Antology_phylosophy

Надо заставить человека признать этот порядок и подчиниться ему. Он не боится, жалкий, ставить себя выше его, между тем как в действительности он связан и подчинен тем же обязательствам, что и другие создания его рода; он не имеет никаких подлинных и существенных преимуществ или прерогатив. Те преимущества, которые он из самомнения произвольно приписывает себе, просто не существуют; и если он один из всех животных наделен своб о- дой воображения и той ненормальностью умственных способностей, в силу которых он видит и то, что есть, и то, чего нет, и то, что он хочет, истинное и ложное вперемешку, то надо признать, что это преимущество дается ему дорогой ценой и что ему нечего [с.71] им хвалиться, ибо отсюда ведет свое происхождение главный источник угнетающих его зол: пороки, болезни, нерешительность, смятение и отчаяние. (Там же. С. 539.)

Из нашего тщеславного высокомерия мы предпочитаем приписывать наши способн о- сти не щедрости природы, а нашим собственным усилиям и, думая этим превознести и возвеличить себя, наделяем животных природными дарами, отказывая им в благоприобретенных. И я считаю это большой глупостью, ибо, на мой взгляд, качества, присущие мне от рождения, следует ценить ничуть не меньше, чем те, которые я собрал по крохам и выклянчил у обучения. Мы не в силах придумать человеку лучшую похвалу, чем сказав, что он одарен от Бога и природы. (Там же. С. 540.)

ДЖОРДАНО БРУНО

(1548 – 1600)

Джордано Бруно — итальянский философ, приверженец пантеизма.. Ключевой идеей философии Бруно является утверждение о существовании единой, бесконечной Вселенной, которая по сути отождествляется им с Богом. В ней происходят непрерывные движения и изменения, она состоит из бесконечно разнообразных форм и бесчисленных миров. Бруно допускал существование мировой души, понимаемой как принцип жизни и как духовная субстанция, которая, находясь во всех без исключения вещах, составляет их движущее начало.

Идея о бесконечности вселенной приводит Бруно к выводу о бесконечности познания, его неисчерпаемости. Познание требует всей полноты активности познающей личности («героического энтузиазма»), в результате оборачивающейся познанием самой себя.

Основные произведения: «О причине, начале и едином», «О бесконечности, Вселенной и мирах», «Изгнание торжествующего [с.72] зверя», «О героическом энтузиазме» и др.

О бесконечности, вселенной и мирах.

О видах познания.

Филотей. Чувство не видит бесконечности, и от чувства нельзя требовать этого заключения; ибо бесконечное не может быть объектом чувства; и поэтому тот, кто желает познавать бесконечность посредством чувств, подобен тому, кто пожелал бы видеть очами субстанцию и сущность [...]. Интеллекту подобает судить и отдавать отчет об отсутствующих вещах и отдаленных от нас как по времени, так и по пространству [...].

Эльпин. К чему же нам служат чувства? Скажите.

Филотей. Только для того, чтобы возбуждать разум; они могут обвинять, доносить, а отчасти и свидетельствовать перед ним, но они не могут быть полноценными свидетелями, а тем более не могут судить или выносить окончательное решение. Ибо чувства, какими бы совершенными они ни были, не бывают без некоторой мутной примеси. Вот почему истина происходит от чувств только в малой части, как от слабого начала, но она не заключается в них.

Эльпин. А в чем же?

111

Филотей. Истина заключается в чувственном объекте, как в зеркале, в разуме – посредством аргументов и рассуждений, в интеллекте – посредством принципов и заключений, в духе – в собственной и живой форме. (Антология мировой философии. – М., 1990. Т. 2. С. 166.)

[...] Утверждение, что Вселенная находит свои пределы там, где прекращается действие наших чувств, противоречит всякому разуму, ибо чувственное восприятие является причиной того, что мы заключаем о присутствии тел; но его отсутствие, которое может быть следствием слабости наших чувств, а не отсутствия чувственного объекта, недостаточно для того, чтобы дать повод хотя бы для [с.73] малейшего подозрения в том, что тела не существуют. Ибо если бы истина зависела от подобной чувственности, то все тела должны были быть такими и столь же близкими к нам и друг к другу, какими они нам кажутся. Но наша способность суждения показывает нам, что некоторые звезды нам кажутся меньшими на небе, и мы их относим к звездам четвертой и пятой величины, хотя они гораздо крупнее тех звезд, которые мы относим ко второй или первой величине. Чувство не способно оценить взаимоотношение между громадными расстояниями.(Там же.С.169-170.)

