!!Гражданский процесс 23-24 г / Курылев С.В. - Избранные труды по ГПП

Сущность судебных доказательств

271

верялось наличие вины ответчиков. Основанием для вывода ГСК послужила неисследованность процесса формирования справки. Отменяя решение, ГСК справедливо указала: «Поскольку в деле имеются данные о том, что пожарная команда прибыла на место пожара много времени спустя после его возникновения и ответчики отрицают факт возникновения пожара в их кладовой, суд должен потребовать от пожарной команды материалы, на основании которых была дана вышеуказанная справка, и проверить обоснованность выводов о возникновении пожара в кладовой Горшковой»1.

Лишь путем исследования процесса формирования доказательства может быть раскрыт и правильно установлен весь тот комплекс связей, который соединяет доказательство с искомым фактом. Правильное представление об этом комплексе явлений и дает нам возможность знать, что именно, какие явления и как должны быть исследованы и с учетом каких обстоятельств оценены.

Процесс формирования доказательства, источником которого является человек, его психика, существенно отличается от формирования доказательств – следов явлений на вещах, животном или теле человека. Последнее делает закономерным деление доказательств на личные и вещественные, что мы рассмотрим ниже. Здесь же остановимся на требованиях, которые должны быть предъявлены к процессу формирования, и на высказанных в процессуальной литературе взглядах об объединении нескольких звеньев процесса формирования в единое понятие доказательства в качестве его элементов.

Процесс формирования доказательства – это цепь явлений развивающейся действительности от одного факта, неизвестного суду, до другого известного факта-доказательства, например от факта проживания лица на определенной площади до справки домоуправления об этом факте. Мысль судей, устанавливающих неизвестный факт, движется в обратном направлении: от известного факта – свидетельского показания, заключения эксперта и т.д. через все звенья процесса формирования к неизвестному факту. Поэтому первым и главным требованием, которому должен отвечать процесс формирования доказательства, – это доступность для исследования и познания всех его звеньев, т.е. всех промежуточных фактов между искомым и доказательством. Не отвечают этому требованию и не могут быть поэтому допущены в качестве доказательств такие факты, как анонимные сообщения, свидетель-

1 Судебная практика, 1945. Вып. V. С. 28.

272	Проблемы гражданского процессуального права

ства о фактах, первоначальный источник которых не может быть указан (ст. 285 УПК).

Далее. В тех случаях, когда-какой либо отрезок процесса формирования доказательства доступен контролю со стороны лиц, которые определенным образом участвуют в процессе его формирования (следователь, судьи, нотариус, стороны в гражданском процессе), закон устанавливает правила процесса формирования, гарантирующие его правильность и облегчающие возможность его проверки. Это в первую очередь относится к производным и смешанным доказательствам1, различным актам2, протоколам осмотров, освидетельствований и других процессуальных действий (ст. 74, 78, 177, 183, 194 УПК и др., ст. 162 ГПК), показаниям свидетелей (ст. 136, 137 УПК и др.), заключениям экспертов.

Требование ст. 157 ГПК РСФСР и соответствующих статей ГПК других союзных республик о том, что заключение экспертов должно содержать в себе обоснование всех выводов, является требованием о том, что в заключении экспертов должен быть отражен процесс формирования выводов как необходимое условие для проверки правильности заключения эксперта.

УПК и ГПК союзных республик не содержат прямых указаний о том, что и в показаниях свидетелей также должен быть отражен процесс их формирования, в частности его важнейшее звено – факт восприятия (факт сохранения подразумевается), однако анализ ст. 285 УПК показывает, что такое отражение должно иметь место. Не должны, следовательно, считаться доказательствами такие сообщения свидетелей о фактах, в которых не содержится указания о том, каким образом сообщаемое стало известно свидетелю.

Между тем суды иногда допускают ошибки в этом направлении. С.Н. Абрамов, обобщая данные судебной практики по делам об установлении юридических фактов, в числе недостатков ее справедливо отмечает: «...нередко определение суда основано на неопределенных показаниях свидетеля вроде голословного утверждения «знаю заявительницу как жену умершего гражданина такого-то»3. Верховный Суд СССР ссылается иногда на подобные свидетельские показания, не давая нижестоящему суду указаний

1О производных и смешанных доказательствах см. § 3, разд. 2, 3.

2См., например, ст. 215 Устава железных дорог СССР 1954 г., Правила по составлению актов при ж/д перевозках (Правила перевозок отдельных видов грузов и выполнения коммерческих операций на станциях и железнодорожных подъездных путях. М., 1955.

