derzanie_duha

здесь не специально логикой, не специально диа­ лектикой, не специально теорией познания. Мы занимались здесь той наукой, которая не есть ни то, ни другое, ни третье, хотя и не стоит ника­ кого труда четко и неопровержимо различать эти три момента в нашем рассуждении. То, что мы пользовались логикой,— это несомненно, по­ скольку рассуждения наши базировались на простых и наглядных непосредственных данных, получаемых на основе простой интуиции. Но также несомненно, что тут была у нас и диалек­ тика. Рассматривая, например, законы природы, мы убедились, что они и, безусловно, объектив­ ны, и, безусловно, являются предметом анализа

ичто противоположности слились здесь в одно нераздельное целое. А о теории познания нече­ го и говорить. И все объективное и все субъек­ тивное, несомненно, явилось для нас именно предметом познания, который сначала мы вос­ принимали интуитивно, но тут же подвергали

идискурсивному, рассудочному мышлению, что­ бы получить определенного рода научную исти­ ну. Поэтому не нужно трех слов, достаточно и одного слова. И это слово «философия». Когда упрямо держатся за отдельные понятия, обычно теряют из виду целое. Отсюда и ограниченность этих трех дискретно, в отрыве друг от друга понимаемых терминов и понятий.

В«Философских тетрадях» В. И. Ленин пи­ сал: «Бесконечная сумма общих понятий, зако­ нов... дает конкретное в его полноте»; «Движе­

ние познания к объекту всегда может идти лишь диалектически...» 1; «Каждое понятие находит­ ся в известном отношении, в известной свя-

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 252.

111

зи со всеми остальными...»1; «Человеческие понятия субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в целом, в процес­ се, в итоге, в тенденции, в источнике» 2; «Чело­ век не может охватить = отразить = отобразить природы всей, полностью, ее «непосредственной цельности», он может лищь вечно приближать­ ся к этому, создавая абстракции, понятия, зако­ ны, научную картину мира и т. д. и т. п.» 3

В заключение необходимо напомнить еще одно. Мы везде исходили из стихии существова­ ния, реальности бытия. Этр лежало у нас в ос­ нове рассуждений об объекте, который прежде всего есть, существует, действует и становится предметом познания. Но то же самое лежало у нас и в основе наших суждений о субъекте, ко­ торый также есть, существует, действует и ста­ новится предметом познания. Кто это забывает, тот не понимает ни нашего учения о субъекте и объекте, ни ленинского учения о той единой науке, в которой совпадают и логика, и диалек­ тика, и теория познания.

«Действительность выше, чем бытие и чем существование» 4; «Совокупность всех сто­ рон явления, действительности и их (взаимо)- отношения — вот из чего складывается ис­ тина» 5,— подчеркивал В. И. Ленин.

Читая работы И. Дицгена — немецкого рабо­ чего, социал-демократа, философа, самостоя­ тельно пришедшего к основным положениям диалектического материализма (который он на-

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 179. 2 Там же, с. 190.

? Там же, с. 164. 4 Там же, с. 140. 6 Там же, с. 178.

112

зывал социалистическим материализмом), В. И. Ленин отметил, в частности, следующие его положения: «Социалистический материа­ лизм понимает под «материей» не только весо­ мое и осязаемое, но и все реальное бытие — все, что содержится в универсуме, а ведь в нем со­ держится все, ибо все и универсум — это только

два названия одной и той же вещи; и социали­ стический материализм хочет охватить все од­ ним понятием, одним названием, одним клас­ сом — безразлично, называется ли этот универ­ сальный класс действительностью, реальностью, природой или материей» 1.

Таким образом, если В. И. Ленин говорит, что не нужно трех слов — «логика», «диалекти­ ка» и «теория познания», а достаточно одного слова, то, как мы уже сказали, это слово «фи­ лософия», то есть наука об абсолютной и всеох­ ватывающей действительности. Эта действитель­ ность выше и всякого объекта, и всякого субъ­ екта, потому что именно она все из себя порож­ дает и творит, в том числе и всякий субъект, и всякий объект. Логика, диалектика и теория по­ знания являются только частными, а следова­ тельно, и только частичными подходами к пони­ манию действительности вообще.

О ДИАЛЕКТИКЕ КАК ТАКОВОЙ

Диалектика (греч. dialektike techne) — искус­ ство вести беседу, спор (от dialegomai — веду беседу, спор) — теория такого различия явле­ ний, понятий и предметов вообще, которая в то же самое время с необходимостью требует и ото-

1 Ленин В, И. Поли, собр, соч., т. 29, с. 435.

