Юридическая монография Серова

Глава 5. Реформа системы специализированных судов	281
России в 1717–1723 гг.

чалась — на что обратил внимание еще В. И. Веретенников — от «майорских» следственных канцелярий1 (о системе которых, окончательно сложившейся на исходе 1717 г., речь пойдет далее). Однако в том же 1718 г., после завершения процесса Алексея Петровича Тайная канцелярия не только не была упразднена, а, наоборот, из временного органа предварительного расследования превратилась (опять-таки в безуказном порядке) в постоянно действующий орган правосудия по делам по «слову и делу» (или по «первым двум пунктам» закона от 25 января 1715 г.).

Учитывая, что ни в 1718 г., ни впоследствии законодатель не предусмотрел никакой — ни инстанционной, ни организационной связи — между Тайной канцелярией и Преображенским приказом, следует констатировать, что в 1718 г. в отечественной судебной системе сложился редчайший параллелизм: рассмотрением дел по государственным преступлениям стали заниматься и Преображенский приказ, и Тайная канцелярия2. Если вспомнить, что в Швеции начала XVIII в. вообще отсутствовал особый орган правосудия по разбирательству дел по crimina laesae majestatis, то возникновение в российском государственном аппарате сразу двух судов по государственным преступлениям явилось весьма существенным отходом от стратегической линии на всемерное заимствование шведского опыта. Но в 1718 г. в сфере политической юстиции Петру I было совсем не до шведских образцов.

Как известно, будущий император крайне болезненно воспринял дело Алексея Петровича, расценив его (отчасти небезосновательно) как признак обострения внутриполитической ситуации. В подобной обстановке Петр I, с одной

1 Веретенников В. И. История Тайной канцелярии… С. 84–85. В развитие мнения В. И. Веретенникова, Е. В. Анисимов вовсе отнес Тайную канцелярию к числу «майорских» канцелярий — что представляется необоснованным (Анисимов Е. В. Политический розыск и тайная полиция… С. 106).

2 Единственным аналогом подобной ситуации в истории российской государственности можно счесть разве что имевшее место во второй четверти ХХ в. параллельное рассмотрение дел по государственным преступлениям, которое осуществлялось, с одной стороны, судебными органами СССР и РСФСР, а с другой стороны, существовавшим с марта 1924 г. по сентябрь 1953 г. внесудебным органом — Особым совещанием при ОГПУ–НКВД–МГБ–МВД.

282	СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I

стороны, не мог полагаться на карательный потенциал одного лишь Преображенского приказа, а с другой — нуждался в судебном органе по разбирательству особо важных дел по государственным преступлениям, который находился бы в новой столице, поблизости от царя. Таковым органом, по всей вероятности, и предстояло стать Тайной канцелярии.

Однако, в итоге, на практике разграничение судебной компетенции между Преображенским приказом и Тайной канцелярией сложилось отнюдь не по значимости дел, поступавших в их производство. По данным Н. Б. Голиковой и Е. В. Анисимова, разграничение юрисдикции между Преображенским приказом и Тайной канцелярией имело исключительно территориальный характер: дислоцировавшаяся с марта 1718 г. в Санкт-Петербурге Тайная канцелярия рассматривала дела по «слову и делу», возбуждавшиеся в новой столице и на Северо-Западе, Преображенский приказ — дела, возбуждавшиеся в остальных частях России1.

Между тем, наряду с совпадением функций по отправлению правосудия по государственным преступлениям, в организации и компетенции Преображенского приказа и Тайной канцелярии имелись и некоторые различия, поныне целостно не освещавшиеся в историко-правовой литературе. Что касается организационной стороны, то здесь следует иметь в виду, что у Тайной канцелярии имелось представительство в Москве (до мая 1723 г.), в то время как Преображенский приказ не располагал никакими территориальными подразделениями. Со стороны компетенции различия между Тайной канцелярией и Преображенским приказом касались их дополнительных функций.

