2 Основные стадии процесса экспертной идентификации автора текста документа
2.1 Общие вопросы методики
В криминалистической литературе существует известная недооценка значения и места психолингвистического и социолингвистического подходов к исследованию письменной речи.
Преобладает мнение, что авторов едче ск и и анализ письменной речи носит по преимуществу чисто лингвистический характер. Не случайно высказывались предложения именовать автороведческую экспертизу судеб-по-лингв и сти ческой.
Именно этим объясняется тот факт, что проблема использования данных социопсихолингвистического характера в автороведческих исследованиях не нашла еще должного освещения в литературе.
Нисколько не умаляя значения собственно лингвистического анализа текстов в идентификационной судебтю-автороведческой экспертизе, важно отметить, что этот анализ позволяет лишь выделять, лингвистически описывать языковые элементы и структуры, устанавливать связи между ними безотносительно к личности автора текста.
Можно сказать, что в широком плане, учитывая направленность, цели автороведческого исследования, идентификация авторства должна осуществляться при сочетании лингвистического и, в частности, психологического подходов. Именно психология, как наука о порождении, функционировании и структуре психического отражения реальности человеком в процессах его деятельности, изучает особенности психики людей на основе исследования продуктов их деятельности (частным случаем которых являются письменные тексты).
Лишь в контексте изучения конкретных ситуаций деятельности и письменного общения, в условиях которых создавались исследуемые тексты, можно адекватно исследовать и установить индивидуализирующие особенности речевого поведения человека.
Методика идентификационного исследования письменной речи предполагает интеграцию трансформированных под углом зрения соответству-
ющих криминалистических задач данных лингвистического, психолингвистического, социолингвистического, психологического характера.
По вопросу использования в идентификационной судебпо-авторовед-ческоЙ экспертизе данных психолингвистики существуют различные точки зрения. Э. У. Бабаева считает нецелесообразным применение психолинг-вистического анализа, в экспертной практике, поскольку, по се мнению, проблематика и предмет этой науки весьма далеки o'i задач судебно-ав-тороведческой идентификации [5]. Противоположную позицито занимают А. Р. Ратинов [30, с. 5], М. М. Коченов и В. И- Батов. Последние полагают. что использование методов психолингвистики при анализе «... особенностей письменной речи позволяют с довольно высокой степенью точности установить авторство исследуемых документов» [3 1, с. 51].
Следует согласиться с последней точкой зрения.
Однако психолингвистический подход, связанный с выяснением особенностей психолингвистических (навыковых) механизмов порождения речи, должен быть дополнен и подходом социолингвистическим, который предполагает уже анализ и учет социальных условий ситуации письменного общения, налагающих соответствующие ограничения на выбор и организацию языковых средств при построении текста. «О системе речевого аппарата индивида в ее статическом состоянии и под углом зрения ее динамических потенций на. деле и умозаключает исследователь, наблюдая результативное выражение ее динамики - текст, переходя при этом от одного текста к другому и, следовательно, от одной языковой системы к другой»
[32, с. 60].
В рамках процесса судебпо-автороведческой идентификации лишь начальный, «регистрирующий», своего рода «эмпирический» этап исследования текстов осуществляется на базе собственно-лингвистического анализа. Здесь накапливается, фиксируется «эмпирический» лингвистический материал (те или иные языковые структуры, элементы и т. д.), дальнейшее исследование которого в идентификационных целях необходимо включает социопсихолингвическии аспект анализа.
Процесс экспертной идентификации автора документа подразделяется на общепринятые в криминалистической экспертизе четыре стадии:
— подготовительную, включающую ознакомление с задачей исследования, ознакомление с материалами дела, осмотр непосредственных объектов исследования, определение достаточности и характера (качественности, информативности) сравнительного материала, выбор конкретной методики исследования (какие методы и в какой последовательности должны быть использованы);
раздельное (аналитическое) исследование объектов, представленных на экспертизу, целью которого является установление индивидуализирующих особенностей письменной речи искомого лица, отобразившихся в тексте исследуемого документа, и индивидуализирующих особенностей проверяемого яйца (лиц), отобразившихся в текстах-образцах письменной речи;
сравнительное исследование, задачей которого является установле ние совпадающих и различающихся признаков письменной речи, отразив шихся в сравниваемых объектах и выявленных в процессе их анализа;
синтезирующее исследование - оценка результатов аналитического и сравнительного исследований и формирование вывода и его логического основания.
2.2 Подготовительная стадия
Судебно-авюроведческое исследование начинается с уяснения задачи, поставленной перед экспертом следователем (судом), после чего изучаются материалы дела. Выясняются обстоятельства, характеризующие расследуемое событие и имеющие отношение к целевому назначению текста документа, а также сведения о проверяемом лице (проверяемых лицах).
В процессе осмочра непосредственных объектов экспертизы внимание обращается на их основные характеристики: язык, на котором они выполнены, объем (длина); основная информация, содержащаяся в них; целевое назначение, адресат; сфера функционирования (бытовая, официально-деловая и т. д.); принадлежность к определенному функциональному стилю речи; форма письменной речи, в которой выполнялись тексты, и т. д.
Под этим углом зрения изучаются как текст представленного на исследование документа, так и образцы письменной речи проверяемых лиц.
Уже на этом этапе эксперт может прийти к выводу о непригодности текста документа для решения вопроса об авторстве (например, ввиду краткости текста).
Особое внимание следует уделить предварительному анализу сравнительного материала - под углом зрения установленных характеристик текста документа. Выясняется соответствие образцов письменной речи проверяемых лиц тексту документа по языку, стилистической принадлежности и т. д. - с учетом требований, предъявляемых к сравнительному материалу (см. раздел 3). Представляется, что па данной стадии исследования вопрос о достаточности образцов письменной речи в большинстве случаев не может быть решен окончательно. Разумеется, уже здесь эксперт может установить их недостаточность либо вследствие их непригодности, ограниченного объема, несоответствия требованиям методики их отбора и т. д. Однако направлять соответствующее ходатайство органу, назначившему экспертизу, целесообразно лишь после аналитического (раздельного) исследования, когда эксперт более полно уяснит, какие именно и в каком объеме образцы письменной речи проверяемого лица необходимы ему для сравнительного исследования.
