Проза 1800-1810-х гг.

Из-за сентиментализма поколебалось соотн-е прозы с поэзией. Поэзия – лидирующее начало.

Прежние романы – грубый быт или пересказ поэм. Не соответствует требованиям нас-я.

Сентименталистический жанр – путешествия. Радищев (не сент., 18 век) -> Карамзин (Записки русского путешественника) -> Измайлов, Сумароков, Шаликов, Макаров. Главное – не точные данные, а внутр. мир героя, чувства. Параллельно – инфо о к-ре, факты жизни.

Измайлов – деления по регионам на акценты – природа, патриотизм, идеальные чувства, пром-ть и хох-во.Схема пут-я – Москва, Киев, Сев. Кавказ, обратно по Волге. Яркие описания нац. Обычаев.

Невзоров (Казань, Вятка, Оренбург) – наблюдателен к деталям, дополняет предшественников.

С развитием – творческие переработки, подражания. Брусилов (Моё путешествие или путешествие одного дня). Ферельтц – Путешествие критики – соц. Сатира, обличение обществ. Язв, реалист. Картины, обругал помещиков.

С 1810-х – Глинка – Письма русского офицера – по войне 1812. Путеш-е «по обязанности». Нац. Самознание, патриотич. Веяния. (перейдёт к декабристам).

Повесть- Карамзин.

Жуковский – Марьина Роща – под влиянием Карамзина.

Восточные повести Бенитцкого: Бедуин, На другой день.

Роман. Роман нравов. Измалов – Евгений или Пагубные последствия дурного воспитания и сообщества. Г.г. – Евгений Негодяев. Пороки света, всё плохо.

Нарежный – Российский Жилблаз. Народ. Жизнь, г.г. – Чистяков. Название –от Лессажа – Жил Блаз. Расшир-е горизонта: село-город-Москва-Варшава (типа Питер - цензура). Богатво души vs деньги. Символика – предшественник Гоголя и Щедрина. Др. – «Чёрный год» - горцы и ханство. Воспитание – Аристион.

У последующих авторов – тенденции романтизма.

Истор. Проза. Начало – перевода Макферсона – интерес к русским былинам, Слову об Игореве.

1790-е – Оскольд Муравьёва, и Рогвольд Нарежного – стилизовано под предание, имена, героика, ландшафт. 1803 – Жуковский – повесть Вадим Новгородский. Батюшков – Предслава и Добрыня.

Завершился период Историей гос-ва Российского Карамзина.

Поэзия 20-30-х годов

1 Вплоть до 30-х годов господствующее положение в русской литературе занимала поэзия, переживавшая в первую треть XIX столетия период своего расцвета. Период этот ознаменовался в истории русской поэзии дальнейшим расширением ее идейно-тематического диапазона и новыми, весьма значительными художественными достижениями.

Двадцатые годы явились для русской поэзии переломным временем, — временем подведения итогов и поисков новых путей. В первую половину 20-х годов в поэзии преобладает романтизм, во всей его внутренней противоречивости, в двух его противоборствующих направлениях — прогрессивном и реакционном. «Романтизм — вот первое слово, огласившее Пушкинский период», — констатировал В. Г. Белинский (I, 383). Вместе с тем в 20-е годы в русской поэзии уже с достаточной отчетливостью проявляются новые идейно-художественные тенденции, приведшие к торжеству принципов реализма.

Гениальным решением идейных и художественных задач, стоявших перед русской литературой в эту переломную эпоху, явилось творчество Пушкина. Путь творческого развития величайшего русского поэта привел его к объективному реалистическому пониманию и изображению мира природы и истории, человека и общественных отношений, к глубокому психологическому раскрытию чувств и переживаний человека, к историзму мышления, к демократической постановке проблемы народности.

Однако в решении всех этих важнейших проблем Пушкин не был одинок. В 20-е годы, наряду с Пушкиным, активно действовала целая группа выдающихся поэтов, из которых каждый по-своему пытался решать общие задачи литературного развития.

До недавнего времени историко-литературная традиция объединяла наиболее видных поэтов 20-х годов в так называемую «пушкинскую плеяду». В состав «плеяды» безоговорочно зачислялись такие несхожие по духу и направлению своего творчества поэты, как П. А. Вяземский, Д. В. Давыдов, А. А. Дельвиг, Е. А. Баратынский, Н. М. Языков и многие другие, менее значительные.

Все они хорошо понимали исключительность положения Пушкина в современной литературе, великое историческое значение его творчества и, как выразился Гоголь, «зажигали свои свечи от его творческого огня». Общее для всего этого круга отношение к Пушкину, как к национальному гению и признанному вождю литературы, отчетливо выразил в 1827 году В. И. Туманский. Он писал Пушкину: «Твои связи, народность твоей славы, твоя голова, поселение твое в Москве — средоточии России, все дает тебе лестную возможность действовать на умы с успехом, гораздо обширнейшим против прочих литераторов. С высоты твоего положения должен ты все наблюдать, за всеми надсматривать, сбивать головы похищенным репутациям и выводить в люди скромные таланты, которые за тебя же будут держаться» (Пушкин, XIII, 327).

