Научная картина

Самый верхний уровень теоретического знания, связанный с научной картиной мира, еще не является собственно социологическим. Поскольку он образован абстрактными категориями, имеющими универсальное Для всех наук значение, его правильнее относить к философии. Философское знание — позитивизм, нео­кантианство, марксизм — определяет основу научной картины мира. Какой философской традиции придерживается социология в данной стране, такова и науч­ная картина мира.

Такие понятия, как «картина мира», «стиль мыш­ления», «надтеоретические логические структуры» и «предпосылочное знание», описывают одно и то же, а именно — метатеоретическое знание. Собственно теоретическое знание ограничено построением тео­рий — общих и частных. Специфическая черта тео­рии — способность предсказывать события. Фило­софия только объясняет мир. Выделяют три основные познавательные функции научной теории — описа­ние, объяснение и предсказание.

В противоположность этому на метатеоретическом уровне происходит обобщение, осмысление и крити­ческая переоценка того, что сделано на теоретическом уровне, — теоретических результатов и самой практи­ки теоретической работы. Если основным элементом теоретического знания является закон, утверждение о необходимых, существенных связях между явлениями, то метатеоретическое знание формируется в виде прин­ципов различного порядка, в которых утверждается нечто уже о самой теории.

Метатеоретические принципы задают определен­ное видение мира и методологию исследования. Архетипическое знание, как их еще называют, часто фор­мулируется в неявном виде. Напротив, элементы общей теории все до единого должны формулироваться яв­ным образом, а элементы частной теории должны не только явно выражаться, но и записываться на языке формальной логики или математики.

Научная картина мира (НКМ) в социологии — это совокупность самых общих представлений, часто но­сящих философский характер, о том, как устроена и каким законам подчиняется социальная реальность, в которой существуют общество и образующие его ин­дивиды. НКМ управляет и регулирует процессом со­здания общей социологической теории (ОСТ), а пос­ледняя влияет на образование частных теорий. НКМ напоминает компас, который помогает ориентировать­ся ученому в законах социального познания. Компас указывает только общее направление, а конкретную карту местности ученому дают общая и частные соци­ологические теории.

В НКМ включены основные понятия, которые опи­сывают социальная реальность (общество, социальные группы, личности, мотивы, ценностные ориентации, коллективные представления и т. п.). В отличие от об­щей теории, они логически не связаны друг с другом в единое и проверяемое на опыте целое. ОСТ, опира­ясь на частную социологическую теорию (более конк­ретные совокупности понятий), строит логическое це­лое относительно не всей социальной реальности, а ее узкого фрагмента. К примеру, общая социологическая теория может быть посвящена выяснению того, что такое ценностные ориентации личности или соци­альные институты, т. е. крупным темам. ОСТ вытекает из НКМ, но опирается на частные социологические теории (ЧСТ), которых великое множество.

Картина мира включает следующие компоненты:

• общефилософские (метатеоретические) положения о строении мира (онтология) и его развитии (динамика, ге­незис);

• общенаучные принципы, выступающие в роли норматив­ных регуляторов деятельности ученого (объективность и достоверность научного знания, истинность, и др.);

• идеологические стандарты и нравственные ценности;

• эвристические модели, заимствованные из других облас­тей знания и используемые как средство объяснения со­циальной реальности (например, сравнение общества с живым организмом у Г. Спенсера).

НКМ — это совокупность самых общих теорети­ческих суждений о том, как устроена та реальность, которую они собираются изучать. В отличие от науч­ной теории, где все элементы выверены и пригнаны друг к другу, как в механизме сверхточных часов, в научной картине все приблизительно, неточно, пред­варительно.

Теорию иногда сравнивают с сетью, которую ис­следователь набрасывает на мир. Все, что вылавлива­ется такой сетью, считает B.C. Степин, и есть предмет теории¹. Картина мира дает предварительный эскиз этой сети, задавая предположительный и довольно приблизительный характер не только конфигурации, но и размеров ее ячеек. Действительно, философские и ценностные суждения, которые входят в состав со­циологической картины мира, вряд ли дадут точные параметры реальных объектов. Они определяться поз­же, пройдя эмпирическую стадию исследования. Од­нако на промежуточной стадии грубые контуры соци­альной реальности, задаваемые картиной мира, пройдут конкретизацию и шлифовку сначала на уровне общей, а затем частной теории.

К примеру, социологическая картина мира опре­деляет, что социолог должен изучать, в отличие от физика, не природу, а общество. На абстрактном уров­не совершенно очевидно, что общество, во-первых, состоит из конкретных людей, во-вторых, обладает некой структурой и формируется этими людьми. Но как конкретно выглядят общество и люди? Общество и людей изучает множество наук, в том числе антропо­логия, демография, этнография, политология. А в чем заключается специфика социологии. Представители различных направлений (в данном случае их лучше именовать перспективами) предлагали свое определе­ние специфики социологии и того, что она, в отличие от других наук, должна изучать.