В ходатайстве следует четко, детально указать, какие свободные образцы необходимо изыскать и каким образом должны отбираться экспериментальные образцы письменной речи.
Если на исследование представлено много документов, эксперт в процессе осмотра группирует их по тем основаниям, которые на этом этапе представляются ему важными: либо по форме письменной речи (письма.
23
заявления, деловые записи и т. д.), либо по адресату, либо по тематике и т. д. Аналогичным образом группируются образцы письменной речи каждого проверяемого лица. На основе характеристик непосредственных объектов идентификации, выявленных при осмотре, эксперт уточняет вид исследования, его характер, методику.
На данной стадии, как правило, выдвигаются первоначальные экспертные версии, уточнение и проверка которых осуществляется в ходе дальнейшего исследования.
2.3 Стадия раздельного (аналитического) исследования
Как отмечается применительно к судебно-почерковедческой экспертизе, «...на практике не бывает раздельного исследования образцов и сравнительного исследования в чистом виде. Они совмещены в одном процессе, в котором можно выделить каждый из них лишь в качестве определенного момента исследования» [33, с. 225].
В еще более значительной мере сказанное относится к методике су-дебно-автороведческой идентификации. И связано это прежде всего с огромным разнообразием форм проявления признаков письменной речи в конкретных текстах. В судебно-автороведческой экспертизе нет такого жесткого соответствия признаков, зафиксированных в систематизации, с формами их проявления в речевом материале, как в почерковедчес-кой экспертизе. И второе, не менее важное обстоятельство: в исследуемом тексте, как правило, содержится значительный объем признаков письменной речи, в том числе весьма информативных, которые могут отсутствовать в сравнительном материале - в образцах письменной речи проверяемого лица. Это может быть связано с теми или иными различиями в предметной, тематической стороне сравниваемых текстов, с адресатом, с характером общения и т. д. и может относиться к лексической, синтаксической, стилистической сторонам изложения, т. е. к основным параметрам формальной организации текстов. Практика экспертизы подтверждает сказанное: многие из признаков письменной речи, отобразившиеся в тексте документа, не используются при формировании вывода. Но наряду с этим нередко указанная совокупность может значительно пополняться, обогащаться в процессе аналитического исследования образцов, а нередко и в процессе собственно сравнительного исследования. И связано это, прежде всего, с упоминавшимся многообразием и сложностью форм проявления признака письменной речи в
речевом материале.
Основополагающий принцип идентификационного исследования письменной речи - моделирование коммуникативной ситуации, в рамках которой создавался исследуемый -шкет. Необходимым условием экспертного анализа каждого конкретного текста является «... распредмечивание текста и восстановление всей ситуации общения, включающей в себя коммуникатора (автора текста - С. В.), социальную ситуацию общения (социальные отношения, реализуемые коммуникантами в общении), тональность
24
общения (этические правила взаимодействия коммуникантов), фрагмент реальной действительности, где осуществлялось общение» [4, с. 101].
Моделирование коммуникативной ситуации осуществляется экспертом на основе изучения текста документа и материалов дела, относящихся к обстоятельствам, которые характеризуют расследуемое событие.
На первом этапе раздельного (аналитического) исследования текста документа выясняются: тема (предметная сторона) текста; сфера его функционирования и принадлежность к определенному функциональному стилю речи (бытовому, официально-деловому и т. д.); форма письменной речи (письмо, заявление, жалоба, объяснительная записка и т. д.); характер речевого общения: автор обращается к адресату в порядке персональной коммуникации (как к конкретному лицу) или в порядке массовой коммуникации (статья в газету, журнал и т. п.), в официальном или частном плане н т. д.
Здесь же проводится лингвистическое исследование текста: устанавливаются его собственно лингвистические характеристики, соответствие нормам данного языка, нормам функционального стиля, принадлежность к которому диктуется сферой функционирования текста, и т. д.
На основе изучения материалов дела устанавливаются данные о проверяемом лице предполагаемом авторе документа: пол, возраст, национальность, социальное положение, образование, профессия (место работы, должность), родной язык (в ряде случаев, в зависимости от результатов предварительного изучения документа, знание иных языков), место жительства (где родился, где проживал, где учился), страдает ли психическими или иными тяжелыми заболеваниями, хроническим алкоголизмом, наркоманией; был ли болен в период, когда, судя по обстоятельствам дела, создавался исследуемый документ.
Если исследуемый документ адресован конкретному лицу, то выясняются социально-биографические характеристики адресата; отношения (служебные, иные), которые связывают его с проверяемым лицом.
Установление названных данных в принципе не составляет трудностей, но они крайне важны для реализации задач следующего этапа исследования, где выясняются «... такие характеристики текста, которые позволяют считать его индивидуальным состоянием конкретного текста»[34, с. 108].
Дело в том, что выбор автором текста тех или иных альтернативных речевых вариантов зависит" не собственно от ситуации общения, а от понимания, осознания этой ситуации автором в рамках его социального опыта, от модели ситуации, которая у него формируется. Эти модели у различных лиц, в силу различия их речевого и социального опыта, могут существенно различаться и по адекватности, и по полноте. На особенности использования автором тех или иных речевых средств при построении текста влияют «обстановочная афферентация». «нервная модель обстановки» [35J, ■■модели прошедшего - настоящего» [36], сформировавшиеся у автора к моменту создания текста.
