Общия черты деётельности первых киевских князей.

Общий интерес, создавший великое княжество Киевское, — внешняя торговля, направлял и его дальнейшее развитие, руководил как внутренней, так и внешней деётельностью первых киевских князей. Читая начальную летопись, мы встречаем ряд полуисторических, полусказочных преданий о князьях киевских IX и X века, Олеге, Игоре, Святославе, Владимире. Вслушиваясь в эти предания, можно уловить основныя побуждения, которыя направляли деётельность этих князей. Утвердившись в Киеве, князья с 882 г. постепенно покорили славянския племена равнины и начали устанавливать в подвластной стране государственный порядок, прежде всего, разумеется, администрацию налогов. В подчиненных областях они сажали своих наместников, посадников, которыми были либо их дружинники, либо собственные сыновья и родственники. Эти наместники имели свои дружины, вооруженные отряды, действовали довольно независимо, стояли в слабой связи с государственным центром, с Киевом, были такими же варяжскими конунгами, как и князь киевский, который считался только старшим между ними и в этом смысле назывался великим князем русским; в договоре Олега с Греками 912 года они прямо так и зовутся «светлыми князьями», подручными Олегу. Некоторые из этих наместников, покорив то и другое племя, получали его от великаго князя в управдение с правом собирать с него дань в свою пользу. Игорев воевода Свенельд, победив славянское племя Улучей, обитавшее по нижнему Днепру, получал в свою пользу дань не только с этого племени, но и с Древлян, так что его дружина, отроки, жила богаче дружины самого Игоря. Главной целью княжеской администрации был сбор налогов. Олег, как только утвердился в Киеве, стал хлопотать об установлении дани с подвластных племен. Ольга обезжала подвластныя земли и также вводила «уставы и оброки, дани и погосты», т. е. учреждала сельские судебно-податные округа. Дань получалась двумя способами: или подвластныя племена привозили ее в Киев, или князья сами ездили за нею по племенам. Первый способ сбора дани назывался повозом, второй полюдьем. Полюдье — это административно-финансовая поездка князя по подвластным племенем. Дань обыкновенно собиралась натурою, преимущественно мехами. Впрочем, есть известие, что Вятичи в X веке платили дань Хозарам шлягами (шиллинг), т. е. звонкой монетой; под этим немецким названием, вероятно, разумелись всякия иноземныя металлическия деньги, обращавшияся тогда на Руси, преимущественно арабския серебряныя диргемы, которыя путем торговли во множестве приливали тогда на Русь. Император византийский Константин Багрянородный, писавший в половине X века, в своем сочинении об управлении империей рисует нам изобразительную картину полюдья современннаго ему русскаго князя. В начале ноября, когда, следовательно, устанавливался зимний путь, князь «со всею Русью» т. е. с дружиной, выходил из Киева εἰς τὰ πολύδια, в городки, как казалось Багрянородному, а в самом деле на полюдье, о котором ему говорили его славяно-русские разсказчики. Князь отправлялся для сбора дани к Северянам, Древлянам, Кривичам и другим славянским плеленам, платившим дань Руси, и в этом обезде проводил всю зиму. Между тем как князь с дружиной блуждал по подвластным землям, племена, платившия дань Руси, в продолжение зимы рубили деревья, делали из них лодки, и весною, в апреле, спускали их по рекам и озерам к Киеву, вытаскивали их здесь на берег и дожидались возвращения Руси. В том же апреле по полой воде с данью, собранною зимой, Русь возвращалась в Киев, покупала эти лодки, оснащивала и грузила их и сплавляла по Днепру в Константинополь, прихватив с собою торговыя лодки русских купцов из Смоленска, Новгорода и других городов. Читая этот разсказ, легко понять, какими товарами нагружала Русь свои торговые караваны лодок, сплавлявшихся летом к Царьграду: это была дань натурой, собранная князем и дружиной во время зимняго обезда. К торговому каравану княжескому и боярскому примыкали лодки и простых русских купцов, чтобы под защитой княжеской дружины дойти до Царьграда. В договоре Игоря с Греками между прочим читаем, что великий князь русский и его бояре ежегодно могут присылать к великим царям греческим столько кораблей, сколько захотят, с послами и гостями, т. е. со своими собственными прикащиками и с вольными русскими купцами. Этот разсказ византийскаго императора наглядно указывает нам на тесную связь между ежегодным оборотом политической и экономической жизни Руси. Дань, которую собирал киевский князь, как правитель, служила ему в то же время средством и для торговых оборотов; став государем, как конунг, он, как варяг, не переставал еще быть вооруженным купцом. В том же разсказе Константина живо обрисовывается и централизующее значение Киева, как средоточия политической и хозяйственной жизни Руси.

