того, что в ГК РФ 01.09.2013 были включены общие правила о согласии (ст. 157.1), а также определены последствия его отсутствия (ст. 173.1), возникает вопрос, применяются ли эти правила к согласиям — административным актам.

Кроме того, вне зависимости от природы согласия, если закон связывает с ним надлежащий правовой эффект основного договора, для его сторон чрезвычайно важно, чтобы согласие было явным и недвусмысленным, а если в нем и имеются

4

Комментарии

какие-либо условия, то они должны быть выполнимыми, а информация об их наступлении — доступной всем заинтересованным лицам.

Приведенные вопросы соотношения публичного и частного согласия на совершение сделки, а также допустимых пределов формулирования условий, которые могут содержаться в согласии, нередко освещаются высшей инстанцией (п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 № 28; п. 54, 55 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25). Затронуты они и в комментируемом определении.

2.В ходе судебных разбирательств по этому делу суды установили, что физическое лицо намеревалось продать квартиру, принадлежащую ему и его двум несовершеннолетним детям на праве общей долевой собственности — у каждого была доля, равная 1/3. Орган опеки своим распоряжением разрешил продажу при условии одновременной покупки другого жилого помещения, в котором по 1/3 доли в праве собственности будет принадлежать каждому несовершеннолетнему ребенку продавца. Установив, что это условие не было соблюдено, орган опеки обратился в суд с иском о признании договора купли-продажи недействительным и применении последствий недействительности.

Суд первой инстанции иск удовлетворил, сославшись на общие положения ст. 166, 167 ГК РФ, а также на утрату несовершеннолетними лицами принадлежащей им доли в проданной квартире в отсутствие другого равноценного жилья.

Апелляционная инстанция судебный акт нижестоящего суда отменила, в иске отказала. Мотивом для избрания такого подхода послужил довод о том, что сделка была совершена в надлежащей форме, с соблюдением установленной процедуры отчуждения принадлежащего несовершеннолетним недвижимого имущества, на заключение сделки было дано согласие органа опеки.

3.Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ (далее — Коллегия) определение апелляционной инстанции отменила.

Основанием для этого явилось то, что суды не установили, какие нормы материального права подлежат применению в настоящем деле. При этом Коллегия указала на необходимость оценки возможности применения п. 2 ст. 168 ГК РФ на предмет противоречия договора публичным интересам и ст. 173.1 ГК РФ, устанавливающей специальное основание недействительности, выраженное в совершении сделки без необходимого в силу закона согласия государственного органа.

Направляя дело на новое рассмотрение, суд также обратил внимание на то, что согласие, предоставленное органом опеки, содержало условие, которое не было выполнено стороной сделки (продавцом).

4.Комментируя приведенное определение, можно отметить, что суд так и не установил, применяется ли к ситуациям предоставления согласия органом опеки специальная норма ст. 173.1 ГК РФ или п. 2 ст. 168 ГК РФ — общее правило о недействительности сделки, противоречащей закону и нарушающей публичные интересы либо интересы третьих лиц. Ответить на данный вопрос предлагается непосредственно апелляционной инстанции.

5

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

При этом выбор той или иной нормы влечет существенные различия как с точки зрения предмета доказывания, так и с позиции применимого вида недействительности. При использовании п. 2 ст. 168 ГК РФ сделка является ничтожной, и для признания ее таковой необходимо доказать нарушение требований закона и нарушение ею публичных интересов или интересов третьих лиц. Если же руководствоваться ст. 173.1 ГК РФ, то сделка оспорима, и для признания ее недействительной нужно доказать, что контрагент по сделке знал или должен был знать об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия.

Теоретически возможно обосновать применение трех подходов по вопросу о соотношении двух указанных статей.

Во-первых, можно исходить из посылки о том, что ст. 173.1 ГК РФ применяется только к согласиям-сделкам, а не к согласиям — административным актам. Такой подход предполагает ограничительное толкование ст. 173.1 ГК РФ: содержание термина «согласие государственного органа» сужается до случаев, когда государственный орган осуществляет субъективное право публичного образования как участника гражданско-правовых отношений (примером частноправового согласия может служить п. 2 ст. 18 Федерального закона от 14.11.2002 № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», в силу которой государственное предприятие не вправе распоряжаться принадлежащим ему недвижимым имуществом без согласия собственника). Если же согласие предоставляется в рамках реализации функций публичной власти, то ст. 173.1 ГК РФ к таким отношениям не применяется.

При нарушении требований закона о заключении договора только при наличии согласия государственного органа, выполняющего при этом свою публичную функцию, недействительность наступит посредством применения ст. 168 ГК РФ в связке со специальным регулированием. При этом в большинстве случаев будет нарушаться или интерес третьих лиц, или публичный интерес, что повлечет за собой ничтожность сделки именно по п. 2 этой статьи, если только в специальном законе не будет прямо предусмотрено иное последствие (например, ст. 34 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» — в отношении сделок, влекущих экономическую концентрацию, совершенных без необходимого по закону согласия антимонопольного органа; см. по этому вопросу также п. 16 постановления Пленума ВАС РФ от 30.06.2008 № 30).

Во-вторых, к аналогичному результату можно прийти, если сказать, что по общему правилу случаи отсутствия согласия (как частного, так и публичного) регулируются ст. 173.1 ГК РФ. Однако если при этом нарушены публичные интересы, то наступают более тяжелые последствия, установленные п. 2 ст. 168 ГК РФ (не оспоримость, а ничтожность). Впрочем, этот вариант достаточно умозрителен, так как трудно представить себе ситуацию, когда закон требует наличия согласия государственного органа на совершение такой сделки, но за этим законодательным решением не стоит цель обеспечения неких общественных, публичных интересов или интересов третьих лиц.

Наконец, возможно и третье решение, согласно которому ст. 173.1 ГК РФ применяется к любым согласиям госоргана, в том числе и тем, которые носят публичный ха-

6

Комментарии

рактер, представляют собой не сделку, а административный акт и выдаются в связи с реализацией соответствующей функции исполнительной власти. Применение ст. 173.1, а не п. 2 ст. 168 ГК РФ в данной ситуации можно было бы оправдать указанием на то, что эта норма является специальной по отношению к ст. 168 ГК РФ.

Мне представляется более логичным третье решение, поскольку именно правило об общей и специальной норме позволяет в данной ситуации объяснить соотношение ст. 168 и 173.1 ГК РФ, исходя из буквального толкования и не прибегая к каким-либо дополнительным обоснованиям, которые прямо из текста закона не следуют1. Если же в определенных случаях в публичных интересах в качестве последствия требуется предусмотреть именно ничтожность, а не оспоримость, то этого возможно достичь, закрепив данное правило в рамках специального регулирования или посредством соответствующего толкования ст. 173.1 ГК РФ2.

К сожалению, ВС РФ не воспользовался прекрасной возможностью прояснить эту ситуацию, по сути, проигнорировав свою обязанность разрешить ключевой для дела вопрос права, перебросив ответственность на нижестоящий суд.

Однако вне зависимости от того, какая из приведенных норм подлежит применению в описанной ситуации, очевидно, что Коллегия «намекает» суду апелляционной инстанции на то, что согласие органа опеки в данном случае отсутствует ввиду несоблюдения содержащихся в нем условий, а без этого согласия сделка не может считаться действительной.

Защищая права несовершеннолетних, орган опеки выдвинул вполне разумные требования о разрешении продажи объекта недвижимости только под условием приобретения в последующем другого жилья, право собственности на которое в соответствующей доле будет принадлежать подопечным. То, что суд воспринял эти условия в качестве юридически значимых, в очередной раз подтверждает допустимость выдачи согласия под условием. Ранее в практике уже приводился пример законного условия — совершение только нескольких сделок одновременно (подп. 2 п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 № 28). В настоящем случае орган опеки также разрешил заключение договора только при одновременном совершении второй сделки3.

Отличие лишь в том, что совершение нескольких сделок требуется не от одних и тех же лиц, а от разных. Это создает существенные риски для покупателя квар-

1Обоснование данной позиции см.: Сделки, представительство, исковая давность. Постатейный комментарий к ст. 158–208 ГК РФ / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2018. С. 159–162 (автор комментария к ст. 157.1 — А.А. Громов).