Забегая несколько вперед, следует сказать, что правильное понимание автором условий ситуации общения зачастую недостаточно для успешной
25
реализации ее целей. Так, ограничительное воздействие норм соответствующего функционального стиля проявляется через форму письменной речи, в которой выполнен текст. Но стилистическая организация текстов поступающих на экспертизу, часто не соответствует нормам того функционального стиля, принадлежность к которому манифестируется наименованием документа («Заявление», «Рапорт», «Трактат» и т. д.), формой обращения к адресату и т. д. В этих случаях знание того, что данной сфере и характеру общения соответствуют тексты, определенным образом именуемые, не может быть адекватно реализовано в силу недостаточной речевой культуры автора.
С учетом отмеченного эксперт устанавливает собственно личностные факторы коммуникативной ситуации, к которым, прежде веет, относится целевое назначение текста, представление автора о тех конкретных результатах, к которым должно привести совершаемое действие.
Целевое назначение текста является основным конституирующим моментом его организации. Любой текст конечной своей целью имеет воздействие на адресата, определенный тип ожидаемых результатов: в одном случае уго снятие пеопределешгости, информация; и другом - инструктаж о способах выполнения определенного действия, в третьем - оценка явления, поступка, идеи и призыв к действию [37, с. 11], в четвертом, наконец (что характерно, в частности, для большинства текстов, исследуемых судебно-автороведческой экспертизой), сочетание названных желаемых результатов.
При составлении текста автор сознательно или неосознанно коррелирует смысловую, формально-языковую стороны текста (в зависимости от условий общения) и тип ожидаемых результатов. В этом плане коммуникативная организация текста выступает прежде всего как функция его целевого назначения.
В качестве одною из личностных факторов ситуации общения устанавливается уровень языковой компетенции автора, степень соответствия используемых языковых средств 1рамматическим и лексическим нормам языка, богатство, разнообразие лексического, грамматического, пунктуационного запаса.
Однако следует иметь в виду, что существует «... фундаментальное различие между компетентностью (знание самого языка говорящим) и употреблением (реальным использованием) языка в конкретных ситуациях» Г38, с. 8].
Человек может обладать достаточно высоким уровнем языковой и даже стилистической культуры, но в силу тех или иных причин не уметь использовать свои знания в соответствии с конкретными условиями общения. В связи с этим важно устанавливать также уровень коммуникативной компетентности автора текста, под которой понимаются способности носителя языка использовать его в коммуникативных ситуациях. Одно дело - знать, а совершенно другое - делать.
Коммуникативная компетентность характеризуется, в частности, способностью аккомодации к адресату, умением учитывать, во-первых, его со-
26
циалыгые знания и в соответствии с этим составлять текст, доступный его восприятию, пониманию, и, во-вторых, «социальную историю» адресата, соотношение своих статусов, что предполагает различный уровень сознательного контроля над своей речью. Так, в тех «... ситуациях, где не только асимметричны роли участников, но и автор зависит от адресата (например, обращается к последнему с жалобой, просьбой), проявляется такая закономерность: речь автора более эксплицитна (развернута, осознана - С. В.), чем в иных ситуациях [39, с. 51].
В силу различий в уровне коммуникативной кулыуры люди по-разному учитывают как объем и характер знаний о предмете изложения, которым обладает адресат, так и его социально-биографические характеристики - пол, возраст, образование и т. д.
Анализ названных факторов служит первоначальной основой для построения модели коммуникативной ситуации. В дальнейшем в процессе раздельного (а нередко и сравнительного и синтезирующего) исследования происходит уточнение, детализация этих факторов, они дополняются новыми, образуя в конечном счете многоуровневую модель исследуемого коммуникативного акта.
Весь процесс идентификационного исследования текстов проходит в рамках исследования этой информационной модели и корректируется ею. Среди факторов, которые во многом определяют специфику коммуникативной ситуации, необходимо выделить необычность условий составления текста документа. Исследование в целях установления данного факта носит в данном случае диагностический характер; оно связано с выяснением психофизиологического состояния автора в исследуемой ситуации общения. Важно заметить, что нередко установить факт необычности условий составления текста документа возможно лишь на завершающей, синтезирующей стадии, где соответствующий вывод (равно как и вывод о тождестве автора) выступает в качестве результата синтеза оценок, имеющих место па стадиях раздельного анализа и сравнительного исследования.
Прежде всего, важно уточнить, что следует понимать под обычными и необычными условиями речевой ситуации. Мы исходим из толкования (и соответствующей дифференциации) этих условий, предложенного Д. Л. Сгшваком, разработавшим новое научное направление на стыке физиологии, психологии и лингвистики - лингвистику измененных состояний сознания: под обычными условиями существования понимается «... совокупность физико-химических, биологических, информационных и поведенческо-семантических характеристик внешней среды, являющихся стереотипными, обычными с точки зрения общества ... Необычные условия характеризуются изменением одного из этих факторов или их совокупностей, нарушающих общественно целесообразные стереотипы [40, с. 63 -66]. Именно необычными условиями, при нарушении привычных жизненных стереотипов, при резком изменении жизненной обстановки, определяется возникновение «измененных состояний сознания»: состояний эмоциональной напряженности - стресса и переутомления, тревоги или страха, силь-
27
пого волнения, возбуждения, радости и т. д. Соотпетствутощие изменения состояния сознания могут возникнуть и искусственным путем (алкоголь, наркотики, транквилизаторы и стимуляторы) [40, с. 141 147].
Данные, имеющиеся в современной специальной и криминалистической литературе по вопросу о влиянии указанных искусственных факторов на письменную речь, крайне скудны, в основном относятся к орфографической стороне письма, т. е. характеризуют особенности выполнения, а не составления текста документа: пропуск букв, слогов, их удвоение, перестановка букв и слогов, недописывание окончаний слов и т. д.
Таким образом, установление факта необычности условий составления текста документа связано с исследованием тех особенностей письменной речи, которые обусловлены деструктивным воздействием на последнюю преимущественно состояния эмоциональной напряженности, в котором находится автор.