Так устроялась внутренняя политическая жизнь в Киевском княжестве IX и X в. Легко заметить основной интерес, руководивший этой жизнью. Дань, шедшая князю, питала внешнюю торговлю Руси. Этот же основной общественный интерес направлял и внешнюю деётельносгь киевских князей. Деётельность эта была направлена к двум целям: 1) к приобретению и удержанию заморских рынков, 2) к расчистке и охране торговых путей, которые вели к этимь рынкам. Самым видным явлением во внешней истории Руси до половины XI века были военные походы киевских князей на Царьград; до смерти Ярослава их можно насчитать шесть, если не считать похода Владимира на византийскую колонию Херсонес Таврический. Достаточно видеть причину перваго и последняго из этих походов, чтобы заметить главное побуждение, которым они вызывались. В 864 г. Аскольд и Дир напали на Царьград, раздраженные, по словам патриарха Фотия, умерщвлением своих соплеменников, очевидно, русских купцов, после того как византийское правительство отказало Руси в удовлетворении за эту обиду. В 1043 г. великий князь киевский Ярослав послал на Греков своего сына Владимира с флотом, потому что в Константинополе избили русских купцов и одного из них убили. Итак, византийские походы вызывались стремлением Руси поддержать и возстановить свои порывавшияся торговыя сношения с Византией. Вот почему эти походы обыкновенно оканчивались торговыми трактатами. Такой торговый характер имеют все дошедшие до нас договоры Руси с Греками X в. Из них дошли до нас два договора Олега, один Игорев и один краткий договор или только отрывок договора Святославова. Читая эти договоры, легко заметить, какой интерес связывал Русь с Византией. Всего подробнее и точнее определен в них порядок ежегодных торговых сношений Руси с Византией; с этой стороны они отличаются замечательной юридической выработкой. Ежегодно летом русские торговцы являлись в Константинополь на торговый сезон, продолжавшийся шесть месяцев; никто из Русских не имел права оставаться в Константинополе на зиму. Русские купцы останавливались в предместье Константинополя у святого Мамы (давно исчезнувший монастырь св. Мамонта). Императорские чиновники отбирали у прибывших купцов княжескую грамоту с обозначением числа посланных из Киева кораблей, переписывали имена прибывших княжеских послов и гостей. Эти послы и гости во время своего пребывания в Константинополе пользовались от местнаго правительства даровой баней и даровым кормом — знак, что на эти торговыя поездки в Константинополе смотрели не как на частныя промышленныя предприятия, а как на торговыя посольства союзнаго киевскаго правительства. Послы получали свои посольские оклады, а простые купцы месячину, месячный корм, который им раздавался в известном порядке по старшинству городов, сначала киевским, потом черниговским, переёславским, и из прочих городов. Такой порядок торговых сношений с Византией установлен был договорами Олега и Игоря. Русь продавала Грекам меха, кожи, мед, воск и челядь в обмен на золото, шелковыя материи, вина, овощи и оружие.