2В п. 1 ст. 173.1 ГК РФ указывается на то, что признание сделки, совершенной без необходимого согласия, ничтожной возможно в случаях, когда это следует из закона. По этому вопросу см.: Сделки, представительство, исковая давность. Постатейный комментарий к ст. 158–208 ГК РФ. С. 602–603 (автор комментария к ст. 173.1 — А.А. Громов).

3Это условие представляется отлагательным. Если бы оно было отменительным, то на момент совершения сделки согласие бы существовало, что сделало бы невозможным доказывание одного из обязательных условий недействительности по ст. 173.1 ГК РФ, а именно факта осведомленности другой стороны сделки об отсутствии согласия на момент ее совершения.

7

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

тиры, который не имеет достаточных возможностей для последующего контроля за продавцом и обеспечения соблюдения им условий, на которых орган опеки выдал согласие.

Зарегистрировав право собственности, получив владение и заплатив деньги, в обычной ситуации покупатель вправе рассчитывать на сохранение за собой прав на приобретенный объект и на незыблемость юридической силы совершенной сделки. Однако в ситуации с приобретением недвижимости у несовершеннолетнего и наличием согласия органа опеки, предоставленного под условием, покупатель должен также убедиться, что условие, выдвинутое органом опеки, по факту соблюдено.

Если разрешать данное дело в парадигме ст. 173.1 ГК РФ, следует учитывать, что она позволяет аннулировать сделки, совершенные без согласия госоргана, только в тех случаях, когда доказано, что контрагент знал или должен был знать об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия. Норма п. 2 ст. 168 ГК РФ этого элемента не содержит. Это является вторым принципиальным отличием двух указанных механизмов недействительности. К сожалению, из-за того что ВС РФ так и не определился в применимой норме, он в определении ничего не сказал о необходимости учета фактора добросовестности или его иррелевантности.

Если остаться на отстаиваемой нами позиции приоритета положений ст. 173.1 ГК РФ, субъективная добросовестность имеет значение. Соответственно, аннулировать сделку можно только тогда, когда покупатель знал или должен был знать, что условие, включенное в согласие, не наступило. Если покупатель добросовестно не знал о данном обстоятельстве, то сделку аннулировать нельзя.

Если данное решение в конечном итоге закрепится в судебной практике, то, покупая квартиру у несовершеннолетнего, покупатель должен будет удостовериться, что условие соблюдено. Но что конкретно нужно проверить, если в согласии органа опеки говорится о необходимости приобретения новой квартиры взамен отчуждаемой? Что означает такое отлагательное условие? Достаточно ли проверить наличие договора купли-продажи, чтобы считать себя добросовестным? Или необходимо удостовериться, что новая квартира уже зарегистрирована за несовершеннолетним? Первый вариант создает минимум проблем для покупателя: для подтверждения своей добросовестности ему достаточно проверить наличие договора на приобретение нового жилья. Но он не гарантирует, что в итоге этот договор будет исполнен и ребенок получит квартиру, а не останется без жилья. Второй вариант максимально защищает права ребенка, но создает серьезные сложности для покупателя и косвенно крайне затрудняет продажу квартир, принадлежащих несовершеннолетнему.

Органам опеки, видимо, стоит четко оговаривать суть самого условия и избегать двусмысленности. В обратной ситуации многое будет зависеть от толкования такого условия судом.

Ситуация осложняется еще и тем, что те деньги, на которые несовершеннолетний (его родители) сможет купить новую квартиру, — это, как правило, те самые де-

8

Комментарии

нежные средства, которые он получит от продажи старой. Соответственно, не заключив договор с покупателем и не получив от него деньги, законные представители несовершеннолетнего вряд ли смогут оплатить новую квартиру. Но какой покупатель заключит договор, если включенное в согласие условие, понимаемое как необходимость уже фактического приобретения права собственности на новую квартиру для несовершеннолетнего, еще не наступило на момент заключения договора?

Возможно, один из вариантов решения такой: денежные средства покупателя перечисляются только при представлении доказательств, во-первых, перехода к нему права собственности на приобретаемую им квартиру, во-вторых, перехода к несовершеннолетнему права собственности на квартиру третьего лица. Это возможно, если родители или опекун несовершеннолетнего уже подыскали себе новую квартиру и договорились с продавцом о ее продаже.

Например, родители несовершеннолетнего намерены продать его квартиру А за 100. Они нашли другой вариант — квартиру Б за 130. В таком случае при совершении сделок и родители несовершеннолетнего, и их покупатель должны открыть безотзывные аккредитивы или эскроу-счета (на 30 и 100 соответственно). По данным аккредитивам или счетам эскроу денежные средства перечисляются банками на расчетный счет продавца квартиры Б только при представлении документов, подтверждающих право собственности первого покупателя на квартиру А и право собственности несовершеннолетнего на квартиру Б. В такой ситуации в договоре между родителями несовершеннолетнего и покупателем должно быть указано, что перечисление денежных средств на счет продавца квартиры Б является надлежащим исполнением обязательства по внесению покупной цены. Вероятно, чтобы защитить свои интересы, продавец квартиры Б также потребует ипотеку на отчуждаемую им квартиру с момента перехода права собственности до получения покупной цены.

9

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Татьяна Сергеевна Краснова

преподаватель юридического факультета СПбГУ, кандидат юридических наук

Сервитут для размещения и эксплуатации линейного объекта

Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 17.04.2018 по делу № 306-ЭС17-20590

Ключевые аспекты дела

Публичное акционерное общество «Федеральная сетевая компания единой энергетической системы» (далее — общество) является собственником объекта недвижимости — сооружения «ВЛ 500кВ Балаковская АЭС — ПС Курдюм» (далее — линия электропередачи). Линия электропередачи построена в соответствии с требованиями законодательства, отнесена к наиболее значимым проектам по развитию магистральных и распределительных сетей и призвана повысить надежность электроснабжения потребителей Саратовского энергоузла и г. Саратова.

Общая протяженность линии составляет 208 000 м, она расположена на нескольких земельных участках в пяти районах Саратовской области, в том числе на двух земельных участках, принадлежащих на праве собственности индивидуальному предпринимателю — главе крестьянского фермерского хозяйства Демидовой Е.Н. Строительство линии электропередачи на земельных участках Демидовой Е.Н. осуществлялось обществом на основании ряда краткосрочных договоров аренды. По завершении строительства на этих участках было размещено девять опор линии электропередачи, являющихся неотъемлемыми частями единого линейного объекта электроэнергетики.

10

Комментарии

Изначально общество обратилось к Демидовой Е.Н. с предложением выделить из принадлежащих ей земельных участков части под опорами и заключить долгосрочный договор аренды этих частей. Предприниматель от предложения отказалась, мотивировав это тем, что обществу следует выкупить или взять в долгосрочную аренду не только части земельных участков под опорами, но и части земельных участков, занятые охранной зоной линии электропередачи.

Затем общество обратилось к Демидовой Е.Н. с предложением заключить соглашение об установлении частного сервитута в отношении принадлежащих ей земельных участков для размещения опор линии электропередачи (срок сервитута — 49 лет, ежегодная плата за сервитут — 0,43 руб.). От этого предложения она также отказалась, не согласившись с размером платы за сервитут.

Тогда общество обратилось в суд с иском к Демидовой Е.Н. об установлении частного сервитута в отношении принадлежащих ей земельных участков для размещения и эксплуатации опор линии электропередачи. По мнению истца, площадь обременения первого земельного участка должна составлять 2512 кв. м (при общей площади 1 938 000 кв. м), плата за сервитут за 49 лет — 20 руб. 58 коп. Площадь обременения второго земельного участка должна составлять 80 кв. м (при общей площади 270 000 кв. м), плата за сервитут за 49 лет — 49 коп.

Основные возражения Демидовой Е.Н. сводились к несогласию с площадью предполагаемого обременения и размером платы за его установление.

