- •Мюриель Барбери
- •2 Шедевры мирового искусства
- •Глубокая мысль № 1
- •Камелии
- •1 Аристократка
- •Дневник всемирного движения Запись № 1
- •2 О войнах да колониях
- •3 Пудель-тотем
- •Глубокая мысль № 2
- •4 Отказавшись от борьбы
- •Глубокая мысль № 3
- •5 Злосчастное свойство
- •6 Грубошерстная сутана
- •7 Барышни-южанки
- •Дневник всемирного движения Запись № 2
- •8 Предтеча молодой элиты
- •9 «Красный октябрь»
- •Глубокая мысль № 4
- •10 Назвать кота Гревиссом8
- •Глубокая мысль № 5
- •11 Бунт монгольских племен
- •Глубокая мысль № 6
- •12 Лживая комедия
- •13 Вечность
- •Дневник всемирного движения Запись № 3
- •14 Повеяло старой Японией
- •15 Долг богатых
- •Глубокая мысль № 7
- •16 Страдания Конституции
- •17 Перепелиная гузка
- •18 Рябинин
- •Глубокая мысль № 8
- •Грамматика
- •1 Бесконечная малость
- •2 Внезапное наитие
- •Глубокая мысль № 9
- •3 Под чехлом
- •4 Дробность и непрерывность
- •Глубокая мысль № 10
- •5 Очень приятно
- •6 Ваби
- •Глубокая мысль № 11
- •Летний дождь
- •1 В подполье
- •2 Торжество здравого смысла
- •3 Вне времени
- •4 Паутина
- •5 Рюшечки и кружавчики
- •Дневник всемирного движения Запись № 4
- •6 Освежилась
- •7 В пух и прах
- •Глубокая мысль № 12
- •8 О небо!
- •9 Цвета тусклого золота
- •10 В чем созвучность?
- •11 Жизнь без начала и конца
- •Дневник всемирного движения Запись № 5
- •12 Луч надежды
- •13 Несчастный мочевой пузырь
- •Дневник всемирного движения Запись № 6
- •14 Один такой рулончик
- •15 Весьма культурная дикарка
- •16 И тогда
- •17 Новое сердце
- •18 Сладкая бессонница
- •Глубокая мысль № 13
- •1 Прозорливые
- •2 Невидимое
- •3 Великий крестовый поход
- •Глубокая мысль № 14
- •4 Первая заповедь
- •5 Полная противоположность
- •6 Хабискор егозон
- •7 В синих тонах
- •Дневник всемирного движения Запись № 7
- •8 Блаженные глоточки
- •9 Санаэ
- •10 Темные тучи
- •11 Дождь
- •12 Сестры
- •Глубокая мысль № 15
- •13 По кругам ада
- •14 Из коридора на круги
- •15 По жарким вспотевшим плечам
- •16 Пора бы уже чему-то кончиться
- •17 Муки сборов
- •18 В струе воды
- •19 Мерцающие тени
- •20 У гагаузов
- •21 Нескончаемые чаепития
- •22 Полевая травка
- •23 Мои камелии
- •Последняя глубокая мысль
9 Санаэ
Часам к пяти, наговорившись вволю за душистым чаем, я собралась уходить и, когда мы проходили через гостиную, заметила на низком столике возле дивана фотографию очень красивой женщины.
— Моя жена, — тихо сказал Какуро, проследив мой взгляд. — Она умерла десять лет назад. От рака. Ее звали Санаэ.
— Как я вам сочувствую, — сказала я. — Она очень… очень красивая.
— Да, — согласился он. — Очень красивая.
После минутного молчания Какуро сказал:
— У меня есть дочь. Она живет в Гонконге, у нее уже двое детишек.
— Вы, должно быть, скучаете без внуков.
— Я довольно часто с ними вижусь. И конечно, очень люблю. Младшего зовут Джек (мой зять англичанин), ему семь лет. Он звонил мне сегодня утром и сказал, что впервые в жизни поймал рыбку. Понимаете, какое это для него событие!
Мы снова помолчали.
— Вы ведь тоже, наверное, вдова? — спросил Какуро, когда мы уже были в прихожей.
— Да, — ответила я, — вот уже пятнадцать лет, как умер мой муж. — У меня перехватило горло. — Его звали Люсьен. Тоже от рака…
Мы стояли возле двери и с грустью смотрели друг на друга.
— Спокойной ночи, Рене, — сказал наконец Какуро. И, просветлев, прибавил: — Прекрасный был сегодня день.
А на меня стремительно обрушилась щемящая тоска.
10 Темные тучи
«Идиотка несчастная, — обругала я себя и, смахнув крошку от кекса, сняла вишневое платье. — Чего ты ждала?» Консьержка, она и есть консьержка. Не бывает дружбы между высшими и низшими. И вообще, что ты, дуреха, себе напридумала?
