История искусства шпоры / 20. Мастера поздней Академии художеств (К.Д. Флавицкий, Г.И. Семирадский, В.С. Смирнов)

Короткая жизнь Константина Флавицкого не отмечена участием в бурных событиях художественной эпохи, современником которой он был. Достаточно вспомнить знаменитый "бунт четырнадцати" 1863 года, когда Академию художеств покинули, не получив звания, самые талантливые выпускники - претенденты на большую золотую медаль. Однако в тот самый год, когда "бунтари" заявили протест против традиционной системы художественного обучения, К. Д. Флавицкий писал в стенах Академии свое новое произведение. Оно прославило художника. Подобно В. В. Пукиреву, автору "Неравного брака", Флавицкий вошел в историю русского искусства как художник одной картины - "Княжна Тараканова".

И сегодня "Княжна Тараканова" Флавицкого - одно из самых популярных полотен Третьяковской галереи. Написанное в 1864 году, это произведение очень точно передает духовный тонус своего времени - пафос протеста, критического изучения истории, требований реализма. Но новые черты сочетаются с верностью эстетическим канонам, усвоенным в Академии. Именно за эту картину Флавицкий был удостоен звания профессора исторической живописи.

Главную притягательность "Княжны Таракановой" составляет сюжет. Даже не знакомого с историческими подробностями зрителя не может оставить равнодушным вид нарядной красавицы, обреченной на страшную смерть от наводнения в мрачной тюремной камере. В основу сюжета положена легенда о политической авантюристке 18 века, известной под именем княжны Таракановой. В 1774 году она появилась в Риме, где объявила себя дочерью русской императрицы Елизаветы Петровны от тайного брака с А. Г. Разумовским.

Претендентка вызвала серьезные опасения у Екатерины II, находившейся в это время на русском троне. Предполагаемая внучка Петра I имела не менее веские основания на престол, чем немецкая принцесса из рода Ангальт-Цербтских, из которого происходила Августа-София-Фредерика - российская императрица Екатерина II.

Поэтому в Рим с тайной миссией был направлен фаворит императрицы Алексей Орлов. Выдавая себя за представителя недовольных русских дворян, Орлов познакомился с княжной, изобразил влюбленность и хитростью заманил ее на русский корабль, где объявил Таракановой о ее аресте. После того как княжна была доставлена в Петербург, ее заточили в Петропавловскую крепость. Там она и умерла от чахотки в конце 1755 года.

Такая версия исторической легенды была предложена в статье М. Лонгинова, опубликованной в журнале "Русская беседа" за 1859 год, откуда Флавицкий мог почерпнуть материал для будущей картины. Кроме этого существовало еще свидетельство, что княжна Тараканова умерла в одном из монастырей Москвы. Однако художник избрал менее распространенный вариант истории - народное предание, приписывавшее княжне гибель от петербургского наводнения 1777 года (то есть тогда, когда ее, по всей вероятности, уже не было в живых). Эта легенда придавала героине ореол мученичества, а всему сюжету - политический подтекст, созвучный демократическим настроениям 1860-х годов. Этот подтекст охотно вычитывался современниками Флавицкого. Недаром в каталоге академической выставки 1864 года, где впервые была показана картина, по специальному распоряжению Александра II значилось, что "сюжет этой картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины".

Но помимо занимательности самой исторической интриги, картина Флавицкого привлекала уверенным мастерством исполнения. Вся сцена построена как хорошо разыгранный финальный акт театральной драмы. Почти лишившаяся чувств красавица героиня прислонилась к влажной каменной стене, запрокинув точеную голову как бы в предсмертной агонии. Ее эффектная поза и роскошный наряд составляют резкий контраст с темными сводами камеры и убогой обстановкой. С заученным профессионализмом выписывает художник малиновый бархат и переливы белого шелка, узорчатое кружево и разметавшиеся по обнаженным плечам черные волосы. Фигура княжны выразительна, даже слишком, выражение лица трогательно, атрибуты натуральны. Но за принципом следования натуре стоит эстетический штамп, сквозь живое лицо проглядывает гипсовый слепок. Известно, что первые наброски к картине были сделаны в 1861 году, когда Флавицкий находился в Италии, где изучал классическое искусство древности, а наклон головы и черты лица княжны прямо заимствованы у античной скульптуры скорбящей Ниобы.