О бесконечности.

[...] Ввиду бесчисленных степеней совершенства, в которых разворачивается в телесном виде божественное бестелесное превосходство, должны быть бесчисленные индивидуумы, каковыми являются эти громадные живые существа (одно из которых эта земля, божественная мать, которая родила и питает нас и примет нас обратно), и для содержания этих бесчисленных миров требуется бесконечное пространство.

[...] Я говорю о пределе без границ, для того чтобы отметить разницу между бесконечностью Бога и бесконечностью Вселенной; ибо Он весь бесконечен в свернутом виде и целиком, Вселенная же есть все во всем (если можно говорить обо всем там, где нет ни частей, ни конца) в развернутом виде и не целиком [...]. Бесконечность, имеющая измерения, не может быть целокупно бесконечной.

[...] Я называю Вселенную «целым бесконечным», ибо она не имеет края, предела и поверхности; но я говорю, что Вселенная не «целокупно бесконечна», ибо каждая часть ее, которую мы можем взять, конечна и из бесчисленных миров, которые она содержит, каждый конечен. Я называю Бога «целым бесконечным», ибо он исключает из [с.74] себя всякие пределы и всякий его атрибут един и бесконечен; и я называю Бога «целокупно бесконечным», ибо Он существует весь во всем мире и во всякой своей части бесконечным образом и целокупно в противоположность бесконечности Вселенной, которая существует целокупно во всем, но не в тех частях (если их, относя к бесконечному, можно называть частями), которые мы можем постигнуть в ней.(Там же.С.167.)

Об источниках движения.

Филотей. [...] Поскольку Вселенная бесконечна и неподвижна, не нужно искать ее двигателя. [...] Бесконечные миры, содержащиеся в ней, каковы земли, огни и другие виды тел, называемые звездами, все движутся вследствие внутреннего начала, которое есть их собственная душа [...], и вследствие этого напрасно разыскивать их внешний двигатель. [...] Эти мировые тела движутся в эфирной области, не прикрепленные или пригвожденные к какому-либо телу в большей степени, чем прикреплена эта земля, которая есть одно из этих тел; а о ней мы доказываем, что она движется несколькими способами вокруг своего собственного центра и солнца вследствие внутреннего жизненного инстинкта. (Там же. С. 68.)

О строении и составе тел.

112

Филотей. [...] Существует бесконечное, то есть безмерная эфирная область, в которой находятся бесчисленные и бесконечные тела вроде земли, луны, солнца, называемые нами мирами, и которые состоят из полного и пустого; ибо этот дух, этот воздух, этот эфир не только находится вокруг этих тел, но и проникает внутрь всех тел, имеется внутри каждой вещи. (Там же. С. 168169.)

[...] Тяжестью мы называем стремление частей к целому и стремление движущегося к своему месту. [...] [с.75]

[...] Существуют бесконечные земли, бесконечные солнца и бесконечный эфир, или, говоря словами Демокрита и Эпикура, существуют бесконечные полное и пустое одно внедренное в другое... Если, следовательно, эта земля вечна и непрерывно существует, то она такова не потому, что состоит из тех же самых частей и тех же самых индивидуумов (атомов), а лишь потому, что в ней происходит постоянная смена частей, из которых одни отделяются, а другие заменяют их место таким образом, сохраняя ту же самую душу и ум, тело постоянно меняется и возобновляет свои части. Это видно также и на животных, которые сохраняют себя только таким образом, что принимают пищу и выделяют экскременты [...]. Мы непрерывно меняемся, и это влечет за собою то, что к нам постоянно притекают новые атомы и что из нас истекают принятые уже раньше. (Там же.С.169)

[...] Мир является одушевленным телом, в нем имеются бесконечная двигательная сила и бесконечные предметы, на которые направлена эта сила, которые существуют дискретно, как мы это объяснили; ибо целое непрерывное неподвижно; в нем нет ни кругового движения, для которого необходим центр, ни прямолинейного движения, которое направлялось бы от одной точки к другой, так как в нем нет ни середины, ни конца. (Там же. С. 170.)