С. 140–145).

3Абрамов С.Н. Судебное установление юридических фактов. М., 1948. С. 24.

Сущность судебных доказательств

273

о необходимости проверки процесса формирования такого свидетельского показания, что следует признать неправильным.

Так, в определении ГСК Верховного Суда СССР по делу № 36/1117 содержится ссылка безо всяких оговорок и указаний нижестоящему суду на следующие доказательства: показания Черновой («Я могу подтвердить, что ответчица деньги не брала. Буканова при мне брала в доме Борисовой бланки с росписью (подписью) Борисовой»), заявление Ульяновой, что Буканова расписку подделала1. Ни первая часть показаний Черновой, ни сообщение Ульяновой не могут в указанном виде служить доказательствами, т.к. не отражают процесса формирования высказываемых ими по существу мнений.

В определении по делу № 36/296 ГСК Верховного Суда СССР

на основании свидетельских показаний Петровой, что все живущие в доме лица знали о продаже Марией Монаковой не только своих вещей, но и вещей, оставшихся после брата, делается вывод, что этого обстоятельства не могла, следовательно, не знать проживавшая в доме Прохорова, а поэтому и ее родственница Кивитовская, которая в силу этого не может считаться добросовестным приобретателем спорных вещей2. Однако показания Петровой

вуказанном виде не могут служить доказательством, т.к. не отражают процесса формирования известных Петровой сведений.

4. Средства доказывания и доказательственные факты. Вопрос об источнике как элементе доказательства. Сообщение лица (участника процесса, свидетеля, эксперта) о фактах при условии достоверности этого доказательства (отсутствие искажений

впроцессе формирования) является прямым доказательством сообщаемого факта3. Однако сам сообщаемый факт может быть как элементом искомого фактического состава, так и иным фактом, состоящим с фактами искомого состава в определенном отношении и способным благодаря этому отношению служить доказательством искомого факта.

Таким образом, определенный факт, будучи познан опосредствованным путем (при помощи факта сообщения свидетеля) сам

1Судебная практика, 1951. № 3. С. 47.

2Судебная практика, 1950. № 6. С. 35.

3В процессуальной литературе под фактом многие понимают не сами сообщения лиц, а лишь то, что содержится в этих сообщениях (факт бегства обвиняемого с места совершения преступления и т.д.). См.: Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 236 и далее. Однако такое противопоставление фактов сообщениям лиц о фактах и другим средствам доказывания нельзя признать правильным. Сообщение лица как явление объективной действительности также является фактом.

274	Проблемы гражданского процессуального права

после этого становится средством познания следующего связанного с ним факта и т.д. вплоть до конечного искомого факта. При этом все указанные промежуточные факты – средства познания могут быть как прямыми, так и косвенными доказательствами в зависимости от характера их связи с устанавливаемыми фактами.

Следовательно, доказательствами в процессе в первую очередь являются непосредственно воспринимаемые судом факты (сообщения свидетелей и других лиц, заключения экспертов, состояния вещей и т.д.), а затем все остальные факты, познанные при помощи первых опосредствованным путем. Первые факты в процессуальной литературе нередко называют средствами доказывания, вторые – доказательственными фактами.

Такое терминологическое разграничение указанных фактовдоказательств является условным, ибо и те и другие служат средствами познания, значит, и средствами доказывания. Поэтому, с другой стороны, было бы неверным и не относить к судебным доказательствам доказательственные факты, как поступают некоторые процессуалисты1.

Доказательственные факты отвечают всем рассмотренным выше признакам судебных доказательств. Исключать их из числа судебных доказательств, сужая тем самым круг средств установления истины, и притом в качестве обоснования этого практически важного вывода ограничиваться игрой априорно взятых фраз2 было бы несерьезным.

Если А.Ф. Клейнман рассматривает в качестве судебного доказательства лишь конечное звено процесса формирования доказательства – непосредственно воспринимаемые судом факты (сообщения свидетелей, сторон и т.д.), то некоторые другие процессуалисты объединяют в едином понятии доказательства в качестве его элементов ряд звеньев процесса формирования, например средства доказывания, именуемые ими «источниками доказательств», и доказательственные факты, называемые или «содержанием» доказательства, или «сведениями о существовании факта»3. С таким взглядом, нам кажется, тоже нельзя согласиться.

1Познышев С.В. Доказательства в уголовном процессе, 1929. С. 18, 31; Клейнман А.Ф. Основныевопросытеориисудебныхдоказательстввсоветскомгражданскомпроцессе, 1950. С. 30, 49.