Однако было бы несправедливо и неправильно рассматривать поэтов, составлявших ближайшее дружеское и литературное окружение Пушкина, только как «плеяду» его безличных спутников. И Вяземский, и Денис Давыдов, и Дельвиг, и Языков, не говоря уже о Баратынском — одном из крупнейших русских лириков, вовсе не были робкими и бескрылыми подражателями: каждый из них обладал своей собственной творческой индивидуальностью и внес свой — больший или меньший — вклад в общее дело обновления и подъема русской литературы. Каждый из них обладал своим ясно выраженным творческим обликом, и в этих индивидуальных обликах легко обнаруживаются черты не только сходства, но и различия с поэзией Пушкина.

Поэтому понятие «пушкинская плеяда» следует признать весьма неточным. Оно стирает грани между отдельными поэтами, затушевывает своеобразие каждого из них и тем самым в значительной степени искажает картину реального соотношения сил в русской поэзии 20—30-х годов.

Пушкин, заинтересованно и сочувственно относившийся к каждому подлинному дарованию, внимательно следил за художественными исканиями поэтов — своих современников, учитывал все наиболее ценное и плодотворное в их творческом опыте. Не говоря уже о старших современниках и, в известном смысле, учителях Пушкина — Крылове, Жуковском и Батюшкове, это можно сказать относительно таких талантливых и самобытных поэтов, как Денис Давыдов и В. Ф. Раевский, Катенин и Баратынский, Гнедич и Дельвиг, — при всем различии их идеологических и творческих позиций. В общественно-литературной и политической борьбе складывался тот новый поэтический стиль и формировался тот стихотворный язык, в создании которых главную роль сыграл Пушкин, подведший итоги всему развитию национальной художественной культуры XVIII и начала XIX века, присвоивший этой культуре новое качество и предопределивший дальнейшие судьбы русской литературы.

2 Поэтический фронт в 20—30-е годы был очень широк и представлял собой весьма пеструю картину идейно-литературной борьбы, происходившей между различными группами и направлениями. До этого времени русская литература не знала такого множества поэтов — больших и малых, новаторов и эпигонов, профессионалов и дилетантов.

Еще доживали свой век и в отдельных случаях продолжали творческую деятельность эпигоны классицизма и сентиментализма, упрямые литературные староверы, ожесточенно нападавшие на все новое в литературе. Но сколько-нибудь действенной роли в литературной жизни они давно уже не играли.

Главная роль в литературном движении 20-х годов целиком принадлежала писателям, жившим передовыми идеями века, стоявшим на почве прогрессивного общественного и художественного мировоззрения, решавшим задачу создания идейной и национально-самобытной литературы, призванной отвечать на насущно важные социальные и политические запросы современности. В решении этой задачи сходились Пушкин и Грибоедов, фписатели-декабристы и многие другие прогрессивные писатели, в той или иной мере испытавшие воздействие декабристских идей.

Особое положение занимал в поэзии 20—30-х годов И. А. Крылов, изредка выступавший с новыми баснями. Крылов не принимал непосредственного участия в литературных спорах, но продолжал живо интересоваться новейшей литературой (в частности, известно, что он «любовался поэзией Пушкина») и пользовался высоким уважением в писательской среде. Он сотрудничал в изданиях, руководство которыми осуществлялось деятелями декабристского движения (в «Соревнователе просвещения и благотворения», в «Полярной звезде»), поддерживал тесные отношения с Пушкиным, Жуковским, Гнедичем, а позже, в 30-е годы, встречался с Гоголем и Белинским. В 1838 году было торжественно отмечено 50-летие литературной деятельности Крылова; юбилей старейшего и всенародно известного писателя приобрел довольно широкий общественный резонанс.

Из числа поэтов старшего поколения в литературном мире 20-х годов очень видной фигурой оставался Н. И. Гнедич —

Служитель муз и древнего Омера, Судья и друг поэтов молодых,

как назвал его П. А. Плетнев. Авторитет Гнедича высоко стоял в кругу прогрессивных писателей, в частности, декабристов. Здесь Гнедича ценили как вольнолюбивого поэта, особо выделяя в его деятельности настойчивую и последовательную защиту идеи независимости, гражданского достоинства и общественного назначения писателя. Переводы клефтических песен, которыми Гнедич откликнулся на национально-освободительную борьбу греков против турецкого владычества, пользовались большой популярностью в передовых кругах русского общества, а работа Гнедича над переводом «Илиады» (завершенная в 1829 году) была расценена как одно из самых значительных достижений русской литературы и культуры того времени.

В. А. Жуковский к середине 20-х годов уже не занимал такого видного места в литературе, как в предшествующее десятилетие. Но он продолжал интенсивную литературную деятельность (главным образом, впрочем, в области поэтического перевода) и имел несколько преданных учеников, из которых наиболее заметным был И. И. Козлов.

Наряду с поэтами декабристского направления, в 20-е годы активно действовал ряд поэтов различных художественных индивидуальностей, в той или иной степени отражавших в своем поэтическом творчестве характерные черты эпохи. В большинстве они группировались вокруг Пушкина и были связаны с ним общими литературными интересами. Наиболее значительным из них посвящены отдельные главы данного раздела. В десятой главе даны краткие характеристики некоторым менее значительным, но все же в том или ином отношении примечательным поэтам.