113

ждествления того, что различено. Так, человек непрерывно меняется с момента своего появле­ ния на свет и до последнего момента своей жиз­ ни, и все-таки это — один и тот же человек. В живом организме отдельные органы совершен­ но непохожи один на другой, и тем не менее все они представляют собой один и тот же вполне целостный организм. И вообще, части целого, безусловно, отличны от самого целого; но тем не менее целоеесть то новое качество, в котором все составляющие его отдельные качества сов­ падают в общей нераздельности. Короче говоря, диалектика в основном есть учение о единстве и борьбе противоположностей. Это — самое «яд­ ро диалектики». «Вкратце диалектику можно определить, как учение о единстве противопо­ ложностей. Этим будет схвачено ядро диалекти­ ки, но это требует пояснений и развития»1. «Диалектика есть учение о том, как могут

быть и как бывают	(как становятся) тожде­
ственными	противоположности,—

при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга,— почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, под­ вижные, превращающиеся одна в другую» 2.

Итак, пояснения и развитие основного опре­ деления диалектики должны заключаться в ус­ тановлении ее связей с действительностью. По­ этому и все категории диалектики не являются неподвижными, но переходящими одна в дру­ гую. Ведь если действительность есть самораз­ витие, то и диалектика должна оперировать

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 203. 2 Там же, с. 98.

114

подвижными и саморазвивающимися категория­ ми, не только отражающими практическое твор­ чество природы и истории, но и способствующи­ ми изменению и природы и истории. Это и ле­ жит в основе всех принципов диалектики.

Здесь важны три уточнения.

Во-первых, когда говорят иной раз о диалек­ тике как о теории развития, то допускают неко­ торого рода неточность, поскольку понятие «развитие» указывает на рост, на увеличение и на достижение нового, в то время как диалекти­ ка охватывает также и процессы увядания, ре­ гресса и даже гибели. Поэтому лучше говорить не о развитии, а о становлении вообще, ведь становление совершается и в нарастании и в убывании.

Во-вторых, как мы уже отметили, все диа­ лектические категории всегда находятся в ста­ новлении и во взаимном переходе одна в дру­ гую. Следовательно, когда мы говорим о диа­ лектическом единстве противоположностей, то будет точнее говорить не просто о единстве про­ тивоположностей, а о единстве и борьбе проти­ воположностей.

И в-третьих, когда говорится о диалектиче­ ском мышлении как об отражении действитель­ ности, то здесь часто возникает опасность по­ нимать отражение как пассивный процесс, в котором активность признается только за дейст­ вительностью, но в этой активности часто отка­ зывают самому мышлению. На самом же деле если мышление есть отражение действительно­ сти, а действительность есть вечное творчество, то и мышление обязательно есть вечное твор­ чество. Правда, творчество мышления так же специфично, как и само мышление. И тем не

115

менее если действительность вечно приходит все к новым и новым формам, то и мышление в результате своего специфического процесса то­ же приходит все к новым и новым формам; и эти формы соответствуют самой действительности, то есть содействуют ее осмыслению и развитию. Когда математик решает свои сложнейшие урав­ нения, он не смотрит на Солнце, Луну или звез­ ды. Но оказывается, что применение этих урав­ нений к движениям небесных тел дает возмож­ ность точнейшим образом предсказывать те или иные явления, наблюдаемые на небесном сво­ де. Итак, если мы станем применять диалекти­ ческий метод, то убедимся, что мышление не только отражает действительность, но и ос­ мысляет ее и создает возможность ее преобразо­ вания.

Имеется один способ в кратчайшей форме изложить сущность диалектического процесса. То, что для диалектики необходимы по крайней мере две противоположности и объединение этих противоположностей в самостоятельную цельность, выражается в так называемой диа­ лектической триаде: одна противоположность, или тезис («полагание»); другая противополож­ ность, отрицающая первую, или антитезис («противополагание»); объединение этих двух противоположностей в общую их цельность, или синтез («совместное полагание»). В таком виде триада (троичность) действительно является элементарнейшим и кратчайшим способом вы­ ражения самой основной сущности диалектиче­ ского перехода. Однако широкая популярность диалектической триады часто приводила к оши­ бочному ее использованию, нарушающему осно­ ву диалектики.

116

Прежде всего эта триада часто превраща­ лась в абстрактную схему, не базирующуюся на объективной действительности. Это делало диа­ лектическую триаду не только чем-то условным и относительным, по даже произвольным оправ­ данием любых противоречий жизни. Без опоры па объективную действительность такая диалек­ тическая триада всегда рискует превратиться (и нередко фактически превращалась) в чистей­ шую софистику. Далее, чересчур абстрактный схематизм диалектической триады часто приво­ дил к пониманию синтеза как чего-то оконча­ тельного и в этом смысле мертвого и неподвиж­ ного. Но те синтезы, о которых говорит диалек­ тика, всегда подвижны и являются только тези­ сом для новой триады. Наконец, неоднозначны результаты использования диалектической триа­ ды и как обязательного метода изложения. Если триадичность вносит в изложение ясность и от­ четливую последовательность, такая триадич­ ность, конечно, не должна быть отвергаема, хотя при изложении диалектической мысли можно пользоваться и другими способами. Все такого рода опасности диалектической триады прекрас­ но понимал сам Гегель, сочинения которого пе­ стрят самыми разнообразными триадами. Тем не менее Гегель пишет о диалектической триа­ де: «...это единство, равно как и вся форма ме­ тода — троичность, есть лишь совершенно поверхностная, внешняя сторона способа позна­ ния... Формализм, правда, тоже усвоил троич­ ность и придерживался ее пустой схемы; по­ верхностность, бесцеремонность и пустота совре­ менного философского так называемого конст­ руирования... сделали эту форму скучной и приобрели ей дурную славу. Но из-за пошлого