М. Вебер, ориентировавшийся на неокантианскую философию, считал, что реальны только индивиды, которых и должна изучать социология. Социолог не может познать такие абстрактные сущности, как на­род вообще, класс вообще, государство вообще. Их составляют конкретные индивиды, изучая поведение, мотивацию и ценностные ориентации которых, можно затем определить контуры народа, класса, государства. Его оппонент, Э. Дюркгейм, придерживавшийся пози­тивизма, напротив, единственно реальным признавал коллективное сознание и социальную общность, аргу­ментируя свою позицию тем, что общность всегда боль­ше механической суммы отдельных индивидов. Если это так, то изучение отдельных представителей ничего не скажет о природе сообщества, у которого есть не­что, неразложимое на индивидуальные мотивы и по­требности, скажем, традиции, обычаи, коллективные символы и верования, которым подчиняется индивид,

но которые прямо не следуют из его поведенческих поступков и убеждений.

У Вебера и Дюркгейма разные картины мира, опи­рающиеся на разные онтологии (учения о структуре мира) и разные философские традиции: Вебер опирает­ся на традиции номинализма, а Дюркгейм — реализма. Однако кроме этих двух перспектив в социологии су­ществуют и другие, которые формируют собственные картины мира, непохожие на первые, например, марк­сизм, символический интеракционизм, этнометодология. Они иначе определяют то, что должна изучать социоло­гия, и то, как устроен тот мир, который она исследует.

Решающее влияние на НКМ оказывает философия. Это может выступать свидетельством того, что со­циология до конца еще не рассталась со своим фило­софским прошлым. В одних странах такой отход про­изошел раньше, в других позже. В России с 20-х по 80-е годы XX века социологию считали частью фило­софии, научные степени кандидата и доктора социоло­гии появились только в начале 90-х годов. Правда, в США социологи по сию пору носят звание магистров и докторов философии, но это формальная дань про­шлому. Никакого вмешательства на развитие социоло­гии философия здесь не оказывает. Напротив, в За­падной Европе все время были сильны философские традиции, в результате европейская социология созда­ла более глубокую теорию и более аналитична, чем американская.

В Европе фундаментальные знания в области фи­лософии являлись обязательным компонентом социо­логического образования. У социологов был широкий философский выбор: философия Канта и Гегеля, нео­кантианство и неогегельянство, позитивизм и не­опозитивизм, феноменология и экзистенциализм, ре­лигиозная философия и философия жизни, томизм, агностицизм, сенсуализм и т. д. В США господствова­ло лишь одно направление — прагматизм, который и повлиял на основание американской социологии, ее менталитет и практическую направленность. Позити­визм, который оказал второе по значению влияние, особенно на становление количественной методологии и техники эмпирических исследований, был экспор­тирован из Европы. В Европу выезжали на учебу чуть ли не все американские социологи Здесь они получа­ли фундаментальную философскую, а вместе с ней теоретико-методологическую подготовку. Т. Парсонс, самый выдающийся американский социолог, прошел в Германии полный курс обучения. Другие мыслите­ли, определившие облик американской социологии, в частности П. Лазарсфельд и П. Сорокин, эмигрирова­ли в США из Европы, где вскоре создали научные школы и целые поколения социологов, впитавших европейскую интеллектуальную традицию После Вто­рой мировой войны в США уехали большинство выда­ющихся европейских социологов, а потому учиться философии в Европе было уже не у кого Оторванное от своих корней молодое поколение европейских со­циологов обращало свои взоры не в Европу, а в США, откуда приходили все новомодные веяния и куда им приходилось выезжать на обучение эмпирической социологии. К 60-м годам в США оформились соб­ственные, непохожие на европейские аналоги, фило­софские течения, в частности символический интеракционизм, которые, оставаясь во многом в сфере философии, органично влились в социологическое знание. С той поры можно говорить о том, что соци­ология стала порождать собственную, нацеленную на обслуживание своих нужд, философию. Такие социолого-философские течения получили название социо­логических перспектив (иногда их также именуют школами, направлениями, парадигмами).

Научные картины сильно интегрированы в куль­туру некоторой эпохи и цивилизации. Картина мира помогает вписать добытые теорией и эмпирией точные знания в абстрактный и неточный мир культурных ценностей. Конкретная культура конкретной эпохи оказывает явное и неявное давление на ученого, зада­вая цели и задачи науки, определяя критерии оценки и содержание знаний. Это может быть не только обще­культурное давление, но также политическое, религи­озное, экономическое. Выдержать культурное давление, принять на себя первый удар тех ценностей и устано­вок, которые к науке не относятся, и призвана картина мира. Находясь в промежутке между культурой общества и конкретной научной деятельностью, она смягчает удар и переводит одно на язык другого.