Не касаясь вопроса об особенностях выражения чувств при той или иной форме патологии речи, отметим некоторые данные, содержащиеся в специальной литературе по проблемам исследования речи лиц, находящиеся в состоянии эмоциональной напряженности, которое возникает под воздействием «естественных» причин. Так, по данным исследователей, ,тдя письменной речи лиц, находящихся в сильной степени эмоциональной напряженности (исследовались тексты предсмертных писем), характерны: преобладание количества глаголов над количеством прилагательных, что свидетельствует о возрастании степени динамичности речи; увеличение количества слов, имеющих четко выраженную негативную или позитивную окраску; высокий процент слов со значением безысключителыюсти («ни в коем случае» , «ни за что», «никогда» и т. д.); большое число семантически не оправданных повторов; высокая степень стереотипности речи; употребление языковых средств, наиболее тесно связанных с индивидуальным опытом пишущего, с его деятельностью, т. е. характеризующихся высокой субъективной частотностью [41J.
Наряду с указанными выше, отмечаются следующие характерные признаки лексической и стилистической организации речи лиц, находящихся в названном состоянии:
возрастание, по сравнению с речью в обычных условиях, количества семантически не мотивированпьгх повторений слогов, слов и их сочета ний;
стереотипность, бедность словаря - употребление шаблонных фраз,
клише;
употребление лексических единиц, неадекватных условиям данной речевой ситуации, в том числе контексту самого изложения;
высокий процент слов с четкой позитивной или негативной конно тацией такая «полярность» оценок отмечается в качестве одной из самых характерных особенностей;
значительное число различного рода усилительных частиц;
— возрастание количества экспрессивных пропозиций в высказывани-
На грамм этическом уровне отмечено:
—- значительное количество грамматически и логически незавершенных фраз;
— отсутствие согласования между отдельными частями высказыва ния;
своеобразный «телеграфный» стиль речи;
1рамматическая «нецелостность» - фразы, которые могли бы состав лять синтаксически непрерывные цепи, членятся на отдельные синтагмы, смысловая связь между которыми осуществляется путем соположения;
дистантное расположение членов тесных синтаксических групп (места зависимых слов не закреплены по отношению к словам, к которым они относятся), вследствие чего нередко нарушается смысл, возникает не однозначность, двусмысленность высказывания;
нарушения синтаксической структуры изложения вследствие неод нократных отвлечений от основной мысли;
нарушения доминированности имени в рамках сложного синтакси ческого целого - при замене местоимениями подразумеваемых, но не на званных имен существительных [43J,
К отмеченному можно добавить указания на то, что стуация эмоциональной напряженности нередко увеличивает количество «сорных» слов, уменьшает в речи количество существительных и прилагательных, укорачивает длину предложения и самого текста, суждения выражаются излишне категорично [44]. Интересны также данные о том, что чем больше степень эмоциональной насыщенности ситуации, тем чаще фразы начинаются с более важного элемента. И наоборот - чем меньше степень эмоциональной насыщенности, тем реже фразы начинаются с более важного по смыслу элемента. Таким образом, для передачи эмоционального момента речи некоторые языковые структуры оказываются более предпочтительными [44].
Следует заметить, что почти все указанные выше данные об oco6ei шос-гях речи лиц. находящихся в состоянии эмоциональной напряженности, находят свое подтверждение в экспертной практике исследования анонимных писем, предсмертных записок, которые весьма часто выполняются в указанном состоянии. Анонимные письма (не говоря уже о предсмертных sarmcKax) нередко выполняются (составляются) в состоянии резко выраженною эмоционального, негативного отношения автора к описываемым фактам (лицам, ситуациям), что, разумеется, усиливает экспрессивную окраску изложения. Практика свидетельствует о том, что под влиянием сильного чувства в письменной речи, наряду с указанными выше признаками, появляется и ряд других. Так. человек, пишущий па неродном языке, нередко в таких случаях прибегает к лексике, фразеологии родного языка; человек, чье детство прошло в той или иной диалектной среде, неожиданно употребляет диалектные слова, «словечки» своей молодости, молодежного, профессионального жаргона и т. д. [45].
Названные нарушения речи могут рассматриваться в качестве своего рода объективных индикаторов при установлении факта необычного иси-
29
хофизнологического состояния автора в период составления текста документа.
В то же время следует иметь в виду, что однозначное, «жесткое» установление такого факта нередко связано с серьезными трудностями. Иногда приходится фиксировать не отчетливо различимые явления речи, а только преобладание некоторых ее особенностей, встречающихся и в речи людей в обычном состоянии. Здесь можно говорить не столько о тех или иных конкретных нарушениях речи, сколько о более или менее выраженных тенденциях в употреблении языковых средств, о динамике их использования в тексте.
Аналогичные трудности возникают при установлении конкретной причины необычного состояния автора, конкретного «сбивающего» фактора, в частности носит ли эта причина естественный характер или искусственный (алкогольное опьянение, употребление наркотиков, транквилизаторов и т. п.).
Общие признаки языковых навыков письменной речи устанавливаются на основе соответствующей количественной методики, где достаточно полно освещены основные моменты этого исследования [7J. Серьезное внимание должно быть уделено изучению отобразившегося в тексте документа соотношения общих признаков. В ряде случаев это исследование даст возможность установить (на основе данных о корреляции этих признаков), что текст выполнен с намеренным искажением письменной речи либо выполнен (под диктовку, переписан, перепечатан) лицом, которое гге является его автором.
Корреляционная зависимость количеств языковых ошибок - лишь одна из закономерностей, знание которой позволяет устанавливать факт намеренного изменения письменной речи. Этот факт может быть установлен и на основе данных о типичных способах намеренного искажения индивидуальной манеры письменного общения.
Подобного рода изменение письменной речи может осуществляться в двух основных формах:
— путем снижения уровня «правильности», грамотности изложения, использованием при построении текста тех языковых, стилистических средств, которые не характерны для речевого поведения автора в исследу емой ситуации общения.