Приоритетно занимаясь разбирательством дел по государственным преступлениям, Преображенский приказ был, стоит повторить, еще обременен управлением некоторыми дворцовыми землями, а также отправлением правосудия по делам военнослужащих-гвардейцев. В свою очередь, Тайная канцелярия и после окончания дела царевича Алексея Петровича продолжала в отдельных случаях выступать — по указаниям Петра I — в качестве органа предварительного расследования, причем не только по делам по «слову и

1 Голикова Н. Б. Органы политического сыска… С. 257–258; Анисимов Е. В. Дыба и кнут. С. 110–111.

Глава 5. Реформа системы специализированных судов	283
России в 1717–1723 гг.

делу». Например, именно Тайная канцелярия расследовала в 1718–1719 гг. многоэпизодное «ревельское адмиралтейское дело» (об осуществленных группой должностных лиц Ревельской адмиралтейской канцелярии преступных махинациях с провиантом, предназначенным для снабжения Балтийского флота)1. После завершения расследования обвиняемые из числа военнослужащих были преданы военному суду, а один из обвиняемых, комиссар Я. Лопухин — суду Правительствующего Сената2.

Наконец, нельзя не отметить зримо различную интенсивность работы Преображенского приказа и Тайной канцелярии. Если в Тайной канцелярии с 1719 по июль 1726 г. было осуществлено разбирательство 280 дел, то в Преображенском приказе за 1718–1725 гг. — 1988 дел3. Таким образом, совершенно очевидно, что основным органом правосудия по делам о государственных преступлениях в нашей стране и в 1718–1724 гг. оставался Преображенский приказ.

Как бы то ни было, дублирование соответствующих функций Преображенского приказа и Тайной канцелярии чем дальше, тем больше не соответствовало принципам построения государственного аппарата России, общая реорганизация которого на основе принципов камерализма завершилась в начале 1720-х гг. Показательно, что на протяжении 1718–1725 гг. не было издано ни единого нормативного правового акта, в котором бы регламентировались статус и полномочия Тайной канцелярии. Не менее показательно, что о Тайной канцелярии оказалось ни словом не упомянуто в посвященной судоустройству обширной главе 2-й кн. 1 проекта Уложения Российского государства 1723–1726 гг., утвержденной Уложенной комиссией в сентябре–октябре 1723 г.4 — несмотря на то, что в состав комиссии входил бессменный глава канцелярии сенатор П. А. Толстой.

1 Подробности «ревельского адмиралтейского дела» см., прежде всего, в отмеченной выше статье В. И. Самойлова 1956 г. (Самойлов В. И. О первых узниках Петропавловской крепости. С. 120–121). Названное уголовное дело поступило в производство Тайной канцелярии по указанию Петра I от 8 августа 1718 г. (Анисимов Е. В. Дыба и кнут. С. 110).

2 РГАДА, ф. 198, ¹ 110, л. 110–111; ¹ 129, л. 264; ф. 248, кн. 1886, л. 154.

3 Голикова Н. Б. Органы политического сыска… С. 258. 4 См.: РГАДА, ф. 342, кн. 33, ч. 1, л. 8 об.–18, 21 об.–33.

284	СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I

По всему этому не приходится сомневаться, что не только в 1718 г., но и впоследствии Петр I рассматривал Тайную канцелярию как чрезвычайный судебный орган, созданный на период обострения внутриполитической ситуации. Тем самым, ликвидация Тайной канцелярии была лишь вопросом времени. И время это наступило в 1724 г., когда, как уже говорилось выше, первый российский император взялся преобразовывать организацию суда по государственным преступлениям. Стоит повторить, что 15 января 1724 г. был утвержден закон о закрытии Тайной канцелярии с передачей ее дел в Правительствующий Сенат1.

Правда, на практике упразднение Тайной канцелярии затянулось, в ее производство, по указаниям монарха и Сената, продолжали поступать — хотя и в совсем незначительном количестве — новые дела (к примеру, в апреле 1725 г. известное дело С. Выморкова). В итоге, 28 мая 1726 г. Екатерине I пришлось издавать повторный закон об упразднении Тайной канцелярии с передачей ее дел и канцелярского персонала в Преображенский приказ2. Так закончилась история сосуществования двух органов власти с идентичной компетенцией в сфере политической юстиции.