Суды трех инстанций в удовлетворении иска общества отказали, исходя из следующего:

–отсутствует необходимость в установлении сервитута, поскольку спор сводится к определению размера платы за фактическое использование земельных участков под опорами линии электропередачи, что не соответствует содержанию и целям сервитута;

–истец не доказал, что площадь обременения земельных участков сервитутом должна включать только площади под опорами линии электропередачи, поскольку истцу сервитут необходим в том числе для ее эксплуатации;

–законодательством не предусмотрено установление сервитута для размещения на служащих земельных участках какого-либо имущества;

–в отношении прав на земельные участки могут быть установлены ограничения в виде особых условий использования и режимов хозяйственной деятельности в охранных, санитарно-защитных зонах, которые не являются сервитутами.

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее — Коллегия) акты нижестоящих судов отменила, дело направила на новое рассмотрение. В связи с тем, что в целом с определением Коллегии по данному делу следует согласиться, проанализируем приведенные ею аргументы.

11

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Установление сервитута для размещения и (или) эксплуатации линейного объекта1

Коллегия указывает на то, что в соответствии с постановлением Президиума ВАС РФ от 28.02.2012 № 11248/11 иск об установлении сервитута нацелен на создание у истца правовых гарантий нормальной эксплуатации своего имущества посредством приобретения права ограниченного пользования чужим имуществом. При этом согласно п. 4 Обзора судебной практики по делам об установлении сервитута на земельный участок, утвержденного Президиумом ВС РФ 26.04.2017 (далее — Обзор), в отсутствие нормативного правового акта об установлении публичного сервитута собственник линейного объекта вправе обратиться к собственнику земельного участка, на котором расположен указанный объект, за установлением частного сервитута в целях эксплуатации и ремонта линейного объекта.

В анализируемом деле собственник линии электропередачи обратился в суд с иском к собственнику служащих земельных участков в целях внесения правовой определенности относительно порядка пользования указанными земельными участками для эксплуатации законно построенного линейного объекта. Такое требование допускается ст. 274 ГК РФ.

***

Если обратиться к п. 1 ст. 274 ГК РФ, мы действительно обнаружим, что частный сервитут может устанавливаться для строительства, реконструкции и (или) эксплуатации линейного объекта. Однако систематическое и доктринальное толкование приведенной нормы позволяет заключить, что только собственник уже существующего господствующего объекта недвижимости вправе требовать от собственника соседнего служащего объекта недвижимости установления сервитута для этих целей. Например, собственник господствующего земельного участка вправе требовать от собственника соседнего служащего земельного участка установления сервитута для строительства, последующей реконструкции и эксплуатации водопровода в целях обеспечения водой первого участка от источника, расположенного на втором участке.

Такое заключение основывается на сущностных характеристиках частного сервитута, а также на представлении о том, что сервитут должен быть отграничен от смежных правовых явлений, в частности от аренды.

В связи с этим по общему правилу при возникновении потребности разместить на служащем объекте недвижимости то или иное господствующее недвижимое

и (или) движимое имущество de lege lata следует руководствоваться положениями

1 Вопросы установления сервитута для размещения и (или) эксплуатации линейного объекта уже рассматривались нами на страницах периодических изданий (см., напр.: Краснова Т.С. Комментарий к Обзору судебной практики по делам об установлении сервитута на земельный участок, утвержденному Президиумом ВС РФ 26.04.2017 // Вестник экономического правосудия РФ. 2017. № 7. С. 158–163; Она же. Сервитутные типы обременений права собственности на недвижимое имущество в современном российском праве // Закон. 2017. № 3. С. 143–154). Поэтому применительно к анализируемому делу обозначим только основные аспекты данных вопросов.

12

Комментарии

об аренде, а не о сервитуте. De lege ferenda могут быть использованы другие механизмы, к примеру право застройки.

Почему по общему правилу? Потому что сегодня в законодательстве и судебной практике выработано исключение из него. Оно касается размещения и (или) эксплуатации линейных объектов.

1.Согласно специальному законодательству, под которым мы понимаем ряд федеральных законов, направленных на реализацию крупных инфраструктурных проектов2, допустимо установление сервитута для размещения и эксплуатации линейного объекта. Можно утверждать, что такое решение имеет общее и частное по- литико-правовое обоснование.

Общее политико-правовое обоснование связано с серьезными трудностями, которые испытывает современный гражданский оборот при определении разновидности права на чужую недвижимость, дающего возможность размещения и эксплуатации линейных объектов. Исследования в России и за рубежом показали, что такие инструменты, как изъятие, выкуп, аренда земельных участков, беститульное владение и пользование земельными участками, не всегда способны решить все проблемы в сфере строительства и использования линейных объектов. В ряде случаев оптимальным является именно сервитутное право.

Частное политико-правовое обоснование определяется каждый раз при разработке и принятии специального федерального закона для претворения в жизнь того или иного стратегически значимого государственного проекта.

2.Согласно подп. 2 п. 3 ст. 23 ЗК РФ допустимо установление публичного сервитута для эксплуатации линейного объекта (в частности, для его ремонта). По справедливому замечанию некоторых цивилистов, такой сервитут сложно назвать публичным3, однако этот вопрос не касается настоящего комментария напрямую.

3.В соответствии с п. 4 и 5 Обзора допустимо установление частного сервитута для эксплуатации линейного объекта. Эти пункты касаются ситуации, в которой на служащем земельном участке размещен господствующий линейный объект, но от-

2См., напр.: ст. 15.2 Федерального закона от 01.12.2007 № 310-ФЗ «Об организации и о проведении XXII Олимпийских зимних игр и XI Паралимпийских зимних игр 2014 года в городе Сочи, развитии города Сочи как горноклиматического курорта и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»; ст. 8 Федерального закона от 08.05.2009 № 93-ФЗ «Об организации проведения встречи глав государств и правительств стран — участников форума «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» в 2012 году, о развитии города Владивостока как центра международного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»; глава 4 Федерального закона от 05.04.2013 № 43-ФЗ «Об особенностях регулирования отдельных правоотношений в связи с присоединением к субъекту Российской Федерации — городу федерального значения Москве территорий и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»; ст. 32 Федерального закона от 07.06.2013 № 108-ФЗ «О подготовке и проведении в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года, Кубка конфедераций FIFA 2017 года и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

3См., напр.: Рыбалов А.О. Легальный сервитут в российском праве // Вестник гражданского права. 2010. № 5. С. 4–12.

13

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

сутствуют основания для его переноса/сноса, размещения и эксплуатации в соответствии со специальным федеральным законодательством, эксплуатации в соответствии с нормами ЗК РФ о публичных сервитутах.

Интересно, что в этих пунктах Обзора дана общая отсылка к ст. 274 ГК РФ, т.е. не конкретизировано, в каких случаях линейный объект все-таки должен подлежать переносу/сносу, а в каких случаях допустимо установление частного сервитута для его эксплуатации. Косвенно Президиум ВС РФ указывает только на то, что сохраняемый линейный объект должен иметь общественную значимость, например функционировать в интересах неопределенного круга потребителей.

Анализируемое определение Коллегии принято в развитие приведенных пунктов Обзора. Во-первых, в нем подтверждается возможность установления частного сервитута для эксплуатации господствующего линейного объекта на служащих земельных участках на основании ст. 274–277 ГК РФ, т.е. без обращения к специальному федеральному законодательству и ЗК РФ. Во-вторых, такой линейный объект должен обладать определенными характеристиками (в частности, он должен быть возведен в соответствии с требованиями законодательства, в том числе с оформлением всей разрешительной документации, с согласия собственника служащих земельных участков) и общественной значимостью.

Соотношение частного сервитута для эксплуатации линейного объекта и охранной зоны линейного объекта

По смыслу определения Коллегии охранная зона линии электропередачи устанавливается не для предоставления собственнику линии права пользования служащими земельными участками, а для обеспечения безопасных условий ее эксплуатации. В связи с этим в отношении служащих земельных участков вводятся запреты на осуществление определенной деятельности в границах охранной зоны. Установление охранной зоны не зависит от волеизъявлений собственника служащих земельных участков и собственника линии электропередачи, не исключает возможность установления частного сервитута для эксплуатации линии электропередачи.

