Памятник великому князю владимиру александровичу

В саду Царскосельского дворца бракосочетаний на Садовой улице одиноко стоит небольшой гранитный постамент. Это все, что оставила пронесшаяся над городом революционная стихия от скромного памятника последнему владельцу бывшего Запасного дворца. Как выглядел этот памятник, кто его автор, какова история создания?

Владимир и Мария

Последним владельцем Запасного (Владимирского) дворца былвеликий князь Владимир Александрович. Право владеть дворцом на Садовой улице великий князь получил в 1875 г. после женитьбы на немецкой герцогине, носившей в России имя великой княгини Марии Павловны (1854-1920). Умная, властная немецкая принцесса была одной из самых влиятельных женщин семьи Романовых. Она занимала исключительное положение в придворном обществе и являлась центром любого события. Двор великой княгини был популярнее и влиятельнее императорского и по отношению к нему состоял в оппозиции. В великокняжеской семье было четверо детей. Старший сын Кирилл, родившийся в Царском Селе, в 1924 г. возглавил Императорский дом Романовых.

Предрешенная судьба

После смерти великого князя Владимира Александровича в феврале 1909 г. дворец на Садовой улице перешел в распоряжение его вдовы. Она и установила в саду памятник покойному супругу. Это был бронзовый бюст великого князя в генерал-адъютантском мундире, отлитый по модели скульптора В.А. Беклемишева.

В первый раз бюст великого князя Владимира Александровича В.А. Беклемишев исполнил по заказу Марии Павловны в 1909 г. Гипсовый вариант был передан в Академию художеств, а бронзовый установлен 22 июня 1910 г. в Царском Селе. Их судьба неизвестна.

Из памятного зала - в Русский музей

Великая княгиня Мария Павловна стремилась увековечить память мужа. Наследовав некоторые его должности, например, пост президента Академии художеств и шефство Военного пехотного училища и Лейб-гвардии Драгунского полка, способствовала появлению в опекаемых ею заведениях скульптурных портретов мужа. В 1911 г. В.А. Беклемишев повторил свою работу в мраморе и передал ее в Академию художеств, которую великий князь курировал более 30 лет. Через четыре года мраморный бюст занял свое место в Памятном зале великого князя Владимира Александровича (арх. В.А. Щуко, Е.Е. Лансере), созданном в стенах академии по инициативе и на средства великой княгини. Эта работа скульптора сохранилась,  и находится в собрании Государственного Русского музея, экспонируется на тематических выставках и дает представление об утраченном царскосельском памятнике.

Отличие - фуражка

Юнкерское пехотное училище 1869-1917, (с 1910 г. - Владимир) располагалось на Петроградской стороне (современный адрес: Пионерская, 16). Училище находилось в ведении Санкт-Петербургского военного округа, которым великий князь Владимир Александрович командовал 24 года. Ежегодно летом юнкера выезжали в военные учения в лагерь под Красным Селом, где разбивались палатки, а также был сооружен ряд временных деревянных строений, не сохранившихся до нашего времени,. Перед  домом, который занимало офицерское собрание, 19 июля 1912 г. был открыт памятник бывшему главнокомандующему столичным военным округом в присутствии членов семьи. О состоявшемся событии  сообщил журнал "Нива", поместив краткое описание памятника и фотографию. Красносельский бюст отличался от царскосельского только наличием фуражки. На красном гранитном постаменте имелась надпись: "Великий князь Владимир Александрович", на противоположной стороне: "Владимирское военное училище. 1910 год". Дальнейшая судьба памятника неизвестна.

Владимирское военное училище закончили многие прославленные личности, например, генерал П. Кутепов, нарком А. Антонов-Овсеенко, писатель В. Бианки. В дни октябрьского переворота 1917 г. воспитанники великого князя оказали яростное сопротивление большевикам, сдавшись только после жесточайшего артиллерийского обстрела. В советской историографии это самое кровавое за тот год столкновение в Петрограде известно как "юнкерский мятеж". Ровно через 90 лет после этих событий, несмотря на активные протесты общественности, Владимирские казармы были снесены.

Модель одна, а сколько памятников?

Великий князь с рождения числился шефом гвардейского Драгунского полка. Он квартировал в Нижнем Новгороде, а в 1902 г. был переведен в специально построенный военный городок в Петергофе. 21 марта 1914 г. в расположении полка был установлен очередной памятник великому князю, такой же, как в Красном Селе. Отбыв летом 1914 г. на германский фронт, лейб-гвардейцы в казармы не вернулись: в 1918 г. новая власть их полк расформировала. Из полковых построек до наших дней сохранилось только здание казармы II эскадрона. С 1999 г. в его стенах размещается Кадетский корпус Железнодорожных войск (современный адрес: г. Петродворец, ул. Суворовская, 1).