§2. Подсистема военных судов в 1717–1725 гг. Военно-гражданские судебные присутствия

Что касается зародившейся еще в 1700-е гг. подсистемы военных судов (военно-сухопутных и военно-морских), то к самым значительным изменениям в их организации за 1717– 1724 гг. следует отнести: во-первых, учреждение Военной и Адмиралтейской коллегий; во-вторых, создание первого в России постоянного военно-судебного органа — Нижнего воинского суда; в-третьих, основание в местах постоянной дислокации воинских частей смешанных военно-гражданских судебных присутствий. Основанные 15 декабря 1717 г. по образцу шведских Krigskollegium и Admiralitetskollegium3 Военная и Адмиралтейская коллегии явились не только органами военного управления, но и ревизионно-решающими

1 Веретенников В. И. История Тайной канцелярии… С. 221. 2 Полное собрание законов. Т. 7. ¹ 4892. С. 654. 3 Детальнее об этом см.: Peterson C. Op. сit. P. 394–405.

Глава 5. Реформа системы специализированных судов	285
России в 1717–1723 гг.

инстанциями по отношению к кригсрехтам — то есть судами второго звена1.

Впервые подобный порядок был формально закреплен в упоминавшемся выше законе от 3 марта 1719 г.2 Согласно названному закону на утверждение Военной коллегии в обязательном порядке направлялись утвержденные командующими корпусами приговоры полковых и гарнизонных кригсрехтов, в которых назначалась смертная казнь. При этом, если смертные приговоры в отношении нижних чинов и нестроевых утверждались самой Военной коллегией, то смертные приговоры, вынесенные офицерам, после утверждения коллегией направлялись на окончательное утверждение царя3. В свою очередь, по распоряжению Военной коллегии от 24 июля 1721 г., направлению на утверждение коллегии стали подлежать все приговоры, вынесенные военными судами первого звена и утвержденные вышестоящим строевым командованием4.

Соответственно, отправлением правосудия занималось присутствие коллегии, а подготовкой дел к слушанию — Аудиторское повытье коллежской канцелярии. В Военной коллегии Аудиторское повытье было создано согласно штату, утвержденному 3 июня 1719 г. По этому штату в состав Аудиторского повытья входили генерал-аудитор, генерал-фискал, два канцеляриста и два копииста5. Наряду с подготовкой поступавших из кригсрехтов приговоров к рассмотрению Военной коллегией, Аудиторское повытье осуществляло руководство аудиторской службой армии, а также вело судебную статистику, обрабатывая и анализируя ежегодно поступавшие из воинских частей отчеты о состоявшихся кригсрехтах.

1 В историко-правовой литературе на вопросе о судебной компетенции Военной коллегии петровского времени наиболее подробно остановился М. О. Акишин (Акишин М. О. Судебная реформа Петра I: Дис. … С. 70–73).

2 Беглые упоминания о законе от 3 марта 1719 г. в историко-правовой литературе см.: Петухов Н. А. Указ. соч. С. 80; Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 550.

3 Полное собрание законов. Т. 5. ¹ 3316. С. 670. 4 Там же. Т. 6. ¹ 3806. С. 410.

5 Там же. Т. 5. ¹ 3383. С. 712. Первым генерал-аудитором Военной коллегии стал назначенный 11 июля 1719 г. Федор Центаров (Центарови), прослуживший в этой должности до 1752 г. (Розенгейм М. П. Указ. соч. 206–207, 369).