***

То, что охранная зона линейного объекта и частный сервитут для эксплуатации линейного объекта должны рассматривать как явления разного порядка, не вызывает сомнений. Охранная зона линейного объекта, устанавливающая запреты, правила, обязанности в отношении служащего земельного участка, должна квалифицироваться как предел права собственности на данный участок, т.е. как публично-правовое ограничение права собственности, а сервитут, предоставляющий право ограниченного пользования служащим земельным участком, — как обременение права собственности на данный участок, т.е. как частноправовое ограничение права собственности. В первом случае у собственника линейного объекта не возникает субъективное вещное право в отношении чужого имущества, оно появится только во втором случае.

14

Комментарии

Следовательно, охранные зоны линейных объектов не должны предоставлять собственникам этих объектов возможность ограниченно пользоваться служащими земельными участками (за исключением ряда аварийных, экстренных и чрезвычайных ситуаций). В противном случае произойдет необоснованное смешение двух видов ограничений права собственности, преследующих принципиально разные цели4.

К сожалению, в отечественном законодательстве и судебной практике разграничение охранных зон линейных объектов и частных сервитутов проводится далеко не всегда. Так, существуют нормативные правовые акты, предоставляющие собственникам линейных объектов на основании охранных зон возможность доступа к этим объектам, их эксплуатации, в том числе проведения планового ремонта, реконструкции и т.п. Справедливо мнение о том, что в такого рода случаях можно говорить об установлении легальных сервитутов, т.е. сервитутов, возникающих автоматически при стечении условий, указанных в нормативных правовых актах, не адресованных какому-либо конкретному потенциальному сервитуарию. Легальные сервитуты близки к частным сервитутам, поскольку они устанавливаются в пользу определенных лиц — любых собственников линейных объектов. Однако легальные сервитуты имеют и ряд отличительных характеристик5.

Между тем, по нашему мнению, императивное введение сервитутов, в том числе легальных, необоснованно. В свете этого приведенные разъяснения Коллегии представляются значимыми.

Следует отметить, что изложенная позиция Коллегии согласуется с ранее сформулированным в п. 5 Обзора утверждением о том, что порядок пользования служащим земельным участком (порядок и время доступа к линейному объекту, проход и проезд по служащему земельному участку, плата за ограниченное пользование данным участком) должен определяться диспозитивно или диспозитивно-импе- ративно при установлении частного сервитута, но не императивно при установлении правового режима функционирования линейного объекта, в том числе его охранной зоны6.

Площадь обременения и размер платы при установлении частного сервитута для эксплуатации линейного объекта

Согласно определению Коллегии под эксплуатацией линии электропередачи понимается использование ее по назначению для передачи электроэнергии, ее техническое обслуживание и ремонт.

4См., напр.: Краснова Т.С. Сервитутные типы обременений права собственности на недвижимое имущество в современном российском праве. С. 143–154; Она же. Отдельные аспекты учения о сервитуте в современном российском праве // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2017. № 3. С. 6–9.

5См., напр.: Рыбалов А.О. Указ. соч. С. 4–12.

6Диспозитивность/императивность порядка установления сервитута определяется в зависимости от того, добровольно или принудительно обременяется принадлежащее сервитутодателю право.

15

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Неверным является вывод судов об отсутствии необходимости установления частного сервитута в отношении частей служащих земельных участков, на которых расположены опоры линии электропередачи, в целях эксплуатации данного линейного объекта.

***

Буквальное толкование приведенных положений позволяет заключить, что, хотя эксплуатация линии электропередачи предполагает не только использование ее по назначению, но и ее техническое обслуживание и ремонт, Коллегия считает допустимым установление частного сервитута только под опорами.

Как в таком случае будет осуществляться доступ (проход, проезд) к линейному объекту, в том числе к тем его частям, которые не являются опорами линии электропередачи? Как будет осуществляться обслуживание и ремонт всего линейного объекта, ведь, исходя из ранее сделанного заключения, охранная зона линии электропередачи не предоставляет права доступа, обслуживания и ремонта линейного объекта?

Остается надеяться, что Коллегия предполагала проанализировать приведенные аргументы в совокупности со следующими:

–в тех случаях, когда имеются основания для установления частного сервитута, суд должен определить все условия, на которых он вводится, а именно сведения о господствующей и служащей недвижимости, содержание и вид сервитута, сферу его действия, срок, условия о плате;

–условия сервитута должны соответствовать интересам истца и быть наименее обременительными для собственника служащей недвижимости;

–суд может определить оптимальные условия сервитута самостоятельно или на основании результатов судебной экспертизы.

Эти положения базируются на постановлениях Президиума ВАС РФ от 20.07.2010 № 2509/10, от 28.02.2012 № 11248/11, а также на п. 7–10 Обзора. Полагаем, что Коллегия справедливо обращает внимание на то, что при установлении частного сервитута в принудительном порядке суд должен определить все условия обременения. Для этого при необходимости суд должен назначить экспертизы (например, землеустроительные, строительно-технические, оценочные).

В анализируемом деле суды трех инстанций это требование проигнорировали. Вероятно, при надлежащем исследовании вопроса об условиях частного сервитута, а также по результатам проведения соответствующих экспертиз суды нашли бы оптимальные решения относительно площади обременения, платы за его установление и других условий ограниченного пользования служащими земельными участками.

К слову, комментируемое дело наглядно демонстрирует, что размер платы за частный сервитут, определенный в качестве процента от кадастровой стоимости слу-

16

Комментарии

жащих земельных участков, является явно несоразмерным. Это не удивительно — вряд ли такой усредненный процент может отразить убытки, нанесенные каждому конкретному сервитутодателю в отношении каждой конкретной служащей вещи.

Выводы

В завершение приведем наши соображения по разрешению этого спора.

Во-первых, обществу изначально следовало заключить с Демидовой Е.Н. долгосрочный (не исключено, что даже бессрочный) договор аренды служащих земельных участков для размещения и эксплуатации линии электропередачи. Это позволило бы не только добиться догматической чистоты правоотношений, но и избежать ситуации, в которой законно построенный объект недвижимости оказался размещенным на чужих земельных участках без правового основания. При этом в аренду должны были быть переданы части служащих земельных участков, которые арендатор действительно использует для размещения и эксплуатации линии электропередачи. Вероятно, это были бы не только площади под опорами данной линии.

Здесь же еще раз акцентируем внимание на том, что de lege lata для изначального установления сервитута в целях размещения и эксплуатации линии электропередачи на служащих земельных участках отсутствовало частное политико-правовое основание, т.е. специальный федеральный закон.

Во-вторых, раз уж сложилась ситуация, в которой краткосрочные договоры аренды для размещения линии электропередачи прекратились, а долгосрочный договор аренды для эксплуатации данной линии в добровольном порядке не заключен, у общества имелись основания потребовать установления частного сервитута для эксплуатации линии электропередачи. Это обосновывается тем, что, с одной стороны, другие механизмы понуждения Демидовой Е.Н. к предоставлению обществу служащих земельных участков в ограниченное пользование отсутствуют, с другой стороны, переносить/сносить законно возведенный объект недвижимости, выполняющий общественно значимые задачи, неразумно.

Из этого можно вывести объективную необходимость в установлении частного сервитута. Демидова Е.Н. добровольно предоставила принадлежащие ей земельные участки для размещения чужого линейного объекта недвижимости. Она должна была осознавать, что после размещения данный объект не только не будет перенесен/снесен, но и потребует долгосрочной эксплуатации. Иные варианты эксплуатации уже размещенного объекта, кроме как посредством доступа к нему через служащие земельные участки и осуществления на них определенной деятельности, отсутствуют. Наличие гипотетической возможности у общества вступить в арендные отношения с Демидовой Е.Н. не исключает требования об установлении сервитута7. Более того, исходя из текста определения

7См., напр.: постановление Президиума ВАС РФ от 28.02.2012 № 11248/11; определение ВАС РФ от 24.09.2008 № 11839/08. См. также: Краснова Т.С. Сервитут на железнодорожный путь — фантазия или реальность? // Закон. 2017. № 8. С. 95–103.