О множественности миров.

[...] Не противоречит разуму также, чтобы вокруг этого солнца кружились еще другие земли, которые незаметны для нас или вследствие большой отдаленности их, или вследствие их небольшой величины, или вследствие отсутствия у них больших водных поверхностей, или же вследствие того, что эти поверхности не могут быть обращены одновременно к нам и противоположно к солнцу, в каком случае солнечные лучи, отражаясь как бы в кристальном [с.76] зеркале, сделали бы их видимыми для нас. [...]

Буркий. Другие миры, следовательно, так же обитаемы, как и этот?

Фракасторий. Если не так и не лучше, то во всяком случае не меньше и не хуже. Ибо разумному и живому уму невозможно вообразить себе, чтобы все эти бесчисленные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных нашим или даже лучших; эти миры суть солнца или же тела, которым солнце посылает свои божественные и живительные лучи [...].

[...] Миры составлены из противоположностей, и одни противоположности, вроде земель и вод, живут и питаются другими противоположностями, а именно солнцами и огнями. Это, думаю, подразумевал тот мудрец, который говорил, что Бог творит согласие среди возвышенных противоположностей, и другой мудрец, который говорил, что все существует благодаря спору согласных между собой и любви спорящих.

[...] На этих мирах обитают живые существа, которые возделывают их, сами же эти миры – самые первые и наиболее божественные живые существа Вселенной; и каждый из них точно так же составлен из четырех элементов, как и тот мир, в котором мы находимся, с тем только отличием, что в одних преобладает одно активное качество, в других же – другое, почему одни чувствительны к воде, другие же к огню. Кроме четырех элементов, из которых составлены миры, существует еще эфирная область [...], безмерная, в которой все движется, живет и прозябает. Этот эфир содержит всякую вещь и проникает в нее [...], он называется обычно воздухом, который есть этот пар вокруг вод и внутри земли, заключенный между высочайшими горами, способный образовать

113

густые тучи и бурные южные и северные ветры. Поскольку же он чист и не составляет части [с.77] сложного, но есть то место, в котором содержатся и движутся мировые тела, он называется эфиром в собственном смысле слова. (Там же. С.173.)

О свободе воли.

Фракасторий. [...] Никогда, не было философа, ученого и честного человека, который под каким-либо поводом и предлогом пожелал бы доказать на основании такого предложения необходимость человеческих действий и уничтожить свободу выбора. Так, среди других Платон и Аристотель, полагая необходимость и неизменность Бога, тем не менее полагают моральную свободу и нашу способность выбора; ибо они хорошо знают и могут понять, каким образом могут совместно существовать эта необходимость и эта свобода, однако некоторые истинные отцы и пастыри народов отрицают это положение и другие, подобные им, может быть для того, чтобы не дать повода преступникам и совратителям, врагам гражданственности и общей пользы выводить вредные заключения, злоупотребляя простотой и невежеством тех, которые с трудом могут понять истину и скорее всего склонны к злу. Они легко простят нам употребление истинных предложений, из которых мы не хотим извлечь ничего иного, кроме истины относительно природы и превосходства Творца ее; и они излагаются нами не простому народу, а только мудрецам, которые способны понять наши рассуждения. Вот почему теологи, не менее ученые, чем благочестивые, никогда не осуждали свободы философов, а истинные, вежливые и благонравные философы всегда благоприятствовали религии; ибо и те и другие знают, что вера требуется для наставления грубых народов, которые должны быть управляемы, а доказательства – для созерцающих истину, которые умеют управлять собой и другими. (Там же. С.167-168.) [с.78]

(Хрестоматия по философии. Книга 3. Новое время (XVIIв.). Просвещение. Часть первая / Под редакцией проф. д.филос.н. Ивановой А.А. - Учебно-методическое пособие. – 2-е изд., переработанное и дополненное. - М: ИПЦ МИТХТ, 2004.)

ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

Отличительная черта философии Нового времени – тесная связь с успехами науки. Новые концепции, выдвинутые наукой, глубоко повлияли на содержание философских учений. Во многих из них наука рассматривалась как высшая ценность, как ориентир в жизнедеятельности человека. Неудивительно, что философы Нового времени нередко являлись крупными учеными (Декарт, Лейбниц).

Одной из центральных задач философии становится поиск оснований достоверного знания и анализ способов его получения. В связи с этим одной из центральных становится проблема научного метода. Эмпиризм (Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Юм) делает ставку на чувственный опыт и опытное естествознание. Напротив, рационализм (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц) отдает безусловный приоритет человеческому разуму и математике.

Для философии Нового времени важной является проблема рационального построения государства и социальной жизни, а также связанная с нею проблема свободы, понимаемой прежде всего как свобода политическая. Показательным здесь является возрождение теории Общественного договора (впервые появившейся в античности и сменившейся в начале христианской эры учением о божественном происхождении верховной власти). Гуманизм французского Просвещения (Ф. Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, Д. Дидро, П. Гольбах и др.) выразился в концепции прав человека – неотчуждаемых и присущих человеку от рождения. [c.4]

114

Френсис Бэкон (1561–1626)

Френсис Бэкон – родоначальник английского материализма и методологии опытной науки. Он развил новое понимание задач науки. Новой целью знания философ считал увеличение власти человека над природой. Достичь этой цели может лишь наука, постигающая истинные причины явлений. Бэкон резко выступал против схоластики и слепого доверия авторитету, настаивая на необходимости получения достоверного знания. Бэкона часто называют отцом эмпиризма Нового времени. Учение философа об идолах человеческого ума предвосхищает ряд положений современной философии познания и социальной психологии.

Основные произведения Бэкона: "О достоинстве и приумножении наук", "Новый органон", "Новая Атлантида".

Учение о методе

Знание и могущество человека совпадают, ибо незнание причины затрудняет действие. Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании представляется причиной, в действии представляется правилом.

Два пути существуют и могут существовать для отыскания и открытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности. обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей. поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный. (Бэкон Ф. Соч. в 2 т. Т.2. М., 1978. С.14-15)

Оба эти пути исходят из ощущений и частностей и завершаются в высших общностях. Но различие их неизмеримо. Ибо один лишь бегло касается опыта и частностей, [c.5] другой надлежащим образом задерживается на них. Один сразу же устанавливает некие общности, абстрактные и бесполезные, другой постепенно поднимается к тому, что действительно сообразно природе. (Там же. С. 15).

Учение об идолах

Идолы и ложные понятия, которые уже пленили человеческий разум и глубоко в нем укрепились, так владеют умом людей, что затрудняют вход истине. <...> Есть четыре вида идолов, которые осаждают умы людей. Для того чтобы изучать их, дадим им имена. Назовем первый вид идолами рода, второй – идолами пещеры, третий – идолами площади и четвертый – идолами театра.

Построение понятий и аксиом через истинную индукцию есть, несомненно, подлинное средство для того, чтобы подавить и изгнать идолы. <...>

Идолы рода находят основание в самой природе человека, в племени или самом роде людей, ибо ложно утверждать, что чувства человека есть мера вещей. (Там же. – С.18)

Идолы пещеры суть заблуждения отдельного человека. Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы. Происходит это или от особых прирожденных свойств каждого, или от воспитания и бесед с другими, или от чтения книг и от авторитетов, перед какими кто преклоняется, или вследствие разницы во впечатлениях. <...>

Существуют еще идолы, которые происходят как бы в силу взаимной связанности и сообщества людей. Эти идолы мы называем, имея в виду порождающее их общение и сотоварищество людей, идолами площади. Люди объединяются речью. Слова же устанавливаются сообразно

115

[c.6] разумению толпы. Поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом осаждает разум. ...Слова прямо насилуют разум, смешивают все и ведут людей к пустым к бесчисленным спорам и толкованиям.

Существуют, наконец, идолы, которые вселились в души людей из разных догматов философии, а также из превратных законов доказательств. Их мы называем идолами театра, ибо мы считаем, что, сколько есть принятых и изобретенных систем, столько поставлено и сыграно комедий, представляющих вымышленные и искусственные миры. ...При этом мы разумеем здесь не только философские учения, но и многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности. (Там же. – С.19-20)

...Идолы рода... происходят или из единообразия субстанции человеческого духа, или из его предвзятости, или из его ограниченности, или из неустанного его движения, или из внушения страстей, или из неспособности чувств, или из способа восприятия.