286	СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I

Стоит заметить, правда, что в первой четверти XVIII в. права, обязанности и процессуальный статус генерал-аудитора Военной коллегии так и не нашли нормативного закрепления — ни в каком-либо законе, сенатском указе или ведомственном распоряжении, ни в Регламенте Военной коллегии (каковой, что характерно, вообще не был издан). Зато 5 апреля 1722 г. вступил в силу подготовленный при активном участии Петра I и объявленный образцовым для остальных коллегий Регламент Адмиралтейской коллегии («Регламент о управлении Адмиралтейства и верфи»). Однако в этом обширном, состоявшем из двух частей, 68 глав и 717 статей законодательном акте оказались ни словом не упомянуты ни аудиторская служба флота, ни военно-морские судебные органы1.

Забегая вперед — в историю преобразований 1717– 1724 гг. в области судопроизводства — необходимо добавить, что введенный в 1719 г. порядок утверждения Военной коллегией смертных приговоров, вынесенных полковыми и гарнизонными кригсрехтами, сохранялся недолго. Согласно высочайшей резолюции от 11 ноября 1724 г. на п. 7 доклада Военной коллегии определялось, что смертные приговоры младшим офицерам подлежали окончательному утверждению в Военной коллегии, а на утверждение монарха следовало направлять единственно приговоры, в которых смертная казнь назначалась старшим офицерам2.

Возвращаясь к переменам в военном судоустройстве, осуществленных в 1717–1724 гг., следует отметить, что первый функционировавший на постоянной основе реформированный военно-судебный орган — Нижний воинский суд (создание которого в общем виде предусматривалось в ст. 1 гл. 50-й Устава Воинского от 30 марта 1716 г.3) — появился в нашей стране в 1723 г. Учредительным актом о его основании в историко-правовой литературе принято считать высочайшую резолюцию от 15 февраля 1723 г. на п. 2 доклада Военной коллегии4. Нижний воинский суд располагался в Москве и был структурно связан с Московской конторой Военной коллегии, глава которой выступал в роли председателя суда.

1 См.: Полное собрание законов. Т. 6. ¹ 3937. С. 525–637. 2 Там же. Т. 7. ¹ 4589. С. 361.

3 Законодательство Петра I. С. 195.

4 Полное собрание законов. Т. 7. ¹ 4166. С. 24.

Глава 5. Реформа системы специализированных судов	287
России в 1717–1723 гг.

Как явствует из архивных материалов, по состоянию на октябрь 1723 г. в аппарате Нижнего воинского суда трудились обер-аудитор, дьяк, протоколист, четыре подканцеляриста и 28 писарей1. Суд рассматривал дела о преступлениях военнослужащих, совершенных на территории Москвы, а также дела о дезертирах, задержанных в городе и окрестностях. По авторитетному замечанию Н. А. Петухова, именно Нижний воинский суд явился прямым предшественником нынешнего Московского гарнизонного военного суда2.

ЧтокасаетсяСанкт-Петербурга,тотам,пораспоряжению Военной коллегии от 4 ноября 1724 г., была создана временная военно-судная комиссия во главе с санкт-петербургским комендантом. В качестве асессоров в комиссию предписывалось командировать группу офицеров из дислоцированных в столице воинских частей. Постоянный же военный суд был основан в Санкт-Петербурге лишь в 1771 г.3

Наконец, нельзя обойти кратким рассмотрением смешанные военно-гражданские судебные присутствия, которые возникли в нашей стране в связи с проведением в конце 1710-х — первой половине 1720-х гг. масштабной податной реформы4. Завершающим этапом названной реформы явилось, как известно, размещение воинских частей на постоянной основе («на вечные квартиры») в сельской местности, причем не в обособленных военных городках, а непосредственно по деревням. Не имевшее аналогов в отечественной истории таковое размещение войск, повсеместно начавшееся в 1722 г., потребовало регулирования взаимоотношений как между местными органами военного и гражданского управления, так и между направленными на «вечные квартиры» военнослужащими и населением.

Вот почему летом 1723 г. Петр I приступил к выработке пакета законов и указов, призванных комплексно регламентировать взаимодействие расквартируемой по деревням

1 РГАДА, ф. 286, кн. 2, л. 347–347 об.

2 Петухов Н. А. Указ. соч. С. 79.

3 Розенгейм М. П. Указ. соч. С. 202; Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 562.