Это может проявляться в своего рода имитации письменной речи лиц с низким уровнем языковой или/и стилистической культуры.
Как свидетельствует экспертная практика, это наиболее часто встречающаяся форма намеренного искажения. В этих случаях в текстах отмечается, в частности, наличие более или менее явных несоответствий в соблюдении простых и сложных (для усвоения) правил грамматики, словоупотребления, социальных норм использования языка (сложное, как известно, усваивается лишь на базе уже освоенного, элементарного);
— вторая форма маскировки индивидуальной манеры проявляется в том, что автор либо имитирует стиль речи представителя определенной со циальной группы (этнической, профессиональной, возрастной и т. д.), либо
30
подражает речи конкретного лица, либо, наконец, использует нейтральные или/и экспрессивные средства, к которым он в обычных условиях общения, например с данным либо подобного рода адресатом, не прибегает.
Аналогично сказанному об установлении факта необычного психофизиологического состояния автора, вывод о намеренном искажении письменной речи (особенно в отношении второй ее разновидности) нередко может быть сделан лишь на синтезирующей стадии исследования.
Установление названных фактов предполагает анализ не только общих, но и в значительно большей мере частных признаков письменной речи. Изучение последних целесообразно начинать с исследования лексико-се-мантической организации текста. Лексико-ссмантические признаки, по литературным данным, данным экспериментальных исследований и экспертной практики, наиболее информативны в плане задач судебпо-аито-роведческой идентификации. Уникальностью, неповторимостью обладает именно семантическая структура текста, отображающая также неповторимую семантическую структуру сознания личности. Мы исходим из общепринятого в настоящее время коррелятивного понятия значения и смысла, предложенного известным психологом А. Н. Леонтьевым; «Значение представляет собой отражение действительно ста независимо от индивидуального, личностного отношения к ней человека ... Личностный смысл отражает отношение к осознаваемым объективным явлениям» [46, с. 290, 293]. Каждый человек располагает, таким образом, системой объективных значений и системой субъективных смыслов, и последние во многом определяются личностными особенностями, индивидуальным опытом, потребностями, целями и т. д. субъекта речи. Лексико-семантическая структура текста (в частности, экспрессивная, коннотативная структура, сторона лексических единиц) отображает личностный смысл, отношение автора текста к действительности, коммуникативные цели, определяющие выбор языковых средств, «... который можно интерпретировать как речевой поступок, характеризующий, как таковой, того, кто этот поступок совершил» [47, с. 30].
Именно соответствием личностному смыслу определяется выбор нужного для данного текста слова, от смысла идет и упорядоченность слов при построении текста.
Серьезное внимание в процессе исследования необходимо уделять анализу языковых средств, используемых автором для выражения своих чувств, эмоций: «...каждый человек для выражения даже простейших личностных (хотя и социально детерминированных, но индивидуально переживаемых) интенциональностей, таких, как, скажем, досада, возмущение, подобострастие, удивление, всегда находит собственные, неординарные средства и способы» [47, с. 240].
Социальная детерминированность выражения чувств (экспрессии чувств) означает известное регулирование, подведение этой экспрессии под социально приемлемую норму. Но при этом предполагается и известный уровень управления выражением своих чувств, скажем, в целях воздействия на адресата сообщения, с тем, чтобы адресат посочувствовал, об-
31
ратил внимание, предпринял какие-либо действия и т. д. И, разумеется, в этих случаях нередко имеет место намеренное усиление выражения чувства возмущения, гнева, скорби, недоумения и т.д. Цели, включенные в процесс общения, влияют на характер выражения чувств в тексте, которое осуществляется с помощью самых разнообразных языковых и стилистических средств. И прежде всего это лексические средства: так, в русском языке около 500-600 слов передают те или иные оттенки различных переживаний. Но тут надо иметь в виду, что многие слова являются синонимами, и число различных эмоциональных состояний и переживаний исследователи сводят к 150-200 [48].
Словарь, лексикон человека - величина конечная. Так, словарь взросло-ю, рядового носителя русского языка включает несколько десятков тысяч слов. Как отмечено в литературе, словарь неграмотной крестьянки включал около тридцати тысяч слов, а словарь молодого рабочего со средним образованием - около пятидесяти тысяч [49, с. 171- Конечной величиной являются и сочетаемость составляющих этот словарь единиц, и возникающие между ними семантические и смысловые отношения. Эта величина редко выходит за рамки сложившихся в процессе многократного употребления стереотипов. Иначе говоря, лексикон понимается как словарный запас личности и в то же время как своего рода динамическое устройство с подвижными связями и отношениями, которые обеспечивают оперирование языковыми единицами в процессе построения и понимания текстов [50, с. 6 10J.
Эксперт, как правило, выделяет в исследуемом тексте словосочетания, фрагменты (а то и целые предложения), п которых те или иные значимые в идентификационном плане лексические единицы играют основополагающую смысловую роль. Разумеется, выделяются (и фиксируются в разработке) и отдельные слова - это относится к случаям, когда эти слова в той или иной мере контрастируют с окружающим контекстом, либо относятся к числу более или менее редких, малочастотных в речи вообще или в данном функциональном стиле в частности, либо высокочастотные в данном конкретном тексте, либо они носят в нем «ключевой» характер и т. д.
Лексические единицы, несущие важную смысловую (в том числе и эмоциональную) нагрузку в тексте, можно рассматривать в качестве своего рода «ключевых» слов. В тексте они выступают в качестве центров больших семантических комплексов, шрают роль смысловых вех при построении и понимании текста, и их глубокое и всестороннее исследование во всем многообразии их контекстуальных взаимосвязей крайне важно. В процессе исследования эксперт восстанавливает все синтаксические и парадигматические связи слов - центров семантического притяжения, своеобразных сгустков ассоциативной энергии, образующих узлы индиви-дуатьной семантической структуры изложения.
