Роль практики в познании
Для того, чтобы подойти к непосредственному сравнению метафизики и диалектики, необходимо сказать несколько слов о том, какую роль играет практики в процессе познания, поскольку до этого мы еще не касались этой проблемы. Изучая этот вопрос, важно разобраться во взаимодействии познания и практики в их единстве и противоположности.
Данный вопрос хорошо был рассмотрен классиками марксизма. Поэтому я буду обращаться к их работам в данной области.
Как уже было сказано ранее, познание является идеальным отношением к действительности, оперирует не самой действительностью, а субъективными образами ее. В противоположность познанию, практика представляет чувственно-предметную деятельность, «направленную на непосредственное преобразование объективной реальности в соответствии с потребностями общества.
Можно выделить следующие основные формы практики: производственная, трудовая, революционно-преобразующая, организаторская и управленческая, общественно-политическая, семейно-бытовая, деятельность в сфере культуры, воспитания, образования, научно-экспериментальная деятельность (опыты, измерения, наблюдения и др.).
Следует уделить особое внимание ответу на вопрос: «Как же доказывается истинность, т.е. адекватность наших знаний о мире реальному объективному миру? Можно ли вопрос об истинности или неистинности наших знаний решить в пределах мышления?».
Следует показать, что доказательство объективности наших знаний, их независимости от человека и человечества лежит в практике. Единственным возможным способом проверки истинности наших знаний является «наложение» нашей мысли на предмет познания. Таким образом, критерий проверки лежит вне мысли человека, в практике, в то время как в идеалистических учениях он, как правило, не выходит за пределы сознания.
Эту мысль Ф. Энгельс развивает в предисловии к английскому переводу своей работы «Развитие социализма из утопии к науке». Он пишет: «В тот момент, когда, сообразно воспринимаемым нами свойствам какой-либо вещи, мы употребляем ее для себя, - мы в этот самый момент подвергаем безошибочному испытанию истинность или ложность наших чувственных восприятий». Именно в этом видит Ф. Энгельс символ образного выражения: «…проверка пудинга состоит в том, что его съедают».
Одновременно здесь можно обратить внимание на двойственный характер практики как критерия истинности знания (абсолютный и относительный); на то, что материалистическая диалектика не отрицает наличия других, производных критериев - в первую очередь, внутренней логики развития научного знания, его непротиворечивости, а также простоты, ясности, опытной подтверждаемости и т.д. Обратимся к оценке В.И. Ленина: «Критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления. Этот критерий тоже настолько неопределенен, чтобы не позволять знаниям человека превратиться в «абсолют», и в то же время настолько определен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма». Практика всегда исторически конкретна, ограничена в средствах материализации идей и поэтому относительна как критерий их проверки. В то же время другого, более достоверного способа проверки нет, логические средства в этом плане ограничены.
Применение данного теоретического обобщения к анализу конкретных познавательных ситуаций должно учитывать еще один важный факт: взаимодействие познания и практики исторически изменчиво.
Относительная самостоятельность познавательной сферы - продукт исторического раздвоения человеческой деятельности на материальное и духовное производство. Первоначально «производство идей» было непосредственно вплетено в «производство вещей», познание существовало только как сторона практического отношения к миру. Эта ситуация повторяется всякий раз в жизни каждого человека: в процессе формирования его как личности в свернутом виде представлена история развития взаимодействия познания и практики. Ребенок осваивает мир практически (учится ходить, есть, играть, говорить, общаться и т.д.), и в этом процессе формируется, развивается его сознание. Здесь практика непосредственно превращается в знание, которое существует как личный опыт. Так и в истории человечества: в процессе практического освоения мира накапливался опыт, осознавались внешние связи, фиксировались следствия, формировалось обыденное, донаучное знание. Оно не способно было оторваться от практики, его содержание полностью определялось уровнем развития практики. Так сложился календарь земледельца, предсказывалась погода, другие природные явления.
Стихийно складывающийся производственный процесс формировал и такие представления, на основе обобщения которых возникали зачатки научного знания. Так, геометрия складывается на основе земледелия, механика - на основе строительного дела, география, астрономия - на основе мореплавания. Практика оказывает определяющее влияние на содержание научных представлений вплоть до Коперника и Галилея. Так, Птолемеевская концепция строения Вселенной основывалась на непосредственной чувственной данности. Лишь Коперник отказался от самоочевидности повседневного опыта, дал теоретическое отрицание видимости (не Солнце вращается вокруг Земли). Но это означало не разрыв новой гносеологической установки с практикой, а лишь рождение нового вида практики, соединившей в себе инструментальное наблюдение как вид практики и теоретическое знание.
На более поздних этапах развития науки (особенно в условиях современной НТР), успехи ее в значительной степени определяются новейшими научно-техническими средствами исследования, т.е. совершенствованием научно-исследовательской практики. Так, освоение космоса дало человечеству объем научной информации, равный полученному ранее за всю историю развития науки.
Интенсивные темпы роста научного знания на современном этапе создают условия его опережения практики, но даже такое опережение не является безразличным для практики. На новом теоретическом уровне по-новому осмысливаются противоречия самой Практики, обосновываются рациональные пути и средства ее преобразования.
Отрыв теории от практики одинаково опасен для обеих сторон. В теории от приводит к схоластическим безжизненным концепциям. В то же время жизнь ставит сегодня перед человеком столь сложные задачи, что ни одна из них не может быть эффективно решена без глубокого теоретического подхода и правильного прогнозирования далеко идущих следствий.