Личность в культуре постмодернизированного общества

Мы упоминали уже (когда речь шла о выделении критериев «наступления» постмодернизированного (информационного) общества) о возрастающей роли профессионалов-экспертов в экономике нового общества. Однако укрепление значения экспертного знания – лишь частный случай более масштабных процессов, связанных с изменением самоощущения индивида и его роли в меняющемся миропорядке.

Как отмечают теоретики школы регулирования (А.Липиц, М.Альетта, Р.Буайе, Д.Харви, С.Лэш, Дж.Урри), значимой чертой информационного общества становится рост гибкости, находящий проявление в разных областях: в выборе профессии, производстве, потреблении. Соответственно, классовые категории индустриальной эпохи и связанная с ними общая культура (рабочий-мужчина – работа, сообщество, приятели, девушки, футбол, бега, пиво) уступают место различным образам жизни, выбору и предпочтениям. Вот как определяют Болтански и Чапелло «умение быть», то есть компетентность в современном мире: «оно состоит в том, чтобы делать акцент на многозначности, на гибкости использования людей и предметов, на способности учиться и приспосабливаться к новым функциям, а не во владении теми или иными умениями и обладании той или иной квалификацией»⁵³. Утверждение, что для населения характерен различный образ жизни, сейчас стало общим местом социологического анализа. Место единообразия и похожести занимает разнообразие внутри индивида и внутри социальных групп. Пожалуй, можно согласиться с подобными прогнозами и утверждениям теоретиков постиндустриализма: современная эпоха действительно является эпохой демассификации общества, дестандартизации культуры и персонализации ее субъекта. Некоторые авторы расценивают эти процессы как проявление демократизирующей силы, которая открывается в новом опыте и новых возможностях, стимулирует «децентрализованное» Я и вызывает эмоциональный подъем. Другие же говорят о том, что это приводит к фрагментации идентичности, к утрате стабильности и удовлетворения.

Необходимо также четко понимать, что те процессы, которые многие из теоретиков постмодернизма обозначают как персонализацию личности, в реальности выступают в качестве процессов индивидуализации не процессов творчества, а процессов потребления, где огромный выбор товаров, услуг и способов осуществления активности задается властными структурами, а потребление органично вписывается как в систему раскрепощения личности, так и в процедуры тотального управления человеком и его потребностями. Подобная активность человека в процессе потребления задается извне, а свобода самовыражения подменяется как свободой выбора, комбинаций, так и свободой критики, отторжения, игнорирования установленных извне ценностей, образцов деятельности, формул развлечения и досуга. Подобная персонализация осуществляется посредством современных стратегий формирования сознания, где, впрочем, жесткие формы сменяются мягкими, а управление – соблазном, обольщением.

Но каковы бы ни были различия в точках зрения, в одном соглашаются все: вместе с признанием права на различный образ жизни складывает новый индивидуализм. Однако пока представляется более точным говорить об изменении количественных, но отнюдь не качественных параметров формирующейся культуры: по-видимому, инновативная, сложная, специализированная культура, предполагающая высокую творческую активность, останется еще в течение достаточно продолжительного времени культурой высокообразованной части общества и с ростом этой социальной страты будет приобретать все более существенное значение, массовая же стандартизированная культура еще в течение достаточно продолжительного времени сохранит свое доминирующее положение как культура социальных слоев, обладающих массовым сознанием.

Обновление жизни, вероятно, начинается не с другого человека или мира вне нас, а прежде всего, с нас самих. Поэтому новый человек – это не только личность, но человек, вставший на путь «духовной навигации»⁵⁴. Духовная навигация – это наблюдение за собой, продумывание своей жизни, ее смысла и назначения, это стремление реализовать намеченный сценарий жизни, отслеживание того, что из этого получается реально, осмысление опыта своей жизни, собирание себя вновь и вновь. В рамках подобной практики человек является личностью, но не совсем обычной. Можно обратиться к М. Хайдеггеру, утверждавшему в статье «Вопрос о технике», что для того, чтобы человек снова стал свободным в отношении техники, он должен кардинально перемениться: «опомнившись, снова ощутить широту своего сущностного пространства»⁵⁵. Общая позиция здесь такая: человек действует не столько следуя своей социальной роли, но реализует свое видение действительности, которое он нащупывает, выстраивая свою жизнь, постигая мир.

Но человек не только личность, но и член социума, и в этом качестве он нуждается в поддержке общества. Все это новый человек, конечно, может найти готовыми, идентифицировав себя с какими-то социальными образованиями, но более правильный путь – конституирование собственной социальной среды, создание собственных жизненных ресурсов. Иначе говоря, подобно современной корпорации новый человек должен стать менеджером самого себя, создать собственный мир и траекторию жизни, но, и это принципиально, с опорой на общие условия, на других и общество. Новый человек должен активно включаться в жизнь общества, в политическую жизнь, уметь влиять на других людей, достигать компромисса или консенсуса и так далее и т.п.

Базовыми способностями нового человека, таким образом, будут следующие: «способности воображения, без них трудно помыслить новые реальности и проживать их события; способности к рефлексии, позволяющие «останавливать» и артикулировать сложившиеся формы жизни, а также перестраивать их; целый спектр способностей, дающих возможность, с одной стороны, учиться и переучиваться, с другой – заниматься самообразованием; креативные способности, необходимые для практического воплощения новых идей и представлений; спектр коммуникационных способностей – понимание, общение, разрешение конфликтов, достижение компромиссов, осуществление совместной деятельности, размежевание и другие; наконец, способности к духовной навигации, включая самоопределение, осознание своей обусловленности и ценности, преодоление себя, идентификацию и разотождествление с определенными субъектами, выстраивание собственного сценария, сопровождение его, разрешение экзистенциальных проблем и другие» ⁵⁶.

Итак, постмодернизация предполагает отказ от акцента на экономическую эффективность, бюрократические структуры власти и научный рационализм, которые были характерны для модернизации, и знаменует переход к более гуманному обществу, где самостоятельности, многообразию и самовыражению личности предоставляется большой простор. Новое общественное устройство характеризуется невиданным усложнением социальной организации, интенсификацией культурных связей и обменов, ростом культурного многообразия, отходом от господствующей в эпоху массового индустриального общества унификации и стандартизации и формированием человека, обладающего критическим сознанием и стремлением реализовать свой творческий потенциал. Индивидуальное начинает преобладать над всеобщим, психология над идеологией, связи над политизацией, многообразие над одинаковостью⁵⁷.

Но главное, согласно мнению Р. Инглхарта, постмодернизация меняет характер потребностей и ценностных ориентиров человека.