Из сказанного ясно, что уже в процессе исследования и выделения частных признаков лексических навыков в той или иной мере изучаются и признаки грамматических навыков. В последнее время понятие лексикона личности трактуется довольно широко, и этим термином обозначается
32
не только собственно словарь лексических единиц, но и закрепленные за ними в речевом опыте, органически слитые с ними i рамматические знания и навыки. По мере формирования языковой личности и овладения языком становится предсказуемым грамматическое поведение каждого слова и ослабление возможностей к свободной комбинаторике, к слово- и формотворчеству. Это приводит к появлению на каждом уровне организации языковой личности определенного набора стереотипов, шаблонов [22, с. 160J. Последнее, на наш взгляд, крайне важно в плане рассмотрения возможностей идентификации автора документа. Мысль о том, что лексикон взрослого человека необходимо включает в себя определенный набор стереотипов, шаблонов, фраз с окаменелой, застывшей в них грамматикой, наряду с установленными данными о конечной, относительно невысокой, величине лексикона у рядового носителя языка, находит многократное подтверждение в экспертной практике. И особенно в случаях, когда исследуются тексты, выполненные в состоянии высокой эмоциональной напряженности, что сказывается, как выше отмечалось, в снижении словарного разнообразия словаря, усилении его стереотипности и преимущественном использовании языковых единиц, наиболее привычных для речевой практики человека.
В этом плане показательными представляются результаты исследования текстов, проведенного в процессе производства идентификационной авто-роведческой экспертизы по делу 3. Исследовались шесть писем, в качестве сравнительного материала использовались экспериментальные образцы письменной речи 3., выполненные ею в тот же период, что и исследуемые документы (спустя три-четыре месяца после получения писем адресатом). В течение последнего года 3. находилась в состоянии эмоциональной напряженности в связи с допущенной, по ее мнению, по отношению к ней несправедливостью. Следователь, по рекомендации эксперта, предложил ей выполнить экспериментальные тексты на волнующую ее тему.
Комплекс выявленных совпадающих признаков, отобразившихся в сравниваемых текстах, целиком описывается приведенным выше понятием «определенного набора стереотипов, шаблонов, фраз с окаменелой, застывшей в них грамматикой». Это употребление при описании одних и тех же объектов и ситуаций одних и тех же слов, словосочетаний, фразеологизмов (в том числе элементов просторечия, украинизмов и т. п.), семантически не законченных слов, слов в несвойственных им значениях и связях, синтаксических конструкций (в том числе с однотипными нарушениями) и т. д.: «ради своего интереса», «за сказанную правду», «черные дела этих несправедливых», «обнаглелые до высшей степени», «уборщица притом больная», «частица моего труда для построения будущего», «дефицит не показывали», «на большой жаль», «обходят это беспокойство», «несправедливо отнеслись к ... жалобам», «выводят меня до...» в смысле «выводят меня из себя» (в образцах: «меня вывели я...»), «вы не соизволили ... разобраться», «удовлетворять просьбу народа», «прислушивается к народу», «не скажу на черно-белое и на оборот» (в образцах: «не скажут бело-черное и на оборот»), «обходят это беспокойство, но я не собираюсь
33
обойти чтобы мне не препятствало» (в образцах: «...чтобы со мной не случилось»), «обнаглелым уже настал», «меня не вызвал на мои жалобы», «они делают людей недовольными на власть», «знают вся Кадиевка» (в образцах: «весь народ Кадиевки знают»), «прислать людей разобраться с этим делом» (в образцах: «прислали людей разобраться с этими делами») ит.д.,ит. п.[31?с. 95-97].
Уже этот, далеко не полный набор выявленных в исследованных текстах речевых стереотипов, во-первых, свидетельствует о тесной слитности лексики и грамматики в речи (при ведущей роли лексики) и, во-вторых, является подтверждением принципиальной возможности выявления индивиду ализирующего комплекса совпадающих признаков в целях идентификации. Сказанное, разумеется, не следует понимать в том смысле, что признаки грамматических навыков не подлежат самостоятельному анализу. Напротив, это крайне важный объект исследования. Следует только подчеркнуть необходимость учета главенствующей роли лексико-семанти-ческой организации текста в процессе исследования признаков письменной речи. Лишь с опорой на особенности этой организации, выражающей основное смысловое наполнение текста, возможно выявить идентификационную значимость признаков грамматических, пунктуационных, стилистических навыков автора.
В свою очередь, особенности грамматической организации дают возможность правильно понять семантическую, смысловую сторону текста. Так, даже такой признак грамматических (синтаксических) навыков, как использование предложений с начальным соединительным союзом «и», может быть однозначно установлен и оценен лишь и семантическом контексте изложения: это начальное «и» выражает, казалось бы, только взаимосвязь между описываемыми фактами, но здесь содержится и другое: в центр внимания помещается второй факт, представляющий собой либо добавочное утверждение, либо утверждение, неожиданное для читающего [51, с. 272]. Таким образом, устанавливая частный признак синтаксических навыков (сам по себе в данном случае обладающий весьма невысокой идентификационной значимостью), в то же время мы выясняем значимость установленных признаков лексических навыков.
Признаки навыков дискурсивного мышления, интеллектуальных навыков исследуются и устанавливаются также с учетом условий ситуации общения и деятельности. Выше уже отмечалась, в частности, зависимость логической организации текста от полемического характера общения, от стилистической принадлежности текста и т. д.
Признаки названных навыков устанавливаются на основе исследования понятийно-смысловой организации текста. Мы выделяли (см. раздел 1) только те признаки познавательных навыков человека, которые невозможно установить и/или однозначно квалифицировать путем анализа лексико-грамматической, стилистической организации текста. Гак, особо не выделены в качестве признаков интеллектуальных навыков те особенности мышления личности, которые соотносимы со способом представления действительности в наглядных образах или абстрактных понятиях, так
34
как об этих особенностях мы можем судить на основе исследования лексической стороны текста (соотношение элементов конкретной и абстрактной лексики и т. д.). Не отмечаются в качестве признаков дискурсивного мышления особенности акцентуации с помощью тех или иных пунктуационных знаков и т. д.