Несмотря на огромный успех, который картина Флавицкго имела на академической выставке, Совет Академии не решился приобрести ее у художника. Только после смерти Флавицкого Павел Третьяков купил "Княжну Тараканову" для своей галереи в Москве.

Картина "Княжна Тараканова" вобрала в себя сразу несколько тенденций русской живописи: романтическую брюлловскую традицию, принципы академической школы, новые реалистические веяния. Это соединение разнородных черт как нельзя лучше определяет место художника в русском искусстве середины 19 века. Творчество Флавицкого - художественный компромисс, попытка примирить противоположности, найти умеренный, удовлетворяющий всех вариант на стыке борющихся направлений.

Константин Дмитриевич Флавицкий родился в 1830 году в Москве в семье чиновника Государственного контроля. Вскоре семья переехала в Петербург, где в 1839 году отец будущего художника умер, оставив вдову и пятерых детей. Константин и его старший брат были отданы в дом воспитания бедных детей. Здесь проявилась у Флавицкого склонность к изобразительным искусствам; он стал посещать открывшуюся на Бирже рисовальную школу.

С 1850 по 1855 год Флавицкий учился в Академии художеств. Он числился учеником профессора исторической живописи Федора Бруни, автора картины "Медный змий". Но воздействие нормативного классицизма Бруни было не единственным элементом формирования творчества Флавицкого. В это время все студенты Академии увлекались искусством Карла Брюллова - его ярким колоритом, виртуозным рисунком, романтическими страстями.

Флавицкий получил все полагающиеся по курсу академические награды, в том числе малую золотую медаль за картину "Суд царя Соломона" (1854, Новгородский историко-архивный музей-заповедник) и большую золотую медаль за программу "Дети Иакова продают брата своего Иосифа" (1855, ГРМ). Летом 1856 года в качестве пенсионера Академии художник отправился за границу. Осмотрев по дороге музеи Берлина и Дрездена, он обосновался в Риме - традиционном месте паломничества русских живописцев 19 века. Под солнцем Италии ожили впечатления от живописи Брюллова, и отныне все, что писал Флавицкий он видел как бы сквозь призму творчества "великого Карла".

Итогом пенсионерского периода Флавицкого стало грандиозное полотно "Христианские мученики в Колизее" (1862, ГРМ). Художник изобразил эпизод из истории Римской империи конца I века н.э. Увеселительные зрелища перемежались в них публичными казнями первых христиан, которых отдавали на растерзание зверям. Флавицкий выбрал момент, когда стражники открывают двери на арену и христиане должны выйти из темницы на смерть. Очевидная дидактичность задачи - продемонстрировать моральную силу христианства - соединялась с желанием создать великое произведение наподобие "Последнего дня Помпеи" Брюллова. Все это сыграло роковую для картины роль: в компоновке персонажей появились прямые цитаты из Брюллова (упавшая на землю молодая мать с младенцем, юные супруги, мать в окружении дочерей). Неестественно яркий колорит также выдает свою вторичную подражательную природу.

Неудача картины, привезенной из Рима и показанной на выставке 1863 года, была причиной того, что Флавицкий не получил звание академика, а был признан лишь почетным вольным общником Академии. С большим трудом добился художник разрешения пользоваться мастерской при условии, что он освободит ее по первому требованию, и начал писать свою главную работу.

В последние годы жизни, после успеха "Княжны Таракановой", Флавицкий делал иллюстрации к произведениям Михаила Лермонтова. Его акварели "Царица Тамара", "Казначейша", "Зара и Измаил-Бей" вновь возвращают к традиции 1830-х годов, в первую очередь к акварелям Брюллова на темы Востока. Однако ни рисунки, ни заказы на церковные росписи, которые Флавицкий выполнял ради заработка, не могли удовлетворить художника, вновь мечтавшего о "большой картине". По свидетельству Николая Ге, с которым Флавицкий познакомился еще в Италии, он был фанатически предан искусству и необыкновенно трудоспособен. Постоянная работа, ограниченные средства, отсутствие прочного положения подорвали силы художника. В 1866 году он умер, не дожив нескольких дней до своего тридцатишестилетия.