17

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Коллегии, размещение обществом линии электропередачи на земельных участках Демидовой Е.Н. изначально являлось единственным обоснованным вариантом.

Другое дело, что фактически при установлении частного сервитута для эксплуатации линии электропередачи происходит и установление частного сервитута для ее размещения. Мы имеем в виду, что ранее существовавшее основание для размещения линейного объекта (краткосрочные договоры аренды) отпало, впредь данный объект будет размещаться и эксплуатировать на новом основании — сервитутном праве.

Тут возникает проблема, связанная с тем, что сервитут предполагает только ограниченное пользование чужой недвижимостью, но не владение ею. Между тем можно предположить, что по крайней мере под опорами линии электропередачи собственник служащих земельных участков утрачивает хозяйственное господство над участками.

Полагаем, что этот весьма дискуссионный вопрос заслуживает отдельного рассмотрения. Оговоримся только, что категория владения по-прежнему остается одной из самых спорных в цивилистике, а потому однозначно утверждать, что в указанном случае у сервитуария возникает и правомочие владения, и правомочие пользования служащими земельными участками, сложно. Нам ближе идея, согласно которой при аренде части вещи арендодатель сохраняет владение всем объектом, а арендатор получает его только в ограниченное пользование. Такая же ситуация возникает при установлении сервитута в целях размещения и эксплуатации на служащей недвижимости тех или иных объектов8. Кроме того, практика размещения и эксплуатации линейных объектов на чужих земельных участках на основании сервитутов является общемировой. Возможно, это неизбежное исключение из ряда положений сервитутного права, связанное со спецификой таких объектов недвижимости.

В-третьих, задача судов нижестоящих инстанций заключалась в определении условий частного сервитута для эксплуатации линии электропередачи, в том числе площади сервитута и размера платы за его установление. При наличии сомнений суды должны были назначить экспертизы.

В любом случае полагаем, что площадь частного сервитута не должна была определяться только по площадям опор линии электропередачи, — очевидно, что эксплуатироваться (в том числе ремонтироваться) будут не только опоры, но и весь линейный объект (причем как наземная, так и надземная части). Однако есть сомнения и в том, что площадь сервитута должна была определяться по площади охранной зоны линии электропередачи, — учитывая разные правовые режимы охранных зон и сервитутов, далеко не факт, что для эксплуатации линейного объекта потребуется вся охранная зона.

8См., напр.: Васильев Г.С., Рыбалов А.О. «Часть вещи» как объект аренды // Закон. 2007. № 5. С. 174–176; Александрова М.А., Рудоквас А.Д., Рыбалов А.О. Право собственности и способы его защиты в гражданском праве: учеб. пособие. СПб., С. 37–38 (автор раздела — А.О. Рыбалов); Рудоквас А.Д. Частные сервитуты в гражданском праве России // Вестник ВАС РФ. 2009. № 4. С. 204.

18

Комментарии

Что касается платы за частный сервитут, то не вызывает сомнений, что общая сумма в размере 21 руб. 07 коп. за обременение земельных участков общей площадью 2592 кв. м на 49 лет — это очень мало. В таком случае ни о каком балансе интересов сервитуария и сервитутодателя не может быть и речи.

Полагаем, что плата за частный сервитут должна определяться в зависимости от убытков сервитутодателя с учетом правил, обозначенных в п. 12–13 Обзора. При этом плата за частный сервитут не должна учитывать ограничения права собственности на служащие земельные участки, возникающие в результате установления охранной зоны линии электропередачи. Для компенсации возникающих от такого ограничения убытков существуют специальные публично-правовые механизмы9. Иначе мы снова придем к смешению пределов и обременений права собственности на недвижимость, о значимости разграничения которых уже говорилось.

Кроме того, несмотря на то, что и плата за частный сервитут, и плата за охранную зону предполагают компенсацию убытков сервитутодателя, содержание этих убытков различно. Это связано хотя бы с тем, что частный сервитут предполагает ограниченное пользование чужой недвижимостью (в том числе размещение тех или иных объектов на чужой недвижимости), а охранная зона — установление запретов, правил и обязанностей в отношении чужой недвижимости.

9См., напр.: ст. 56–57 ЗК РФ; постановление Правительства РФ от 07.05.2003 № 262 «Об утверждении Правил возмещения собственникам земельных участков, землепользователям, землевладельцам и арендаторам земельных участков убытков, причиненных временным занятием земельных участков, ограничением прав собственников земельных участков, землепользователей, землевладельцев и арендаторов земельных участков либо ухудшением качества земель в результате деятельности других лиц»; приказ Минэкономразвития РФ от 14.01.2016 № 10 «Об утверждении методических рекомендаций по расчету размера убытков, причиненных собственникам земельных участков, землепользователям, землевладельцам и арендаторам земельных участков временным занятием земельных участков, ограничением прав собственников земельных участков, землепользователей, землевладельцев и арендаторов земельных участков либо ухудшением качества земель в результате деятельности других лиц».

19

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Артем Владимирович Кукин

управляющий партнер Адвокатского бюро г. Москвы «Инфралекс», кандидат юридических наук

Ольга Павловна Плешанова

руководитель аналитической службы Адвокатского бюро г. Москвы «Инфралекс», магистр частного права

Неполноценный залог

Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 16.04.2018 № 305-ЭC16-10864

Дело о залоговом обеспечении денежного требования гражданина, расторгнувшего договор долевого участия в строительстве (далее — ДДУ) из-за неисполнения обязательств застройщиком, впоследствии признанным банкротом, возвращает к нерешенной проблеме, возникавшей еще перед ВАС РФ. Сейчас ее актуальность возрастает: с 1 июля меняются правила для застройщиков, привлекающих средства граждан по ДДУ. Если разрешение на строительство получено после 01.07.2018, то к отношениям в полном объеме будут применяться нормы Федерального закона от 29.07.2017 № 218-ФЗ «О публично-правовой компании по защите прав граждан — участников долевого строительства при несостоятельности (банкротстве) застройщиков и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон о Фонде защиты дольщиков). Этот Закон предусмотрел создание публично-правовой компании «Фонд защиты прав граждан — участников долевого строительства» (далее — Фонд) для реализации механизма, похожего на страхование вкладов граждан в банках1.

1Предусмотрен Федеральным законом от 23.12.2003 № 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации».

20

Комментарии

Из средств компенсационного фонда, формируемого за счет обязательных взносов застройщиков2, Фонд в случае банкротства застройщика будет выплачивать возмещение гражданам — участникам долевого строительства. Перешедшие к Фонду требования граждан по ДДУ будут удовлетворяться в процессе банкротства застройщика3.

Будут ли требования Фонда к застройщику, перешедшие от граждан, обеспечены залогом имущества застройщика, и будет ли Фонд платить компенсацию гражданам, расторгнувшим ДДУ? В комментируемом деле Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее — Коллегия) впервые в судебной практике определила, когда залог, обеспечивающий требования по ДДУ, можно считать «полноценным» и какие обстоятельства требуют выяснения, если после расторжения ДДУ с одним гражданином застройщик заключил ДДУ в отношении той же квартиры с другим гражданином.

Фабула дела и предшествующая практика

Разина М.В. заключила ДДУ с ООО «Римэка» — застройщиком многоквартирного дома в Московской области. ДДУ был заключен 18.01.2012, передача квартиры должна была состояться в IV квартале 2012 г. Застройщик квартиру не передал, и 09.02.2015 Разина М.В. отказалась от договора, потребовав возврата уплаченной суммы и процентов. 06.02.2015 Арбитражный суд Московской области принял заявление о банкротстве «Римэка», а 04.06.2015 ввел процедуру наблюдения. В рамках дела о банкротстве суд включил в реестр требований кредиторов денежные требования Разиной М.В. как обеспеченные залогом квартиры, подлежавшей передаче по ДДУ. Однако после отказа Разиной М.В. от исполнения ДДУ в отношении этой квартиры был заключен новый ДДУ с гражданином Золотухиным К.В. (государственная регистрация — 06.05.2015). Коллегия отменила судебные акты в части признания требования Разиной М.В. обеспеченным залогом имущества застройщика, направив дело в этой части на новое рассмотрение.