Здесь, кстати, можно указать и на своего рода обратно пропорциональную зависимость между интеллектуальным богатством речи и языковым оформлением: «... чем меньше знаний о мире, которые составляют плоть аргументации, используется в ее логической траектории, тем богаче - для достижения результата - должны быть языковые средства оформления такой аргументации, и наоборот. I !роисходит как бы семантико-грамматическая компенсация логической (или познавательной) бедности аргументации» [22, с. 252]. Общие признаки навыков дискурсивного мышления выясняются путем исследования логической организации текста в плане соответствия нормам традиционной формальной логики. Анализируется доказательность или паралогичность рассуждений, наличие или отсутствие непоследовательности, противоречивости, определенность или, наоборот, неоднозначность выражения мысли, подмена понятий и т. д.
Здесь имеется в виду лишь формальная сторона доказательности, обоснованности рассуждений. В компетенцию эксперта-автороведа входит не установление истинности или ложности того или иного суждения в плане его соответствия действительности (это компетенция следователя, суда), а лишь анализ структуры его логического обоснования.
В процессе аналитическою исследования образцов письменной речи эксперт должен получить достаточно полное представление об особенностях речевого поведения проверяемого лица не только в ситуациях, аналогичных исследуемой, но и отличающихся от нее. Исследование текстов-образцов целесообразно, как свидетельствует практика, проводить после изучения текста документа. Модель исследуемой речевой ситуации, сформировавшаяся у эксперта и в определенной мере получившая свое предметное отображение в экспертной разработке, служит своего рода поисковым инструментом при исследовании текстов-образцов. С учетом этой модели эксперт систематизирует образцы, выделяя среди них наиболее сопоставимые, т. е. в наибольшей мере пригодные для сравнительного исследования в целях идентификации.
В экспертной разработке признаков, выявленных в тексте документа, фиксируются особенности речевого поведения автора текста в данной ситуации общения. Но любая ситуация общения, в которой участвует человек, сложное явление, и оно предполагает наличие большого числа своего рода «микроситуаций», в которых проявляются те или иные «промежуточные» состояния, чувства, мысли, возникающие у автора в процессе построения текста. Выше говорилось об относительно небольшом объеме эмоциональных состояний человека и о том, что в речи для их выражения он всегда находит собственные, неординарные средства и способы. Такие же собственные, неординарные средства и способы (которые могут выражаться и в использовании стереотипов, шаблонов, клише, но при преимущест-
35
венном употреблении определенных стереотипов) находит человек и для фиксации в речи тех или иных встречающихся в его жизненной и коммуникативной практике явлений, предметов, лиц, положений и т. д. Иными словами, за этими «микроситуациями» в языковом сознании рядового носителя языка оказываются в той или иной степени закрепленными средства их выражения, что зависит от частоты возникновения этих микроситуации в его речевой практике.
В разработке, отражающей особенности речевого поведения автора документа в исследуемой ситуации общения, в то же время находят отражение индивидуальные особенности использования языковых средств в названных микроситуациях. Многие из последних характерны не только для данного коммуникативного акта, они возникают и при общении совершенно иного характера: так, определенные эмоции человек испытывает по совершенно различным поводам, но проявление их в его речи нередко носит однотипный характер.
Экспертная разработка признаков, выявленных в документе, выступает, в частности, в роли своего рода предметного ориентира при аналитическом исследовании образцов, особенно тех образцов, которые выполнены в русле иных функциональных стилей, далеки но характеристикам общения от текста документа.
'Таким образом, «... на стадии раздельного анализа обнаруживается система признаков, далее выступающая как исходная для сравнительного исследования. В этой системе, существующей самостоятельно для объектов исследования, значительная роль принадлежит не только количественным данным, то есть числу признаков, но и качественным характеристикам, позволяющим судить об их идентификационных функциях и возможностях»^, с. 1301.
2.4 Стадия сравнительного исследования
Известно, что сравнение, обнаруживая сходство и различие, содействует познанию объектов. Таким образом, сравнение как необходимая характеристика познавательного процесса осуществляется па всем протяжении процесса экспертного исследования объектов идентификации, в том числе и на подготовительной, и на аналитической стадиях.
Так, уже на подготовительной стадии, в процессе осмотра документа и образцов письменной речи, эксперт именно путем сравнения выясняет их сопоставимость, решает вопрос о принадлежности их к тому или иному функциональному стилю речи, о форме письменной речи, в которой они выполнены, и т. д., тем самым определяя достаточность представленного сравнительного материала. Путем сравнения осуществляется группировка исследуемых документов, группировка образцов по указанным выше ха-ра ктери стикам.
По мере развертывания процесса идентификационного исследования сравнение как прием экспертного анализа становится все более глубоким и только условно его можно рассматривать в качестве одной из стадий
идентификационного процесса. Впрочем, нужно отметить, что подобное утверждение правомерно и в отношении таких характеристик экспертной деятельности, как анализ и оценка, применительно, соответственно, к аналитической и оценочной стадиям идентификации.
Выделение сравнительной стадии в процессе идентификации связано с тем, что именно на этом этапе сравнение становится основным способом выявления совпадающих и различающихся признаков в целях решения экспертной задачи.