4 Наиболее подробно обстоятельства подготовки и проведения данной реформы освещены в диссертационной монографии Е. В. Анисимова 1982 г. (см.: Анисимов Е. В. Податная реформа Петра I: введение подушной подати в России. 1719–1728 гг. Л., 1982).

288	СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I

армии с местным населением — в административном, финансовом, полицейском и судебном отношениях. В итоге, положения, касавшиеся военной юстиции, оказались закреплены в подписанных императором 6 ноября 1724 г. законах «Плакат о зборе подушном и протчем» и «О должности полковника»1. В ст. 8 раздела «О полковнике с офицеры»

«Плаката» было внесено установление о том, что заявления о противоправных действиях военнослужащих в отношении гражданских лиц следовало подавать исключительно командованию полка, которое, в свою очередь, обязывалось «надлежащую управу чинить». Тем самым, подтверждалась общая подсудность находящихся на «вечных квартирах» солдат и офицеров полковым кригсрехтам.

Охарактеризованное установление было параллельно прописано и в ст. 11 закона «О должности полковника». В той же ст. 11 закона законодатель дополнительно пояснил, что за преступления, совершенные в отношении гражданских лиц, военнослужащие несли ответственность в соответствии с нормами Артикула воинского 1714 г. и Уложения 1649 г. При этом, в отличие от «Плаката», в законе «О должности полковника» значительное внимание было уделено казусам, когда военнослужащий оказывался потерпевшим.

В таковом случае, если обвинение выдвигалось против крестьянина, то, согласно ст. 12 «Должности», как раз и образовывалось смешанное военно-гражданское судебное присутствие: в состав полкового кригсрехта включался земский комиссар соответствующего полкового дистрикта. Если в совершенном против военнослужащего преступлении обвинялся помещик, то в состав кригсрехта, наряду с земским комиссаром, дополнительно входили один или двое местных дворян. В том же случае, когда речь шла об особо тяжком

1 Полное собрание законов. Т. 7. ¹ 4533. С. 310–318 [«Плакат»]; ¹ 4535. С. 321–327 [«Должность»]. Развернутый анализ положений «Плаката» и «Должности», касавшихся финансовых и полицейских вопросов, см. в отмеченной монографии Е. В. Анисимова 1982 г. В историкоправовой литературе названные «Плакат» и «Должность» наиболее подробно охарактеризовал М. П. Розенгейм (Анисимов Е. В. Податная реформа Петра I. С. 240–243, 248–249, 251–253; Розенгейм М. П. Указ. соч. С. 194–198). Достойно удивления, что данные законодательные акты оказались ни словом не упомянуты в обширной главе диссертации М. О. Акишина «Реформа военного судоустройства и судопроизводства» (см.: Акишин М. О. Судебная реформа Петра I: Дис. … С. 23–83).

Глава 5. Реформа системы специализированных судов	289
России в 1717–1723 гг.

преступлении, то дело по обвинению помещика следовало направлять в надворный суд.

В случае, если в преступлении против военнослужащего обвинялся горожанин, то, по ст. 13 закона «О должности полковника», состав смешанного военно-гражданского судебного присутствия формировался из нескольких офицеров полка и двух представителей («депутатов») от горожан. Наконец, стоит отметить, что, по ст. 17 характеризуемого закона, юрисдикция кригсрехта полка, дислоцированного на «вечных квартирах», была распространена на задержанных на территории полкового дистрикта воров и разбойников из числа дезертиров. Правда, согласно той же ст. 17 закона «О должности полковника», приговоры по таким делам следовало отсылать на утверждение в Военную коллегию.

А вот «обычных» воров и разбойников, задержанных силами военнослужащих полка, надлежало, по ст. 18 закона, передавать в «указные места» (то есть в суды общей юрисдикции). Впрочем, введенные законом от 6 ноября 1724 г. смешанные военно-гражданские судебные присутствия просуществовали недолго. Опыт с размещением полков по деревням оказался провальным, и уже в 1727 г. российская армия вновь разместилась гарнизонами по городам.