Идолы пещеры происходят из присущих каждому свойств как души, так и тела, а также из воспитания, из привычек и случайностей. ...

Люди любят или те частные науки и теории, авторами и изобретателями которых они считают себя, или те, в которые они вложили больше всего труда и к которым они больше всего привыкли. Если люди такого рода посвящают себя философии и общим теориям, то под воздействием своих предшествующих замыслов они искажают и портят их. (Там же. – С.25)

Но тягостнее всех идолы площади, которые проникают в разум вместе со словами и именами. Люди верят, что их разум повелевает словами. Но бывает и так, что слова обращают свою силу против разума. Это сделало науки и философию софистическими и бездейственными. Большая [c.7] же часть слов имеет своим источником обычное мнение и разделяет вещи в границах, наиболее очевидных для разума толпы. Когда же более острый разум и более прилежное наблюдение хотят пересмотреть эти границы, чтобы они более соответствовали природе, слова становятся помехой.... Диспуты учѐных часто превращаются в споры относительно слов и имѐн, а благоразумнее было бы (согласно обычаю и мудрости математиков) с них и начать для того, чтобы посредством определений привести их в порядок.

...Идолы, которые навязываются разуму словами, бывают двух родов. Одни – имена несуществующих вещей. ...Другие – имена существующих вещей, но неясные, плохо определѐнные и необдуманно и необъективно отвлечѐнные от вещей. Имена первого рода: «судьба», «перводвигатель», «круги планет», «элемент огня и другие выдумки такого же рода, которые проистекают из пустых и ложных теорий. ...Но другой род сложен и глубоко укоренился. Это тот, который происходит из плохих и неумелых абстракций. (Там же. С. 25-26)

Идолы театра не врождены и не проникают в разум тайно, а открыто передаются и воспринимаются из вымышленных теорий и из превратных законов доказательств. <...> Идолы театра или теорий многочисленны. ...Подобно тому, как могут быть измышлены многие предположения относительно явлений небесного эфира, точно так же и в ещѐ большей степени могут быть образованы и построены разнообразные догматы относительно феноменов философии. Вымыслам этого театра свойственно то же, что бывает и в театрах поэтов, где рассказы, придуманные для сцены, более слажены и красивы и скорее способны удовлетворить желания каждого, нежели правдивые рассказы из истории.

Содержание же философии вообще образуется путѐм выведения многого из немногого или немногого из многого, так что в обоих случаях философия утверждается на слишком [c.8] узкой основе опыта и естественной истории и выносит решения из меньшего, чем следует. <...> Есть ряд других философов, которые, усердно и тщательно потрудившись над немногими опытами, отважились вымышлять и выводить из них свою философию. ...Существует и третий род философов, которые под влиянием веры и почитания примешивают к философии богословие и предания. Суетность некоторых из них дошла до того, что они выводят науки от духов и гениев. Таким

116

образом, корень заблуждений ложной философии троякий: софистика, эмпирика и суеверие. (Там же. С. 26, 28)

Все они <идолы> должны быть отвергнуты и отброшены твѐрдым и торжественным решением, и разум должен быть совершенно освобождѐн и очищен от них. (Там же. С. 33)

Учение об опыте

Самое лучшее из всех доказательств есть опыт, если только он коренится в эксперименте. <…> В самом изобилии механических опытов открывается величайший недостаток таких опытов, которые более всего содействуют и помогают осведомлению разума. Ведь механик никоим образом не заботится об исследовании истины, а устремляет усилия разума и руки только на то, что служит его работе. Надежду же на дальнейшее движение наук вперед только тогда можно хорошо обосновать, когда естественная история получит и соберет многочисленные опыты, которые сами по себе не приносят пользы, но содействуют открытию причин и аксиом. Эти опыты мы обычно называем светоносными в отличие от плодоносных. Опыты этого первого рода ... никогда не обманывают и не разочаровывают. Ибо, приложенные не к тому, чтобы осуществить какое-либо дело, но для того, чтобы открыть в чем-либо естественную [c.9] причину. (Там же. С. 34, 59)

...Должна быть придумана иная форма индукции, чем та, которой пользовались до сих пор.