«Что ты, дуреха, себе напридумала?» — повторяла и повторяла я, принимая душ и уже лежа в кровати, после короткой стычки со Львом, который не хотел уступать мне облюбованное местечко.
Прекрасное лицо Санаэ Одзу мерцало перед моими закрытыми глазами, и я чувствовала себя старухой, которую снова окунули в привычную безрадостную жизнь.
Заснула я с тяжелым сердцем.
Наутро мне было скверно, как с похмелья.
Однако неделя выдалась хорошая. Какуро несколько раз заглядывал ко мне, всякий раз приглашая меня в арбитры (мороженое или шербет? Атлантика или Средиземноморье?), и мне были в радость шутливые и непринужденные разговоры с ним, вопреки темным тучам, которые обложили мое бедное сердце. Мануэла очень смеялась, увидев мое вишневое платье, а Палома окончательно переселилась в кошачье кресло.
— Когда вырасту, буду консьержкой, — объявила она своей матери, когда та снова привела ее ко мне, и Соланж Жосс взглянула на меня как-то, я бы сказала, настороженно.
— Не дай-то бог, деточка, — ответила я, любезно улыбнувшись мадам. — Ты у нас будешь принцессой.
Палома упрямо набычилась. «Все-равно-буду-консьержкой-и-никакая-мама-мне-не-указ», — говорила ее гримаска, забавно контрастирующая с леденцово-розовой, в тон оправе очков, футболкой.
— Чем это пахнет? — осведомилась Палома, когда мадам Жосс ушла.
У меня в ванной комнате что-то засорилось, и вонь стояла, как в общественной уборной. Неделю тому назад я вызвала сантехника, но, похоже, ему не улыбалось возиться с моими трубами.
— Канализацией, — ответила я, не вдаваясь в подробности.
— Издержки либерализма, — сказала Палома, словно не услышав моего ответа.
— Засор канализации, — уточнила я.
— Я и говорю, — подхватила Палома. — Почему до сих пор не пришел сантехник?
— Потому что у него много вызовов, — предположила я.
— Ничего подобного, — отрезала Палома. — Правильный ответ: потому что его ничто не вынуждает. А почему его ничто не вынуждает?
— Потому что у него нет конкурентов, — ответила я.
— Вот именно, — согласилась с довольной улыбкой Палома, — не срабатывает механизм свободного рынка. Железнодорожников пруд пруди, а сантехников не хватает. Лично мне больше по душе колхозы.
Стук в дверь прервал нашу увлекательную беседу.
Пришел Какуро, который, судя по его виду хотел сообщить что-то важное.
Увидев Палому, он сказал:
— О-о, добрый день, милая барышня. Я загляну попозже, Рене?
— Как хотите. У вас все в порядке?
— Спасибо, все в порядке, — рассеянно ответил он. И, внезапно решившись, бросился напролом: — Может быть, поужинаете со мной завтра вечером.
— Э-э… — промямлила я. Меня бросило жар. — Ну-у…
Все, что мне мерещилось в последние дни вдруг обретало плоть и кровь.
— Я хотел бы пригласить вас в ресторан, который сам очень люблю, — продолжал он, и в глазах его появилось что-то просящее, так собаки смотрят на кость.
— В ресторан? — переспросила я, совсем смешавшись.
Слева от меня в кресле мышкой завозилась Палома.
— Выслушайте меня, — заговорил Какуро, явно смущаясь. — Поверьте, я приглашаю вас от души. У меня… у меня завтра день рождения, и я был бы счастлив видеть вас своей дамой.
— А! — сказала я, потому что больше ничего не могла сказать.
— В понедельник я уезжаю к дочери, и там, разумеется, будет семейный праздник, но… завтра… если бы вы согласились…
Он замолчал и с надеждой посмотрел на меня.
Я тоже молчала.
— Мне очень жаль, — заговорила я наконец. — Но, право, это не совсем удачная мысль.
— Почему же? — спросил Какуро, и лицо у него стало огорченное.
— Это очень любезно с вашей стороны, — продолжала я, стараясь говорить как можно тверже и боясь, как бы голос у меня не дрогнул, — и я вам очень благодарна, но я не могу принять ваше предложение. Большое спасибо. Я уверена, что у вас есть друзья, с которыми вы прекрасно отпразднуете ваш день рождения.
Какуро смотрел на меня в полном расстройстве.
— Я… — начал он, — да, конечно, но… я правда так хотел… И… почему же?.. — Он нахмурил брови. — Не понимаю.
— Так будет лучше, — сказала я. — Поверьте.
И тихонько пошла вперед, почти вынуждая его отступить к двери.
— У нас еще не раз будет случай посидеть и поговорить, я уверена.
Какуро пятился, как пешеход, не вовремя сошедший с тротуара.
— Такая досада, — вновь заговорил он. — Мне было бы так приятно… И все-таки…
— Всего доброго, — сказала я и мягко закрыла дверь у него перед носом.