Нельзя не упомянуть, что в 1723 г. произошло некоторое сокращение юрисдикции военных судов. Согласно распоряжения Военной коллегии от 30 ноября 1723 г., из-под подсудности кригсрехтов были изъяты дела по обвинениям военнослужащих, уволенных в отставку1. Остается добавить, что военным судам было уделено сравнительно немного внимания в проекте Уложения Российского государства 1723–1726 гг.

Наиболее общее законодательное предположение, касавшееся военных судов, было внесено в утвержденную Уложенной комиссией 30 сентября 1723 г. ст. 13 гл. 2-й кн. 1 проекта Уложения. Согласно ст. 13, озаглавленной «О воен[н]ых, где оныя судимы быть имеют», строевые военнослужащие армии и флота находились в исключительной подсудности военных судов. Кроме того, в законодательном предположении, внесенном в ст. 20 гл. 2-й проекта, особо оговаривалось, что под юрисдикцию военных судов попадали беглые солдаты и матросы, а также беглые рекруты2.

1 Полное собрание законов. Т. 7. ¹ 4375. С. 166–167. 2 РГАДА, ф. 342, кн. 33, ч. 1, л. 26 об., 29 [Приложение V].

290	СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I

§3. Подсистема церковных судов в 1721–1723 гг. Церковная юрисдикция по Духовному регламенту 1721 г.

Переходя к рассмотрению вопроса о существовавших в нашей стране еще с XI в. церковных судах, сразу же необходимо отметить, что наиболее значительные перемены в их устройстве за 1717–1723 гг. оказались связаны с основанием Святейшего Правительствующего Синода, ставшим высшим органом церковной власти России до 1918 г. Святейший Синод был учрежден 14 февраля 1721 г. вместо созданной 25 января 1721 г. Духовной коллегии. Как известно, учреждение Синода — означавшее ликвидацию в нашей стране института патриаршества (и, тем самым, de jure подчинение церкви самодержавному государству) — явилось ключевым элементом церковной реформы Петра I1.

1 История церковной реформы первой четверти XVIII в. — к исследованию которой впервые обратился в 1840-е гг. Ю. Ф. Самарин — оказалась изучена к настоящему времени едва ли не наиболее подробно из всех петровских преобразований. Здесь, наряду с поныне сохранившей научную ценность диссертационной монографией Ю. Ф. Самарина 1844 г., стоит назвать, в первую очередь, фундаментальные труды С. Г. Рункевича, Дж. Крэкрафта и особенно П. В. Верховского (Самарин Ю. Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович // Самарин Ю. Ф. Сочинения. М., 1880. Т. 5; Рункевич С. Г. Учреждение и первоначальное устройство Святейшего Правительствующего Синода (1721–1725 гг.). СПб., 1900; Верховской П. В. Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент: к вопросу об отношении церкви и государства в России. Исследование в области русского церковного права. Ростов н/Д., 1916. Т. 1–2; Cracraft J. The Church Reform of Peter the Great. London, 1971). Из работ последних десятилетий заслуживают упоминания: Wittram R. Op. сit. Bd. 2. P. 170–218; Анисимов Е. В. Время петровских реформ. С. 330–351; Клеандрова В. М., Новицкая Т. Е., Титов Н. Ю. Законодательство о правовом положении церкви // Законодательство Петра I. С. 516–534; Hughes L. Op. сit. P. 332–356; Дробина М. г. Правовое положение русской православной церкви в период проведения церковной реформы Петра I (историко-правовой аспект): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2005; Живов В. М. Из церковной истории времен Петра Великого: исследования и материалы. М., 2004. О развитии отечественного церковного судоустройства и судопроизводства в первой четверти XVIII в. см.: Дмитриев Ф. М. Указ. соч. С. 465–474; Верховской П. В. Указ. соч. Т. 1. С. 537–543; Ефремова Н. Н. Судоустройство России… С. 68–74; Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 464–472; Лонская С. В. Указ. соч. С. 16–18.