2Факты составляют предмет доказывания, а не доказательство (Клейнман А.Ф. Указ. соч.С. 30); доказательственный факт– этодоказательство в логическомсмысле(Клейнман А.Ф. Советский гражданский процесс, 1954. С. 177).

3Гурвич М.А. Указ. соч. С. 99.

М.С. Строгович свой взгляд на структуру доказательства выражает очень нечетко. Из смысла всей концепции понятия доказательства можно заключить, что М.С. Строгович­

Сущность судебных доказательств

275

Источник, носитель какого-либо явления, в том числе доказательства, не может быть одновременно и элементом этого явления, т.е. его составной частью; источник явления должен находиться вне этого явления.

Есть доказательства, которые могут быть извлечены лишь из нескольких источников; например, у доказательства факта идентификации два источника – идентифицируемый объект и опытный объект. Могут, наоборот, быть источники, содержащие несколько доказательств, например несколько сообщений о различных доказательственных фактах, сделанных одним и тем же свидетелем; и в этих случаях критикуемый взгляд не дает возможности правильно ответить на имеющий существенное практическое значение при пользовании косвенными доказательствами вопрос: сколько будет доказательств – сколько источников или сколько фактов? Не случайно поэтому М.С. Строгович приходит к выводу, что если источником косвенных доказательств является показание одного свидетеля, то такое показание не может считаться достаточным доказательством для установления искомого факта1. Однако М.А. Чельцов справедливо указывает на неправильность данного вывода2. Соглашаясь с М.А. Чельцовым по существу, мы не можем присоединиться к его аргументации, расценивающей указанное высказывание М.С. Строговича как рецепцию теории формальных доказательств. Одно косвенное доказательство не может быть достаточным доказательством для установления искомого факта. Таково свойство косвенного доказательства, и теория формальных доказательств здесь ни при чем. Ошибка М.С. Строговича не в оценке косвенного доказательства как недостаточного, а в том, что он видит одно косвенное доказательство там, где их несколько3. А к этому неизбежно ведет взгляд на структуру доказательства, включающую в качестве элементов источник и доказательственный факт.

рассматриваетдоказательственныйфактвкачествеэлемента,составнойчасти,которая имеется в косвенном доказательстве, но отсутствует в прямом, т.к. доказательственный факт и источник сведений о доказательственном факте называет двумя сторонами доказательства (Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 236), заявляет, что доказательственный факт отсутствуетвпрямомдоказательстве(тамже,стр.240);однаковдругихместахработы доказательственный факт рассматривается не как элемент доказательства, а как одно из двух значений понятия доказательства (там же. С. 243–244 и др.).

1Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 169.

2Чельцов М.А. Рецензия на книгу М.С. Строговича «Уголовный процесс» // Соц. законность, 1947. № 9. С. 31.

3См. также: Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 292.

276	Проблемы гражданского процессуального права

Таким образом, объединение в понятии доказательства в качестве его элементов источника доказательства и самого доказательства (доказательственного факта) сводит в некоторых случаях на нет большое практическое значение классификации доказательств на прямые и косвенные.

Вторым неизбежным следствием взгляда на источник доказательства как на элемент самого доказательства, наряду с другим элементом – доказательственным фактом, является попытка провести разграничение между прямыми и косвенными доказательствами по их структуре, т.е. по признаку наличия доказательственного факта в косвенных доказательствах и отсутствия в прямых1. Эта попытка нам представляется по меньшей мере бесплодной. Различие между прямыми и косвенными доказательствами заключается не в их элементном составе, а, как было рассмотрено, в характере связи с искомыми фактами. Критикуемое мнение противоречит судебной практике, которая знает немало доказательственных фактов, являющихся прямыми, а не косвенными доказательствами2, и считать их косвенными доказательствами было бы ошибочным, без основания ведущим к оценке их как недостаточных доказательств. И процессуалисты, пытающиеся различать прямые и косвенные доказательства по их структуре, неизбежно приходят к подобным ошибкам. Например, С.С. Аксельрод внесудебное признание относит к элементам косвенного доказательства3. Однако доказанное внесудебное признание ничем не отличается по своему доказательственному значению от судебного признания. Если указанный взгляд последовательно продолжить, то придется признать косвенными доказательствами все доказательственные факты, происходящие вне суда и познаваемые судом при помощи средств доказывания, например алиби и т.д. Поскольку неправильность такого вывода очевидна, М.С. Строгович, определяющий косвенное доказательство по наличию в нем доказательственного

1Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 167; Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 240; АбрамовС.Н.Советскийгражданскийпроцесс.М.,1952.С.186;КлейнманА.Ф.Советский гражданский процесс. М., 1954. С. 190 и др.