...Индукция, которая совершается путем простого перечисления, есть детская вещь: она дает шаткие заключения и подвергнута опасности со стороны противоречащих частностей, вынося решения большей частью на основании меньшего, чем следует, количества фактов, и притом только тех, которые имеются налицо. Индукция же, которая будет полезна, должна разделять природу посредством должных разграничений и исключений. И затем после достаточного количества отрицательных суждений она должна заключать о положительном. (Там же. С. 61)

Ведь прежде всего мы должны подготовить достаточную и хорошую естественную и опытную историю, которая представляет собой основу дела. Ибо мы должны не измышлять и выдумывать, а открывать то, что свершает и приносит природа. ...Нужно образовать таблицы и сопоставления примеров таким способом и порядком, чтобы разум мог действовать. ...Следует применить истинную и законную индукцию, которая есть самый ключ истолкования. ...Исследование происходит следующим образом. Сначала нужно для каждой данной природы представить разуму все известные примеры, сходящиеся в этой природе, хотя бы посредством самых различных материй. (Там же. С. 88)

Эту таблицу мы обыкновенно называем таблицей сущности и присутствия. ...Должно представить разуму примеры, которые лишены данной природы. ...Таблицу мы называем таблицей отклонения, или отсутствия в ближайшем. (Там же. С. 90)

...Должно представить разуму примеры, в которых исследуемая природа присутствует в большей и в меньшей степени. Это возможно или посредством сопоставления роста и уменьшения этого свойства в одном и том же [c.10] предмете, или посредством сравнения его в различных предметах. ...Мы называем эту таблицу таблицей степеней, или таблицей сравнения. (Там же. С.

101-101)

...После представления должна прийти в действие и самая индукция. ...Первое дело истинной индукции ...есть отбрасывание, отдельных природ, которые не встречаются в каком-либо примере, где присутствует данная природа, или встречаются в каком-либо примере, где отсутствует данная природа, или встречаются растущими в каком-либо примере, где данная природа убывает, или убывают, когда данная природа растѐт. Тогда после отбрасывания и исключения, сделанного должным образом (когда все легковесные мнения обратятся в дым), на втором месте (как бы на дне) останется положительная форма, твѐрдая, истинная и хорошо определѐнная. (Там же. С. 109)

...Попытку этого рода мы называем льготой разуму, или началом истолкования, или первым сбором плодов. (Там же. С. 113)

117

...Мы в этом нашем Органоне излагаем логику, а не философию. А ведь наша логика учит и наставляет разум к тому, чтобы он не старался тонкими ухищрениями улавливать абстракции вещей (как это делает обычно логика), но действительно рассекал бы природу и открывал свойства и действия тел и их определѐнные в материи законы. (Там же. С. 212)

Этика

Каждому предмету внутренне присуще стремление к двум проявлениям природы блага: к тому, которое делает вещь чем-то цельным в самой себе, и тому, которое делает вещь частью какого-то большего целого. И эта вторая сторона природы блага значительнее и важнее первой, ибо она стремится к сохранению более общей формы. Мы назовѐм [c.11] первое индивидуальным, или личным, благом, второе – общественным благом. Железо притягивается к магниту в силу определѐнной симпатии, но если кусок железа окажется несколько тяжелее, то он сразу забывает об этой своей любви и как порядочный гражданин, любящий свою родину, стремится к Земле, т.е. к той области, где находятся все его сородичи. (Там же. Т.1. С. 389)

Золотая середина, или средний путь, весьма похвальна в области морали, менее приемлема в области интеллектуальной, в политике же весьма сомнительна и требует осторожности. (Там же.

– Т.2. С. 290)

Под добротой я разумею заботу о благе людей, называемую у греков «филантропией»; слово «гуманность» (как оно употребляется ныне) для неѐ несколько легковесно. Добротой я называю деяние, добродушием же – природную склонность. Изо всех добродетелей и достоинств доброта есть величайшее, ибо природа еѐ божественна; без неѐ человек – лишь суетное, вредоносное и жалкое создание, не лучше пресмыкающегося. Доброта соответствует евангельскому милосердию; излишество в ней невозможно, возможны лишь заблуждения. ...