Важнейшим моментом сравнительного исследования установленных признаков письменной речи является учет условий тех речевых ситуаций, в рамках которых создавались сравниваемые тексты, т. е. сравнение признаков осуществляется в контексте сравнения соответствующих моделей речевых актов, сформировавшихся у эксперта в процессе аналитического (раздельного) исследования. Чем ближе тексты по характеристикам речевых ситуаций (тема, цель, стилистическая принадлежность, адресат и т. п.), тем больше у эксперта возможностей установить, что выявленные им совпадающие или различающиеся структурные характеристики текстов можно рассматривать в качестве, соответственно, совпадающих или различающихся признаков письменной речи. Так, если, например, текст документа и тексты-образцы относятся к одному н тому же функциональному стилю, выполнены в одной и той же форме письменной речи (письмо, или заявление, или рапорт, или рецензия и т. д.), характеризуются близостью темы, цели, адресата, то структурные совпадения или различия текстов могут однозначно интерпретироваться как совпадения или различия признаков письменной речи. Но если текст документа принадлежит, например, к бытовому (обиходному) стилю речи, тексты-образцы - к научно-техническому (научная статья, доклад на специальную тему, реферат и т. д.), то в данном случае чаще всего можно говорить о несопоставимости установленных в процессе раздельного исследования идентификационных признаков письменной речи (па уровне ее культуры). Так, различия в использовании лексических единиц, фразеологии, в синтаксисе, особенностях построения текстов больше свидетельствуют в данном случае о принадлежности текстов к разным функциональным стилям, чем о том, что их авторы — разные лица. Учет условий, характеристик сравниваемых речевых ситуаций приобретает важнейшее значение, когда сопоставляется идентификационная информация статистического характера. Статистические, количественные методы крайне чувствительны к стилистической неоднородности сравниваемых текстов, и в случае такой неоднородности (обусловленной именно различием условий общения) сопоставление информации, полученной с помощью этих методов при раздельном исследовании, недопустимо.
Имевшие место в экспертной практике случаи подобного рода сопоставления статистической информации могут лишь дискредитировать саму возможность использования количественных методов исследования текстов и привести к необоснованности экспертного вывода.
37
Вместе с тем, важно иметь в виду следующее. По данным экспертной практики, многие лица, в силу недостаточной языковой, коммуникативной компетенции, нередко либо слабо осознают и учитывают узуальную сторону речевого общения, либо слабо владеют соответствующим функциональным стилем. Часто тексты, выполненные ими и, казалось бы, по всем параметрам ситуации общения принадлежащие, например, к официально-деловому стилю, на самом деле не отвечают или слабо отвечают этим параметрам и выполняются с использованием средств бытового стиля. Иными словами, данные тексты часто лишь условно можно отнести к официально-деловому стилю.
Таким образом, можно сказать, что сопоставление структурных характеристик текстов рассматривается лишь в качестве необходимого (но недостаточного) условия сравнительного исследования. При сравнительном исследовании в принципе сопоставляются особенности использования тех или иных средств построения текста в однотипных ситуациях письменного общения. Наряду с этим, однако, важное значение при установлении совпадающих и различающихся признаков письменной речи имеет сравнение отобразившихся в тексте документа особенностей описания названных выше «микроситуаций» с их описанием в образцах, далеких от текста документа по параметрам общения.
В ряде случаев подобное исследование позволяет дополнить объем установленных совпадающих или различающихся признаков письменной речи и в дальнейшем более определенно судить об их устойчивости.
Сравнительное исследование проводится в той же последовательности, что и на аналитической стадии: вначале сопоставляются общие признаки языковых навыков письменной речи, затем частные признаки последних. Завершается исследование сравнением признаков навыков дискурсивного мышления и (если это возможно) признаков интеллектуальных навыков.
Уже на этой стадии, при сравнении обших признаков языковых навыков, эксперта ряде случаев может прийти к определенному выводу: если степень развития грамматических или/и лексических навыков, отобразившаяся в исследуемом тексте (и установленная на основе количественных критериев) выше, чем в образцах, это служит достаточным основанием для категорического отрицательного вывода о тождестве автора сравниваемых текстов.
Основным инструментом при сравнительном исследовании частных признаков является их классификация, позволяющая относить те или иные структурные характеристики текстов к соответствующим признакам письменной речи: «... оценочные критерии или суждения о наличии совпадений и различий в основном зависят от систематизации признаков, в которой предусмотрены полуколичественные и качественные принципы для различных признаков» [33, с. 257].
Но, как уже отмечалось (раздел 1), в классификации дается обобщенное понятие признака, формы же его проявления могут быть крайне разнообразны, что не поддастся жесткой фиксации, и здесь очень многое зависит
от субъективных особенностей эксперта - его общей и профессиональной культуры, языкового, стилистическою чутья, опыта.
Данные обобщений экспертной практики, рецензирования заключений судеб но-автороведческих экспертиз показывают, что молодые, недостаточно опытные эксперты ограничиваются констатацией так называемых «броских» совпадений - в употреблении тех или иных относительно малочастотных в данном функциональном стиле слов, словосочетаний, оборотов, грамматических конструкций, неправильностей речи. Но подобного рода совпадения, как правило, невелики по объему, и установленная совокупность совпадающих признаков нередко оказывается недостаточно доказательной. Кроме того, подобные признаки индивидуального стиля речи, в силу своей «броскости», легко поддаются имитации, подражанию, и поэтому их следует использовать в качестве совпадающих лише, в совокупности с признаками, отображающими не «поверхностные структуры» письменной речи, а структуры более глубокого порядка. В этом случае совпадения будут относиться не к отдельным словам, а к словам - центрам семантических комплексов с присущими им синтагматическими и парадигматическими связями, не к отдельным синтаксическим единицам, а к целым прозаическим строфам, где характер, последовательность и формы связей предложений могут быть выявлены только в результате тщательного анализа. «Если не выходить за рамки отдельного предложения, то стилистический анализ текста окажется поневоле обедненным, атомарным, рассредоточенным» [52, с. 10J. Только путем анализа не только микрокон-текста, но и макро-, ситуативного контекстов возможно установить признаки, которые выражают существенные особенности речевого поведения человека. Они по преимуществу малоосознаваемы и почти не поддаются имитации. Особенно велика роль таких совпадений в случаях исследования текстов небольшого объема, в том числе выполненных с намеренным искажением письменной речи.