\\\\\\\\\

Семирадский Генрих Ипполитович
Семирадский (Генрих Ипполитович) - исторический живописец, родился в 1843 г., близ Харькова. (Умер в Риме, в 1902 году, профессор живописи.) Учился во 2-й харьковской гимназии и еще в ней выказал задатки больших художественных способностей, развитию которых в немалой степени содействовал учитель рисования в этом заведении, Д.И. Бесперчий, один из учеников К. Брюллова . В 1860 г. Семирадский поступил студентом на физико-математический факультет Харьковского университета, по разряду естественных наук, но продолжал свои занятия рисованием и живописью под руководством того же Бесперчия. Будучи выпущен из университета со степенью кандидата, он отправился в Санкт-Петербург и поступил в вольные слушатели Императорской Академии Художеств, из которых, два года спустя, перечислился в академисты. В течение четырех лет он был награжден пятью серебряными медалями и несколькими денежными премиями, между прочим за исполненные черным карандашом эскизы на заданные темы: ""Избиение младенцев"", ""Сошествие Спасителя в ад"" и ""Гибель Содома"" (все три находятся в музее академии). В 1868 г., за написанную по конкурсной программе картину: ""Диоген разбивает свою чашу"", была присуждена ему малая золотая медаль, а через два года после того, за исполнение другой программы, ""Доверие Александра Македонского к его врачу, Филиппу"" (находится в музее академии), большая золотая медаль и звание художника 1 степени. В качестве пенсионера академии, Семирадский отправился в заграничное путешествие в 1871 г. и остановился сначала в Мюнхене, где пользовался советами известного К. Пилоти и написал картину: ""Римляне блестящих времен империи"" (находится в Александровском дворце, в Царском Селе); затем прибыл в Рим, который с того времени сделался его постоянным местопребыванием. Здесь была им исполнена прежде всего большая картина ""Христос и грешница"", на сюжет поэмы графа А.К. Толстого . В Санкт-Петербург, на академической выставке 1873 г., она произвела сильное впечатление на публику, доставила художнику звание академика (находится ныне в музее императора Александра III в Санкт-Петербурге). После нее из-под кисти Семирадского вышли ""Гонители христиан у входа в катакомбы"" (1874; принадлежит г. Ивашеву), несколько религиозных картин на стенах московского храма Христа Спасителя, между прочим колоссальное изображение Тайной Вечери в запрестольной апсиде; сцены из античного быта: ""Элегия"", ""Выбор между невольницей и дорогой вазой"" (""La coupe ou la femme""), ""Продавец амулетов"" и ""Римский нищий"". Наконец, он предпринял изобразить на полотне огромного размера один из эпизодов борьбы язычества с христианством, а именно иллюминацию, устроенную жестокосердным Нероном из заживосожженных последователей новой религии. Этой картиной, известной под названием ""Светочи Нерона"", художник блестящим образом завершил окончание срока своего пенсионерства, в 1877 г. Будучи выставлена в Санкт-Петербург, она возбудила общее удивление, которым сопровождалось и появление ее на парижской всемирной выставке 1878 г. За нее Императорская Академия Художеств присудила Семирадскому звание профессора, а французское правительство наградило его кавалерским орденом Почетного легиона; тогда же он получил дипломы на звание члена от берлинской, стокгольмской и римской академий, флорентийская же академия оказала ему честь просьбой прислать ей собственной работы его портрет, для исторического собрания портретов знаменитых художников в галерее Уффици. ""Светочи Нерона"", побывав на выставках в разных городах Европы, были наконец подарены автором Краковскому музею (повторение их, в меньшем виде - в собрании Д. Боткина, в Москве). Из следовавших за ними произведений Семирадского укажем на ""Древний танец между мечами"" (находится у К. Солдатенкова , в Москве), ""Оргию времен Тиверия на острове Капри"" (у него же), ""Искушение"" (у великого князя Константина Константиновича ), две большие стенные картины, украшающие собой московский исторический музей (""Похороны древнего руса в Болгарах"" и ""Тризна дружинников Святослава при осаде Доростола""), ""Христос у Марфы и Марии"" (находится в музее Александра III, в Санкт-Петербурге) и на сцену из жизни музыканта Шопена (""Вечер у князя Радзивилла""). В 1889 г. устроена была Семирадским в Санкт-Петербурге выставка пяти новых его картин, из которых одна изображала ""Искушение святого Иеронима"", а остальные - сцены из древнегреческой жизни: ""Перед купанием"", ""У фонтана"", ""По примеру богов"" (находится в Александровском дворце в Царском Селе) и ""Фрину на празднике Посейдона в Элевзисе"" (находится в музее императора Александра III). Последнее из этих произведений, превосходящее своей величиной ""Светочи Нерона"", еще более распространило известность художника: оно доставило ему звания члена туринской академии и корреспондента французского института. Наконец, после весьма удачной картины: ""Исаврийские пираты, продающие свою добычу"", за которую Семирадский получил золотую медаль на Мельбурнской международной выставке в 1889 г., и нескольких других не столько значительных его работ, явилось его четвертое колоссальное произведение - ""Дирцея на римском цирке"", выставленная в Санкт-Петербурге в 1898 г. Справедливость требует заметить, что в этой картине талант художника выразился в менее сильной степени, чем в большинстве прочих его созданий, главное достоинство которых составляют мастерская, блестящая техника, красивая постановка и группировка изображенных фигур, археологически точная передача античного быта во всех его подробностях, сила и изящно-гармоничное их сочетание, превосходное воспроизведение света, воздуха и всего, что относится к пейзажной части. Но при всей своей внешней привлекательности, картины Семирадского грешат слабым выражением внутреннего содержания, лишены истинного драматизма, напоминают собой театральные живые картины, в которых участвуют актеры, недостаточно проникшиеся своими ролями.