Стремись ко благу ближних, но не будь рабом их прихотей или притворства.

...Необходимое должно быть доступно всем, но особые блага надлежит распределять с разбором. Остерегайся также разбить оригинал, делая слепок. ... Не продавай всего, что имеешь ... т.е. если нет призвания, которое позволит тебе с малыми средствами делать столько же добра, сколько с большими; иначе, питая потоки, осушишь ключи. (Там же. С. 377-378) [c.12]

Политика

...В числе превосходных законов <...> особо выделяется один. Это было основание некоего Ордена, или Общества, называемого нами «Дом Соломона» – благороднейшего (по нашему мнению) учреждения на земле, служащего стране нашей путеводным светочем. Оно посвящено изучению творений господних. (Бэкон Ф. Новая Атлантида // Там же. С. 499)

Целью нашего общества является познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над природою, покуда всѐ не станет для него возможным. (Там же. С.

509)

Рационализм XVII-XVIII в.

Под рационализмом (от лат. rationalis – разумный, ratio – разум) принято понимать совокупность философских направлений, делающих центральным пунктом анализа разум, мышление, рассудок и признающих разум основным источником познания. В более широком смысле представителей рационализма объединяет вера во всесилие основанного на разуме человеческого познания.

118

РЕНЕ ДЕКАРТ (1596 – 1650)

Рене Декарт – французский философ, математик, физик, физиолог; один из родоначальников рационализма Нового времени. Выступил с требованием пересмотра всей прошлой традиции. Мыслитель исследовал широкий круг проблем. Известно его учение о материи и движении, о человеке и познании. Он всесторонне развивает идею Бога, обосновывает ее значение для познания и человеческой [c.13] жизни. Большое внимание в трудах Декарта уделяется проблеме достоверности знания. В историю философии вошли его рассуждения о роли сомнения в познании, об интуиции, о роли мышления в человеческом существовании, о врожденных идеях. Влияние философии Декарта сохранилось отчасти вплоть до нашего времени.

Основные работы Декарта: «Рассуждение о методе», "Первоначала философии", «Правила для руководства ума», "Страсти души", «Разыскание истины посредством естественного света» и др.

Предмет философии и ее назначение

Прежде всего я хотел бы выяснить, что такое философия, начав с самого обычного, а именно с того, что слово философия обозначает занятие мудростью и что под мудростью понимается не только благоразумие в делах, но также и совершенное знание всего, что может познать человек; это же знание, которое направляет нашу жизнь, служит сохранению здоровья, а также открытиям во всех искусствах. А чтобы оно стало таковым, оно необходимо должно быть выведено из первых причин так, чтобы тот, кто старается овладеть им (а это и значит, собственно, философствовать), начинал с исследования этих первых причин, именуемых первоначалами. Для этих первоначал существуют два требования. Во-первых, они должны быть столь ясны и самоочевидны, чтобы при внимательном рассмотрении человеческий ум не мог усомниться в их истинности; вовторых, познание всего остального должно зависеть от них так, что, хотя основоположения и могли бы быть познаны помимо познания прочих вещей, однако эти последние, наоборот, не могли бы быть познаны без знания первоначал. Затем надо попытаться вывести знание о вещах из тех начал, от которых они зависят, таким образом, чтобы во всем ряду выводов не встречалось ничего, что не было бы совершенно [c.14] очевидным. (Рене Декарт. Соч.: в 2 т. – М., 1989. – Т.1. С. 301-302)

…Философия, поскольку она простирается на все доступное для человеческого познания, одна только отличает нас от дикарей и варваров и …каждый народ тем более цивилизован и образован, чем лучше в нем философствуют… (Там же. С. 302)

…Те, кто проводит жизнь без философии, совсем сомкнули глаза и не пытаются их открыть; между тем удовольствие, какое мы получаем при созерцании вещей, доступных нашему глазу, несравнимо с тем удовольствием, которое доставляет нам познание того, что мы находим с помощью философии. (Там же. С. 302)

…Вся философия подобна дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие из этого ствола, – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике… Подобно тому, как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а только с концов его ветвей, так и особая полезность философии зависит от тех ее частей, которые могут быть изучены только под конец. (Там же. С. 309)

Философское понимание природы, Бога, субстанции.