2См.приведенныеранеевразд.4§1примеры,атакже:Судебнаяпрактика,1949.№7. С. 45 (наличие снега на ящиках с грузом расценено судом как прямое доказательство того, что ящики хранились не в закрытом помещении); Судебная практика, 1951. № 2. С. 45 (несовершеннолетие дочери Петравиче во время приобретения последней дома расценено судом в качестве прямого доказательства того, что указанная дочь в приобретении дома участия не принимала) и др.

3Аксельрод С.С. Оценка доказательств судом первой инстанции в советском гражданском процессе : дис. ... канд. юрид. наук. М., 1951. С. 323.

Сущность судебных доказательств

277

факта, вынужден объявить алиби главным фактом: алиби не доказательство невиновности, а доказанная невиновность. Однако не трудно видеть, что оснований для такой модификации нет. Алиби, т.е. нахождение обвиняемого в момент совершения преступления

вдругом месте, и несовершение обвиняемым приписываемых ему действий суть различные факты. И сам М.С. Строгович сразу же после утверждения, что алиби не доказательство, начинает рассматривать его как доказательство1.

Доказательство, если под ним понимать только факт, имеет определенную самостоятельность по отношению к его источнику, важно лишь то, чтобы источником был один из допускаемых процессуальным правом. В частности, фиксация доказательств

вуголовном процессе или обеспечение доказательств в гражданском процессе, производимые главным образом путем формирования производных доказательств, могут осуществляться при помощи различных источников (протокола осмотра, фотоснимка, слепка и т.д.), однако сущность доказательства от этого не меняется.

Судебное доказательство может быть получено только из предусмотренных процессуальным правом источников и только в определенной процессуальной форме, однако как процессуальная форма, так и источник доказательства в силу этого должны считаться лишь необходимыми признаками судебного доказательства, но не его элементами.

§3. Классификация доказательств по источнику

1. Личные и вещественные доказательства. Указания о делении доказательств на личные и вещественные содержатся в работах многих процессуалистов2, однако вопрос о том, какое теоретическое и практическое значение имеет указанное деление доказательств и имеет ли оно его вообще, обычно оставляется без рассмотрения. Между тем, нам кажется, это деление имеет существенное значение.

Процессуальный закон содержит различные правила, относящиеся к источнику доказательств и к его процессуальной форме.

1Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 257.

2Абрамов С.Н. Гражданский процесс. М., 1948. С. 183; Гранберг В. Учебник гражданскогопроцесса,1940.С.37;ГродзинскийМ.М.Учениеодоказательствахиегоэволюция, 1925. М.С. Строгович (Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства всоветскомуголовномпроцессе.М.,1955.С.309–311)отвергаетнеобходимостьданной классификации.

278	Проблемы гражданского процессуального права

Эти правила могут быть сгруппированы в зависимости от того, к какого рода источнику они относятся. Понятие процессуального положения эксперта или заинтересованности свидетеля, способ исследования данных доказательств (допрос), естественно, не могут быть отнесены к вещественным доказательствам. В судебной практике нередко различают доказательства субъективные и объективные, по-разному подходя к их исследованию и оценке; это есть не что иное, как различение личных и вещественных доказательств1.

Личное доказательство характеризуется следующими особенностями.

1. Источником личного доказательства является человек, его психика. Следовательно, источником данного доказательства, вопервых, не может быть учреждение или организация; во-вторых, человек как источник доказательства должен обладать способностью свидетельствовать, т.е. правильно воспринимать, сохранять в памяти и воспроизводить воспринятое.

2. Процесс формирования личного доказательства слагается из трех звеньев: восприятия, сохранения и воспроизведения.

3. Указанные звенья процесса формирования личного доказательства носят субъективный характер, присущий лишь мыслящей материи и накладывающий определенный отпечаток на содержание доказательства.

«Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мерт­ вый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни»2.

След-образ воспринятого явления в психике субъекта не доступен непосредственному познанию, как, например, изображение на фотоснимке; однако это не означает, что этот след не доступен познанию вообще.