117

характера этого употребления она не может по­ терять своей внутренней ценности, н следует высоко ценить то, что на первых порах был най­ ден хотя бы непостигнутый еще в понятиях образ разумного» '. Важно отметить, что геге­ левскую критику абстрактного схематизма диа­ лектической триады одобрил В. И. Ленин2. Та­ ким образом, если в диалектической триаде ис­ ключить формализм, абстрактный схематизм, отрыв от объективной реальности, а также связь неподвижных понятий, то ее следует считать элементарнейшей формулой диалектического перехода вообще.

Диалектическая триада в той или иной фор­ ме выдвигалась на протяжении всей истории ан­ тичной и средневековой философии. Так, уже древние пифагорейцы считали принципами все­ го существующего, и прежде всего числа, «пре­ дел» («границу») и «беспредельное», причем беспредельное представлялось как некий фон, на котором вырисовывается та или иная огра­ ниченная фигура. В подобном синтетическом виде трактовались в античности категории еди­ ного и многого, или монады и диады, и многие другие противоположности. Такого рода триада предела,, беспредельного и «смешанного» из того и другого в виде числа и любой другой структу­ ры, яснейшим образом трактуется у Платона («Филеб»). В диалоге Платона «Тимей» чувст­ венно-материальный космос и входящий в него человек представляются как совокупное дейст­ вие космического ума и необходимости (мате­ рии). Особенно тщательной логической отделке

1	Гегель. Наука логики. М., 1972, т. 3, с. 302—303.
2	См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 210—211.

118

диалектическая триада подверглась в неоплато­ низме, начиная с Плотина (III в.), в виде раз­ деления всего сущего на неделимое первоединство, раздельный ум и самодвижно становящую­ ся космическую душу с дальнейшим воплоще­ нием этой триады в чувственно-материальном космосе. Наиболее богата триадическими пост­ роениями философия Прокла (V в.). Наконец, и все средневековье исходило из христианского догмата о троице. В новое и новейшее время немецкий идеализм часто базировался на ана­ лизе диалектической триады.

Вопрос о диалектической триаде в марксиз­ ме-ленинизме также является весьма глубоким и плодотворным. Здесь многое еще требует уяс­ нения, но, во всяком случае, производительные силы, производственные отношения и способ производства как их синтез, несомненно, по­ нимаются как весьма четкая диалектическая триада.

Диалектика имеет длительную, многовеко­ вую историю. Уже первобытное мышление со­ держало своеобразное представление о развитии. Древневосточная, а также античная философия создали непреходящие образцы диалектических теорий. Античная диалектика, основанная на живом чувственном восприятии материального космоса, уже начиная с первых представителей греческой философии рассматривала всю дейст­ вительность как становящуюся, как совмещаю­ щую в себе противоположности, как вечно под­ вижную и самостоятельную. Философы ранней греческой классики (VI—V вв. до н. э.) гово­ рили о всеобщем и вечном движении, в то же время представляя себе космос в виде завер­ шенного и прекрасного целого, в виде чего-то

119

вечного и пребывающего в покое. Они говорили, далее, о всеобщей изменчивости вещей в ре­ зультате превращения какого-либо одного оеновного элемента (земля, вода, воздух, огонь и эфир) в другой. Это была диалектика движения и покоя, тождества и различия. Вся ранняя гре­ ческая классика говорила о бытии как о чувст­ венно воспринимаемой материи, усматривая в ней те или иные закономерности. Числа пифаго­ рейцев, по крайней мере в раннюю эпоху, совер­ шенно неотделимы от тел. Логос Гераклита есть мировой огонь, мерно вспыхивающий и мерно угасающий. Мышление у Диогена Аполлонийского есть воздух. Атомы у Левкиппа и Демо­ крита — геометрические тела, вечные и нераз­ рушимые, не подверженные никаким изменени­ ям, но из них состоит чувственно воспринимае­ мая материя. Ранняя греческая классика говорила о тождестве, вечности и времени: все вечное протекает во времени, а все временное со­ держит в себе вечную основу — отсюда и теория вечного круговорота вещества. Все создано бо­ гами; но сами боги — обобщение материальных стихий, так что в конце концов космос никем и ничем не создавался, а возник сам собой и по­ стоянно возникает в своем вечном существо­ вании.

Итак, уже ранняя греческая классика затра­ гивала основные категории диалектики, хотя, находясь во власти стихийного материализма, была еще далека от системы этих категорий и от выделения диалектики в особую науку. У Ге­ раклита и других греческих натурфилософов мы находим формулы вечного становления как единства противоположностей. Аристотель счи­ тал первым диалектиком элеата Зенона. Имен-

120