Рыцарский роман

Местом зарождения рыцарского романа считаются франко-язычные территории северо-запада Европы, а утвердившееся в XII в. слово роман вначале просто обозначало большое стихотворное произведение на живом романском языке (в отличие от текстов на латыни). Но уже вскоре становится очевидной его собственная жанрово-тематическая специфика. Поставив в центр своего внимания любовь, роман, в отличие от изображавшей субъективные переживания лирики, ее объективирует, прикрепляя к импонирующим тому времени легендарно-историческим образам. В романе также обязательно присутствует фантастика в ее двойственном проявлении: как сверхъестественное (чудесное) и как необычное (исключительное), возвышающее героя над прозой жизни. И любовь, и фантастика покрываются понятием авантюр (приключений), навстречу которым устремляются рыцари. Свои подвиги они совершают не ради общенационального дела, как в шансон де жест, не ради чести и интересов своего рода, как в раннем эпосе, а исключительно ради личной славы, которая должна помочь завоевать сердце возлюбленной. Хронологически и тематически сформировались три цикла рыцарского романа: античный, бретонский, восточновизантийский.

В античном цикле перерабатывались на новый рыцарский лад заимствованные из классики сюжеты, легендарно-исторические темы. Любовь, авантюра, фантастика господствуют в одном из самых ранних произведений жанра – «Романе об Александре» (вторая половина XII в.) Ламбера ле Тора, где знаменитый полководец представлен утонченным средневековым рыцарем. К «Энеиде» Вергилия восходит анонимный «Роман об Энее» (ок. 1160 г.), где на первый план выдвигаются по-разному складывавшиеся любовные отношения героя с Дидоной и Лавинией. Приблизительно в это же время появился «Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора, построенный на любовных эпизодах из различных обработок троянского цикла мифов.

Бретонский цикл – самый разветвленный и показательный для рыцарского романа. Материалом для него служил наполненный острыми любовными приключениями кельтский фольклор, целая серия преданий о легендарном короле бриттов Артуре (V–VI вв.) и его рыцарях Круглого стола, прозаическая хроника Гольфрида Монмутского «История королей Британии» (ок. 1136 г.). Весь цикл можно разделить на четыре группы: 1) краткие, сродни новелле, бретонские лэ; 2) романы о Тристане и Изольде; 3) романы Круглого стола – собственно артуровские; 4) романы о святом Граале.

Трагическая любовь Тристана и Изольды описывалась во множестве романов, появлявшихся с середины XII в. Сохранились лишь отдельные фрагменты некоторых из них, позволившие французскому филологу Ж. Бедье (рубеж XIX–XX вв.) воссоздать вариант «Романа о Тристане и Изольде». Хотя традиционно в рыцарском романе жизнь героя прослеживалась от рождения до смерти, здесь мы встречаемся с уже прославившимся в сражениях Тристаном – племянником и верным вассалом короля Марка. Пожилой бездетный дядя готовится в будущем передать ему правление, но местным баронам, трусливым и завистливым, удается склонить короля к женитьбе с целью обзавестись наследником. Честно выполняя наказ Марка, Тристан за морем разыскивает Изольду Белокурую (Златовласую), добивается согласия родителей на ее брак с дядей, на право сопровождать невесту к ее будущему мужу. Но во время длительного плавания случается непредвиденное: любовный напиток, который мать принцессы тайно передала для первой ночи новобрачных, выпивают, сами того не подозревая, наши юные герои.

Вспыхнувшая страсть бросает их в объятия друг друга, обрекая на горькое счастье скрытной любви. Изольда становится женой Марка, Тристан надеется заглушить чувства женитьбой на Изольде Белорукой, однако действие любовного напитка не ослабевает, и они находят способы хоть изредка встречаться. А когда Изольде не удается спасти смертельно раненого Тристана, она не может его пережить. Их хоронят рядом, в одну ночь на их могилах вырастают два дерева, ветки которых сплетаются уже навсегда.

Группа собственно артуровских романов отличается разнообразием сюжетов, любовных историй и подвигов множества славных рыцарей, общим для которых было лишь то, что они достойно проявили себя на турнирах при дворе короля Артура, пировали за его знаменитым Круглым столом. Наиболее успешно эту тематику разрабатывал Кретьен де Труа (ок. 1130–1191), известный и как лирик, и как автор повествований о Тристане и Изольде, о святом Граале. Его популярность основывалась не только на умении своебразно сочетать реальное, легендарное и фантастическое, но также и на новых подходах к созданию женских образов. Так, в романе «Эрек и Энида» (ок. 1170 г.) героиня делит с мужем трудности рыцарского похода. Автор показывает, что для рыцаря могут совмещаться в одном лице жена и возлюбленная, что женщина достойна быть ему другом и соратником на жизненном пути. В центре внимания романа «Ланселот, или Рыцарь телеги» (ок. 1180 г.) оказывается куртуазная этика, злоключения прекрасной Гениевры, жены короля Артура, женщины настолько самостоятельной и свободной, что за свое освобождение она может наградить преданного ей Ланселота любовным свиданием. Роман «Ивейн, или Рыцарь Льва» (ок. 1180 г.) – это рассказ не только о непростом для рыцаря выборе между любовью и авантюрой, но и о твердости характера Людины, во многом предопределившей поведение и даже славу Ивейна.

Через рыцарский роман Зрелого Средневековья можно наблюдать не только становление и утверждение рыцарского кодекса чести, но и динамику внутрисословных кризисных тенденций, скепсиса относительно безусловности, искренности его норм. Социально-экономические реалии, расширяющиеся контакты с другими цивилизациями, городской культурой значительно трансформируют нравственно-этические представления феодалов. В XIII–XIV вв. становятся все популярнее произведения, в которых рыцари проявляют стойкость и решительность не в служении долгу, не в рискованных поединках, а в безрассудно-идиллической любви. Например, повесть «Окассен и Николетт» (ее относят к восточновизантийскому циклу) изображает главных героев именно в таком ключе. Графский сын Окассен, влюбленный в пленницу-сарацинку Николетт, готов идти против воли отца, презреть религиозные и сословные различия. Он делает все исключительно ради счастья с возлюбленной, забывая даже о своем патриотическом долге. Его единственная доблесть в верности своей избраннице, в свою очередь, страстно и трогательно преданной любимому. Нескрываемая пародийная подоплека таких произведений как бы предваряла наступление новой эпохи, была опосредованным свидетельством нарастающего влияния городской литературы на теряющую свои позиции рыцарскую.