…Все тела, составляющие универсум, состоят из одной и той же материи, бесконечно делимой и действительно разделенной на множество частей, которые движутся различно, причем

См.: О. Розеншток-Хюсси. Прощание с Декартом // Вопросы философии. 1997. № 8; М. Хайдеггер. Время картины мира // Он же. Время и бытие. – М., 1993. С. 41-62.

119

движение они имеют некоторым образом кругообразное, и в мире постоянно сохраняется одно и то же количество движения. Но сколь велики частицы, на которые материя разделена, сколь быстро они движутся и какие дуги описывают, мы не смогли подобным же образом установить. Ибо так как Бог может управлять ими бесконечно различными способами, то какие из этих способов им [c.15] избраны, мы можем постичь только на опыте, но никак посредством рассуждения. Вот почему мы вольны предположить любые способы, лишь бы все вытекающее из них вполне согласовывалось с опытом. (Там же. С. 391)

…Немногих предположений, мне кажется, достаточно, чтобы пользоваться ими как причинами или началами, из коих я выведу все следствия, видимые в нашем мире, на основании одних изложенных выше законов… И хотя указанные законы природы таковы, что, даже предположив описанный поэтами хаос, иначе говоря, полное смешение всех частей универсума, все же можно посредством этих законов доказать, что смешение должно было мало – помалу привести к существующему ныне порядку мира… так как соответственно высшему совершенству, присущему Богу, подобает считать его не столько создателем смешения, сколько создателем порядка (Там же. С.

393)

…Более вероятно, что Бог с самого начала сотворил его (мир – Е.Л.) таким, каким ему надлежало быть. Но достоверно (это мнение общепринято у богословов), что действие, каким он сохраняет теперь мир, тождественно тому, каким он его создал; так что, если бы даже он дал миру первоначально форму хаоса, чтобы затем, установив законы природы, содействовать ее нормальному развитию, можно полагать без ущерба для чуда творения, что в силу одного этого все чисто материальные вещи могли бы с течением времени сделаться таким, какими мы видим их теперь; к тому же их природа гораздо легче познается, когда мы видим их постепенное возникновение. Нежели тогда. Когда мы рассматриваем их как вполне уже образовавшиеся. (Там же. С. 276)

Под субстанцией мы можем разуметь лишь ту вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи. Однако субстанцией, совершенно не нуждающейся ни в чем другом, может быть только одна, а [c.16] именно Бог. Возможность же существования всех прочих субстанций мы можем постигать лишь при содействии Бога. (Там же. С. 334)

Каждой субстанции присущ один главный атрибут, как мышление – уму, а протяженность – телу…мы способны иметь два ясных и отчетливых понятия, или две идеи: одну – сотворенной мыслящей субстанции, другую – субстанции телесной, а именно если мы будем строго отличать все атрибуты мышления от атрибутов протяженности. И точно так же мы способны иметь ясную и отчетливую идею несотворенной и независимой мыслящей субстанции, т.е. Бога: нам лишь не следует полагать, что идея эта адекватно выражает все, что содержится в Боге, и не надо ничего к ней примысливать; следует подмечать лишь то, что содержится в ней действительно и что мы с очевидностью воспринимаем как присущее природе наисовершеннейшего бытия. (Там же. С.

335-336)

…Имеется некоторая субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину, существующая в настоящее время в мире и обладающая всеми свойствами, о которых нам с очевидностью известно. Что они ей присущи. Эта-то протяженная субстанция и есть то, что называется собственно телом или субстанцией материальных вещей…Наша душа в силу присущей ей способности к познанию выносит суждение о том, что указанные ощущения проистекают не только из нее одной, поскольку она – вещь мыслящая, но также и поскольку она связана с какой-то иной протяженной вещью, движущейся благодаря расположению своих органов; последняя и именуется собственно человеческим телом. (Там же. С. 349).

Метод познания

Целью научных занятий должно быть направление [c.17] ума таким образом, чтобы он мог выносить твердые и истинные суждения обо всех тех вещах, которые ему встречаются.

(Там же. С. 78)

120