Предание об основании Русскаго государства.

С начала IX века хозарское владычество начало заметно колебаться. Причиной этого было то, что с востока в тылу у Хозар появились новыя орды Печенегов и следовавших за ними Узов-Торков. В первой половине IX в. варвары прорвались сквозь хозарския поселения и распространились по южно-русским степям. Есть два указания на это, идущия с разных сторон. В одной западной летописи, так-называемой Бертинской, есть любопытный разсказ о том, как в 839 г. послы от народа Руси, (Rhos), приходившие в Константинополь для подтверждения дружбы, т. е. для возобновления торговаго договора, не хотели возвращаться домой прежней дорогой по причине живших по ней варварских жестоких народов. Из наших источников узнаем, какие это были народы. В некоторых редакциях Повести о начале Русской земли разсказывается, что Аскольд в Дир в 867 г. избили множество Печенегов. Значит, Печенеги уже около половины IX в. успели придвинуться близко к Киеву, отрезывая среднее Поднепровье от черноморских и каспийских рынков. Хозарская власть, очевидно, уже не была в состоянии оберегать русских купцов на востоке. Главные торговые города Руси должны были сами взять на себя защиту торговли и торговых путей. С этой минуты они начали вооружаться, опоясываться стенами, вводить у себя военное устройство, запасаться ратными людьми. Одно внешнее обстоятельство помогло скоплению военнаго люда в этих городах. В первой половине IX в. на речных путях нашей равнины стали появляться заморские пришельцы из Скандинавии, получившие у нас название Варягов. В X и XI в. эти Варяги постоянно приходили на Русь или с торговыми целями, или по зову наших князей, набиравших из них свои военныя дружины. Но присутствие Варягов на Руси заметно уже в IX в. По словам Повести о начале Русской земли, их много набрали Аскольд и Дир, утвердившись в Киеве. Упомянутые послы от народа Руси, не хотевшие в 839 г. из Константинополя возвратиться домой прежней дорогой, отправлены были с Византийским посольством к германскому императору Людовику Благочестивому и там, по разследовании дела, по удостоверении их личности оказались Свеонами — Шведами, т. е. Варягами, к которым наша Повесть причисляет и Шведов. Эти Варяги, появившиеся на Руси, по многим признакам были Скандинавы. Название их, по мнению некоторых ученых, есть славяно-русская форма скандинавекаго или германскаго слова Waerиng или Warang, значение котораго недостаточно выяснено. Византийцы XI века знали под именем Βάραγγοι Норманов, служивших наемными телохранителями у византийскаго императора. Имена первых русских людей — варягов и их дружинников почти все скандинавскаго происхождения; те же имена являются и в скандинавских сагах: Рюрик в форме Hrörrekr, Трувор — Thorvardr, Олег по древне-киевскому выговору на о — Helgи, женская форма Ольга — Helga, у Константина Багрянороднаго Ἔλγα, Игорь — Jangvarr, Оскольд — Höskuldr и т. п.

Эти Варяги-Скандинавы и вошли в состав вооруженнаго класса, который стал складываться по большим торговым городам Руси под влиянием внешних опасностей. Варяги являлись к нам вооруженными купцами, пробиравшимися в богатую Византию, чтобы там с выгодой послужить императору, с барышом поторговать, а иногда и пограбить, если представится к тому случай. Любопытно, что когда неторговому варягу нужно было скрыть свою личность, он прикидывался купцом, идущим из Руси или на Русь. На такой характер Варягов указывает и разсказ летописи о том, как обманул Олег своих земляков Аскольда и Дира, чтобы выманить их из Киева. Он послал сказать им: «Я купец, идем мы в Грецию, придите к нам, землякам своим». Осаживаясь в больших торговых городах Руси, Варяги встречали здесь класс населения, социально им родственный и нуждавшийся в них, класс вооруженных купцов, и входили в его состав, нанимаясь за хороший корм оберегать русские торговые пути и торговых людей т. е. конвоировать русские торговые караваны. Как скоро из туземных пришлых элементов образовался такой класс в больших торговых городах, он должен был изменить положение последних. Когда стало колебаться хозарское иго, эти города сделались независимыми. Мы не знаем, как они управлялись при Хозарах, но можем заметить, что взявши на себя защиту торговаго движения, эти города скоро подчинили себе свои торговые округа. Это подчинение торговых районов промышленным центрам, теперь вооруженным, повидимому, началось еще до князей, т. е. раньше половины ИX века. Повесть о начале Русской земли, разсказывая о первых князьях, вскрывает любопытный факт: за большим городом идет его округ, целое племя или часть его. Олег взял Смоленск и посадил в нем своего посадника: в силу этого смоленские Кривичи стали признавать власть Олега. Олег взял Киев, и киевские Поляне вследствие этого также признавали его власть. Так целые округа являются в зависимости от своих главных городов, и эта зависимость, повидимому, установилась помимо и раньше князей. Трудно сказать, как она установилась. Может быть, торговые округа добровольно подчинялись городам, как укрепленным убежищам, под давлением внешней опасности; еще вероятнее, что при помощи вооруженнаго класса, скопившагося в городах, последние силою завладевали своими торговыми округами.