Петергофскому экземпляру повезло. Считается, что именно он найден на складе Артиллерийского музея и в 1955 г. передан в Государственный Русский музей. Слева на основании бюста имеется авторская подпись: "В. Беклемишев. 1914" и штамп литейной мастерской: "Карл Робекки отливалъ. С.Петербург". Размеры бюста 70 x 54 x 32,5 см.

А может, этот скульптурный портрет был снят с пьедестала в другой воинской части? Сколько всего памятников великому князю Владимиру Александровичу отлито по модели скульптора В.А. Беклемишева? На этот вопрос можно ответить только после серьезного исследования творчества мастера, 160-летие которого будет отмечаться в следующем году. Будет ли восстановлен Царскосельский бюст - покажет время.

После падения монархии великая княгиня Мария Павловна и ее дети благополучно покинули Россию. А ее царскосельский дворец уже в мае 1917 г. был национализирован. В его помещениях заседал Совет рабочих и солдатских депутатов, действовал местный Военно-революционный комитет, располагался штаб П. Дыбенко. В этой обстановке памятник главнокомандующему Санкт-Петербургским военным округом, отдавшему приказ о расстреле мирной демонстрации 9 января 1905 г., уцелеть не мог.

Троицкий собор

Троицкий собор на Троицкой площади Петроградской (б. Петербургской) стороны, петровская церковь Святой Троицы — ныне не существующий храм в Санкт-Петербурге, первая церковь города, давшая название его первой площади, бывшей центром городской жизни (Троицкую церковь окружали главные государственные и коммерческие учреждения).

В соборе была памятная доска: «построен государем императором Петром I 16-го мая 1703 года, в память взятия бывшей на Охте крепости новые Концы или Шанцы».

Петр I постоянно лично заботился о храме и даже принимал участие в его обустройстве собственноручно.

После закрытия в 1714 году первого Петропавловского храма, Троицкая церковь становится главным собором столицы, где в присутствии царя с семьей и приближенными проходили все торжественные государственные богослужения, в том числе службы в честь таких событий, как Полтавская победа и Ништадтский мир. С крыльца церкви объявлялись царские указы. Здесь Петр I получил титул императора. Здесь отпевали царевича Алексея и объявили царевича Петра наследником престола. После Петра в соборе, некоторое время остававшемся главным храмом государства, были коронации Екатерины I, Петра II и Анны Иоанновны.

В соборе долго пребывала главная святыня Санкт-Петербурга – Казанская икона Божией Матери.

В ночь с 7 на 8 февраля 1913 г. Троицкий собор сильно пострадал от пожара.

На пожарище были приглашены известные зодчие. Осмотрев спасённые от огня остатки, Л. Н. Бенуа, В. В. Суслов и другие приглашенные высказали своё мнение о нецелесообразности сохранения деревянного храма и его восстановления в до пожарном виде.

Мысль о строительстве нового каменного храма была не нова, она возникла ещё в конце 1880-х после чудесного спасения Императорской семьи при крушении поезда возле станции Борки под Харьковом. Была объявлена подписка по сбору пожертвований, и архитектор Григорьев даже составил проект храма.

Но постепенно дело заглохло, и только пожар напомнил о прежних замыслах. К этому времени закончилась постройка мечети, появление которой в историческом центре, вблизи Троицкого собора, на очень многих православных произвело тягостное впечатление. Фрейлина Императрицы А. А. Вырубова писала: «По соседству с петровским собором Святой Троицы, сгоревшем в текущем году, воздвигнута грандиозная мечеть, которая доминирует над всею окружающею местностью. …Отнюдь не нарушая принципа веротерпимости, приходится с горечью сознавать, что этим грандиозным видом иноверческого храма на одном из лучших мест столицы православного государства тяжело оскорбляется религиозное чувство христианина. Тяжёлое впечатление, производимое уже отстроенной мечетью, как представляется, может быть ослаблено единственной постройкой на месте Троицкого собора грандиозного храма, который заслонил бы мечеть и отнял бы у неё господствующий над местностью характер. Пожар старой святыни Петербурга и возникшая отсюда необходимость переустройства храма, есть как бы указание свыше».

В августе Д. Н. Ломан передаёт обер-прокурору Синода записку Вырубовой, прибавив, что она «была на прочтении их величеств и на изложенное в ней последовало согласие…». Препровождая эту записку далее, Ломан заметил: «Мечеть уже выстроена и, конечно, представлялось бы совершенно невозможным сносить её, чем возбудилась бы масса совершенно излишних разговоров. Но есть другой достойный выход из положения…»

Строительный комитет по возведению каменного собора возглавил князь Иоанн Константинович. Покровительство над комитетом приняла на себя императрица Александра Феодоровна, позднее, с мая 1915 г. и её старшая дочь — вел. кнж. Ольга Николаевна. Перед зодчими была поставлена чрезвычайно сложная художественная и политическая задача — построить огромный храм в стиле, который не знал таких размеров, высоты и объёма.