Низкое качество Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон об участии в долевом строительстве), предусматривающего залоговое обеспечение требований по ДДУ, известно давно. Проблему залогового обеспечения денежного требования гражданина по расторгнутому ДДУ Президиум ВАС РФ пытался решить в 2013–2014 гг. в связи с делом о банкрот-

2Обязанность уплачивать взносы наступила для застройщиков сразу после создания Фонда 20.10.2017: уплачивать взносы должны все застройщики многоквартирных домов, представившие на госрегистрацию ДДУ с первым участником долевого строительства дома после 20.10.2017 (ч. 5 ст. 25 Закона о Фонде защиты дольщиков).

3Новые правила банкротства, предусматривающие участие Фонда, применяются при рассмотрении дел, производство по которым возбуждено после 01.01.2018 (ч. 13 ст. 25 Закона о Фонде защиты дольщиков).

21

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

стве застройщика ООО «Универсал-Авто». Ситуация была похожая: дольщица расторгла ДДУ до введения в отношении застройщика процедуры наблюдения, застройщик деньги не вернул. Суды первой и апелляционной инстанций признали, что требование о возврате денег обеспечено залогом (ст. 12.1 Закона об участии в долевом строительстве). Суд кассационной инстанции отказал дольщице в статусе залогового кредитора, поскольку квартира — предмет расторгнутого ДДУ — стала предметом нового ДДУ с другим гражданином, за которым суд общей юрисдикции признал право собственности. Это исключило квартиру из конкурсной массы застройщика. Другим существенным обстоятельством стало то, что дом был уже введен в эксплуатацию: это не позволяло применить ч. 1 ст. 13 Закона об участии в долевом строительстве, а требовало применения специальной нормы ч. 3 ст. 13 данного Закона. Эта норма позволяет считать предметом залога только квартиру, подлежащую передаче по ДДУ, и исключает обременение залогом иных жилых и нежилых помещений в доме, даже если они не распределены между приобретателями.

Президиум ВАС РФ направил запрос в Конституционный Суд РФ c просьбой о проверке конституционности ч. 3 ст. 13 Закона об участии в долевом строительстве и п. 1 ст. 131 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве)4. Запрос не был принят к рассмотрению5. Президиум ВАС РФ в итоге не сумел определить предмет залога и отказался признать дольщицу залоговым кредитором6.

Тезисы о полноценном залоге

Сейчас Коллегия глубоко исследовала специфику залога, предусмотренного Законом об участии в долевом строительстве. Судьи ВС РФ проанализировали различные стадии строительства объекта и возникновения залога, декларируемого Законом. В определении подчеркивается, что суд исходил из системного толкования норм Закона, его общей направленности, а также учитывал формулировки Закона, согласно которым объект «считается находящимся в залоге». В результате Коллегия сочла возможным сформулировать понятие «полноценное залоговое право» и определить момент, в который оно появляется у участника строительства.

Подход Коллегии состоит в том, что залоговое обеспечение требований по ДДУ следует рассматривать как залог будущей вещи. На это указывают, в частности, прямые ссылки на положения п. 2 ст. 336 и п. 2 ст. 341 ГК РФ. Основные выводы таковы:

1)на начальной стадии строительства, когда застройщик имеет только права на земельный участок для строительства, полноценного залогового права у участников

4См.: определение Президиума ВАС РФ от 14.05.2013 № 13962/12.

5См.: определение КС РФ от 14.01.2014 № 2-О.

6См.: определение Президиума ВАС РФ от 15.04.2014 № 13962/12.

22

Комментарии

долевого строительства нет, хотя формально ч. 1 ст. 13 Закона об участии в долевом строительстве связывает возникновение залога с госрегистрацией ДДУ. С момента госрегистрации, по мнению Коллегии, «считается зафиксированным в Едином государственном реестре недвижимости притязание участника строительства на залоговое обременение в отношении будущей недвижимости». Это имеет значение как для информирования возможных приобретателей создаваемого объекта недвижимости о наличии неисполненных ДДУ, так и для разрешения возможных споров о старшинстве залогов;

2)полноценное залоговое обременение появляется у участника долевого строительства при госрегистрации права собственности застройщика на объект незавершенного строительства (ч. 2 ст. 13 во взаимосвязи с ч. 5 ст. 13 Закона об участии в долевом строительстве). Объект незавершенного строительства рассматривается как будущая вещь, на залоговое обременение которой у участника ДДУ изначально возникло притязание;

3)в ситуации, когда первичное право собственности на квартиру при наличии ДДУ регистрируется за застройщиком, у участника ДДУ возникает право залога на эту квартиру;

4)при нормальном хозяйственном обороте, когда построенная квартира передается участнику долевого строительства и за ним регистрируется первичное право собственности, полноценное залоговое обременение не возникает в принципе: до момента регистрации права собственности квартира как объект гражданских прав не существовала.

Таким образом, говорить о полноценном залоговом праве у участников ДДУ можно только в двух случаях — когда за застройщиком зарегистрировано право собственности либо на объект незавершенного строительства, либо на построенную квартиру, подлежащую передаче участнику ДДУ. В этих случаях, подчеркивает Коллегия, залогом обеспечивается как право требовать передачи квартиры по условиям ДДУ, так и денежные требования при правомерном расторжении ДДУ (применению подлежит ст. 12.1 Закона об участии в долевом строительстве).

На практике такие выводы, однако, означают, что в большинстве случаев полноценного залогового права у участников ДДУ нет: право собственности застройщика на объекты регистрируется редко. Суд, по сути, назвал вещи своими именами, указав на реальное отсутствие у участников ДДУ права залога.

Определенные риски создает подход к залоговому обеспечению требований по ДДУ как к залогу будущей вещи. Если исходить из общих правил о залоге будущей вещи, то залог возникает у залогодержателя в момент создания этой вещи залогодателем (п. 2 ст. 341 ГК РФ), т.е. независимо от момента заключения или госрегистрации договора залога. Возникает известная проблема, связанная с определением старшинства залогов: формально требования по двум или нескольким ДДУ, если они вдруг будут заключены в отношении одной квартиры, окажутся обеспечены залогом, равным по старшинству. Тезис Коллегии о том, что для определения старшинства значение должен иметь момент госрегистрации ДДУ, является,

23

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

вероятно, единственно возможным решением, но требует более тщательной доктринальной и, возможно, законодательной проработки (с учетом принципа добросовестности, а также положений абз. 2 п. 1 ст. 342.1 ГК РФ).

Залоговое обеспечение денежного требования

Коллегия подчеркнула, что залоговое обеспечение может распространяться на денежные требования граждан, расторгнувших ДДУ (ст. 12.1 Закона об участии в долевом строительстве), однако не во всех случаях. Если в отношении квартиры, бывшей предметом расторгнутого ДДУ, заключен новый ДДУ, то новый участник строительства получит квартиру свободной от залогового обременения, а денежное требование гражданина, расторгнувшего ДДУ, не будет обеспечено залогом.

Залоговое обременение в отношении квартиры, переданной по новому ДДУ, всетаки может возникнуть, если будет установлено, что новый участник долевого строительства действовал недобросовестно (например, не уплатил деньги по ДДУ) с целью лишить первого участника обеспечения. В комментируемом деле Коллегия потребовала от суда первой инстанции исследовать вопрос о возможных злоупотреблениях при заключении нового ДДУ с Золотухиным К.В.7

Вопрос о залоговом обеспечении денежных требований будет иметь существенное значение при выплате гражданам компенсаций из Фонда, к которому перейдут права требования по ДДУ. С одной стороны, Коллегия констатировала: правила Закона о банкротстве не требуют специального установления статуса залогового кредитора, денежные требования подлежат удовлетворению наряду с требованиями о передаче жилого помещения8. С другой стороны, расторжение одних ДДУ и передача квартир новым приобретателям исключает это имущество из конкурсной массы, способствуя ее сокращению. Учет добросовестности нового участника ДДУ расширяет возможности для оспаривания сделок либо сохранения залогового обременения, но в целом ситуация с залогом влияет на перспективы удовлетворения требований, перешедших к Фонду.