Как бы то ни было, в неёсных известиях Повести о начале Русской земли обозначается первая политическая форма, возникшая на Руси около половины IX века: это — городовая область, т. е. торговый округ, управляемый укрепленным городом, который вместе с тем служил и промышленным центром для этого округа. Эти древния городовыя области Киевская, Черниговская, Смоленская и др. и легли в основание областного деления, установившагося на Руси при первых киевских князьях IX и X века. Это областное деление не совпадало с племенным и, следовательно, от него не зависело. Не было ни одной городовой области, которая бы состояла из одного и притом цельнаго племени; большинство областей составилось из разных племен или из частей. Так Киевская область составилась из Полян, Древлян и южной части Дреговичей. Напротив, племя Северян распалось на две городовыя области, Переёславскую и Черниговскую; в состав последней вошли еще: часть Радимичей и все Вятичи, у которых не было значительных городов и которые потому не образовали особых областей. Иныя из этих городовых областей превращались в варяжския княжества. В тех промышленных пунктах, куда с особенной силой приливали вооруженные пришельцы из-за моря, они легко покидали значение торговых товарищей или наемных охранителей торговых путей и становились властителями охраняемых ими городов. Тогда вождь компании таких пришельцев делался конингом, по-русски — князем области захваченнаго города. Как совершались такия превращения, показывает один разсказ начальной летописи. Князь Владимир, одолев брата Ярополка, утвердился в Киеве с помощью присланных из-за моря Варягов в 980 г. Тогда заморские его соратники, почувствовас свою силу, сказали своему князю-наемщику: «князь, ведь город-то наш; мы его взяли; так мы хотим брать с горожан окуп по две гривны с человека». Владимир с трудом сбыл с рук этих назойливых наемников, выпроводив их в Царьград. Таким образом, иные вооруженные города с своими областямт при известных обстоятельствах превращались в варяжския княжества. Так являются во второй половине ИX в. на севере княжество Рюрика в Новгороде, Синеусово на Белом озере, Труворово в Изборске, Аскольдово в Киеве. В X в. становятся известны два другия княжества такого же происхождения: Рогволодово в Полоцке и Турово в Турове на Припети.

Появлением этих варяжских княжеств вполне обясняетгя и занесенное в нашу Повесть о начале Руси сказание о призвании князей из-за моря. По этому преданию еще до Рюрика Варяги водворились среди новгородцев и соседних с ними племен славянских и финских, Кривичей, Чуди, Мери, Веси, и наложили на них дань. Потом данники отказались ее платить и прогнали Варягов опять за море. Оставшись без пришлых властителей, туземцы перессорились между собою; не было между ними правды, один род возстал на другой и пошли между ними усобицы. Утомленные этими усобицами, туземцы собрались и сказали: «поищем себе князя, который бы владел нами и судил нас по праву». Порешив так, они отправили послов за море к знакомым Варягам, приглашая желающпх из них придти владеть пространной и обильной, но лишенной порядка землей. Три родные брата откликнулись на зов и пришли «с роды своими», т. е. с дружинами земляков. Если снять несколько идиллический покров, которым подернуто это сказание, то перед нами откроется очень простое явление, не раз повторявшееся у нас в те века. Собрав разсеённыя по разным редакциям начальнаго летописнаго свода черты предания, позволяющия возстановить дело в его действительном виде, мы узнаем, что пришельцы призваны были не для одного внутренняю наряда, т. е. устройства управления. Предание говорит, что князья-братья, как только уселись на своих местах, начали «города рубить и воевать всюду». Значит, они призваны были оборонять туземцев от каких-то внешних врагов, как защитники населения и охранители границ. Далее, князья-братья, повидимому, не совсем охотно приняли предложение славяно-финских послов: «едва избрашась», как записано в одном из летописных сводов. «боясь зверинаго их обычая и нрава». С этим согласно уцелевшее известие, что Рюрик не прямо сел в Новгороде, но сперва предпочел остановиться вдали от него, при самом входе в страну, в городе Ладоге, чтобы быть ближе к родине, куда можно было бы укрыться в случае нужды. Водворившись в Новгороде, Рюрик скоро возбудил против себя недовольство в туземцах. В одном своде написано, что через два года по призвании новгородцы оскорбились, говоря: «быть нам рабами и много зла пострадать от Рюрика и земляков его». Составился даже какой-то заговор. Рюрик убил вождя этого заговора, «храбраго Вадима», и перебил много новгородцев, его соумышленников. Чрез несколько лет еще множество новгородских мужей бежало от Рюрика в Киев к Аскольду. Очевидно, заморские варяжские князья с дружиной призваны были новгородцами и союзными с ними плененами для защиты страны от каких-то внешних врагов и получили определенный корм за свои сторожевыя услуги. Но наемные охранители, повидимому, желали кормиться слишком сытно. Тогда поднялся ропот среди плательщиков корма, подавленный вооруженной рукой. Почувствовав свою силу, наемники превратились во властителей. Таков простой прозаический факт, повидимому, скрывающийся в поэтической легенде о призвании князей.