Первоначально предполагалось соорудить крупнейший в Российской Империи собор вместимостью до 16 000 человек. Особое совещание зодчих остановилось на цифре в 10 000, которая затем уменьшилась до 6 000 — по 3 000 молящихся в верхнем и в пещерном храмах.

В последний день 1913 г. Николаем II из четырёх предложенных для нового собора «образцов церковного зодчества» были указаны храмы владимиро-суздальские «в память Св. Александра Невского, великого воителя и борца за русское дело на Неве, почивавшего в г. Владимире на Клязьме до перенесения Святых мощей угодника в Александро-Невскую лавру при императоре Петре I».

С первых шагов дело храмоздания столкнулось с трудностями: не состоялась покупка земли принадлежащей вел. кн. Петру Николаевичу из-за высокой цены, названной заведующим Двором вел. князя. За участок была запрошена огромная сумма, почти в 2 800 000 рублей, более того, комитету было отказано даже в продлении срока переговоров о продаже. «Вопрос о покупке …возбуждается не ради лишь простого приобретения необходимого места, а вызывается глубоким художественным стремлением поставить собор так, чтобы он красовался на берегу Невы и был хорошо виден… Получить эту землю необходимо, иначе вид на собор может впоследствии оказаться застроенным».

К участию в состязании были приглашены шестеро ведущих зодчих неорусского стиля — В. А. Покровский, А. В. Щусев, А. П. Аплаксин, В.В. Суслов, Л. А. Ильин и Вас. А. Косяков. Последний отказался от участия в состязании из-за отъезда за границу. Вместо него шестым конкурсантом стал письмоводитель комитета А. И. Кипнес. Была разрешена совместная работа над проектами.

Председатель Общества архитекторов-художников П. Ю. Сюзор обратился к председателю строительного комитета вел. кн. Иоанну с просьбой объявить общедоступный конкурс на составление проекта по предварительно разработанной программе. Ответ гласил: «…Высочайшим указанием … устраняется для меня возможность объявить общедоступный конкурс … Порядок приглашения художников зодчества к участию в соревновании по представлению проектов храма Высочайше установлен при образовании Комитета, состоящего под моим председательством и более обсуждению не подлежит…»

Зодчие на своём особом совещании для разработки условий под председательством тайн. сов. Л. И. Новикова решили «придать окружающей собор обстановке единообразный с храмом вид», имея в виду «сопровождающие основную программу сооружения»: дома причта, отдельно стоящая звонница, часовня на месте сгоревшего собора, набережная Невы со спуском и Иорданью на нём.

Для оценки проектов Собрание Академии художеств избрало профессоров Л. Н. Бенуа, Г. И. Котова, А. Н. Померанцева и М. Т. Преображенского. Срок представления был назначен на 1 октября 1915 г. Проекты выставили в Мариинском дворце.

В. А. Покровский представил 10 картин — больше, чем другие участники состязания. В своей пояснительной записке к проекту он писал: «Я встретился с необходимостью решить вопрос капитальной важности. Представлялось или значительно уклониться не только от форм прототипов, но и от духа владимиро-суздальской архитектуры, допустив разного рода малые пристройки и крыльца подъездов, коими изобилует программа, или, сгруппировав все в один общий организм, сосредоточиться на главном — господствующей в эту эпоху кубической форме храма. Я предпочёл выбрать второй приём и старался провести его в чистом виде».

«Для усиления грандиозности» храм получил 13 глав (символы Господа Иисуса Христа и 12 апостолов), 9 глав освещали собор, 4 главы отведены под размещение колоколов общим весом в две тысячи пудов, фасад разделён на семь прясел с каждой стороны, высота с крестом главного купола 35 саженей.

По рассмотрении всех проектов судьи выказали мнение: «…если остановиться на совокупности суждений как представителей академии, так и членов подкомиссии, то надлежит признать работу академика Покровского наилучшею», «фасады… художественно разработаны, но отличаются изобилием глав, что придаёт верхней части сооружения некоторое беспокойство».

Однако, окончательное решение, по пожеланию Императрицы, должно было быть принято в царскосельском Александровском дворце, куда в начале июня 1916 г. доставили проекты всех шести конкурентов. Объяснения поручили давать члену комитета кн. М. С. Путятину.

По решению Синода остатки погоревшего Троице-Петровского собора предполагалось перевезти в Стрельну и передать под подворье Шамординского Казанского Амвросианского монастыря. Против этого возражала Императорская Археологическая комиссия, но так как у прихода собора не было средств на реставрацию собора, определение Синода пересмотрено не было.

17 апреля 1917 г. князь Иоанн Константинович отказался от должности председателя комитета. В том же месяце неизвестным лицом был сделан запрос на имя Комиссара Временного Правительства по бывшему Министерству Императорского Двора с просьбой «не отказать уведомить … о судьбе упомянутых проектов, представляющих значительную художественную ценность» и ниже «Сделать распоряжение о возвращении сих проектов в Комитет».

Петербургский большой театр