Практики компенсационных выплат гражданам и удовлетворения требований, перешедших к Фонду, пока нет, но проблем может быть заметно больше, чем при страховых выплатах по банковским вкладам. Формулировки положений Закона о Фонде защиты дольщиков допускают узкое толкование: возмещение будет только «по договорам участия в долевом строительстве, предусматривающим передачу

7Золотухин К.В. предположительно может являться контролирующим лицом застройщика. Дискуссию на этот счет см.: Дольщик ушел, залог остался. Верховный Суд решает, сохраняется ли залог на квартиру после расторжения договора долевого участия // Закон.ру. 2018. 16 марта. URL: https://zakon.ru/ discussion/2018/03/16/dolschik_ushel_zalog_ostalsya__verhovnyj_sud_reshaet_sohranyaetsya_li_zalog_na_ kvartiru_posle_rastor.

8Например, подп. 2 п. 1 ст. 201.14 отводит 25% выручки от реализации предмета залога на удовлетворение денежных требований граждан — участников строительства вне зависимости от наличия у них права залога.

24

Комментарии

жилых помещений» (п. 3 ч. 1 ст. 3, п. 1 ч. 1 ст. 12 Закона), т.е. имеющим залоговое обеспечение. Такое толкование, однако, нивелирует право участников ДДУ на расторжение договоров, предусмотренное Законом об участии в долевом строительстве, а также недискриминационный подход Закона о банкротстве, подчеркнутый Коллегией в комментируемом деле.

Выплата компенсаций по требованиям о передаче жилых помещений, несмотря на залоговое обеспечение, тоже создает для Фонда серьезные риски. Многие ДДУ заключаются гражданами на кредитные средства банков, права по ним находятся у банков в залоге. Судьбу таких требований Закон о Фонде защиты дольщиков никак не определил, будто этих отношений не существует. Во всяком случае, ниоткуда не следует, что компенсационная выплата, причитающаяся гражданину, пойдет на расчеты с банком по кредиту, а требование по ДДУ перейдет к Фонду свободным от залогового обременения. К данному делу это не относится, но расширяет круг проблем, связанных с залогом. Не исключено, что из-за них запустить компенсационный механизм не удастся вовсе, а Фонд сосредоточится на финансировании мероприятий по завершению строительства недостроенных домов.

25

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Евгений Дмитриевич Суворов

старший преподаватель Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), адвокат, партнер Московского адвокатского бюро «Синум АДВ», магистр частного права, кандидат юридических наук

Снижение стоимости актива должника как разновидность вреда для кредиторов и способы защиты в связи с ним

Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25.01.2018 № 301-ЭС17-13352

Комментируемое определение было вынесено Судебной коллегией по экономическим спорам ВС РФ по делу о банкротстве индивидуального предпринимателя Васильева А.Ю. В нем решалась следующая правовая проблема: могут ли быть оспорены операции по увеличению уставного капитала общества, в котором должник до совершения этих операций обладал 100%-ным участием, в виде внесения вклада в уставный капитал третьим лицом, при котором размер полученной этим лицом доли с учетом действительного объема чистых активов общества не соответствует величине вклада (завышен по отношению к ней)?

Фабула дела, в котором была поставлена проблема, следующая. Должник, будучи единственным участником общества с ограниченной ответственностью, принял решение об увеличении уставного капитала общества за счет вклада третьего лица. Результатом соответствующего увеличения явилось уменьшение доли должника в уставном капитале до 50% и приобретение третьим лицом доли того же размера.

За пределами комментируемого определения, к сожалению, остались данные о размере вклада третьего лица. Между тем мы можем обсуждать правовые пози-

26

Комментарии

ции ВС РФ, как если бы он был символическим (отсутствовал) либо не соответствовал рыночной стоимости доли, приобретенной за этот вклад третьим лицом. Именно при таких обстоятельствах (установленных по конкретному делу) и могут быть применены правовые позиции ВС РФ, высказанные здесь. Учитывая, что симулированные ситуации, при которых вклада третьего лица не было или он был символическим, не составляют предмет анализа в настоящем комментарии, мы ограничимся случаями, когда речь идет о несоответствии величины вклада получаемой за него доле в уставном капитале.

ВС РФ пришел к выводу, что подобные операции по увеличению уставного капитала могут быть оспорены. В обоснование своей позиции Суд сослался на следующее: «При получении инвестором доли, наделяющей его имущественными и корпоративными правами, явно не соответствующими объему внесенного им дополнительного вклада, обмен ценностями не является эквивалентным. В этом случае, по сути, приобретение доли осуществляется инвестором как за счет его дополнительного вклада, так и за счет вложений в общество, сделанных ранее бывшим единственным участником, то есть происходит прирост активов инвестора за счет снижения актива бывшего единственного участника (уменьшения размера его доли в стоимостном выражении), причиняя тем самым вред кредиторам последнего».

Решение высшей инстанции следует поддержать.

При этом хотелось бы обратить внимание на то, в чем именно состоял вред имущественным правам кредиторов. В данном конкретном деле он выразился не в отчуждении какого бы то ни было актива должника безвозмездно или по заниженной стоимости, а в снижении стоимости актива, сохранившегося у должника (здесь мы говорим о той части операций, которые стали предметом пересмотра ВС РФ).

Как видно из комментируемого определения, такое снижение стоимости произошло в отношении доли должника в обществе с ограниченной ответственностью. В результате совершенных операций (в части внесения вклада третьего лица в целях приобретения доли в обществе) статус принадлежащей должнику доли как объекта прав не изменился, поскольку размер доли в уставном капитале не является характеристикой соответствующего объекта. В то же время, принимая во внимание, что именно размер доли в уставном капитале определяет объем контроля (голосование на общем собрании участников), объем дивидендов, а также часть ликвидационной квоты, от размера соответствующей доли зависит ее стоимость.

Следует, однако, учитывать, что на стоимость доли также влияет величина чистых активов общества. В связи с этим уменьшение размера доли приводит к уменьшению ее стоимости, если при этом не происходит соответствующего увеличения стоимости чистых активов общества. Значит, вред от произведенных операций будет тогда, когда уменьшение размера доли в уставном капитале не компенсируется увеличением чистых активов общества (за счет внесения соответствующего вклада в уставный капитал).

27

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Принимая во внимание, что компенсирующий вклад в уставный капитал, как правило, будет связан с внесением средств в объеме, превышающем номинальную стоимость приобретаемой доли (это объясняется несоответствием номинальной и действительной стоимости долей), размер вносимого в качестве вклада имущества не должен соответствовать номинальной стоимости приобретаемой доли (и ее размеру). О том, что размер вклада третьего лица в уставный капитал может не соответствовать номинальной стоимости и размеру приобретаемой им доли, прямо говорится в ст. 19 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».

Далее необходимо рассмотреть предпосылки признания уменьшения стоимости конкретного актива должника в качестве вреда, имея в виду, что прямого ответа на этот вопрос в тексте Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) не имеется.

Так, согласно абз. 34 ст. 2 Закона о банкротстве под вредом, причиненным имущественным правам кредиторов, понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий либо бездействия, приводящие к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества. Как видно из комментируемой нормы, речь идет не о стоимости конкретного объекта прав, а о стоимости имущества должника, что не одно и то же. Представляется, что под имуществом должника понимается конкурсная масса, уменьшение стоимости которой названо в качестве разновидности вреда имущественным правам кредиторов.

Является ли вредом по смыслу данной нормы уменьшение стоимости конкретного актива, входящего в состав конкурсной массы (имущества должника), можно определить с учетом телеологического, но не буквального толкования. Представляется, что при таком толковании на этот вопрос можно дать положительный ответ. Во-первых, такое снижение стоимости прямо затрагивает интересы кредиторов, рассчитывающих на получение удовлетворения из выручки от реализации актива. Уменьшение выручки от снижения стоимости, таким образом, негативно сказывается на реализации притязаний кредиторов. Во-вторых, снижение стоимости конкретной вещи признано разновидностью реального ущерба в п. 13 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25. Вряд ли стоит исходить из неприменимости соответствующей позиции при рассмотрении дел о банкротстве.