Из соединения местных варяжских княжеств и сохранивших самостоятельность городовых областей образовалось великое княжество Киевское. Образование этого княжества было подготовлено указанными выше экономическими и политическими фактами. На каких бы пунктах русскаго промышленнаго мира ни появлялись варяжские князья, их постоянно тянуло к городу на южной окраине этого мира, замыкавшему цепь русских городов по речной линии Днепра-Волхова, — к Киеву. Здесь заморские искатели выгоднаго найма и торговаго барыша могли поживиться всего более. Киев был сборным пунктом русской торговли; к нему стекались торговыя лодки отовсюду, с Волхова, Западной Двины, верхняго Днепра и его притоков. Кто владел Киевом, тот держал в своих руках ключ от главных ворот русской торговли. Вот почему всех варяжских князей, появлявшихся на севере, тянуло к Киеву. Из-за него они соперничали друг с другом и истребляли один другого. Так, новгородский князь Олег за Киев погубил земляков своих Аскольда и Дира; так и другой новгородский князь Владимир за тот же Киев погубил своего родного брата Ярополка. С другой стороны, все торговые русские города стояли в экономической зависимости от Киева. В Киеве сходились нити их благосостояния: он мог подорвать их торговлю, перерезав главную артерию хозяйственных оборотов страны, не пропуская торговых лодок вниз по Днепру к азовским и черноморским рынкам. Поэтому, общим интересом этих городов было иметь друзей в Киеве, чтобы из Киева иметь свободный выход на степныя торговыя дороги. Этот общий интерес явственно сказывается в разсказе нашей древней Повести о первых князьях, утверждавшихся в Киеве. Аскольд с Диром, отделившись от дружины Рюрика, безпрепятственно спустились Днепром до Киева и без заметной борьбы овладели им вместе со всею землею Полян. Дальнейшая деётельность этих варяжских князей в Киеве обясняет причины их успеха. Повест замечает, что после Кия, основателя Киева, Полян обижали Древляне и другия окольныя племена. Поэтому, Аскольд и Дир, как только утвердились в Киеве, вступили в борьбу с этими племенами, а потом, собрав Варягов, предприняли поход на Царьград. Современник и очевидец этого нападения константинопольский патриарх Фотий говорит в одной произнесенной по этому случаю проповеди, что Русь тихонько подкралась к Константинополю, чтобы отмстить за избиение своих земляков, вероятно, купцов; следовательно, нападение вызвано было насильственным перерывом торговых сношений Руси со стороны Византии. Такой же ряд явлений повторился и в истории Олега, шедшаго по следам Аскольда. Он также безпрепятственно спустился из Новгорода по Днепру, без труда захватил по дороге Смоленск и Любеч и без борьбы завладел Киевом, погубив своих земляков. Утвердившись в Киеве, он начал рубить вокруг него новые города для защиты границ страны от набегов из степей, потом с соединенными силами разных племен предпринял новый поход на Царьград, кончившийся заключением торговаго договора. Значит, и этот поход был предпринят для того, чтобы возстановить торговыя сношения Руси с Византией. Обоих вождей, повидимому, дружно поддерживали в их походах все прибрежныя племена по торговым линиям Днепра — Волхова и других больших рек, т. е. обитатели торговых городов Руси. По крайней мере, в летописном разсказе о походе Олега мы читаем, что, кроме подвластных Олегу племен участвовали в этом походе и племена неподвластныя, отдаленные Дулебы и Хорваты, т. е. племена, жившия в области верховьев Днестра и обоих Бугов, по северо-восточным склонам и предгорьям Карпат. Охрана границ от степных варваров-кочевников и далекие походы на Царьград для поддержания торговых сношений с Греками, очевидно, вызывали общее и дружное содействие во всем промышленном мире по торговым линиям Днепра — Волхова и других рек равнины. Этот общий интерес и соединил прибрежные торговые города под властию князя киевскаго.