\\\\\\\\\

Василий Смирнов мог вырасти в крупного исторического живописца, но судьба отвела ему слишком короткий срок жизни.

Будущий художник родился в Москве 12 августа 1858 года в семье камергера двора Его Императорского Величества Сергея Семеновича Смирнова, бывшего к тому же и предводителем дворянства Клинского уезда. В семье, жившей в Москве на Пречистенке, любили искусство и поддерживали дружеские отношения со многими московскими художниками, в том числе и с выдающимся живописцем В.Г. Перовым. Василий Григорьевич с интересом следил за художественными успехами юного Василия и посоветовал его родителям определить сына в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где сам он в тот период был профессором.

В 1875 году юноша, еще не окончивший гимназии, начал посещать занятия в знаменитом художественном училище. Он был зачислен в класс к Перову, где с увлечением стал постигать основы жанровой, а затем и исторической живописи. Талантливый юноша сразу же обратил на себя внимание и товарищей по училищу, и педагогов. Уже в этот период он делает первые попытки воссоздать на полотне героические страницы российской истории. В 1878 году он стал участвовать в ежегодных ученических выставках, получил несколько малых серебряных медалей. В этом же году по рекомендации Перова подающего большие надежды юного живописца приняли в Академию художеств.

Смирнову и здесь повезло с учителями, он стал заниматься под руководством профессоров П.М. Шамшина и П.П. Чистякова. Здесь, как и в Москве, он быстро стал одним из лучших учеников. За четыре года учебы в Академии Василий получил все возможные академические награды, в том числе малую золотую медаль за программу «Возвращение блудного сына в дом родительский», позволявшую участвовать в конкурсе на право пенсионерской поездки за границу на четыре года за счет Академии художеств. На конкурс он представил большое полотно «Св. благоверный князь Михаил Черниговский в Орде перед ханскою ставкою Батыя». За свою работу Смирнов получил большую золотую медаль, звание классного художника 1 степени (давало право на высокий чин при зачислении на госслужбу) и стал пенсионером Академии.