Выше уже говорилось, что в подобных делах не следует искать отчужденного актива. Напротив, в предмет доказывания будут входить стоимость конкретного актива до и после соответствующих операций (фактических действий, бездействия).

В свою очередь, снижение стоимости актива может являться результатом тех или иных конкретных сделок, но может и не быть напрямую связано с какой-либо сделкой. Оно может стать, например, результатом:

28

Комментарии

–предоставления должником лицензии в отношении результата интеллектуальной деятельности (средства индивидуализации), что за счет отказа от монополии приводит к такому снижению;

–отказа должника от принадлежащих ему прав или от их осуществления;

–выдачи должником безотзывной доверенности;

–пропуска должником срока предъявления требований по векселю;

–пропуска должником срока исковой давности для защиты принадлежащего ему имущественного права;

–голосования должника на общем собрании общества, участником которого он является, за операции, приводящие к снижению чистых активов общества и, как следствие, к снижению стоимости права участия в обществе, принадлежащего должнику;

–голосования должника (третьих лиц) на общем собрании общества, участником которого он является, за изменение объема прав управления должником в сторону их снижения; и т.п.

В качестве примера оспаривания корпоративных решений с участием должника следует привести определение ВС РФ от 18.12.2017 № 305-ЭС17-12763 (1, 2) по делу о банкротстве ООО «Управляющая компания «Регионгазификация», где Суд в исключительных случаях разрешил оспаривать по правилам Закона о банкротстве в деле о банкротстве материнской компании решения собраний дочерней компании. Так, согласно позиции ВС РФ по данному делу «по общему правилу, оспаривание корпоративных юридических фактов (решение собрания об увеличении уставного капитала и дополнительная эмиссия) другого юридического лица недопустимо в силу преобладания общественных интересов по защите соответствующего рынка как имеющего принципиальное значение для экономики в целом над интересами кредиторов несостоятельного лица. Однако в ситуации, когда корпоративные процедуры в дочернем обществе используются исключительно с целью сокрытия имущества (пакета акций) от обращения на него взыскания кредиторами материнской компании, суд ввиду отсутствия иных эффективных способов судебной защиты в деле о банкротстве данной компании вправе рассмотреть требования об оспаривании соответствующих корпоративных действий (фактов) по специальным правилам законодательства о банкротстве».

При определении того, произошло ли снижение стоимости, принимается во внимание именно рыночная стоимость соответствующего актива, а не что-либо иное: затраты на его приобретение, балансовая, номинальная стоимость и т.п. В частности, неверным является определение стоимости такого актива, как доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, через ее номинальную стоимость, что было сделано судами в комментируемом деле. Выше уже говорилось, что стоимость доли зависит от объема предоставляемых ею прав, а также величины чистых активов общества.

29

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

Целесообразно также обсудить способы защиты прав кредиторов, затронутых снижением стоимости актива должника. Представляется, что кредиторам (арбитражному управляющему) для защиты от такого вида реального ущерба должны быть доступны несколько альтернативных возможностей:

–оспаривание сделок (п. 1, 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве);

–оспаривание корпоративных решений с участием должника;

–возмещение вреда по правилам о деликтах.

В целом Верховный Суд РФ уже допустил альтернативность отдельных из названных средств защиты. Речь идет о возможности защиты прав как путем оспаривания сделок, так и путем предъявления деликтных требований.

Например, в определении от 22.05.2017 № 303-ЭС16-19319 по делу о банкротстве

ООО «Бомарше» ВС РФ (1) предоставил деликтный иск потерпевшему от двойной продажи одной и той же будущей квартиры, при этом прямо указал, что (2) предъявлению такого требования не препятствует то обстоятельство, что соответствующая сделка потерпевшего, по которой он приобретал спорную квартиру, признана недействительной, если реституционное требование потерпевшего не исполнено в полном объеме.

Впредмет доказывания по требованию о недействительности по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве должны входить:

–стоимость актива должника до совершения сделки (группы сделок);

–стоимость актива должника после совершения сделки (группы сделок);

–причинно-следственная связь между оспариваемой сделкой (группой сделок) и снижением стоимости актива должника;

–цель причинения вреда со стороны должника (с учетом презумпций по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве);

–знание о цели причинения вреда контрагентом по оспариваемой сделке (с учетом презумпций по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве).

Впредмет доказывания по требованию о недействительности по п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве должны входить:

–снижение стоимости актива должника;

–причинно-следственная связь между оспариваемой сделкой (группой сделок) и снижением стоимости актива должника.

Контрагент по оспариваемой по п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве сделке вправе ссылаться при этом на совершение соответствующей сделки (группы сделок)

30

Комментарии

в процессе обычной хозяйственной деятельности (п. 2 ст. 61.4 Закона о банкротстве).

В свою очередь, в предмет доказывания по деликтному требованию должны входить:

–действия причинителя вреда;

–стоимость актива должника до совершения указанных действий;

–стоимость актива должника после совершения указанных действий;

–причинно-следственная связь между действиями причинителя (причинителей) вреда и снижением стоимости актива;

–противоправность поведения причинителей вреда;

–вина причинителя вреда (презюмируется, но может быть опровергнута — п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

Противоправность может, в частности, выражаться в нарушении запрета на злоупотребление правом. Мы ранее неоднократно говорили об условности противоправности злоупотребления правом1, но для целей данных предложений и с учетом п. 4 ст. 10 ГК РФ в новой редакции материальное право на иск о возмещении вреда, причиненного злоупотреблением правом, не подвергается сомнению.

Вопрос о том, что участие в операциях, приведших к снижению стоимости актива должника, может быть не связано с виной отдельных лиц, является казуистичным. Представляется, что в большинстве случаев после доказывания противоправности поведения такого участника возможности опровергнуть презумпцию вины не будет. Можно, однако, представить гипотетическую ситуацию, при которой лицо не осознает и не должно осознавать, что действует противоправно и затрагивает при этом интересы кредиторов должника (самого должника) в связи с ожидаемым снижением стоимости актива. Видимо, в таких случаях названное лицо должно быть освобождено от деликтной ответственности.

Потерпевшим следует считать должника. Если говорить точнее, то здесь должник является держателем обособленного имущества, интерес в котором имеют кредиторы по делу о банкротстве должника. В связи с изложенным требование предъявляется от имени должника и исполняется в его пользу.

Причинителями вреда (совместными) будут все участники операций, повлекших снижение стоимости актива, включая контрагентов по соответствующим сделкам (ст. 1080 ГК РФ). В ряде случаев может иметь место ситуация, при которой должник также участвовал в причинении вреда кредиторам. Представляется, что тогда

в качестве сопричинителя вреда следует рассматривать не должника (держателя

1 См., напр.: Суворов Е.Д. Банкротство связанных лиц на условиях материальной консолидации как альтернатива субсидиарной ответственности // Судья. 2018. № 4. С. 21–26.

31

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2018

массы для кредиторов), а тех, кто действовал от его имени (члены органов управления, представители).

Способами возмещения вреда могут быть (ст. 1082 ГК РФ):

–обязание возместить вред в натуре (например, передать должнику такую долю участия в обществе, которая будет равна по стоимости ранее имевшейся, вернуть безотзывную доверенность, отказаться от предоставленного должником права (лицензии) и т.п.);

–обязание возместить причиненные убытки (денежный эквивалент).

Обогащение привлекаемого в качестве ответчика лица не должно иметь юридического значения для удовлетворения обоих требований: акцент должен был сделан именно на вреде (ст. 61. 2 Закона о банкротстве, ст. 1064 ГК РФ). При этом, напротив, само по себе обогащение в связи с отношениями с должником без вреда на стороне последнего не должно давать материального права на оспаривание соответствующих операций или взыскание реального ущерба.

32