Другой заботой киевских князей была поддержка и охрана торговых путей, которые вели к заморским рынкам. Тот же император Константин ярко рисует опасности, которыя должен был одолевать русский торговый флот на своем пути в Византию. Собранные на Днепре под Киевом караваны княжеских, боярских и купеческих лодок двигались вместе к порогам, загораживающим реку на протяжении 70 верст между Екатеринославом и Александровском. Через одни из этих порогов Русь проходила вблизи берега, выбирая путь между камнями, другие, более опасные обходила, вытаскивая лодки на берегь, по которому тащила их волоком или несла на плечах, наперед выдвинув в степь вооруженный отряд для защиты каравана от Печенегов. Выбравшись благополучно из порогов и принесши благодарственныя жертвы своим богам, Русь спускалась в устье Днепра, отдыхала здесь на одном острове два-три дня, исправляла судовыя снасти и, держась берега, двигались морем. Приближаясь к устьям Дуная, караван опять высылал на берегь сторожевой отряд, чтобы отбить поджидавших тут Печенегов. От устьев Дуная караван вдоль берегов уже безопасно двигался к Константинополю. Читая подробное описание этих путешествий у императора, живо чувствуешь, для чего нужна была русской торговле вооруженная охрана при движении русских купцов к Константинополю.

Но преграждая степные пути русской торговли, кочевники безпокоили и самыя границы Русской земли. Отсюда, третья забота русских князей — ограждать и оборонять пределы Руси от степных варваров. Олег, по разсказу Повести о начале Русской земли, как только утвердился в Киеве, начал города ставить вокруг него. Владимир, став христианином, сказал: «худо, что мало городов около Киева», и начал строить города по рекам Стугне, Десне, Трубежу, Суле и др. Эти укрепленные пункты заселялись боевыми людьми, которые вербовались из разных племен славянских и финских, населявших русскую равнину. С течением времени эти укрепленныя места соединялись между собою валами и засеками. Так, по южным и юго-восточным границам тогдашней Руси, на правой и левой стороне Днепра, выведены были в X и XI в. ряды земляных окопов и сторожевых застав, городков, чтобы сдерживать нападения кочевников. Все княжение Владимира прошло в упорной борьбе с Печенегами, которые раскинулись по обеим сторонам нижняго Днепра восемью ордами, делившимися каждая на пять колен. При Владимире Святом укрепленная степная граница Киевской земли шла по р. Стугне (правый приток Днепра), на разстоянии не более одного дня пути от Киева. В продолжение полувековой упорной борьбы при Святославе и Владимире Русь успела пробиться в степь до линии р. Роси, где преемник Владимира Ярослав «поча ставити городы» населяя их пленными Ляхами.

Первые русские князья очертили своим мечом довольно широкий круг земель, политическим центром котораго был Киев. Население этой территории было довольно пестрое; в состав его постепенно вошли не только все восточныя славянския племена, но и некоторыя из финских; Чудь прибалтийская, Весь белозерская, Меря ростовская и Мурома по нижней Оке. Среди этих инородческих племен рано появились русские города. Так среди прибалтийской Чуди при Ярославе возник Юрьев (Дерпт); еще раньше являются правительственныя русския средоточия среди финских племен на востоке, среди Муромы, Мери и Веси, — Муром, Ростов и Белозерск. Ярослав построил еще на берегу Волги город, названный по его княжескому имени Ярославлем. Русская территория таким образом простиралась с севера на юг от Ладожскаго озера до устьев реки Роси, праваго притока Днепра, а с востова на запад — от впадения Клязьмы в Оку до верхняго течения Западнаго Буга, где при кн. Владимире возник г. Владимир. Страна древних Хорватов Галиция была в X и XИ в. спорным краем, переходившим между Польшею и Русью из рук в руки. Нижнее течение р. Оки, которая была восточной границей Руси, находилось, повидимому, вне власти киевскаго князя, как и низовья южных рек Днепра, Южнаго Буга и Днестра.