Любопытно, что уже тогда на молодого художника обратили внимание признанные мэтры живописи. И.Е. Репин отметил в письме к П.М. Третьякову, что на академической выставке 1883 года молодой Смирнов представил «хорошую вещь», речь шла о конкурсной картине. Кстати, после конкурса картину оставили в музее Академии художеств, сразу же после смерти автора её передали в Русский музей, а с 1932 года она находится в Третьяковской галерее. Согласитесь, завидная судьба для первой большой работы молодого художника.

В пенсионерскую поездку за границу Смирнов отправился в тот период, когда в европейской живописи шли разительные перемены. В ней возникали новые стили и направления, эксперименты молодых художников с цветом и формой будоражили ко всему привыкшую европейскую публику. В эту бурлящую художественную жизнь Смирнов окунулся буквально с головой. Он путешествует по Европе, посещая знаменитые музеи, мастерские маститых живописцев и еще не признанных гениев живописи, чей талант только начинает пробивать дорогу к зрителям. За короткий срок он успел побывать в Вене, Венеции, Болонье, Падуе, Флоренции, ненадолго остановился в Риме. Затем отправился на промышленно-художественную выставку в Турин, откуда в Париж на очередной Художественный салон. Затем стремление увидеть новинки европейской живописи привело его в Англию, Бельгию, Голландию, Германию и Чехию. И при этом он еще успевал писать сам. Просто поразительная работоспособность. Не зря же он говорил друзьям: «Спать будем в старости. Сейчас же надо успеть увидеть все лучшее и написать свое не хуже».

С осени 1884 года Смирнов поселился в Риме. Ему хотелось осмыслить все увиденное и приняться за серьезную работу. Уже в начале 1885 года он начал работу над картиной с евангельским сюжетом – «Апостолы Петр и Иоанн у гроба Господня». Но библейская тема продвигалась туго, и художник вскоре её оставил и обратился к сюжетам из истории Древнего Рима. Первой его большой картиной из этой серии стало полотно «Торжество Поппеи над Октавией».

В 1888 году он завершил и представил на академическую выставку «Смерть Нерона». Картина была с большим интересом встречена зрителями и коллегами по живописи, её приобрел для себя император Александр III. А Смирнов за эту работу, ставшую отчетом о пенсионерской поездке, получил звание академика исторической живописи. В январе 1889 года молодого художника назначили адъюнкт-профессором при рисовальных классах Академии художеств. Завидное начало карьеры для молодого живописца.

Смирнов с большим желанием окунулся в педагогическую жизнь Академии. Однако в сыром петербургском климате стала прогрессировать серьезная болезнь легких, полученная еще в годы академической учебы. В конце 1889 года ему пришлось вернуться в Италию. Художник приступил к работе над этюдами в Помпеях, предполагая написать несколько новых исторических картин. В этих работах, многие из которых теперь находятся в ведущих музеях и картинных галереях, он продемонстрировал свой подход к пленэрной живописи, завоевывавшей все больше сторонников в Европе. Его этюды буквально наполнены солнечным светом и струящимся от зноя воздухом.

Несмотря на ухудшающееся здоровье, художник приступил к работе над большой картиной «Утренний выход византийской царицы к гробницам своих предков», первичный эскиз которой он набросал еще в 1884 году. В этой работе он окончательно отошел от академических канонов. Смирнов стал писать мелкими мазками, пытаясь уподобить картину красочной византийской мозаике. Подход был очень интересный и перспективный. Так в то время живописцы еще не писали.

Обострившаяся болезнь и предчувствие возможной кончины заставили прервать работу и вернуться в Россию. Не доехав до Москвы, Василий Сергеевич Смирнов скончался 17 декабря 1890 года в поезде недалеко от подмосковной станции Голицыно. Друзья и коллеги Смирнова организовали на следующий год в Петербурге его посмертную персональную выставку, на ней были представлены и его последняя неоконченная работа «Утренний выход византийской царицы к гробницам своих предков», и наполненные солнцем итальянские этюды.