Таковы были условия, при содействии которых образовалось великое княжество Киевское. Оно было создано соединением под властью киевскаго князя местных варяжских княжеств и городовых областей Руси. Киевское княжество Олега и его преемников было первой формой Русскаго государства, соединившаго под одною властью все восточныя славянския племена и некоторыя соседния финския. Из хода его образования видно, что это княжество имело военно-промышленное происхождение: его создал вождь вооруженной дружины, поддержанный промышленными городами Руси, нуждавшимися в вооруженной силе для обороны границ земли и торговых путей.

Вопрос о происхождении Варягов-Руси. Этот вопрос более ста лет занимает изследователей русской истории и доселе остается не вполне разрешенным. Причина этого заключается в сбивчивости известий о Варягах-Руси, какия сохранились в наших древних памятниках. Начальная летопись считает Русь варяжским племенем, а Варягов то признает общим названием разных германских народов, обитавших в северной Европе, преимущественно по Варяжскому (Балтийскому) морю, каковы Шведы, Норвежцы, Готы, Англы, то как будто видит в них особое племя, принадлежавшее к числу этих народов наравне с Русью. В летописных сводах XVI в. появляется сказание о призвании перваго русскаго князя Рюрика из Прусской земли. Путем усиленных изысканий и продолжительных споров в нашей историографии сложились два главныя мнения о происхождении Варягов-Руси. Одни, держась текста начальной летописи, настаивают на скандинавском их происхождении. Такое мнение высказано было в первой половине ХѴIII-го века ученым немцем, членом русской Академии Наук Байером, который видел в Варягах не какое-либо отдельное скандинавское племя, а дружины, составлявшияся из разных скандинавских племен и нанимавшияся на службу к князьям России. В XIX столетии это мнение поддерживалось Погодиным, Куником и Соловьевым. Но уже в ХѴIII-ом столетии это мнение вызвало возражение со стороны Ломоносова, который приписывал Варягам славянское происхождение. В последнее время гипотеза о славянском происхождении Варягов — Руси усиленно разрабатывалась Гедеоновым и его последователями. Эта школа отделила вопрос о Варягах от вопроса о Руси. Варягов она считает наемными дружинами смешаннаго состава из Скандинавов и Славян южно-балтийскаго поморья (Померании), а Русь производит с острова Ругии (Рюгена), откуда могли быть призваны первые русские князья, или же считает ее общим старинным названием днепровских Славян, идущим от племени Роксалан, т. е. Россалан, которые в начале нашей эры обитали в южной России и будто бы были предками днепровских Славян. Но если можно считать вероятным скандинавское происхождение Варягов или, по крайней мере, присутствие Скандинавов в варяжских дружинах, появлявшихся на Руси в IХ веке, то ученыя изследования и гипотезы доселе не обяснили удовлетворительно ни историчеекаго происхождения самой Руси, ни этимологическаго значения её названия. Можно только обозначить различныя значения, какия имело это слово в первые века нашей истории. По предложению автора древней Повести о Русской земле первоначальное значение его было племенное: так называлось то варяжское племя, из котораго вышли первые наши князья. Потом это слово получило сословное значение: Русью назывался высший класс русскаго общества, преимущественно княжеская дружина. Позднее это слово является с географическим значением: так называлась Киевская область, где преимущественно сосредоточивались пришлые Варяги. Наконець, в XI и XII в. слово это, не теряя своего географическаго значения, получает еще значение политическое: так стала называться вся территория, подвластная русским князьям.