Явления сознания – учит советская материалистическая психология – доступны для познания сторонним наблюдателем, доступны потому, что «психическое имеет двоякую форму существо-

1См., например, обвинительную речь А.Я. Вышинского по делу ленинградских судебных работников (Судебные речи, 1953. С. 80–81); аналогично в определениях УСК Верховного Суда СССР по делу Болдуреску и Визитиу (Судебная практика, 1951. № 7. С. 18); по делу Либерова (там же. С. 8) и др. Однако Верховный Суд СССР иногда употребляет термин «объективные доказательства» в ином смысле, а именно по отношению к личным доказательствам, если источник такого доказательства является лицом, незаинтересованным в исходе дела и искажении фактов (см. определение по делу Карасева: Судебная практика, 1949. № 9. С. 26).

2Ленин В.И. Философские тетради. М., 1947. С. 308.

Сущность судебных доказательств

279

вания», в том числе объективную форму, выражающуюся в жизни

идеятельности человека. Психические факты – это прежде всего реальные свойства индивида и реальные процессы, выражающиеся в его деятельности1.

Таким образом, советская психологическая наука, основывающаяся на закономерностях материалистической диалектики, указывает нам теоретическую основу познания психических явлений. Следовательно, доступны нашему познанию и те психические явления, с которыми закон связывает юридические последствия, например психическое отношение ответчика к совершенному им действию или бездействию, причинившему вред (ст. 403 ГК); доступны нашему познанию и те психические явления, которые могут служить средствами познания искомых фактов. Такими явлениями служат следы-образы фактов действительности в психике воспринимающего эти факты субъекта. Познание этих явлений осуществимо при помощи их объективной формы, т.е. других внешне объективированных и доступных непосредственному восприятию явлений – действий, поступков, сообщений лиц. Каждое из этих явлений и может служить судебным доказательством, замыкающим цепь процесса его формирования.

Необходимым условием использования одного из этих явлений в качестве доказательства является знание влияния субъективного момента в процессе формирования такого доказательства (знание психологических закономерностей)2 и его учет судом.

Самыми распространенными личными доказательствами в судебном процессе являются сообщения людей: показания свидетелей, объяснения обвиняемого (сторон и третьих лиц в гражданском процессе). Общим для этих доказательств является источник, а следовательно, и требования, к нему предъявляемые (способность лица правильно воспринимать явления действительности

ивоспроизводить воспринятое (ст. 61 УПК и др.)).

Различие проводится законом по признаку процессуального положения источника – сторона, свидетель.

Но различие в процессуальном положении источника не является просто формальным моментом, имеющим якобы значение только с точки зрения объема и содержания процессуальных прав и обязанностей, с точки зрения процессуальной роли этих лиц, но

1Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 11–14.

2Это знание достигается не только академическим изучением науки психологии, но и не в меньшей степени практической деятельностью человека, опытом общения его с другими людьми, взаимоотношений с ними в процессе деятельности, в том числе профессиональным опытом судей.

280	Проблемы гражданского процессуального права

не имеющим значения с точки зрения сущности сообщений этих лиц как доказательства; процессуальное положение источника доказательства­ может служить основанием деления доказательств на подвиды, в силу того что оно определенным образом отражает различие в самих доказательствах, извлекаемых из этих источников, в частности различие в процессе их формирования. Эти различия должны быть учитываемы при исследовании и оценке личных доказательств, а поэтому и оправдывают целесообразность различения двух подвидов доказательств по признаку процессуального положения их источника.

***

Неодинаково в литературе решается вопрос о природе письменных доказательств. Одни процессуалисты, основываясь на том, что документы являются письменными сообщениями лиц, которые могли бы в ряде случаев сделать их в виде свидетельских показаний, относят письменные материалы к личным доказательствам1; другие, отправляясь от того, что источником письменных доказательств являются предметы, причисляют их к вещественным доказательствам2. Нам представляется правильным взгляд на письменные доказательства как на разновидность вещественных.

Деление доказательств на личные и вещественные проводится по источнику. Источником же письменных доказательств служит предмет, вещь, а не человек. Автора документа нельзя считать процессуальным источником письменного доказательства, т.к. в сфере процессуальной деятельности автор документа не выступает, предметом исследования не является. Вследствие этого

ипроцессуальная форма письменных доказательств в основных чертах совпадает с процессуальной формой вещественных доказательств в собственном смысле слова и, наоборот, существенным образом отличается от процессуальной формы личных доказательств. Например, к письменным доказательствам неприменима основная форма исследования личных доказательств – допрос

иего правила. Аналогичным образом обстоит дело и с процессом формирования письменных доказательств, в котором отсутствует специфическое для личных доказательств звено воспроизведения. След-образ факта, запечатленный в документе, в отличие от

1Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 310.

2Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1950.

С. 284.